— Нотариус сказал, что бабушка оставила дачу только тебе, но я считаю, что это какая-то ошибка! — голос свекрови дрожал от едва сдерживаемого возмущения.
Марина замерла с чашкой чая в руках. Они сидели на кухне в квартире, которую она с Павлом снимали уже второй год, и эти слова Галины Петровны прозвучали как гром среди ясного неба. Всего час назад они вернулись от нотариуса, где зачитывали завещание бабушки Павла.
— Какая ошибка, Галина Петровна? — спросила Марина, стараясь говорить спокойно. — В завещании чётко написано моё имя.
Галина Петровна поправила идеально уложенные седые волосы и посмотрела на невестку так, словно та только что призналась в краже.
— Моя мама не могла оставить семейную дачу чужому человеку!
— Чужому? — Марина почувствовала, как внутри поднимается обида. — Я три года замужем за вашим сыном. Четыре лета подряд ухаживала за бабушкой Верой на даче, когда она уже плохо ходила. Возила её по врачам, готовила, стирала...
— И что? — перебила свекровь. — Думаешь, это даёт тебе право на нашу семейную собственность? Эта дача в нашей семье уже сорок лет!
Павел сидел между ними, переводя взгляд с матери на жену. Марина ждала, что он скажет хоть слово в её защиту, напомнит матери, как его бабушка любила Марину, как часто говорила, что наконец-то у неё появилась внучка, о которой она мечтала. Но Павел молчал.
— Бабушка Вера сама решила оставить дачу мне, — тихо сказала Марина. — Она говорила, что я единственная, кто по-настоящему любит это место, кто не жалеет времени на сад и огород.
Галина Петровна фыркнула.
— Конечно, не жалеешь! Ты же знала, что получишь её в наследство! Всё рассчитала!
— Что вы такое говорите? — Марина не могла поверить своим ушам. — Я ухаживала за бабушкой, потому что полюбила её как родную! И дачу эту полюбила — каждое деревце там, каждый кустик!
— Паша, скажи ей! — Галина Петровна повернулась к сыну. — Объясни своей жене, что она должна отказаться от дачи в пользу семьи!
Павел наконец поднял голову. Марина с надеждой посмотрела на него, но то, что он сказал, окончательно разбило её сердце.
— Мам права, Марин. Это наша семейная дача. Бабушка, наверное, была не в себе, когда писала завещание.
— Не в себе? — Марина встала из-за стола так резко, что чашка опрокинулась, и чай растёкся по скатерти. — Твоя бабушка была в здравом уме до последнего дня! И ты это прекрасно знаешь!
— Но дача должна остаться в семье! — настаивал Павел.
— А я, по-твоему, не семья? — голос Марины дрогнул.
— Ты семья, но... — Павел замялся. — Это другое. Это кровное родство.
Марина почувствовала, как глаза наполняются слезами, но она не позволила им пролиться. Не перед свекровью, которая смотрела на неё с плохо скрываемым торжеством.
— Значит, три года брака ничего не значат? — спросила она. — Все те вечера, когда я сидела с бабушкой, пока вы с мамой отдыхали на море? Все те выходные, когда я одна ездила к ней на дачу, потому что у тебя были «важные дела»?
— Не преувеличивай! — отмахнулся Павел. — Ты несколько раз съездила, и что?
— Несколько раз? — Марина не верила, что слышит это от мужа. — Я ездила к ней каждые выходные последние два года! У меня есть все чеки на бензин, на продукты, на лекарства!
— Вот видишь! — воскликнула Галина Петровна. — Она всё документировала! Готовилась заранее отсудить нашу собственность!
— Я сохраняла чеки для налогового вычета! — Марина уже не сдерживала эмоций. — Но теперь вижу, что зря тратила время и силы на эту семью!
Она развернулась и пошла в спальню. Павел поспешил за ней.
— Марина, подожди! Давай поговорим спокойно!
— О чём говорить? — она обернулась в дверях. — О том, как твоя мать считает меня расчётливой хищницей? Или о том, как ты даже не попытался меня защитить?
— Она просто расстроена! — попытался оправдаться Павел. — Мама рассчитывала на эту дачу. Хотела там проводить лето с внуками.
— С какими внуками? — усмехнулась Марина. — С теми, которых у нас нет? Или она уже планирует, что ты женишься на ком-то более достойном после нашего развода?
— Не говори глупостей! Никто не говорит о разводе!
— Пока не говорит, — тихо ответила Марина и закрыла дверь перед его носом.
На следующее утро Марина проснулась с тяжёлой головой. Павел уже ушёл на работу, не разбудив её, что было странно — обычно они завтракали вместе. На кухонном столе лежала записка: «Поговорим вечером. П.»
