20 июля 1944 года Клаус фон Штауффенберг положил тяжёлый коричневый портфель под стол, за которым Адольф Гитлер должен был присутствовать на военном совете. В портфеле находились взрывчатые вещества, и Штауффенберг, дрожа и обливаясь потом, извинился и вышел в туалет. Перед уходом он незаметно активировал замедленный запал, который должен был привести к взрыву, когда он уже находился бы в другой комнате.
Пока Штауффенберга не было, полковник Хайнц Брандт, раздражённый тем, что портфель мешает, передвинул его на другую сторону стола и поставил за его массивной дубовой ножкой. Это один из тех моментов в истории, которые изменили всё. Простое человеческое раздражение и вполне разумное действие: «Этот портфель мешает, отодвину-ка я его».
Когда бомба взорвалась, она разорвала комнату в клочья, но большинство предполагаемых целей выжили, так как их прикрыла от худших последствий взрыва та самая толстая дубовая ножка стола. Штаны Гитлера были, по знаменитому выражению, «разорваны в клочья», но он сам остался относительно невредим. Если бы портфель остался на своём месте, Гитлер, несомненно, был бы убит.
А что, если бы портфель не передвинули? Что, если бы взрыв сработал так, как планировалось? Что, если бы Гитлер погиб в результате покушения в 1944 году? Изменилось бы что-нибудь? Каковы были цели заговорщиков?
Июльский заговор организовали люди, которые видели очевидное: исход войны был предрешён. В июле 1944 года союзники высадились во Франции, а советские войска стремительно продвигались через Украину к немецким землям. Поражение казалось неизбежным, так зачем продолжать войну? Безоговорочная капитуляция была неизбежна — почему бы не сдаться раньше, чтобы сохранить лицо и жизни?
Умеренные противники Гитлера видели в нацистской верхушке самоубийственную секту, ведущую Германию к неминуемому разрушению. В этом они были правы. Но руководство рейха в 1944 году ни при каких обстоятельствах не собиралось капитулировать, особенно перед Советами.
Смерть Гитлера должна была позволить заговорщикам захватить контроль над правительством и попытаться заключить отдельный мир с британцами и американцами, которых они считали более разумными и предпочтительными, чем советов. Идеалистическая цель заключалась в том, чтобы стравить западных союзников с восточными и добиться для Германии более выгодного мирного договора.
Для тех, кто находился в Берлине, это выглядело правдоподобным. Но на деле вряд ли получилось бы. Западные союзники и Советский Союз уже наметили контуры будущих договорённостей и планов по послевоенной Европе. И уже в 1944 году среди высшего командования союзников находились те, кого пугала мощь Красной армии. Но крайне маловероятно, что они отказались бы от совместного требования безоговорочной капитуляции Германии. Капитуляция перед одним союзником означала капитуляцию перед всеми.
К тому же существовал риск гражданской войны, которая могла сорвать весь план. Среди нацистов оставалось немало тех, кто 20 июля 1944 года не находился рядом с Гитлером, но ни за что не позволил бы вывести страну из-под контроля партии. Такие мрачные фигуры, как Гиммлер, Геббельс и Геринг, не ушли бы без боя. Более того, многие историки сомневаются, что заговорщикам удалось бы победить прочих влиятельных нацистских лидеров даже в отсутствие Гитлера.
Невозможно точно предсказать, как развернулась бы такая гражданская война, но, учитывая, что большинство высших чиновников, офицеров, сотрудников тайной полиции и ударных частей были убеждёнными нацистами, маловероятно, что умеренные смогли бы вырвать у них контроль над армией. Некоторые исследователи даже предполагают, что Гиммлер или Геринг могли оказаться ещё более радикальными, чем сам Гитлер (хотя в это трудно поверить). Когда Германия рушилась в 1945 году, Геринг вызвал ярость Гитлера, предложив взять на себя управление страной в случае смерти фюрера. Он всегда жаждал власти и наверняка ухватился бы за шанс в 1944 году.
Все эти предположения указывают на то, что даже если бы Гитлер погиб летом 1944 года, нацисты, скорее всего, сохранили бы власть и продолжали бы вести войну до горького конца — как это и произошло на самом деле. Никто в ближайшем окружении Гитлера не выступал за ранний мир или капитуляцию.
Тем не менее, существовала возможность, что новое правительство, нацистское или иное, всё же решило бы капитулировать раньше. Это могло бы спасти миллионы жизней. Прекращён был бы один из самых страшных эпизодов — Холокост. Кроме того, сотни тысяч людей могли бы избежать ужасной мести Красной армии, которая в 1945 году обрушилась на Восточную Германию.
В геополитическом смысле наиболее вероятным изменением стало бы то, что советские войска оккупировали бы всю Германию, а не только её восточную часть. Это глубоко изменило бы ход Холодной войны в Европе. Союзники на Западе в 1944 году не находились в положении, позволяющем занять Германию. Красная армия была гораздо ближе и численно сильнее, и Сталин мог без особого труда занять всю страну (хотя это, возможно, вызвало бы раскол среди союзников — именно на это и надеялись некоторые немецкие заговорщики). Особенно важно, что такие события произошли бы до появления атомной бомбы, которая впоследствии сдержала военное превосходство СССР в Европе.
Если бы кто-то и предал союзников, вызвав раскол, то, скорее всего, это был бы Сталин — и произошло бы это именно в вопросе оккупации Германии, частичной или полной, оставив западных союзников застрявшими во Франции.
Как бы ни был интересен этот вопрос и каким бы потрясающим он ни казался, результат, скорее всего, оказался бы почти тем же. К лету 1944 года все основные процессы уже были запущены. Советские и англо-американские армии наступали. У Германии не оставалось шансов на победу. Управление послевоенной Европой уже было в принципе согласовано Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем и было подтверждено в начале 1945 года.
Смерть Гитлера могла бы ускорить окончание войны и тем самым спасти миллионы жизней. Но устройство послевоенной Германии и приближающаяся Холодная война, вероятнее всего, сложились бы почти так же, как и в реальности.
Решения Гитлера между августом 1944-го и апрелем 1945-го не были судьбоносными. Два самых значительных его шага заключались в продолжении Холокоста и в запуске обречённого наступления в Арденнах в конце 1944 года, которое вошло в историю как Арденнское сражение (Битва за выступ). В остальном судьба Германии уже была решена.
Как оказалось, попытка убить самого печально известного человека в истории имела тяжёлые последствия. Если замахиваешься на короля — промахнуться нельзя. Заговорщики были беспощадно выследены и казнены нацистским режимом. Сам Гитлер после взрыва, который стоил ему лишь штанов, но не жизни, стал ещё более параноидальным и неуравновешенным.
История могла бы пойти совсем по-другому, если бы Гитлер был убит в 1930-х годах или хотя бы в 1941–1942 годах. Но в 1944 году было уже слишком поздно что-либо реально изменить.
До этого же момента многие искренне считали, что у Германии всё ещё есть шанс выиграть Вторую мировую войну. Задним числом всё выглядит яснее.