Они отдали любимую дачу, чтобы дети купили квартиру. Но теперь их не приглашают на семейные праздники. Они на них лишние.
Лариса Ивановна отодвинула занавеску и уставилась в окно. Сентябрьское небо хмурилось, собираясь разразиться очередным дождём. На улице было пусто — ни души. Только жёлтые листья плавно опускались на землю, устилая мокрый асфальт разноцветным ковром.
Она тяжело вздохнула и повернулась к мужу:
— Женя, ты звонил Ване?
Евгений Петрович оторвал взгляд от кроссворда, который разгадывал уже третий час:
— Звонил. Сказал, что не смогут прийти. У Льва температура, Мия на каком-то кружке, Наташа ухаживает за сыном, а сам Ваня срочный отчёт доделывает для работы... — он замолчал, не договорив.
— Все заняты, — эхом отозвалась Лариса Ивановна. — Всегда они заняты. А когда мы им нужны были, чтобы деньги на первый взнос за квартиру дать — тогда не заняты были.
Она подошла к столу и машинально поправила скатерть. Стол был накрыт на шестерых. Сегодня Ларисе Ивановне исполнялось шестьдесят пять лет. Она надеялась, что сын с семьёй придёт отметить её день рождения, но утренний звонок разрушил эти планы.
Три года назад они с Евгением Петровичем продали дачу в Подмосковье — единственное, что у них было, кроме двухкомнатной квартиры. Дачу строили своими руками: каждый кустик, каждая грядка были посажены с любовью.
Лариса Ивановна до сих пор помнила вкус собственных помидоров и запах яблок из сада. Но когда Ваня сказал, что им нужны деньги на первый взнос за квартиру, они с мужем даже не сомневались. Внуки росли, Льву нужна была своя комната, да и Мия подрастала. Жить вчетвером в однушке становилось всё сложнее.
— Давай уберу лишние приборы, — тихо произнёс Евгений Петрович, поднимаясь из кресла.
— Не надо! — резко ответила Лариса Ивановна. — Вдруг передумают и приедут.
Но они оба знали, что никто не приедет.
Дождь барабанил по подоконнику. Евгений Петрович сидел на кухне и перебирал старые фотографии. На одной из них маленький Ваня сидел у него на плечах, широко улыбаясь в камеру. Они были на той самой даче, которую продали. Евгений Петрович помнил тот день — сыну исполнилось шесть лет. Они жарили шашлыки, а потом запускали самодельного воздушного змея на поляне за домом.
— Опять раскладываешь свой архив? — Лариса Ивановна вошла на кухню с телефоном в руках. — Ваня написал, поздравил меня. Говорит, подарок на следующей неделе привезут.
— Ну вот видишь, не забыл, — попытался подбодрить её муж.
— Не забыл, — Лариса Ивановна поджала губы. — А знаешь, что Наташа в соцсети выложила? Фотографии из их квартиры, которую они купили на наши деньги. Подписала: "Наконец-то свой уголок". И ни слова о нас. Будто это всё с неба им свалилось.
Евгений Петрович отложил фотографии:
— Лара, ну перестань. Мы же для внуков старались.
— Для внуков? А внуков мы когда последний раз видели? На майские? Это четыре месяца назад, Женя! — её голос дрогнул. — Я даже не знаю, как Лев учится в третьем классе. А ведь я учительницей начальных классов проработала тридцать лет. Могла бы помочь, позанималась бы с ним.
— Сейчас всё по-другому, — вздохнул Евгений Петрович. — У них репетиторы, онлайн-курсы...
— А я, значит, уже не нужна? — Лариса Ивановна нервно постукивала пальцами по столу. — Знаешь, я вчера что нашла? Список дел, который мы с тобой составляли, когда решили дачу продать. Помнишь? "Будем ездить к детям на выходные, помогать с внуками, устраивать семейные обеды..." Ни одного пункта не выполнили. Вернее, нам не дали выполнить.
Евгений Петрович промолчал. Что тут скажешь? Они действительно представляли всё иначе. Думали, что будут частью жизни детей и внуков. А оказалось, что деньги взяли, а бабушка с дедушкой стали чем-то вроде мебели, которую можно задвинуть в угол и вспоминать о ней только по праздникам.
***
Утро выдалось неожиданно солнечным. Сентябрь решил взять передышку в своей дождливой симфонии. Лариса Ивановна проснулась рано — старая привычка школьной учительницы не отпускала даже спустя пять лет после выхода на пенсию.