Марина скомкала записку и выбросила в мусорное ведро. Говорить было не о чем. Вчерашний разговор расставил всё по местам. Она всегда знала, что Галина Петровна её недолюбливает — слишком простая, без высшего образования, работает обычным бухгалтером в небольшой фирме. Но она надеялась, что со временем свекровь примет её, увидит, как она любит Павла, как старается для семьи.
Телефон зазвонил, когда Марина собиралась на работу. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Марина Сергеевна? — мужской голос был вежливым и официальным. — Это Владимир Николаевич Крылов, юрист Галины Петровны Соколовой. Она просила меня связаться с вами по поводу завещания Веры Ивановны.
Марина села на стул. Так быстро? Свекровь не теряла времени.
— Слушаю вас.
— Галина Петровна готова предложить вам компенсацию за отказ от наследства. Миллион рублей.
Марина чуть не рассмеялась. Дача стоила минимум пять миллионов — участок большой, дом крепкий, место отличное, всего час от города.
— Спасибо, но я не собираюсь отказываться от дачи.
— Марина Сергеевна, подумайте хорошенько. Галина Петровна готова оспорить завещание в суде. У неё есть основания — Вера Ивановна последний год принимала сильные лекарства, которые могли повлиять на её психическое состояние.
— Это неправда! — возмутилась Марина. — Бабушка принимала обычные лекарства от давления!
— У нас есть медицинские документы, подтверждающие обратное.
— Какие документы? Я сама покупала ей все лекарства!
Юрист помолчал.
— Марина Сергеевна, я советую вам принять предложение. Судебный процесс будет долгим и затратным. И нет гарантии, что вы выиграете.
— Я подумаю, — сухо ответила Марина и отключилась.
Руки дрожали. Неужели Галина Петровна действительно готова пойти так далеко? Подделать медицинские документы, оклеветать память собственной матери, только чтобы отнять дачу?
Вечером Марина приехала на дачу. Ей нужно было побыть одной, подумать. Открыв калитку, она замерла. По участку ходили двое мужчин с рулеткой, что-то измеряли и записывали.
— Что вы здесь делаете? — крикнула Марина.
Мужчины обернулись.
— Мы из агентства недвижимости. Галина Петровна Соколова попросила оценить участок.
— Галина Петровна не имеет никакого отношения к этому участку! — Марина подошла ближе. — Это моя собственность! У меня есть документы!
— Нам сказали, что вопрос собственности скоро будет решён, — пожал плечами один из мужчин. — Мы просто делаем предварительную оценку.
— Уходите немедленно! Или я вызову полицию!
Мужчины переглянулись и неспешно направились к выходу.
— Передайте Галине Петровне, что мы свяжемся с ней позже.
Когда они ушли, Марина села на крыльцо и заплакала. Впервые за много лет она чувствовала себя абсолютно беспомощной. Свекровь использовала все возможные методы давления, а Павел... Павел просто устранился.
Телефон зазвонил — это был муж.
— Где ты? — голос Павла звучал раздражённо. — Мама звонила, сказала, ты выгнала оценщиков с дачи.
— Это моя дача! — ответила Марина. — И твоя мать не имеет права присылать туда кого-либо!
— Марина, хватит упрямиться! Подпиши отказ, возьми деньги, и закончим этот цирк!
— Цирк? — Марина не верила своим ушам. — Твоя мать пытается отнять у меня наследство, а это я устраиваю цирк?
— Ты прекрасно понимаешь, что дача должна достаться маме! Она дочь бабушки!
— А бабушка решила иначе!
— Бабушка была больна!
— Не смей так говорить о ней! — закричала Марина. — Она была в здравом уме! И ты это знаешь! Просто тебе удобнее притвориться, что это не так!
— Знаешь что? — голос Павла стал холодным. — Делай, что хочешь. Но если ты не откажешься от дачи, мама действительно подаст в суд. И тогда ты не получишь вообще ничего.
— Пусть подаёт! — ответила Марина и отключила телефон.
Она сидела на крыльце до темноты, глядя на сад, который они с бабушкой Верой сажали вместе. Каждое дерево, каждый куст хранил воспоминания. Вот яблоня, которую они посадили три года назад, в первое лето после свадьбы. Вот грядки с клубникой, которые бабушка так любила. Вот беседка, где они пили чай и разговаривали часами.
«Маринушка, — говорила бабушка Вера, — ты единственная, кто понимает, что значит эта дача. Для Гали это просто недвижимость, а для тебя — дом. Обещай, что сохранишь её такой, какая она есть».
И Марина обещала.
