Тишину в маленькой гостиной разорвал настойчивый, требовательный звонок в телефоне.
Василий замер у окна, сжав смартфон так, что побелели костяшки пальцев. За его спиной, на диване, под одеялом, лежала Елизавета.
Мужчина снова посмотрел на экран — вызов продолжался. "Юрий" - высвечивалось имя брата, словно сигнал тревоги.
Василий глубоко вздохнул, провел рукой по лицу, стирая маску усталости, и принял вызов.
— Юра, привет. Как ты?
— Васек, братан! — из трубки хлынул поток жизнерадостности, такой густой и чуждый, что Василию стало физически нехорошо. На фоне слышался шум прибоя и смех. — Ты где прячешься? Звоню, звоню — молчишь! Мы тут в раю, понимаешь? Солнце, море, температура воздуха +35, а воды +25! Представляешь? Жара, но не душит, легкий бриз… завтра на яхте поплывем. В общем, жизнь кипит.
Василий закрыл глаза, представив все, что говорил брат. Потом он открыл их и увидел потрескавшуюся штукатурку на потолке своей квартиры, пыльные шторы и бледное лицо жены. Контраст был таким резким, что сердце сжалось от боли.
— Здорово, — сипло выдавил он. — Рад за тебя.
— Что-то ты какой-то скучный, брат. Что-то случилось? — голос Юрия зазвучал рассеянно, он явно был поглощен своим отдыхом.
— Да, случилось... — с надрывом произнес он и покосился на жену.
Елизавета лежала на диване и медленно угасала. У нее обнаружили серьезную патологию сердца.
Ей была нужна сложная, дорогостоящая операция, которую не делали по полису ОМС.
Врач назвала сумму. Она прозвучала как приговор. Четыреста тысяч рублей. Для Василия, обычного инженера на заводе, это были космические деньги.
Все их скромные сбережения уже ушли на обследования и лекарства. Он копил, отказывая себе во всем, брал подработки, но это была капля в море.
Единственным лучом надежды был брат Юрий - удачливый бизнесмен. Василий неделями собирался с духом, чтобы попросить его о помощи, но все не решался. А теперь этот звонок… из рая...
— Юра, у меня… — голос Василия предательски дрогнул, и он отвернулся к окну, чтобы Лиза не видела его лица. — У нас беда.
Шум на том конце провода ненадолго стих. Казалось, Юрий отошел в более тихое место.
— Что такое? Опять мигрени у Лизы? Скажи, чтобы меньше нервничала, — бросил он с легкой снисходительностью.
— Не мигрени, — резко перебил его Василий. — У нее сердце. Нужна операция. Срочно. Иначе… — он не смог договорить. — Юра, мне нужны деньги.
Наступила тягостная пауза. В трубке только слышался крик чаек с крымского побережья.
— Деньги? — переспросил Юрий, и в его голосе тут же появилась привычная деловая осторожность. — А много надо?
— Четыреста тысяч, — выдохнул Василий, и сразу же почувствовал облегчение.
Он наконец-то сказал, произнес эту цифру вслух. Из трубки донесся не то чтобы вздох, не то чтобы свист.
— Вась… Братан… Это же целое состояние! У меня сейчас все в обороте, сам знаешь, кризис, контракты, проекты висят на волоске. Я сам в долгах как в шелках. Не до жиру, быть бы живу.
— Ты только что рассказывал про яхту, — безжалостно заметил Василий, в горле встал ком. — Про море. Это стоит денег.
— Это инвестиции! — тут же парировал Юрий. — На этой яхте будет сын губернатора, понимаешь? Это будущие контракты! А четыреста тысяч наличными… Да я сам не знаю, где их взять. Может, в кредит как-то? Или продать что-то?
Василий посмотрел на свою квартиру. Продать было нечего. Старая машина, которая еле ездила, стоила копейки. Кредит с его зарплатой никогда бы не дали.
— Мне не дадут, Юра. Только ты можешь помочь. Лизе нужна операция! Ты же знаешь, она же тебе почти как сестра! Мы с тобой выросли в одном доме, она нам с пятого этажа бутерброды через веревочку спускала, помнишь?
Он попытался достучаться, найти в брате того мальчишку, который когда-то делился с ним последней конфетой.
— Я очень хорошо к Лизе отношусь, ты же знаешь. Но бизнес есть бизнес. Сейчас не время. Может, через полгода… Глядишь, дела наладятся.
— У нее нет полугода! — почти выкрикнул Василий, забыв о спящей жене. Она пошевелилась на диване, и он тут же понизил голос до шепота. — Понимаешь? Нет! Врачи говорят, счет идет на недели. Юра, я умоляю тебя! Дай четыреста тысяч на операцию Лизе! Ну пожалуйста! Умоляю тебя, Христом Богом заклинаю...
Он не планировал говорить слово —"заклинаю". Оно вырвалось само. Для него Лиза была всем: и женой, и лучшим другом, и матерью их единственной дочери, которая сейчас была в летнем лагере и ничего не знала.
На другом конце провода снова наступила неприятная тишина.
— Ты меня в неудобное положение ставишь, — наконец произнес Юрий. — Я отдыхаю, пытаюсь разгрузиться, а ты на меня с такими новостями. Давишь на совесть.
