— Ты хотя бы понимаешь, насколько это несправедливо по отношению к моему сыну? — голос Маргариты Арсеньевны звенел от возмущения. — Живёте в твоём доме, а он даже не имеет права голоса!
Дана аккуратно поставила салатницу на стол и медленно вдохнула. Воскресный обед со свекровью снова превращался в допрос с пристрастием.
— Маргарита Арсеньевна, мы с Димой это уже обсуждали. Дом мне оставила бабушка, это память о ней. Я не хочу менять документы.
— Раз вышла замуж, значит, и имуществом должна с мужем поделиться, — отрезала свекровь, поправляя и без того идеальную причёску. — В моё время женщины понимали, что такое семья.
Дима, сидевший за столом, выглядел так, будто мечтал провалиться сквозь землю. Он безучастно ковырял вилкой в салате, избегая смотреть на жену.
— Мама, давай не сейчас, — наконец пробормотал он.
— А когда? — парировала Маргарита Арсеньевна. — Когда твоя жена решит, что ещё что-нибудь своё не хочет с тобой делить? Дмитрий, будь мужчиной!
Дана крепко сжала край столешницы. Ей хотелось сказать многое, но она сдержалась. Три месяца брака, а каждое воскресенье превращалось в поле битвы.
— Мы с Димой решили копить на общую квартиру, — спокойно проговорила она. — А этот дом останется как есть.
— Конечно! — фыркнула свекровь. — Зачем что-то менять, когда тебе и так хорошо? А о муже подумала? Каково ему жить в чужом доме, как приживалке?
Дима наконец поднял голову:
— Мама, я не чувствую себя приживалкой. Мы с Даной...
— Молчишь, потому что боишься её расстроить! — перебила Маргарита Арсеньевна. — Я тебя растила не для того, чтобы ты по чужим углам ютился.
Дана встала из-за стола:
— Извините, мне нужно проверить жаркое.
На кухне она прислонилась к холодильнику и закрыла глаза. Когда они с Димой познакомились, всё казалось таким простым. Два года встреч, предложение в парке под старыми липами, скромная свадьба. А теперь каждое воскресенье превращалось в испытание на прочность.
Через приоткрытую дверь доносился голос свекрови:
— Сынок, я только о твоём будущем беспокоюсь. Что если она решит тебя выгнать? Куда ты пойдёшь?
— Мама, Дана меня не выгонит, — устало отвечал Дима. — Мы любим друг друга.
— Любовь любовью, а документы надёжнее, — отрезала Маргарита Арсеньевна. — Мой тебе совет: настаивай на своём. Ты мужчина в семье или кто?
Дана открыла духовку. Жаркое было готово, но ей хотелось оттянуть момент возвращения за стол. Три месяца брака, и уже такие проблемы. Что же будет дальше?
***
В понедельник утром Дана задержалась в офисе строительной компании, где работала ведущим специалистом по проектам. Голова гудела от мыслей. Вчерашний обед со свекровью, напряженное молчание Димы весь вечер — всё это выматывало сильнее рабочих проблем.
— Земля вызывает Дану! — раздался голос коллеги Нины. — Ты третий раз перечитываешь одну страницу. Что-то случилось?
Дана отложила документы.
— Свекровь хочет, чтобы я переписала дом на Диму. Вернее, на нас обоих.
— А ты не хочешь? — Нина присела на край стола.
— Это бабушкин дом, — Дана покачала головой. — Бабушка вырастила меня, когда родители уехали на Север. Этот дом — всё, что у меня от неё осталось.
— А муж что говорит?
— Молчит, — Дана горько усмехнулась. — Сидит, как мышь под веником, когда мать начинает меня пилить. А потом делает вид, что ничего не было.
— Классика жанра, — хмыкнула Нина. — Моя подруга через это прошла. Только у неё была квартира...
В этот момент в кабинет заглянул начальник отдела, Василий Андреевич:
— Дана Михайловна, вы подготовили расчёты по проекту торгового центра? Заказчик перенёс встречу на завтра.
Дана вздрогнула. Расчёты! Она совсем забыла о них, погрузившись в домашние проблемы.
— Я... Василий Андреевич, мне нужно ещё немного времени.
Начальник нахмурился:
— До конца дня чтобы было на моём столе. И без ошибок, как в прошлый раз. Это важный клиент.
Когда дверь за ним закрылась, Дана схватилась за голову.
— Ещё и это! В прошлый раз я перепутала цифры в смете, и заказчик чуть не отказался от сотрудничества.
— Так, соберись, — Нина подвинула к ней чашку с кофе. — Сначала работа, потом свекрови. Иначе останешься без работы, и тогда точно придётся дом делить.
К вечеру Дана едва держалась на ногах от усталости. Расчёты она сдала, но домой ехала с тяжёлым сердцем. На пороге её встретил Дима с букетом полевых цветов.
— Это мне? — удивилась Дана. — По какому поводу?
— Просто так, — Дима выглядел виноватым. — Извини за вчерашнее. Мама иногда бывает... настойчивой.
— Настойчивой? — Дана приняла букет. — Дима, она практически обвинила меня в том, что я тебя использую.
— Она не это имела в виду, — Дима провёл рукой по волосам. — Просто в её понимании, если люди женаты, у них всё должно быть общее.
— А в твоём понимании? — Дана пристально посмотрела ему в глаза.
