Эгоистка, только о себе думаешь, — заявила свекровь. — Я четверых родила, ничего страшного не было, а ты — считаешь копейки
— А вот у Оксаны из соседнего подъезда уже третий пошёл, — вздохнула Нина Васильевна, вытирая тарелку кухонным полотенцем. — Говорит, счастья полная чаша.
Света молча скребла пригоревшую сковородку, стараясь не реагировать на очередной намёк свекрови. Горячая вода обжигала руки, но она продолжала тереть металлической губкой одно и то же место.
— Двое детей — это не семья, это так, недоразумение, — продолжала Нина Васильевна, складывая тарелки в шкаф с лёгким стуком.
Света сжала губку так сильно, что мыльная пена просочилась между пальцев. Челюсти напряглись.
— Ну что молчишь-то? — свекровь повернулась к ней, прищурившись. — Или тебе всё равно, какой дом строить?
— Посуду домою, поговорим, — тихо ответила Света, не поднимая глаз от раковины.
Через час в спальне Сергей листал телефон, лёжа на кровати. Света складывала детские вещи в стопки — школьную форму Дины, пижамы Милы.
— Мама права, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Нужен ещё один ребёнок.
Света замерла с маленькой кофточкой в руках.
— На что растить? — Голос прозвучал ровно, без эмоций. — Аренда тридцать тысяч, зарплата твоя сорок, моя тридцать.
Сергей отмахнулся, как от надоедливой мухи.
— Как-нибудь выкрутимся. Всегда выкручивались.
Света положила кофточку на комод, развернулась к мужу.
— Как выкручивались? Кредит за машину до сих пор платим. Рассрочка за холодильник ещё год висит.
— Свет, ну что ты как бухгалтер? — Сергей наконец поднял глаза. — Дети — это счастье, а не расходная статья.
— Счастье на что покупать будем? — спросила она, но он уже снова уткнулся в телефон.
Утром на кухне Света переворачивала блинчик, когда восьмилетняя Дина, болтая ногами на стуле, спросила:
— Мам, а правда, что бабушка хочет нам братика?
Рука с лопаткой замерла над сковородкой.
— Ешь, опоздаешь в школу.
— А зачем нам братик, если денег не хватает даже на новые кроссовки? — Дина макнула блинчик в сметану. — Мне Вика в классе говорит, что дети дорого стоят.
Света выключила плиту, присела рядом с дочкой. Погладила её по голове — волосы мягкие, ещё тёплые после сна.
— Не думай об этом, хорошо?
В салоне после обеда коллега Лена стригла пожилую клиентку, а Света наносила краску на волосы соседки с четвёртого этажа. Ножницы мерно щёлкали, в воздухе пахло аммиаком.
— Ты какая-то грустная сегодня, — заметила Лена, встретившись глазами со Светой в зеркале.
Света размешала краску в мисочке, добавила проявитель.
— Свекровь опять давит насчёт ребёнка. Каждый день. Говорит, что я эгоистка.
— Понимаю, — Лена качнула головой, подравнивая чёлку клиентке. — Мы решились на троих в своё время. Теперь сама не знаю, как концы с концами свести.
Света молча продолжала размешивать краску, хотя смесь давно была готова. Лена глянула на неё с сочувствием, но ничего больше не сказала. В салоне играла тихая музыка, клиентки листали журналы.
Вечером Нина Васильевна устроилась с трёхлетней Милой на диване, разложив перед ней фотографии на телефоне.
— Смотри, какой красивый малыш у тёти Кати, — показывала она внучке снимки младенца в розовых ползунках. — А ты хочешь братика?
Мила кивнула, тыкая пальчиком в экран.
— Хочу! А когда он придёт?
— Это у мамы спроси, — Нина Васильевна многозначительно посмотрела на дверь.
Света зашла в комнату как раз в этот момент.
— Нина Васильевна, не стоит настраивать ребёнка.
Свекровь поджала губы, убрала телефон.
— А что тут такого? Нормальная семья должна быть большой.
— Мила ещё маленькая, не понимает, о чём речь.
— Зато понимает, что мама братика не хочет.
Света сжала руки в кулаки, потом разжала. Мила смотрела на них широкими глазами.
— Пора спать, солнышко, — сказала Света дочке, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Ночью она не спала. Сергей храпел рядом, повернувшись к стене. Света лежала и смотрела в потолок, перебирая цифры в голове. Аренда, коммунальные, еда, детский сад для Милы, кредиты...
Через час она тихо встала, прошла на кухню. Достала из ящика калькулятор и листок бумаги. Включила настольную лампу, села за стол. Записала доходы семьи, потом начала вычитать расходы. Пальцы нажимали на кнопки калькулятора всё быстрее.
Семьдесят тысяч доход. Тридцать аренда. Пятнадцать еда. Восемь коммунальные. Пять детский сад. Три кредит за машину. Четыре рассрочка за холодильник. Три на бензин.
