Когда Фёдор и Тася расписались, в их жизни не было ничего особенного. Ни богатых родственников, ни приданого, только маленькая однушка с облезлыми обоями и скрипучим диваном, на котором она едва помещались вдвоем. Но Тасе всё это казалось смешными мелочами. Она верила - всё у них впереди.
Каждое утро начиналось одинаково. Федя ворчал, что чайник опять шумит, «будто самолёт взлетает», а она, смеясь, приносила ему кружку с растворимым кофе и бутерброд с колбасой. На кухне вечно пахло чем-нибудь простым — то жареной картошкой, то вчерашним супом, то свежим хлебом, который они покупали в киоске у дома.
— Ну что, мой генерал, готов к трудовым подвигам? — подшучивала Тася, когда муж надевал рубашку, гладко выглаженную ею накануне.
— Куда ж я денусь, — отвечал он с легкой улыбкой, — дела сами себя не сделают.
Она любила эти их утренние разговоры — короткие, чуть сонные, но такие настоящие. И всегда старалась сказать что-нибудь подбадривающее, будто от её слов зависел весь его день.
Фёдор в то время начал небольшое дело, совсем крошечное, но своё — он поставлял стройматериалы мелким заказчикам, сам договаривался с клиентами, сам ездил, сам возил. Иногда возвращался поздно вечером, усталый, но с горящими глазами. И тогда садился рядом с супругой на кухне и делился планами: «Вот ещё десятка два заказов, и можно будет расширяться. Я же говорил тебе, что всё получится».
Она слушала, кивая, и верила каждому слову.
У Таси тоже была работа — в частной компании, секретарём, и заработок у них с Федей на тот момент был примерно одинаковым.
Когда родился первый малыш, Федя предложил:
— Тась, слушай. Может, тебе с работы уйти? Я же справляюсь, доходы растут. А ты будешь дома, с малышом. Так спокойнее.
Тася замерла. Ей было жаль бросать работу, пусть и нелюбимую, но всё-таки, её лепта в семейный бюджет. Но посмотрела на сына, потом на Федю — и согласилась.
— Ладно. Главное, чтобы тебе не было тяжело одному.
И с тех пор её мир сосредоточился вокруг дома, мужа и ребёнка.
Она быстро втянулась: научилась варить суп, держа малыша на руках, стирать пелёнки ночами, чтобы к утру всё было чистое. Иногда, когда у Феди случался завал, он просил её приехать в офис, помочь с документами по заказам, и они вдвоем разбирали их до поздней ночи, сидя за стареньким столом. Тася тогда гордилась собой: чувствовала, что участвует в общем деле, что не просто жена, а настоящая помощница и партнер.
— Ты у меня золото, — говорил Федя, чмокая её в макушку. — Без тебя я бы давно всё провалил.
Постепенно дела в бизнесе пошли в гору. Клиентов стало больше, офис переехал в просторное помещение, Фёдор нанял помощников, и впервые за все время они перестали жить «от зарплаты до зарплаты».
Рождение второго ребенка окончательно закрепило за Тасей роль хранительницы очага. Она уже не вмешивалась в дела компании: не было ни сил, ни времени. С утра — завтрак, потом прогулка с детьми, садик, поликлиника, кружки… Домашние дела никогда не кончались, но ей это даже нравилось: пусть иногда ей казалось, что она крутится, как белка в колесе, но усталость забывалась, стоило услышать детский смех, окунуться в объятья мужа.
Фёдор справлялся: деньги в дом приносил регулярно, семья ни в чём не нуждалась. Тася только благодарила судьбу за то, что всё так сложилось. Ей казалось, что лучше и быть не может.
Иногда, правда, она ловила себя на мысли, что совсем перестала понимать, чем живёт её муж на работе. Если раньше он всё рассказывал ей подробно, то теперь делился лишь в общих чертах. «Всё нормально», «не переживай», «разберусь». Тася не настаивала. Раз нормально, значит, и правда нормально. Зачем лишний раз грузить друг друга? У неё дети, у него работа.
А в остальном всё казалось безоблачным. Настолько безоблачным, что Тася даже не могла представить, что однажды эта отлаженная, ровная жизнь может пойти под откос.
Но, как это часто бывает, именно в такие минуты, когда человек думает, что всё идеально, судьба уже готовит новый поворот.