Домой она вернулась поздно. Павел сидел в гостиной, смотрел телевизор.
— Мы должны поговорить, — сказал он, не глядя на неё.
— Говори, — Марина села в кресло напротив.
— Мама нашла документы. Оказывается, бабушка последние полгода наблюдалась у психиатра.
— Что? — Марина вскочила. — Это ложь! Я возила её только к терапевту и кардиологу!
— Есть записи в медицинской карте.
— Павел, это подделка! Твоя мать фальсифицирует документы!
— Не говори ерунды! Мама не способна на такое!
— А на что она способна? — Марина смотрела на мужа, пытаясь понять, действительно ли он верит в эту ложь или просто притворяется. — Она готова очернить память собственной матери ради дачи!
— Хватит! — Павел встал. — Ты просто не хочешь признать очевидное. Бабушка была больна, и завещание недействительно.
— Если ты действительно в это веришь, то ты либо слепой, либо... — Марина не договорила.
— Либо что?
— Либо ты такой же расчётливый, как твоя мать.
Павел побледнел.
— Как ты смеешь!
— А как ты смеешь предавать память бабушки? — Марина тоже встала. — Она любила тебя, гордилась тобой! А ты готов признать её невменяемой ради денег!
— Это не ради денег!
— А ради чего? Чтобы мамочка была довольна? Чтобы она не дулась на тебя?
— Уходи! — крикнул Павел. — Уходи из моего дома!
— С удовольствием! — Марина пошла в спальню собирать вещи. — И знаешь что? Я не только уйду, но и буду биться за дачу до конца! Пусть твоя мать тратит деньги на юристов и поддельные документы. Я докажу, что бабушка была в здравом уме!
Через час Марина с двумя чемоданами стояла на пороге. Павел сидел на диване, уткнувшись в телефон.
— Я буду жить на даче, — сказала она. — Мои вещи заберу позже.
Он не ответил, даже не поднял головы.
Первую неделю на даче Марина приводила дом в порядок. Бабушки не было уже месяц, и дом требовал уборки. Она мыла окна, стирала занавески, перебирала вещи. В старом комоде нашла альбом с фотографиями — бабушка Вера в молодости, её муж, маленькая Галина Петровна, потом Павел в детстве. И последние фотографии — их с Мариной совместные снимки на даче. Бабушка улыбалась на каждой, обнимая Марину, как родную внучку.
На десятый день приехала Галина Петровна. Марина работала в саду, когда услышала звук машины. Свекровь вышла из дорогого автомобиля в элегантном костюме и туфлях на каблуках — совершенно неуместных для дачи.
— Марина, нам нужно поговорить, — сказала она вместо приветствия.
— Говорите, — Марина не прекратила полоть грядку.
— Я готова увеличить компенсацию. Два миллиона.
— Нет.
— Три.
— Галина Петровна, я не продаю дачу. Ни за какие деньги.
Свекровь подошла ближе.
— Девочка, ты не понимаешь, с кем связалась. У меня есть связи, деньги, возможности. Я могу сделать твою жизнь невыносимой.
Марина выпрямилась, посмотрела свекрови в глаза.
— Вы уже сделали. Вы настроили против меня Павла, пытаетесь отнять то, что мне дорого. Что ещё вы можете сделать?
— Я могу добиться твоего увольнения. Один звонок — и ты останешься без работы.
— Попробуйте, — спокойно ответила Марина. — Мой начальник ценит хороших сотрудников.
Галина Петровна покраснела от злости.
— Ты пожалеешь об этом! Павел подаст на развод, и ты не получишь ни копейки!
— Пусть подаёт. Мне от него ничего не нужно.
— Дура! — выплюнула свекровь. — Упрямая дура! Из-за какой-то дачи готова разрушить семью!
— Это не я разрушаю семью, — тихо сказала Марина. — Это делаете вы. Вы и ваш сын, который не способен думать своей головой.
Галина Петровна развернулась и пошла к машине.
— Это ещё не конец! — бросила она через плечо. — Суд решит, кому принадлежит дача!
Марина смотрела, как машина свекрови исчезает за поворотом. Потом вернулась к грядке. Сорняков было много, но она не спешила. У неё было время.
Через две недели пришла повестка в суд. Галина Петровна сдержала слово — она оспаривала завещание. Марина наняла юриста на последние сбережения. Молодая женщина по имени Елена внимательно изучила документы.
— У вас сильная позиция, — сказала она. — Есть свидетели, что Вера Ивановна была в здравом уме?
— Соседи по даче. Врач из поликлиники. Нотариус, который заверял завещание.
— Отлично. А эти записи о психиатре... Подделка?
