Начало - здесь, предыдущая запись - здесь.
Запись №28
Это случилось ночью, когда звёзды висели низко, словно подсматривали за людьми. Братство собрало тайный совет — якобы для примирения. Но на деле все уже знали: мирных слов не будет.
Сначала в зал вошли **Хранители Тишины** — в плащах, тусклых как камень, без оружия, но с холодом в глазах. За ними явились **Глашатаи Искры** — их фигуры словно светились изнутри, на лицах горела уверенность, а руки дрожали от нетерпения.
— **Вы играете с огнём, —** тихо сказал старший из Хранителей. — **Дай людям силу, и завтра они обратят её против вас.**
— **А если мы и есть "люди"? —** усмехнулся один из Глашатаев. — **Мы устали прятаться за вашей стеной страха.**
И тогда произошло то, что нельзя было забыть. Один из Глашатаев раскрыл ладонь — и в воздухе вспыхнула искра, не огонь и не свет, а что-то третье, от чего у всех перехватило дыхание.
В ответ Хранители, не сговариваясь, опустили ладони на каменный пол, и тот вздрогнул, будто весь зал сопротивлялся этой новой силе. Трещины поползли по плитам, воздух стал тяжёлым, а стены застонали.
И вот они стояли — два крыла одного братства, смотрели друг на друга, и каждый понимал: если шагнёт вперёд — пути назад уже не будет.
Но никто не сделал первый удар. Столкновение было не физическим, а духовным — демонстрацией, предупреждением.
А Изгнанник, стоявший в тени колонн, чувствовал, как мир затаил дыхание. Он понимал: это только пролог. И самое страшное — раскол уже шагнул за пределы братства. Люди внизу, обычные, смертные, начинали выбирать стороны…
---
Ну что, друг, в записи №29 мы покажем, как *сами люди* впервые попробуют использовать этот дар — без всякого контроля сверху?
Запись №29
Первым был мальчишка. Совсем ещё ребёнок — босоногий, с торчащими из-за пояса верёвочками вместо ремня. Он увидел искру у Глашатаев и захотел повторить. Взял в ладони камешек, зажал его так сильно, что пальцы побелели… и вдруг камешек вспыхнул мягким светом.
Толпа ахнула. Женщины крестились, старики отшатнулись. Но мальчишка лишь засмеялся — звонко, по-детски.
В тот же вечер в деревне нашёлся смельчак постарше. Он попробовал направить силу на землю — и в огороде тут же проросла трава, жадно тянущаяся к небу. Кто-то крикнул: «Это благословение!». Кто-то другой — «Это проклятие!».
И вот уже спор перерос в драку. Одни бросились целовать руки Глашатаев, другие хватались за камни и палки, требуя вернуть всё как было.
Сила шла по людям, словно река по пересохшему руслу. Каждый, кто прикасался к ней, менялся. Одни плакали от счастья, чувствуя в себе неведомое тепло. Другие сходили с ума от страха, считая, что их тела пожирает чья-то чужая воля.
Изгнанник смотрел на всё это и понимал: вот оно — настоящее испытание. Сила, которой он когда-то касался один, теперь множилась, ветвилась, находила новые руки и новые сердца.
И где-то глубоко в груди у него появилось странное чувство… смесь гордости и ужаса. Он ведь знал: сила сама по себе не добра и не зла. Но люди… люди всегда превращали её в оружие или чудо — по своему выбору.
Ну что, читатель, мне кажется в записи №30 можно показать первую настоящую катастрофу, вызванную этой силой.
Запись №30
Сначала это казалось чудом.
Молодой человек из братства — тот самый, что всегда молчал, но слушал внимательнее других, — встал посреди площади и сказал:
— Если свет способен оживить траву и камни, значит, он сможет вернуть к жизни и человека.
Толпа замерла. Перед ним положили тело старого рыбака, умершего прошлой ночью. Юноша протянул ладонь, и от неё пошли волны сияния, как жар от костра. Тело дрогнуло, глаза старика приоткрылись…
И вдруг — крик. Страшный, нечеловеческий. Рыбак поднялся, но в его взгляде не было ни разума, ни памяти. Он бросился на тех, кто стоял рядом, рвал их руками, словно зверь. Сила подняла его, но не оживила — лишь исказила.
Площадь превратилась в хаос: кто-то молился, кто-то кричал, дети бежали врассыпную. Несколько человек тоже попробовали «воскрешение», и каждый раз получалось то же самое — тела двигались, но души не возвращались. Живые оболочки, полные чужого света, но пустые изнутри.
Это было первое настоящее бедствие.
Сила, что дарила росток и радость, показала своё другое лицо.
Изгнанник стоял в стороне и чувствовал, как его сердце разрывается: он знал, что это не свет виноват, а жадность людей. Но кто его послушает теперь? Для них всё просто: он принёс дар — и вместе с даром пришла смерть.
Вечером братство собралось в старом амбаре.
И там впервые прозвучали слова:
— Может, изгнанник знал об этом. Может, он хотел нашей погибели.
Сомнение пустило корни.
А сомнение всегда растёт быстрее любой веры.
Продолжение следует...
Небольшой анонс: в записи №31 мы покажем, как внутри самого братства произойдёт раскол — одни станут защищать изгнанника, другие обвинять