Это было обычное утро. Тася сварила кашу детям, разбудила их, усадила за стол. Фёдор, как всегда, торопился. Налил себе кофе, взял телефон и ходил по кухне взад-вперёд, что-то печатая. Она не придала этому значения. Ну, работа. У него ведь всегда всё в телефоне: клиенты, поставщики, сотрудники.
Когда дети убежали в комнату, а Тася принялась убирать со стола, он посмотрел на нее и громко выдохнул:
— Тась, надо поговорить.
Её сердце дрогнуло. Обычно такие слова ничего доброго не сулили.
— Что случилось? — осторожно спросила она, смахивая со стола крошки.
Федя ответил ровно, даже холодно, как будто готовился заранее:
— Тась, я решил… мы разводимся.
У Таси из рук выпала ложка.
— Что? — переспросила она, надеясь, что ослышалась.
— Разводимся, — повторил он твёрдо. — Мы с тобой разные люди. Понимаешь, мне нужен другой статус, другой уровень.
У Таси внутри будто что-то оборвалось. Она села на стул, потому что ноги отказались её держать.
— Федь… Ты с ума сошёл? Какой статус? У нас семья, двое детей…
Но он только пожал плечами:
— Я теперь другой человек, Тась. Ты… ну, сама понимаешь, простая, без амбиций. А у меня бизнес, связи. Да и… я полюбил другую женщину. Она моложе, красивее, перспективнее. Мы вместе будем хорошо смотреться.
Тася уцепилась руками за край стола, чтобы не заплакать.
— И что ты теперь хочешь? — спросила она глухо.
— Хочу, чтобы ты собрала вещи и ушла. Детей можешь забрать, но этот дом останется у меня.
Тут она словно очнулась. Кровь прилила к щекам, и голос зазвучал твёрже:
— Нет, Федя, так не будет. Я никуда не уйду. Всё, что у нас есть, нажито в браке. Так что делить всё будем поровну.
Он громко рассмеялся. Смех был неприятный, почти издевательский.
— Тась, ну и наивная ты.
Она молчала, не понимая.
— Всё имущество, — продолжил он спокойно, даже с гордостью, — оформлено на маму. Бизнес тоже. На меня записана только та однушка на окраине, где мы когда-то жили. Вот её могу тебе отдать, не жалко. А на этот дом у тебя никаких прав. Так что… собирай вещи и уходи по-хорошему.
У Таси земля ушла из-под ног. Всё это время, все годы, она верила, что они строят совместное будущее. Она вкладывала душу, силы, время. А теперь оказалось, что у неё ничего нет, всё ради чего она так старалась, принадлежит свекрови.
— Так ты… всё заранее спланировал? — прошептала она.
— Конечно, — невозмутимо ответил он. — Так принято в бизнесе. Надо страховаться.
В эту минуту Тася поняла: человек, которого она любила и которому верила, больше не её муж. Перед ней сидел чужой, расчетливый мужчина.
«Как же так? — думала она. — Я доверяла ему без остатка. Всю себя отдала семье. И вот что получила?».
В тот же день, собрав минимум вещей и взяв детей, она поехала туда, куда меньше всего хотелось — к свекрови.
С Кирой Ивановной у них никогда не было особого тепла. Вечно строгая, всегда недовольная, она никогда не считала Тасю достойной своего сына.
Вот и в этот раз, Кира Ивановна встретила их с холодком. На пороге она даже не пошевелилась, чтобы помочь с сумками, только отступила в сторону, пропуская.
— Ну, заходи, — сказала она, словно выполняя неприятную обязанность. — С чем пожаловала?
Взгляд её был ледяным.
Дети тут же юркнули в комнату, а Тася осталась в прихожей, держа в руках пакет.
— Нам некуда идти, — тихо сказала она. — Фёдор выгнал нас. Сказал, что всё оформлено на вас.
Свекровь прищурилась, губы её сжались в ниточку.
— А что ты хотела? — проговорила она сквозь зубы. — Мужу изменяла, детей нагуляла… Вот он и обезопасил себя.
— Что? — опешила Тася. — Какие измены? Да как у вас только язык повернулся?!
Свекровь фыркнула, вздёрнула подбородок:
— Сын мне всё рассказывал. Я ему верю. А тебе — нет.
Тася побледнела. Так вот оно что. Значит, всё это время свекровь смотрела на неё как на лгунью.