— Я уверена. Бабушка никогда не была у психиатра.
— Мы запросим оригиналы документов. Если это подделка, то Галину Петровну ждут большие неприятности.
Суд назначили через месяц. За это время Марина получила ещё один удар — Павел действительно подал на развод. В заявлении он указал «непримиримые разногласия». Марина подписала согласие без возражений. Их брак закончился в тот момент, когда Павел выбрал сторону матери.
День суда выдался дождливым. Марина приехала с Еленой, Галина Петровна — с двумя юристами в дорогих костюмах. Павел сидел рядом с матерью, не глядя на бывшую жену.
Сначала выступала сторона истца. Юристы Галины Петровны представили медицинские документы, показания каких-то свидетелей, которых Марина никогда не видела. Они рисовали картину пожилой женщины с деменцией, которую молодая невестка обманом заставила написать завещание в свою пользу.
Потом слово взяла Елена. Она вызвала соседей по даче, которые рассказали, как бабушка Вера до последних дней работала в саду, как ясно мыслила, как радовалась визитам Марины. Врач из поликлиники подтвердил, что Вера Ивановна никогда не направлялась к психиатру. А потом Елена представила главный козырь — результаты экспертизы медицинских документов.
— Записи о посещении психиатра сделаны другими чернилами и появились в карте уже после госпитализации Веры Ивановны, — зачитала эксперт. — Это очевидная подделка.
Зал зашумел. Галина Петровна побледнела. Её юристы начали что-то быстро обсуждать.
Судья потребовал объяснений. Юристы Галины Петровны заявили, что их клиентка не знала о подделке, что, возможно, это ошибка медицинского учреждения.
В конце заседания судья вынес решение — завещание признать действительным, дача переходит в собственность Марины Сергеевны. А по факту подделки документов будет проведено отдельное расследование.
Марина вышла из зала суда с чувством опустошения. Она выиграла, но какой ценой? Брак разрушен, отношения с семьёй мужа — тоже.
У выхода её ждал Павел.
— Марина, можно поговорить?
Она остановилась.
— Я хотел извиниться, — сказал он тихо. — Я знал, что мама неправа. Знал, что бабушка была в здравом уме. Но я... Я не смог пойти против матери.
— Я знаю, — ответила Марина. — Ты никогда не мог.
— Ты меня ненавидишь?
Марина посмотрела на человека, которого когда-то любила.
— Нет, Павел. Мне тебя жаль. Ты так и останешься маменькиным сыночком. А я буду жить своей жизнью.
Она развернулась и пошла к машине. Позади остались три года брака, иллюзии о счастливой семье, надежды на будущее. Впереди была дача — место, где она чувствовала себя дома, где каждое дерево помнило бабушку Веру, где можно было начать всё заново.
Весной Марина посадила новые яблони — пять штук, по одной за каждый год, что она знала бабушку. Соседи помогали — приносили рассаду, делились советами. К лету сад расцвёл пышнее, чем когда-либо.
В один из июльских дней к калитке подъехала машина. Марина напряглась — неужели снова Галина Петровна? Но из машины вышла незнакомая пожилая женщина.
— Простите, вы Марина? — спросила она.
— Да, а вы?
— Я Зинаида, двоюродная сестра Веры. Живу далеко, не смогла приехать на похороны. Вера много рассказывала о вас по телефону.
Марина пригласила гостью в дом, заварила чай.
— Вера очень вас любила, — сказала Зинаида, оглядывая дом. — Говорила, что вы единственная, кто понимает её любовь к этому месту. Рада, что дача досталась вам, а не Гале.
— Вы знаете о суде?
— Галина мне звонила, жаловалась. Но я ей сказала, что Вера поступила правильно. Галя никогда не любила дачу, только и думала, как бы её продать подороже.
Они долго разговаривали, вспоминали бабушку Веру. Зинаида рассказала много историй из их молодости, показала старые фотографии, которые привезла с собой.
— Вера всегда мечтала о внучке, — сказала она на прощание. — Рада, что под конец жизни её мечта сбылась. Пусть не по крови, но по духу вы были ей настоящей внучкой.
Когда гостья уехала, Марина долго сидела в беседке, глядя на закат. Жизнь сложилась не так, как она планировала. Но, может быть, так и должно было быть. Эта дача, этот сад, эти воспоминания — теперь это её дом, её убежище, её новое начало.
А где-то в городе Галина Петровна всё ещё строила планы, как вернуть дачу. Павел всё так же жил с матерью, не решаясь начать самостоятельную жизнь. Но это уже была не её история.
Марина встала и пошла поливать грядки. Помидоры в этом году уродились на славу — бабушка Вера гордилась бы.