— На совесть? — Василий не поверил своим ушам. — Юра, да я у тебя никогда в жизни ничего не просил! Ни копейки! Помнишь, когда у тебя тот провал с поставками был, я тебе всю свою премию отдал, хотя у нас с Лизой свадьба была на носу? Я тогда ни слова не сказал! А теперь у меня жена умирает...
— Я тебе тогда вернул! — вспылил Юрий. — С процентами!
— Вернул через год! А мне нужно сейчас! Сейчас, понимаешь?!
— Не кричи на меня. Я не виноват, что у вас там проблемы со здоровьем. Надо было лучше следить, к врачам ходить, а не запускать. Вообще, все эти ваши больницы — развод на деньги. Наверняка можно найти вариант и подешевле...
Василий прислонился лбом к холодному стеклу окна. Злость сменилась пустотой. Он слышал, как на том конце провода кто-то весело окликнул Юрия.
— Слушай, мне бежать надо, меня ждут, — заторопился брат. — Не вешай нос, братан. Все наладится. Обязательно. Держись там. Передавай Лизе привет. Я потом позвоню как-нибудь. Пока!
Раздался щелчок, а затем короткие гудки. Василий медленно опустил руку с телефоном.
Он почувствовал себя опустошенным, выпотрошенным. В ушах стоял веселый смех и шум крымского прибоя.
Сзади послышался слабый стон. Василий резко обернулся. Елизавета посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Она все слышала.
— Лиза… я… — он бросился к дивану, опустился на колени рядом и схватил ее горячую, сухую руку.
— Не надо, Вася, — прошептала она. — Ничего не надо. Я все поняла. Просто… обними меня.
Он прилег рядом с ней, осторожно, чтобы не потревожить, и обнял ее худые плечи.
Василий подумал о брате. О том, как они вместе бегали в детстве по дворам, как делились мечтами, как Юрий защищал его от дворовых хулиганов.
Куда подевался тот мальчик, который когда-то мог отдать для него последнюю рубашку?
Прошло несколько часов. Василий не спал, он просто лежал и смотрел в потолок, держа Лизу за руку.
Вдруг раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Не звонок, а именно стук — костяшками пальцев.
Сердце Василия бешено заколотилось. Он аккуратно высвободил свою руку, накинул халат и пошел к двери.
— Кто там? — спросил он, не открывая.
— Василий? Это Кира Николаевна, ваша соседка сверху.
Кира Николаевна была пожилой женщиной, бывшим преподавателем университета и жила одна.
Василий поморщился. Наверное, опять кран капает или что-то в этом роде. Ему было не до нее, но он все равно открыл дверь.
— Василий, можно на минуточку? — голос Киры Николаевны был мягким, но серьезным.
— Кира Николаевна, извините, у нас тут… не лучшее время, — растерянно проговорил он.
— Я знаю, — она кивнула и, не дожидаясь приглашения, шагнула в прихожую. Ее взгляд упал на лежащую в гостиной Елизавету, и ее лицо исказилось от сочувствия. — Я все слышала. Стены в нашем доме, к сожалению, очень тонкие. А я… я сидела на балконе.
Василий онемел. Он сгорал от стыда. Весь этот ужасный, унизительный разговор услышала посторонняя женщина.
— Не смущайтесь, — сказала Кира Николаевна. — Видела я на днях твоего братца. На роскошной машине уезжал в аэропорт. Хвастался всем, что в Крым на месяц летит. Пустое место, а не человек. Прости, что прямо так говорю, — добавила женщина и вытащила из кармана свернутые в трубочку деньги. — Это мои похоронные. Коплю себе на достойные проводы, но я старая, а твоя Лиза — молодая. Ей жить и жить. Бери.
— Нет! Что вы! Я не могу! Это ваши сбережения…— Василий отшатнулся от нее, как от огня.
— Молчи, — строго сказала старушка. — Я не Юрий. Я не даю в долг. Я дарю. Мне моя покойная матушка всегда говорила: "Деньги нужны не для того, чтобы копить их в сундуке, а для того, чтобы делать добро, когда представится случай". Вот случай и представился. Здесь триста тысяч. Остальное, я уверена, ты сам соберешь. С миру по нитке.
— Но… как я вам отдам? — растерянно прошептал Василий. Слезы, которых не было во время разговора с братом, теперь подступили к горлу.
— А ты и не отдавай. Когда-нибудь, сможешь — помоги другому. Кому-то, кто будет так же нуждаться. Понимаешь? Цепочка добра. Она важнее, чем цепочка из золота, — она повернулась к гостиной. — Лизонька, милая, держись! Все будет хорошо!
Из комнаты донесся слабый, счастливый всхлип. Кира Николаевна кивнула, повернулась и вышла из квартиры так же тихо, как и появилась.
Василий стоял, глядя на деньги в своих руках. Он не верил в происходящее. Чудо пришло не оттуда, откуда его ждали.
Оно спустилось с верхнего этажа, в стоптанных тапочках и старом, потертом сарафане.
Василий подошел к жене, медленно опустился на колени и прижался лицом к ее ладони.
— Все будет хорошо, Лиза. Операции быть!
Спустя неделю Елизавете сделали заветную операцию, и она пошла на поправку.
Все это время Юрий ни разу не позвонил брату и не узнал о состоянии снохи, будто бы открестившись от их проблем.
Супруги были неимоверно благодарны Кире Николаевне за помощь, которая спасла жизнь Елизавете.
Несмотря на все возражения женщины, они все равно ежемесячно отдавали ей небольшую сумму денег.