Кто-то когда-то сказал, что Арбат – одна из самых «питерских» улиц Москвы. И правда, здесь много домов, в эклектическом облике которых просматривается нечто северное, петербургское, русско-европейское. И это, что парадоксально, ничуть не мешает Арбату быть и оставаться самой московской улицей и одним из самых важнейших и ярчайших символов столицы.
Один из таких примеров северной архитектуры – трехэтажный нежно-розовый…
…Дом с белокаменным декором на углу Арбата и Большого Николопесковского переулка
Его построили в 1903 году по проекту архитектора Анатолия Александровича Остроградского для потомственного почетного гражданина, купца Митрофана Александровича Скворцова.
С неоклассицистическими формами, расчлененный по вертикали пилястрами в подобии коринфского ордера, декор он получил откровенно из мира северного барокко. Строгий и яркий, чуть прохладный, но изысканный и богатый.
В капителях пилястр угнездились девичьи головки, каждая из которых подозрительно напоминает горгону Медузу. А над ними – ряд еще неких совсем уж мистических человекообразных созданий.
(7 фото)
В нем всего три этажа, но высокие щипцовые аттики словно бы устремляют его ввысь, вытягивают, помогая казаться выше и делая еще стройнее.
Четвертый, мансардный этаж дом получил уже в девяностые годы двадцатого века. А три изящных аттика при этом «легким движением руки» сделались более похожи на фронтоны.
(5 фото)
Кстати, интересно чередование треугольных и округлых сандриков над окнами. Последнее время я довольно часто замечаю подобное на домах девятнадцатого – начала двадцатого столетий, один такой пример как раз показывал, когда гулял по улице Бахрушина.
Наверняка у этого приема есть некое или практическое, или смысловое значение, было бы очень любопытно узнать, какое. Притом, что эстетическое значение – очевидно.
(5 фото)
С 1905 года и до самой революции в доме работало фотоателье Петра Филаретовича Пирашкова, книжный магазин «Русское книгоиздательство» и кондитерский магазин фабрики «Эйнем», в советские годы переименованной в «Красный Октябрь».
Дом этот расположился в шаге от Вахтанговского театра и с этим театром тесно, хоть и не официально, связан…
…Благодаря одному своему обитателю и Марине Цветаевой
С 1923 по 1925 год в квартире №7 дома 28/1 на углу Арбата и Большого Новопесковского переулка проживал поэт, драматург и театральный режиссер Павел Григорьевич Антокольский.
В молодости он посещал театральную студию, которая позднее была преобразована в Театр имени Евгения Багратионовича Вахтангова. В этой студии, а затем и в театре Антокольский вплоть до 1934 года служил режиссером, для него же написал три пьесы.
А еще он дружил с Мариной Цветаевой, с которой познакомился в 1917-м. Поэтесса не раз гостила у него в этом доме, о чем однажды даже поведала в письме:
«Пошли к Антокольским (соседям, он – и поэт неплохой). Съели много черного хлеба и ушли»
А ее сестра Анастасия Ивановна оставила такое дневниковое воспоминание:
«...помню его в кругу семьи, в их арбатской квартире: чайный стол, маленький сын Вова, дочка постарше, бабушка, дедушка, привет и почтенность, веками благословенный уют…»
Через Павла Григорьевича Цветаева познакомилась с актерами Вахтанговской студии, сблизилась душой с театром и даже написала для студийцев драматический цикл «Романтика» из шести пьес. Однако когда дело дошло до распределения ролей, разгорелись ожесточенные споры и взаимные оскорбления.
В итоге Марина Ивановна осознала, что здесь и сейчас ее пьесы не состоятся.
«С первой секунды чтения у меня запылало лицо, но – так, что я боялась – волосы загорятся, я даже чувствовала их тонкий треск, как костра перед разгаром.
Читала – могу сказать – в алом тумане, не видя тетради, не видя строк, наизусть, на авось читала, единым духом – как пьют! – но и как поют! – самым певучим, за сердце берущим из своих голосов...
...Когда я кончила – все сразу заговорили. Так же полно заговорили, как я – замолчала. – Великолепно. – Необычайно. – Гениально. – Театрально – т. д. – Юра будет играть Господина. – А Лиля Ш. – старуху. – А Юра С. – купца. – А музыку – те самые безвозвратные колокольчики – напишет Юра Н. Вот только – кто будет играть Даму в плаще?
И самые бесцеремонные оценки, тут же, в глаза: – Ты – не можешь: у тебя бюст велик. (Вариант: ноги коротки.)
(Я, молча: – Дама в плаще – моя душа, ее никто не может играть.)
Все говорили, а я пылала. Отговорив – заблагодарили. – За огромное удовольствие… За редкую радость… Все чужие лица, чужие, т. е. ненужные…»
(Марина Цветаева, «Повесть о Сонечке»)
Постановки по своим произведениям поэтесса так и не дождалась. Да и что говорить, в первый раз драматургия Цветаевой увидела сцену лишь в 1980-е годы, в том числе в театре имени Вахтангова в 1984-м.
Дом купца Скворцова национализировали после революции. И так получилось, что кроме театра…
…Оказался он связан и с миром медицины
Причем связь эта продолжается вот уже сто лет по сей день.
В 1920-х на первом этаже этого дома открылся магазин «Медицинские пиявки», в 1926-м помещения магазина переоборудовали в платный кабинет гирудотерапии, который еще позднее преобразовался в хозрасчетную поликлинику №3.
Не обошлось, к слову сказать, и без «альтернативной медицины».
Когда развалился Советский Союз и страну захлестнули всевозможные маги, прорицатели и экстрасенсы, ту часть дома, что обращена фасадом в переулок, арендовала для своей «Международной академии альтернативных наук» художница и поэтесса, а теперь целительница и астролог Евгения Ювашевна Давиташвили, более известная как Джуна.
Сегодня же здесь располагается вполне традиционный медицинский центр «Моситалмед».
* * *
Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал до конца. Буду очень рад вашим оценкам, репостам и комментариям.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!