Итого: тысяча рублей в плюсе. Тысяча на непредвиденные расходы, на лекарства, на одежду детям.
Света посмотрела на цифру, скомкала листок и швырнула его в мусорное ведро. Выключила лампу, вернулась в спальню. Сергей всё так же мирно храпел.
Утром усталость давила на плечи, как свинцовое одеяло. Света машинально размешивала кашу в кастрюле, когда в дверь позвонили. Нина Васильевна вошла на кухню — пришла с утра пораньше как обычно, чтобы приглядеть за детьми когда это нужно было.
— Вчера встретила Галину Петровну, — начала она, доставая чашки из шкафа. — У неё уже пятый внук родился. Говорит, дом полная чаша.
Света продолжала мешать кашу, хотя та давно была готова. Ложка скрежетала о дно кастрюли.
Сергей вошёл на кухню, потягиваясь и зевая.
— Мам права, Свет, — сказал он, садясь за стол. — Нужно рожать, пока молодые.
Света поставила кастрюлю на стол резче, чем нужно. Каша расплескалась.
— Я на работу.
Она взяла сумку, даже не сев за стол. Дверь хлопнула с таким звуком, что задрожали стёкла в буфете.
— Совсем характер испортился, — покачала головой Нина Васильевна, вытирая разлившуюся кашу.
В обеденный перерыв Света стояла в очереди в поликлинике. Весь день мучили сомнения — может, и правда стоит подумать? Хотя бы проверить своё здоровье. Перед ней ругалась пожилая женщина с регистратором, за спиной кто-то кашлял. Пахло хлоркой и лекарствами.
— Планируете беременность? — спросила регистратор, протягивая талон.
Света помедлила.
— Хочу просто проверить здоровье.
Талон был назначен на следующую неделю. Света спрятала его в самую дальнюю секцию кошелька, словно боялась, что кто-то увидит.
По дороге обратно зашла в аптеку. Фармацевт — молодая девушка с усталыми глазами — продала ей валериану без лишних вопросов.
Вечером за ужином Сергей оживлённо рассказывал:
— Сегодня Петрович хвастался, что жена третьего ждёт. Говорит, государство сейчас хорошо помогает многодетным.
Нина Васильевна отложила вилку, глаза загорелись.
— Вот видишь! И пособие дают приличное, и льготы всякие. Сейчас время самое подходящее рожать!
Света поставила тарелку на стол с металлическим звоном.
— На пособие далеко не уедешь.
— Деньги не главное, — поджала губы свекровь. — Главное — продолжение рода.
— А кто будет кормить это продолжение? — Света встала из-за стола. — Продолжение рода?
Через неделю в кабинете врача Света сжимала сумочку так крепко, что побелели костяшки пальцев. Доктор — женщина лет пятидесяти в белом халате — изучала результаты анализов, время от времени поправляя очки.
— Рожать можете, — сказала она наконец, — но есть риски. Возраст уже не тот, плюс у вас уже было двое родов.
— Какие именно риски? — голос Светы звучал сипло.
— Варикоз, давление, возможные осложнения при родах. Решение за вами, но подумайте хорошо.
Врач говорила спокойно, как будто обсуждала прогноз погоды. Света кивала, но слова плохо доходили до сознания.
Дома она рассказала Сергею о визите к врачу. Он лежал на диване, играя в телефоне, слушал вполуха.
— Ну и что? — не поднимая глаз от экрана. — Риски везде есть. Главное, что можешь.
Света села рядом, повернулась к нему лицом.
— Серёжа, я боюсь. И денег нет.
Он наконец отложил телефон, посмотрел на неё.
— Перестань, всё будет хорошо. Мама права — семья должна быть полной.
Света опустила голову. В горле встал комок.
На следующий день вечером она решилась поговорить со свекровью. Нина Васильевна мыла посуду, напевая что-то под нос. Вода журчала в раковине.
— Нина Васильевна, — Света подошла ближе, — врач сказал, что беременность будет сложной.
Свекровь не обернулась, продолжала тереть тарелку губкой.
— Врачи всегда пугают. Я четверых родила, ничего страшного.
— Но мы не потянем финансово.
Нина Васильевна резко бросила тряпку в раковину. Брызги разлетелись по кафелю.
— Вечно ты про деньги! Как будто дети ради денег рожаются!
Она повернулась, лицо покраснело. Глаза сверкали.
— Я вот не считала копейки, когда Серёжу рожала. И ничего, выросли, людьми стали.
— Тогда времена другие были, — тихо сказала Света.
— Времена! — фыркнула свекровь. — Времена у тех, кто детей не хочет, всегда плохие. А кто хочет — тот и находит возможности.
Света стояла посреди кухни, чувствуя, как внутри всё сжимается в узел. Нина Васильевна снова взялась за посуду, но мыла уже злее, со стуком ставя тарелки на сушилку.
— Эгоистка ты, вот что, — бросила она через плечо. — Только о себе думаешь.
