Наш июньский отпуск начался с вечерней пешей прогулки до вокзала. Мы шагали улицами в свете фонарей, катили под горку чемодан. И небольшой участок нашего пути с нами разделил ёж. Он шёл с нами через дорогу, смешно семеня лапками, а потом свернул куда-то в траву газона. Вечер был чудным, по-летнему ласковым, шагалось азартно и весело. До вокзала мы добрались с большим запасом времени, и оставшийся до поезда час коротали, отдыхая на лавочках в зале ожидания и с удовольствием перекусывая купленными в буфете сладостями. И вскоре уже стелили постели на полках в вагоне поезда, увозившего нас в Санкт-Петербург.
Чтобы подгадать к времени заселения, мы приехали в Питер после полудня. И впервые за десять лет — летом! Мы шагали по солнечным улицам к нашему новому жилищу на Марата, радуясь теплу и красивым фасадам вокруг…
Удивительным и странным был вход в наш дом! В самом центре Питера, на улице Марата, во дворе рядышком с Музеем Арктики и Антарктики (Никольская церковь). Старинный красавец дом был укутан лесами и мутным полиэтиленом. Тут вовсю кипели реставрационные работы, и металлические ступени, засыпанные цементной крошкой, вели в полумрак под покровом не прозрачной плёнки. В эту нору мы и нырнули, и очутились в апартаментах, совсем крохотных — но зато в самом сердце Петербурга!
Наш дом мы видели позже с противоположной стороны — редкостной красоты здание, предоставившее нам возможность любоваться богатством архитектурных деталей, не скрытым реставрационным пологом. С мыслью о том, что мы всё же живём в роскошном доме, мы и входили впредь на металлические ступени через жутковатость реставрации.
Пока же — мы покидали наше новое пристанище, для начала подкрепиться в столовой «Домашняя Кухня» и отведать пышек напротив Кузнечного рынка. Оба места заслуживают похвалы и рекомендаций!
Первая намеченная цель нашей прогулки была совсем рядом — фактически над нашими головами. Нас ждал великолепный Владимирский собор. Но сперва — его колокольня!
За умеренную плату можно подняться по длинной лестнице на самый высоченный верх. Несколько пролётов — и небольшой музей, рассказывающий об истории собора. Со старыми колоколами, множеством цветов и любопытными экспонатами.
Но мы спешили выше — широкая деревянная лестница с фигурными перилами манила празднично перемигивающимися огоньками гирлянды, словно обещая чудо.
И чудо случилось! Открыв деревянную дверь, мы выбрались на продуваемую ветрами площадку.
Белые колонны по периметру были словно огромные рамы, за которыми открывались захватывающие дух картины. Картины панорам Питера, на все стороны света, сколько хватало глаз!
Разбегались во все стороны улицы, красавцы-дома, которые мы только что вдохновенно фотографировали снизу, представали совсем в другом ракурсе, виделись во всей красе, и перспективы, от которых кружилась голова, влекли взгляд в бесконечные дали.
Щедр на детали Питер! От колонны к колонне двигались мы, слушая негромкий рассказ аудиогида — и двигались перед нами картины панорам: крыши, фасады, далёкие шпили и купола…
А самым прекрасным был сам Владимирский собор. В великолепном сверкании куполов, он восставал от земли к небесам удивительной драгоценностью. И сложно было оторваться от любования этой красотой, и палец снова и снова нажимал на кнопку камеры, и снова казалось, что самый удачный ракурс — впереди!
Дальше и впрямь было самое впечатляющее! Вьющаяся меж колонн лестница, наверх, и площадка остаётся внизу, а вокруг — синее небо, и ветер, и высота… Всё выше и выше, и вот пространство раскрылось ещё шире, во всю имперскую мощь города на Неве.
Великолепный город словно милостиво соглашался дать разглядеть себя целиком, вполне с высоты птичьего полёта. И сияли купола собора в проёмах меж колонн, под могучими колоколами. И вся Питерская география была как на ладони.
И хотелось владеть волшебством выхватить, приблизить, разглядеть каждый кусочек, каждый фрагмент этой великолепной мозаики. И глаза метались: сколько сюжетов, сколько мотивов! Сколько картин! Огромный мир простирался под колокольней — сказочный город, полный чудес, обещаний, предвкушений… Сокровищница культуры, любоваться которой, изучать которую, любить которую — можно бесконечно!
