Он умел быть разным. Ледяным аристократом с пронзительным взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Язвительным циником, чьи шутки-эпиграммы больно ранили, но запоминались на десятилетия.
Для зрителя Валентин Гафт был воплощением ума, харизмы и той самой «нервной», интеллигентной породы. Но за кулисами его боготворили и ненавидели с одинаковой силой.
Коллеги шептались: играть с ним — все равно что подходить к краю пропасти. Страшно, головокружительно, а порой и унизительно.
Его жизнь была построена на контрастах. Блеск славы и глубокая личная трагедия. Ядовитый сарказм на сцене и ранимая, почти детская душа внутри.
Один единственный его поцелуй мог стать легендой — настолько отталкивающей и комичной одновременно, что партнерше по сцене казалось: после такого можно в декрет уходить.
Это был его уникальный, ни на что не похожий почерк — и в искусстве, и в жизни.
Матросская тишина: мир в миниатюре
Детство Валентина Гафта нельзя было назвать обычным. Он появился на свет в 1935 году в уникальном месте — на знаменитой Матросской тишине. Но дом его юности окружал не тихий уют, а настоящий конгломерат человеческих судеб.
Прямо по соседству теснились тюремные стены, шумел вещевой рынок и стояла психиатрическая лечебница. Этот странный мирок будущий актер впоследствии иронично называл «миром в миниатюре».
Здесь, на одном пятачке, сошлось всё: закон и преступление, безумие и обывательская рутина. Эта колючая, многогранная реальность навсегда отпечаталась в восприятии Гафта, став основой его уникального взгляда на жизнь.
Война резко оборвала все детские иллюзии. Летом 41-го семья Гафта собиралась в поездку на Украину, но билетов на нужный день не нашлось. Купили на 22 июня. Эта случайность, эта маленькая отсрочка, возможно, спасла им жизни.
Поезд, на который они первоначально планировали уехать, попал под бомбежку. Москва, оставшаяся за спиной, судьба, давшая шанс — все это заставило мальчика повзрослеть мгновенно. Он уже тогда понял, насколько хрупким может быть человеческое существование.
Неудобный гений
Путь Валентина Гафта в театре был тернист и полон острых углов. После окончания Школы-студии МХАТ он долго искал себя, менял сцены, но никак не мог найти точку опоры.
Молодой Гафт остро, почти болезненно реагировал на любую критику, воспринимая ее как личное оскорбление.
Однажды режиссер Плучек после спектакля позволил себе резкое замечание, обозвав актера ухарским словечком. Гафт, не проронив ни слова, вышел из кабинета, чтобы через минуту вернуться с заявлением на увольнение. Гордыня и неуступчивость были его главными чертами.
Но судьба тут же подкинула ему урок на собственной шкуре. Во время одного из спектаклей Валентин Гафт забыл текст.
Выход нашелся мгновенно — он с напускной важностью прошествовал по балкону-декорации. Однако конструкция не выдержала, и актер с грохотом провалился в оркестровую яму. Зал закатился смехом. Этот публичный провал мог сломать кого угодно, но только не Гафта.
Он лишь закалился. Своим настоящим творческим пристанищем он всегда считал «Современник», где наконец смог позволить себе быть собой — сложным, колючим, но безмерно талантливым.
Лицом к лицу с Воландом
Настоящая известность к Валентину Гафту пришла в кино. После выхода культового сериала «Семнадцать мгновений весны» его стали узнавать на улицах.
Но настоящую славу ему принесли не главные роли, а мощные, часто гротескные эпизоды. Зрители и критики отмечали его неповторимую манеру — он мог одной лишь интонацией, ледяным взглядом передать всю глубину образа.
Его герои были аристократичны, язвительны и бесконечно одиноки, словно списаны с него самого.
Особой, мистической вехой в судьбе Валентина Иосифовича стала работа над экранизацией «Мастера и Маргариты».
Сначала он блестяще воплотил на экране самого Воланда, а спустя почти одиннадцать лет вернулся к булгаковской вселенной в образе первосвященника Каифы.
При этом сам Гафт редко смотрел свои работы. Он был своим самым строгим и беспощадным критиком, вечным самоедом, который был убежден, что мог сыграть лучше, глубже, острее.
«Поцелуй, после которого уходят в декрет»
Работать с Валентином Гафтом означало постоянно быть начеку. Его репутация язвительного и злопамятного партнера полностью соответствовала действительности. Он мог запомнить случайную колкость на десятилетия и вернуть ее в самый неожиданный момент.
Но абсолютным испытанием на прочность для любой актрисы были сцены с близким контактом. Больше всех в этом отношении, как шутили в театральных кругах, «повезло» Марине Неёловой.
На репетициях Гафт лишь обозначал движения, отказываясь прикасаться к партнерше и сохраняя дистанцию. Он сухо обещал, что в нужный дубль все будет «в лучшем виде». Что ж, он сдержал слово.
То, что произошло на сцене, сложно было назвать поцелуем. Это было скорее нападение. Гафт мощно обрушился на партнершу, и ее лицо буквально утонуло в нем.
- Я видела всё, — вспоминала позже Неёлова, — его гланды, казалось, виделся и желудок...
Затем раздалось громкое чмоканье, после которого актер с отвращением вытер губы. С чувством выполненного долга он отступил, оставив ее в полном шоке.
- После такого поцелуя я должна была уйти в декрет, — именно та, прокомментировала она свой актерский подвиг.
Спасением для Марины стала банальная простуда — узнав о ней, Гафт наотрез отказался от повторения эксперимента.
Любовь, боль и прощение
Личная жизнь Валентина Гафта напоминала сложную пьесу с тремя актами. Первый брак с Еленой Изергиной был ярким, но коротким, сгоревшим в огне взаимных измен.
Второй союз с Инной Елисеевой подарил ему дочь Ольгу, но и он рассыпался под грузом ссор и сложных характеров.
Успокоение и тихое счастье Гафт обрел лишь с третьей женой, Ольгой Остроумовой. Она стала его настоящим спасением, тихой гаванью, где этот едкий и колкий человек мог, наконец, расслабиться.
Но судьба готовила ему жестокий удар. В 2002 году его дочь Оля добровольно ушла из жизни. Эта трагедия стала для Валентина Иосифовича незаживающей раной, он винил в случившемся бывшую жену и называл произошедшее величайшей несправедливостью. Казалось, это конец.
Однако жизнь преподнесла еще один сюрприз. Спустя годы выяснилось, что у Гафта есть внебрачный сын Вадим от мимолетной связи с художницей.
Они встретились, когда сын был уже взрослым. Гафт признал его, назвав замечательным парнем. После смерти актера в 2020 году все его состояние — подмосковный дом, квартира, права на книги — отошло Ольге Остроумовой.
Суд не признал за Вадимом прав на наследство, но это его не огорчило. Он подчеркивал, что главным для него было не имущество, а возможность узнать своего отца, легендарного Валентина Гафта.
Спасибо, что дочитали до конца и до скорых встреч!