Она прошла на кухню и включила чайник. День после несостоявшегося празднования дня рождения начинался как обычно — с чашки чая и утренних новостей по радио. Но внутри у неё всё клокотало. Всю ночь она ворочалась, думая о той несправедливости, которая происходит в их семье.
Хлопнула входная дверь — Евгений Петрович вернулся из булочной с тёплым хлебом. Он всегда вставал ещё раньше жены и успевал сходить за свежей выпечкой.
— С добрым утром! — бодро поздоровался он, но, увидев лицо жены, осёкся. — Лара, ты чего?
— Я всё решила, — твёрдо сказала Лариса Ивановна. — Хватит молчать и делать вид, что всё нормально. Мы едем к ним сегодня.
— Куда? К Ване?
— Да. Раз они нас не зовут, мы сами приедем. Я хочу посмотреть, что они там купили на наши деньги. И поговорить. По-взрослому поговорить.
Евгений Петрович замялся:
— Лара, может, не стоит...
— Стоит, Женя! — она стукнула ладонью по столу. — Я тридцать лет детей учила и знаю: если проблему не решать, она только разрастается. Мы отдали им всё, что могли. Мы имеем право хотя бы на уважение.
Евгений Петрович знал этот тон — спорить бесполезно. Да и в глубине души он понимал, что жена права. Сколько можно терпеть такое отношение? Они не нищие, чтобы просить внимания, они родители, которые заслуживают уважения.
Дорога до новой квартиры была неблизкой. Пришлось ехать на автобусе, а потом идти пешком почти два километра. Евгений Петрович то и дело поглядывал на жену — не устала ли. Но Лариса Ивановна шла решительно, крепко сжимая ремешок сумки, в которой лежал небольшой яблочный пирог — она всё-таки не могла приехать с пустыми руками.
— Вон тот дом, наверное, — Евгений Петрович указал на многоэтажку.
Лариса Ивановна остановилась, посмотрела на дом.
— Ну, пошли, — она решительно направилась к подъезду..
Звонок разнёсся по квартире. Через минуту послышались шаги, и дверь открыла Наташа. На её лице отразилось неподдельное удивление:
— Лариса Ивановна? Евгений Петрович? Вы как здесь...
— Здравствуй, Наташа, — спокойно произнесла Лариса Ивановна. — Мы решили навестить вас. Можно войти?
Наташа замешкалась, но отступила в сторону:
— Да... конечно... просто мы не ждали...
Они прошли в прихожую. На кухне сидели незнакомые мужчина и женщина.
— Бабушка! Дедушка! — закричала Мия из детской комнаты и бросилась к ним.
Лев выглянул из комнаты, помахал рукой, но остался на месте.
— Ваня дома? — спросил Евгений Петрович.
— Да, — ответила Наташа и крикнула: — Вань! Выйди, тут твои родители приехали!
"Твои родители" — эти слова больно кольнули Ларису Ивановну. Не "бабушка с дедушкой", не "Лариса Ивановна с Евгением Петровичем", а просто "твои родители".
В прихожую вышел Ваня. Он выглядел растерянным:
— Мама? Папа? Вы как тут оказались?
— Решили посмотреть на вашу новую квартиру, — ответила Лариса Ивановна, стараясь говорить спокойно. — Поздравить вас с приобретением.
— А... ну проходите, — Ваня неловко махнул рукой в сторону кухни.
Они прошли на кухню. Наташа представила им своих друзей — Катю и Сергея. Те кивнули, явно чувствуя неловкость от этого неожиданного визита.
— Какая красивая квартира! — сказал Евгений Петрович, оглядываясь.
— Да, — ответил Ваня. — Правда, мы тут ещё ремонт доделываем...
— А нам даже не показали, — тихо произнесла Лариса Ивановна. — За всё время ни разу не пригласили.
Наступила неловкая пауза. Катя с Сергеем переглянулись.
— Мы, пожалуй, пойдём, детей проверим, — сказала Катя, и они с мужем быстро ушли из кухни.
Ваня нервно провёл рукой по лицу:
— Мам, ну мы же только недавно въехали...
— Вы купили эту квартиру восемь месяцев назад, Ваня, — Лариса Ивановна поставила на стол сумку с пирогом. — Я видела фотографии в соцсетях. Чужих людей приглашаете, а родителей — нет. Тех самых родителей, которые продали свою дачу, чтобы вы могли купить квартиру.
— При чём тут это? — вмешалась Наташа. — Мы же не просили вас продавать дачу. Вы сами предложили.
— Наташа! — одёрнул её Ваня.