Ах, как не хотелось покидать эту завораживающую высоту, как не хотелось спускаться вниз! Но наставало время прощаться с ветром и простором. И наступив на горло своей жадности до впечатлений, мы начали спуск. Туда, где ждал нас чудесный Собор, и совсем иные, но не менее яркие впечатления!
Собор в честь иконы Владимирской Богоматери один из старейших в городе на Неве — в 1768 году был освящён нижний храм, а в 1783 — верхний. В XVIII веке граница Санкт-Петербурга проходила по реке Фонтанке. Въезд в город находился у моста на Невской «першпективе». Здесь были шлагбаум и застава, называемые Аничковыми. Эта местность носила название — Московское предместье, и постоянное поселение возникло здесь лишь в 1737 году. Внутри слобод предусматривалось устроить площадь с церковью, но к постройке храма приступили лишь в 1745 году. Инициатива строительства принадлежала начальнику Придворных слобод (так стали именовать район, в который пересели придворных, конюшенных и дворцовых служителей).
Первая церковь была выстроена в 1747 году из дерева и имела один купол. 26 августа (8 сентября по н.с.), в храмовый праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери, на литургии присутствовала императрица Елизавета Петровна, пожертвовавшая на благоустройство храма 300 рублей. Деревянная церковь с примыкавшей к ней с запада трехъярусной колокольней простояла в Придворных слободах 23 года.
К 1760 году была собрана достаточная сумма и был готов проект новой церкви. По мнению многих исследователей, автором проекта был Пьетро Антонио Трезини. Строительство каменного храма велось долго — 15 лет, и завершилось в царствование императрицы Екатерины II.
Внутреннее убранство каменного храма уже в первые годы его постройки поражало своим великолепием. До наших дней не сохранились ни иконы, ни утварь, ни богослужебные книги. Первоначальный, изготовленный для Владимирской церкви во времена Екатерины II иконостас, в 1809–1810 годы был повернут лицевой стороной к алтарю, а на его месте воздвигнут другой, переданный из церкви Воскресения Аничкова дворца. Выполненный по рисунку Ф.Растрелли в 1748 году, это единственный дошедший до нас и сохранившийся почти полностью иконостас мастера. Иконы для него написали И.Я.Вишняков, И.И.Бельский, А.П.Антропов. Первоначально было 30 икон, но до наших дней уцелели 24. Золоченая резьба тоже имеет утраты.
Храм был закрыт в 1932 году и его помещения использовались для размещения в нём Антирелигиозной библиотеки, а затем ещё и строительного треста. После войны устоявший в блокаду храм вновь передали под хранилище книг Библиотеки Академии Наук, а в 1947 году под трикотажное производство.
В августе 1989 года Собор Владимирской иконы Божией Матери был передан ленинградской Епархии. Способствовали возвращению собора и видные петербуржцы — учёный, историк и писатель, русский патриот Л.Н.Гумилев и почетный гражданин Санкт-Петербурга Д.С.Лихачев, один из предков которого был старостой храма.
В нижнем храме царила смесь торжественности и покоя, от которой кожа покрывалась тоненькими иголочками мурашек. И под впечатлением от его посещения мы пошли дальше, вверх по лестнице, в верхний храм.
Пространство высокого зала верхней церкви разделено на три предела четырьмя массивными восьмигранными пилонами. Иконостасы в боковых приделах — поздние, середины XIX века, но они также выполнены в барочном стиле.
Главными святынями храма являются икона Владимирской иконы Божьей Матери и икона «Нерукотворный Спас», освященная св. прав. Иоанном Кронштадтским.
В верхней части собора шёл ремонт. Огромное, перемежающееся светом и тенью пространство было заполнено ветром и колыханием прикрывавших стены лоскутов полиэтилена. Из раскрытых окон влетали отдалённые звуки города, а мы ходили среди тихого шелеста, почти шёпота невесомо взлетавших и опадавших прозрачных полотнищ-лепестков. И сияли золотом в глубине зала великолепные Царские врата, и это небольшое путешествие среди теней и шелеста было каким-то завораживающе-странным. Прекрасные и печальные лики глядели с икон. Мы погружались, как в море, в это прохладное безмолвие, полное торжественного сияния, приглушённого тенями и полиэтиленом…
И это было лишь началом нашего первого Питерского дня! Мы вышли в город, полный солнца и тепла. А город пах сиренью!
12 июня 2025 г.