Вода для всех, или Иллюзия вечного порядка
Древний Рим. Произнесите эти слова, и в голове тут же возникает калейдоскоп образов: орлы легионов, несомые над землями косматых варваров; безумные императоры, вступающие в диалог со своими конями; идеально прямые дороги, пронзающие континент. А еще — бани, центральное отопление и, конечно, водопровод. Вот на нем давайте и задержимся. Римляне были не просто вояками, они были гениальными инженерами, настоящими фанатиками порядка и функциональности. Они не просто завоевывали мир, они его обустраивали под себя, с размахом и на века. Их города не возникали хаотично, а планировались с чертежной доской в руках. Их храмы, базилики и акведуки, построенные с помощью бетона — изобретения, которое до сих пор формирует наш мир, — стоят и поныне, как немой укор современным строителям.
Вершиной их инженерной мысли стала система водоснабжения Рима. Это была не просто труба, ведущая из точки А в точку Б. Это была кровеносная система цивилизации. Одиннадцать грандиозных акведуков, словно каменные артерии, несли в Вечный город кристально чистую воду с Апеннинских гор. Такие названия, как Аква Аппия или Аква Марция, для римлянина звучали не менее гордо, чем имена победоносных полководцев. Вода текла самотеком, подчиняясь лишь законам гравитации и гению инженеров, которые с ювелирной точностью рассчитывали уклон на протяжении десятков километров. По пути она проходила через отстойники и фильтрационные бассейны, чтобы в город попасть уже очищенной. Эта вода питала сотни общественных фонтанов, грандиозные термы, где можно было не только помыться, но и заключить сделку или послушать философа, и, конечно, частные дома.
Под мостовыми Рима была проложена целая паутина труб, по которым вода поступала в виллы богачей и дома среднего класса. Они пили ее, готовили на ней, мылись и — да, смывали ею свои туалеты. А другая сеть труб и канализационных каналов, вроде знаменитой Клоаки Максима, уносила все отходы прочь, как правило, в ближайшую реку Тибр. Эта модель, с поправкой на масштаб, повторялась по всей необъятной империи, от жаркой Сирии до туманной Британии. Рим нес завоеванным народам не только свои законы и легионы, но и стандарты гигиены. Это была одна из самых убедительных демонстраций их превосходства: пока варвары черпали из лужи, настоящий гражданин Рима принимал горячую ванну.
Блестящее решение всех проблем
Поначалу трубы делали из того, что было под рукой. Выдалбливали стволы деревьев, подгоняя их так, чтобы узкий конец одного бревна плотно входил в широкий конец другого. Получалось герметично, но недолговечно — дерево подвластно времени. Тут-то на рынок и выскочили предприимчивые гончары. Они наладили массовое производство керамических труб, которые соединялись по тому же принципу. Преимущества были очевидны: глина не гниет, трубы можно было делать любой длины и формы, легко огибая углы. Но была и проблема: керамика — штука хрупкая. Тяжелая повозка или сильный мороз — и труба давала течь, превращая улицу в грязный ручей. Конечно, поврежденный участок можно было быстро заменить. Теоретически. Так что современные водопроводчики, раскапывающие улицы, чтобы залатать очередную трещину, — продолжатели древней и почетной традиции.
И вот тогда было найдено решение. Окончательное и бесповоротное. Гениальное в своей простоте. Свинец. Этот металл, который добывали по всей империи вместе с серебром, цинком и медью, казался просто подарком богов для инженерии. Рабов, готовых спускаться в опасные шахты где-нибудь в Испании или Британии, всегда было в избытке. Температура плавления свинца — всего 327 градусов по Цельсию, так что извлекать его из руды и очищать было до смешного просто. С шахт его отправляли уже в виде больших слитков, которые за свою характерную форму прозвали «свиньями».
Лить из свинца всякую бытовую утварь, от кубков до винных прессов, было обычным делом. Так что сантехническая промышленность просто нашла еще один способ использовать этот удивительно податливый и удобный металл. Вскоре вся империя была опутана свинцовыми трубами. Они не трескались, не гнили, легко гнулись и паялись. Из свинца делали не только трубы, но и обшивали им цистерны для сбора дождевой воды, чтобы та не просачивалась. Свинцовые трубы несли воду в бани, таверны и дома. Проблема была решена. Раз и навсегда. По крайней мере, так казалось. Римляне создали самую совершенную систему водоснабжения в древнем мире, и ее сердцем, ее кровью был мягкий, тускло-серый, неприметный металл. Они и не подозревали, что это блестящее инженерное решение было бомбой замедленного действия, тикавшей под самыми основами их цивилизации.
Сладкий яд в каждом кубке
Свинец был повсюду. Его универсальность и дешевизна сделали его незаменимым. Римлянин просыпался в доме, куда вода поступала по свинцовым трубам, умывался водой из свинцового таза, пил вино из свинцового кубка, ел еду, приготовленную в посуде, которая часто была либо свинцовой, либо луженой свинцом. Но и это было не самое страшное. Римляне пошли дальше. Они начали принимать свинец внутрь.