— А что, неправда? — Наташа развела руками. — Мы благодарны, конечно, но это не значит, что мы теперь вечные должники. У нас своя жизнь, свои планы.
Лариса Ивановна почувствовала, как внутри что-то надломилось. Она медленно опустилась на стул:
— Своя жизнь... А мы кто в этой жизни? Статисты? Кошельки? Мы для вас деньги отдали, а теперь мешаем?
— Мама, никто такого не говорил, — Ваня сел рядом. — Просто у нас дети, работа, заботы...
— У нас тоже были дети, работа и заботы, — вступил в разговор Евгений Петрович. — Но мы находили время для своих родителей. И для вас. Помнишь, как мы на дачу каждые выходные ездили? Как яблони сажали? Как баню строили?
Ваня опустил глаза:
— Помню, пап...
— Так почему сейчас всё по-другому? — продолжил Евгений Петрович. — Почему внуки растут, а мы их почти не видим? Почему на день рождения бабушки не можете приехать?
— У Льва температура была вчера! — вспыхнула Наташа. — Мы что, должны были больного ребёнка тащить?
— А позвонить и объяснить нормально? — Лариса Ивановна покачала головой. — Знаешь, Наташа, я тридцать лет в школе проработала. И видела разных родителей. Тех, кто детей любит, и тех, кто отмахивается. И вот что я тебе скажу: дети всё видят и понимают. Какой пример вы им подаёте? Что старики отработанный материал? Что если бабушка с дедушкой уже отдали всё, что могли, то и навещать их необязательно?
Наташа открыла рот, чтобы возразить, но Ваня положил руку ей на плечо:
— Мама права, Наташ. Мы действительно... отдалились.
— Вы не просто отдалились, — Лариса Ивановна достала из сумки пирог. — Вы забыли, что такое семья. Семья — это не только муж, жена и дети. Это все поколения. И когда вы отрезаете старшее поколение, вы учите своих детей делать так же с вами в будущем.
В глазах Вани мелькнула боль:
— Мам, мы не хотели...
— Дело не в том, чего вы хотели, а в том, что происходит, — Евгений Петрович встал. — Мы не напрашиваемся к вам каждый день. Мы понимаем, что у вас своя жизнь. Но полностью исключать нас из этой жизни — это неправильно. И знаешь, Ваня, обидно. Очень обидно.
На кухне повисла тяжёлая тишина. Лариса Ивановна смотрела на сына и невестку, ожидая ответа. Наташа нервно теребила салфетку, а Ваня переводил взгляд с матери на отца.
— Вы не понимаете, — наконец произнесла Наташа. — У нас свои планы, своя жизнь. Нельзя всё время оглядываться назад.
— Назад? — переспросила Лариса Ивановна. — Мы для тебя — это "назад"?
— Я не это имела в виду, — Наташа встала из-за стола. — Просто... мы хотим строить свою жизнь по-своему. Без постоянных советов и... вмешательства.
Ваня положил руку на плечо жены:
— Наташ, не надо...
— А что не надо? — она резко стряхнула его руку. — Скажи им правду. Скажи, что тебе тоже некомфортно, когда твоя мама начинает учить меня, как воспитывать детей. Или когда твой отец решает, что лучше для нашей семьи.
Евгений Петрович напрягся:
— Мы никогда не лезли в вашу жизнь. Мы только хотели помочь.
— Этой помощи слишком много, — Наташа покачала головой. — Вы продали дачу, чтобы помочь нам с квартирой. Теперь считаете, что имеете право указывать, как нам жить.
— Мы не указываем! — возмутилась Лариса Ивановна. — Мы просто хотим быть частью вашей жизни. Видеть внуков.
Ваня наконец посмотрел на родителей:
— Мам, пап... мы благодарны за помощь. Правда. Но нам нужно пространство. Своя жизнь. Без... контроля.
— Контроля? — Лариса Ивановна почувствовала, как к глазам подступают слёзы. — Мы просто хотим видеться с вами чаще, чем раз в полгода. Это называется контролем?
В это время Мия пришла из детском комнаты, подошла к бабушке и взяла её за руку.
— Я хочу, чтобы бабушка и дедушка приезжали, — тихо сказала она. — Бабушка вкусные пироги печёт.
Наташа бросила недовольный взгляд на дочь:
— Мия, иди поиграй с Леной и Костей, — она кивнула в сторону детей своих друзей, которые ожидали её в детской.
Мия нехотя отошла от бабушки и побрела к друзьям.