— Хотите доказательств? — её голос зазвенел от обиды. — Давайте сделаем анализ ДНК! Чтобы вы убедились!
— Сделаем, — холодно кивнула Кира Ивановна. — И тогда ты даже алименты не получишь.
Анализы сделали быстро. И когда результаты пришли, сомнений не осталось: оба ребёнка — дети Фёдора.
Кира Ивановна молча держала бумагу в руках, и лицо её было каменным.
— Ну, что? — Тася не выдержала. — Вот вам и правда. Я не гуляла, я жила для семьи! Для него!
Она сорвалась и, словно прорвалась плотина, заговорила торопливо, сбивчиво:
— Я не спала ночами, детей растила, готовила, стирала, убирала, гладила, а потом ехала к вашему сыну в офис, чтобы ему помочь! Я пахала наравне с ним, мы всё вместе строили! Всё! — она сжала кулаки. — А теперь я осталась у разбитого корыта, потому что он вдруг решил, что я ему не подхожу по статусу!
Кира Ивановна слушала, не перебивая, лишь изредка морщилась, будто от боли.
Вечером она позвонила сыну, потребовала объяснений. Федя сначала отмахивался:
— Мам, ну зачем тебе лезть в это? Я взрослый человек. Решил так, значит так.
Но Кира Ивановна не отступала, и в конце концов он признался:
— Я всегда знал, что как только встану на ноги, добьюсь успеха, жену сменю на более достойную. Ты же сама должна понимать… у успешного мужчины и жена должна быть соответствующая. Тася — не того поля ягода.
Он говорил легко, почти что с гордостью. И это поразило Киру Ивановну сильнее всего.
Она вдруг поняла, что все эти годы он врал ей. Настраивал против жены, рассказывал гадости, чтобы они не сблизились. А сам оказался пустым, мелким, ничтожным.
Но она не сказала этого вслух. Сидела молча, слушала, как сын уверенно рассуждает о «новой жизни», «статусе» и «перспективах».
Очень скоро Кира Ивановна сделала то, чего от неё никто не ожидал. Она распродала имущество. Всё — бизнес, недвижимость, даже машину. И поделила деньги пополам: часть оставила себе, часть отдала Тасе.
— Это твоё, — сказала она, протягивая конверт с документами на банковский вклад. — Всё справедливо.
— Зачем вы это?.. — прошептала Тася, не веря своим глазам.
— Затем, что больше не собираюсь жить как раньше, — ответила Кира Ивановна. — Как он поступил, так и с ним. Я думаю, мы обе заслужили компенсацию. Я всю жизнь жила ради него, думала – вырастила достойного человека, а он врал мне, диктовал свои правила. Не позволил даже бабушкой нормальной стать – убедил, что дети не его. Представляю, каково было тебе без помощи с детьми справляться. Прости меня. Уверена, что ты и дальше справишься, а я начну жизнь с нуля.
И правда, вскоре свекровь уехала в другой город. Там у неё давно был мужчина, с которым она переписывалась, встречалась тайком. Но связать судьбу с ним не решалась — сын был против. А теперь его мнение её не интересовало.
Тася, получив деньги, тоже переехала. Ей хотелось начать всё с чистого листа, подальше от боли и обмана. Там, в новом городе, она купила уютную квартиру, устроила детей в школу и садик. Постепенно жизнь вошла в колею.
Фёдор же остался в той самой однокомнатной квартире, которая была записана на него. Старая, тесная, с облезлой кухней и ржавой ванной — это было всё, что у него осталось. Да и алименты теперь должен был платить.
Молодая спутница быстро потеряла к нему интерес, поняв, что за душой у него ничего нет. Она собрала свои вещи и исчезла так же быстро, как появилась.
И тогда он стал пытаться вернуть Тасю. Звонил, писал, умолял:
— Тась, давай попробуем ещё раз. Детям нужен отец.
— Нет, Федя. Ты сделал свой выбор. Живи с ним, — говорила она спокойно и бросала трубку.
Жизнь расставила всё по местам. Тася, пройдя через предательство и боль, обрела силу и уверенность в себе. Кира Ивановна тоже обрела своё счастье. А Фёдор остался один, с разбитой мечтой о «статусе» и пустыми руками.
Рекомендую к прочтению:
И еще интересная история:
Благодарю за прочтение и добрые комментарии! 💖