Они обнаружили, что ацетат свинца, так называемый «свинцовый сахар», обладает приятным сладким вкусом. Его стали активно использовать как подсластитель в кулинарии и, что самое главное, в виноделии. Вино в те времена было не таким, как сейчас, — часто кислое и нестабильное. Чтобы улучшить его вкус и продлить срок хранения, виноделы уваривали виноградный сок в свинцовых котлах. В результате получался густой сироп, известный как «сапа» или «дефрутум», чрезвычайно богатый тем самым ацетатом свинца. Эту сапу потом щедро добавляли в вино, чтобы сделать его слаще и приятнее на вкус. По сути, каждая амфора популярного вина была сосудом с коварным раствором. Плиний Старший в своей «Естественной истории» без тени сомнения описывает рецепты приготовления такого сиропа, рекомендуя именно свинцовую посуду для получения наилучшего результата.
И все это происходило несмотря на то, что о токсичности свинца было прекрасно известно. Это не было каким-то тайным знанием. О свинцовом отравлении знали еще цивилизации Междуречья за две тысячи лет до нашей эры. В Риме об этом писали открыто. Знаменитый архитектор и инженер времен Юлия Цезаря, Витрувий, в своем труде «Десять книг об архитектуре» прямо предостерегал от использования свинцовых труб. Он отмечал, что рабочие, имеющие дело со свинцом, «имеют цвет мертвенной бледности» и страдают от множества болезней. Он настаивал, что вода из глиняных труб «здоровее», потому что свинец «вреден для человеческого тела». Другой авторитет, Авл Корнелий Цельс, в своем медицинском трактате включил свинец в список ядов наравне с цикутой. Они знали, что в больших дозах свинец несет гибель. Они просто не догадывались, насколько коварным может быть его медленное, ежедневное воздействие в малых дозах.
Предупреждение, написанное на свинце
Римское общество медленно, но верно насыщалось ядом. Отравление свинцом, или сатурнизм, — коварная штука. Оно не действует сразу. Яд накапливается в костях и тканях годами, постепенно подтачивая организм изнутри. Симптомы его весьма разнообразны, и если посмотреть на них свежим взглядом, то история поздней Римской империи начинает играть новыми, зловещими красками. Агрессивное и иррациональное поведение, приступы ярости, потеря памяти, подагра, поражение почек, анемия, эпилептические припадки, тяжелые и необратимые проблемы с обучаемостью и, что особенно важно для выживания династий, — мужское бесплодие.
И тут мы возвращаемся к тем самым безумным императорам. История Рима, кажется, и впрямь изобилует неадекватными правителями. Калигула, который вел беседы с луной. Нерон, который наблюдал за пожаром Рима в поисках вдохновения. Коммод, возомнивший себя Геркулесом. Конечно, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Но что если их эксцентричность подпитывалась не только властью, но и постоянным потоком свинца, поступавшим в их организм с каждым глотком подслащенного вина из свинцового кубка? Это уже не просто дурной характер, это клиническая картина отравления тяжелым металлом.
Но проблема не ограничивалась императорским дворцом. Яд пронизывал все слои общества, от сенатора до простого легионера. Аристократия, потреблявшая больше всего дорогого вина и использовавшая самую качественную свинцовую посуду, страдала больше всех. Именно среди верхушки римского общества наблюдался катастрофический спад рождаемости. Целые знатные роды угасали, императорам приходилось усыновлять наследников, потому что они не могли произвести на свет своих. Это вполне могло быть прямым следствием массового бесплодия, вызванного сатурнизмом. Учитывая, что токсичность свинца не была секретом, но его использование не только не запрещалось, но и расширялось, — это само по себе можно считать формой коллективного помешательства. Каждый новый строительный проект, каждый новый акведук неизбежно означал прокладку новых свинцовых труб и установку новых свинцовых цистерн. Население росло, нужно было делать деньги, и никто не собирался отказываться от удобного и дешевого решения ради каких-то туманных предостережений ученых мужей.
Последний гвоздь в крышку свинцового гроба
Так что же, получается, Римскую империю сокрушили не орды варваров? Не совсем. Но вполне вероятно, что именно свинец подточил ее изнутри, сделал слабой, апатичной и неспособной дать отпор. Пока готы, вандалы и гунны накапливали силы на границах, римское общество медленно отравляло само себя. Поколение за поколением, люди становились более больными, более агрессивными, менее способными к рациональному мышлению и воспроизводству. Империя страдала от коллективного помрачения рассудка.
Внутренняя политика превратилась в череду жестоких драм, где занавес над правлением очередного императора опускался пугающе быстро. Армия деградировала, экономика трещала по швам. Конечно, у падения Рима было множество причин: экономический кризис, перенапряжение военных сил, социальные конфликты, изменение климата. Но свинцовая гипотеза не отменяет их, а дополняет, предлагая физиологическое объяснение той иррациональности и неспособности к адекватным решениям, которые демонстрировала римская элита в последние века своего существования.
Римляне пали жертвой собственного прагматизма. Они выбрали легкий и удобный путь, проигнорировав предупреждения. Свинец был слишком хорош, слишком выгоден, чтобы от него отказаться. Эта неспособность отвернуться от сиюминутной выгоды ради долгосрочной безопасности и подкосила их изнутри. А когда ослабленный, отравленный организм сталкивается с внешней угрозой, он не может сопротивляться. Варварам оставалось лишь толкнуть то, что и так уже шаталось. И великая империя рухнула, утащив за собой в небытие свои акведуки, бани и тысячи километров свинцовых труб, которые были одновременно и символом ее величия, и причиной ее бесславного конца.