— Видите? — Лариса Ивановна кивнула вслед внучке. — Дети-то всё понимают. Им нужны бабушка с дедушкой.
— Дети не понимают сложностей взрослой жизни, — отрезала Наташа.
— Каких сложностей? — не выдержал Евгений Петрович. — Что сложного в том, чтобы позвонить родителям? Пригласить на день рождения? Заехать в гости?
Ваня провёл рукой по лицу:
— Пап, у нас правда много дел. Работа, дети, квартира...
— У всех дела, Вань, — Лариса Ивановна покачала головой. — Но семья — это не то, от чего отмахиваются, когда появляются дела поважнее.
Наташа скрестила руки на груди:
— Знаете что? Давайте договоримся. Мы будем звонить чаще. Будем привозить детей раз в месяц. Но и вы должны понять: мы не обязаны отчитываться перед вами о каждом шаге. Это наша жизнь.
Лариса Ивановна сжала губы. Она хотела сказать многое — о неблагодарности, о том, что они отдали последнее, чтобы помочь детям. Но вместо этого просто кивнула:
— Хорошо. Раз в месяц. Это лучше, чем ничего.
Ваня нервно улыбнулся:
— Вот и договорились. А сейчас, может, чаю?
Остаток дня прошёл в натянутой вежливости. Лариса Ивановна с Евгением Петровичем сидели в детской, наблюдая, как внуки играют с детьми Кати и Сергея.
Наташа больше не подходила к ним, занявшись приготовлением обеда на кухне. Ваня пытался разрядить обстановку, рассказывая о работе, о школе Льва, о кружках Мии. Но все чувствовали искусственность этого разговора.
Когда стало смеркаться, Ваня вызвал такси:
— Я закажу вам машину до дома.
— Спасибо, сынок, — Лариса Ивановна погладила его по плечу. — И... спасибо, что выслушали нас. Мы просто хотим быть частью вашей жизни.
— Я знаю, мам, — Ваня неловко обнял её. — Мы постараемся... наладить всё.
Но в его голосе не было уверенности.
Домой они вернулись уже затемно. Усталые и подавленные.
— Думаешь, что-то изменится? — спросил Евгений Петрович, разуваясь в прихожей.
Лариса Ивановна покачала головой:
— Не знаю. Скорее всего, нет. Они живут в своём мире, и нас там нет. Мы для них... обуза.
— Не говори так, — Евгений Петрович обнял жену за плечи. — Может, со временем...
— Со временем будет только хуже, — Лариса Ивановна вздохнула. — Они привыкнут жить без нас. Внуки вырастут и не будут знать, кто мы такие. А когда мы станем совсем старыми и немощными, им будет ещё проще забыть о нас.
Они прошли на кухню. За окном снова начинался дождь — сентябрь возвращался к своему обычному настроению. На душе было тяжело и пусто.
— И всё-таки ты правильно сделала, что настояла на этой поездке, — сказал Евгений Петрович, ставя чайник. — По крайней мере, мы высказали всё, что накопилось. Может, это заставит их задуматься.
Лариса Ивановна грустно улыбнулась:
— Хочется верить. Но я не питаю иллюзий. Наташа всё решает в их семье, а она... она не хочет нас видеть.
— Тогда будем радоваться тем редким встречам, которые у нас будут, — Евгений Петрович сжал руку жены. — И ценить каждую минуту с внуками.
Прошло три недели. Ваня позвонил всего один раз, и то разговор получился скомканным и неловким. От обещанного визита с внуками в конце месяца Наташа отказалась, сославшись на то, что у Льва соревнования.
Лариса Ивановна стояла у окна, глядя на жёлтые листья, кружащиеся в воздухе. Сентябрь подходил к концу, уступая место октябрю с его промозглыми дождями и ранними сумерками.
Телефон звякнул — пришло сообщение. Она нехотя взглянула на экран. Это была Наташа. Прислала фотографию — Лев и Мия сидят на диване и улыбаются в камеру. Под фотографией подпись: "Привет от внуков!"
Лариса Ивановна долго смотрела на экран. Это было не приглашение в гости, не предложение встретиться. Просто фотография — как подачка, как напоминание о том, что они существуют, но в их жизни для бабушки с дедушкой места нет.
Она не стала показывать сообщение мужу. Зачем расстраивать его ещё больше? Вместо этого она просто ответила: "Спасибо за фото. Они так выросли. Целуем вас всех."
А потом вернулась на кухню — готовить ужин на двоих. Как обычно. Как теперь будет всегда.
Рекомендую к прочтению рассказ