Слово "эгоистка" висело в воздухе кухни, как занесённый нож. Света стояла неподвижно, чувствуя, как что-то внутри окончательно обрывается.
— Что вы сказали? — голос звучал тихо, но в нём была сталь.
Нина Васильевна повернулась от раковины, вытирая руки о фартук. Лицо её пылало праведным гневом.
— Я сказала правду! Эгоистка ты! Мужу ребёнка родить не можешь!
Света сделала шаг вперёд.
— Могу, но не хочу! Двоих едва вытягиваем!
В комнату быстро вошёл Сергей, привлечённый повышенными голосами.
— Что здесь происходит?
— Свет, успокойся, — попытался он вмешаться.
Но Нина Васильевна уже не слышала никого. Годы накопленного недовольства вырывались наружу.
— Эгоистка! Только о себе думаешь! — кричала она, размахивая мокрой тряпкой. — Я четверых родила, ничего страшного не было! А ты — считаешь копейки!
— Не кричите! — Света почувствовала, как дрожат руки. — Дети услышат!
— Пусть слышат! Пусть знают, какая у них мать! — Нина Васильевна сделала шаг к Свете, глаза сверкали. — Лучше бы сын тогда другую встретил! Которая семью хотела бы, а не считала копейки!
Вот оно. Последняя черта.
Света побледнела, затем медленно выпрямилась. Когда она заговорила, голос был спокойным, но железным.
— Нина Васильевна, вам пора домой. Сегодня же.
Свекровь открыла рот от возмущения.
— Как? Да мне больно надо! Столько лет помогала, внучек растила!
— Я благодарна, — Света подошла к двери, открыла её. — Но сейчас вы просто разваливаете мою семью.
Из детской комнаты донеслось тихое всхлипывание. Дина что-то шептала Миле успокаивающим тоном. Сергей замер посреди кухни, глядя то на мать, то на жену.
— Серёжа! — взмолилась Нина Васильевна. — Ты же не позволишь ей меня выгонять?
Света стояла у открытой двери, не сводя глаз с мужа. Всё их будущее зависело от его следующих слов.
Сергей медлил. Смотрел на мать, которая растила его одна после смерти отца. Потом перевёл взгляд на Свету, на её побледневшее лицо, на дрожащие от напряжения руки.
— Мам, — сказал он тихо, — может, правда стоит... остыть немного.
Лицо Нины Васильевны исказилось от боли и ярости.
— Вот видишь, сынок, истинное лицо твоей жены! Родную мать выгоняет!
Она схватила сумку, накинула куртку прямо поверх фартука.
— Серёжа, ты это запомни! Она меня сегодня выгнала! Твою мать!
Хлопнула дверь так, что зеркало в прихожей задрожало. В квартире повисла оглушающая тишина. Сергей стоял посреди комнаты, опустив голову. Света медленно закрыла дверь, прислонилась к ней спиной.
Из детской доносился приглушённый шёпот девочек. Мила тихонько плакала, Дина её утешала.
— Они слышали, — прошептала Света.
Сергей кивнул, не поднимая глаз.
Они стояли в тишине несколько минут. Потом Света пошла к детям. Села на край Милиной кровати, погладила дочку по волосам.
— Почему бабушка кричала? — спросила Мила сквозь слёзы.
— Взрослые иногда ссорятся, — тихо сказала Света. — Это не ваша вина.
Дина смотрела на неё серьёзными глазами.
— Мам, мы правда не можем купить мне кроссовки?
— Купим, солнышко. Обязательно купим.
Когда дети уснули, Света вернулась на кухню. Сергей сидел за столом, уткнувшись лицом в ладони.
— Света, прости, — сказал он, не поднимая головы. — Я не должен был позволять маме так с тобой разговаривать.
Она села напротив, сложила руки на столе.
— И я сорвалась. Не стоило её выгонять.
Он поднял глаза — красные, усталые.
— Мы сами решим, рожать нам ещё или нет. Без постороннего давления.
Света почувствовала, как с плеч спадает тяжесть, которую она носила месяцами.
— Спасибо. Нам хватит двоих дочек.
Сергей потянулся через стол, взял её руку.
— Я позвоню маме завтра. Извинюсь. Но пусть знает — это наше решение.
За окном уже совсем стемнело. Света смотрела на мужа и понимала: что-то изменилось. Не сломалось — изменилось. Теперь они были семьёй из четырёх человек, которая сама принимает решения.
— Нужно будет найти няню, — сказала она. — Хотя бы на первое время.
— Найдём, — кивнул Сергей. — Справимся.
Света встала, подошла к окну. За стеклом горели огни соседних домов. Завтра будет новый день. Без давления, без чужих ожиданий. Просто их семья и их выбор.
Друзья, так же делюсь своим Telegram-каналом, скоро он будет только для тех кто присоединился — это мой новый уголок вдохновения, еще много нового и полезного. Без воды, как вы любите. Присоединяйтесь!