Дима отвёл взгляд.
— Мне всё равно, на кого записан дом. Главное, что мы вместе.
— Правда? — Дана положила букет на тумбочку. — Тогда почему ты не сказал это своей маме?
— Ты же знаешь, с ней бесполезно спорить...
— Зато со мной, значит, можно? — Дана развернулась и пошла в ванную. — Я устала, Дим. Очень устала.
***
Следующие две недели прошли в напряжённом перемирии. Маргарита Арсеньевна не приезжала, Дима был предупредительно ласков, а Дана погрузилась в работу. Ей казалось, что гроза миновала. Но в пятницу вечером раздался звонок.
— Данечка, это Вика, — раздался в трубке голос младшей сестры Димы. — Слушай, можно я к тебе заеду? Поговорить надо.
Через час Вика, двадцативосьмилетняя копия брата, только с длинными волосами и более решительным взглядом, сидела на кухне и нервно постукивала ногтями по столу.
— Мама планирует продать ваш дом, — выпалила она без предисловий.
— Что? — Дана думала, что ослышалась. — Какое отношение твоя мама имеет к моему дому?
— Она хочет, чтобы Дима уговорил тебя переоформить документы, а потом продать дом и купить квартиру в городе, рядом с ней, — Вика говорила быстро, словно боялась передумать. — Она мне вчера всё рассказала. Говорит, что "вытащит сына из этой деревни".
Дана опустилась на стул:
— Но почему? Мы с Димой каждый день ездим в город на работу. Здесь всего полчаса езды.
— Ты же знаешь маму, — Вика вздохнула. — Она хочет, чтобы Дима был рядом. А ещё она считает, что тут "глушь" и не место для "её мальчика".
— И Дима знает об этих планах?
Вика замялась:
— Не уверена. Но мама точно с ним это обсуждала. Она при мне говорила, что "Дмитрий всё понимает".
Дана почувствовала, как внутри всё холодеет. Неужели Дима всё это время знал? Неужели его внезапная уступчивость, цветы, забота — всё это было частью плана?
— Спасибо, что рассказала, — она сжала руку золовки. — Я ценю твою честность.
— Я люблю брата, но мама его совсем заездила, — Вика покачала головой. — Ты хорошая, Дана. Не позволяй ей разрушить ваш брак.
Когда Вика ушла, Дана долго сидела на кухне в полумраке. Она вспоминала, как бабушка годами берегла каждую копейку, чтобы расширить дом. Как они вместе сажали яблони в саду. Как бабушка, уже совсем слабая, просила Дану беречь этот дом и быть счастливой в нём.
Звук открывающейся входной двери вырвал её из воспоминаний. На пороге кухни появился Дима:
— Почему в темноте сидишь?
— Думаю, — тихо ответила Дана. — Дим, скажи честно: ты хочешь продать этот дом и переехать поближе к маме?
Дима застыл на месте:
— Что? Откуда ты...
— Вика заезжала. Рассказала о планах твоей мамы.
— Вика слишком много болтает, — буркнул Дима, включая свет. — Мама просто фантазирует.
— И ты не обсуждал с ней продажу дома? — Дана внимательно смотрела на мужа.
— Ну... — Дима отвёл глаза. — Она что-то говорила про то, что в городе нам было бы удобнее. Но это просто разговоры!
— Дима, этот дом не продаётся, — твёрдо сказала Дана. — Ни сейчас, ни потом. Это моя память о бабушке. И да, я не собираюсь его ни на кого переоформлять.
— Дана, да пойми ты...
— Что понять? Что твоя мама хочет распоряжаться не только твоей, но и моей жизнью? Моим имуществом?
— Ты несправедлива к ней! — повысил голос Дима. — Она просто хочет для меня лучшего!
— А ты? Чего хочешь ты, Дима? — Дана встала. — Хоть раз в жизни у тебя есть собственное мнение?
Дима побагровел:
— У меня всегда есть своё мнение! Просто я, в отличие от некоторых, умею уважать старших!
— Уважать — не значит позволять решать за себя, — Дана покачала головой. — Знаешь, я устала. Иди, переночуй в гостевой комнате. Мне нужно подумать.
***
Утром Дана проснулась от звука хлопнувшей двери. Дима ушёл, не попрощавшись. На кухонном столе лежала записка: "Поеду к маме. Нужно проветрить голову. Вернусь вечером."
Дана сварила кофе и вышла на крыльцо. Старые яблони, посаженные бабушкой, уже начинали цвести. "Яблони цветут — к счастью", — говорила бабушка. Сейчас эти слова казались горькой иронией.
Зазвонил телефон. На экране высветился номер начальника.
— Дана Михайловна, вы не забыли о сегодняшней презентации? — голос Василия Андреевича звучал напряжённо.
— Конечно, нет, — соврала Дана, лихорадочно вспоминая, о чём речь. — Я уже выезжаю.
— Жду вас через час. И документы не забудьте!
Дана бросилась собираться. Последние семейные проблемы совсем выбили её из колеи. Папка с документами нашлась не сразу, а когда она наконец выбежала из дома, то обнаружила, что машина не заводится.
В офис она прибыла на такси, взмыленная и опоздавшая на пятнадцать минут. Василий Андреевич встретил её ледяным взглядом:
— Заказчик ждёт, Дана Михайловна. И он не в лучшем настроении.
Презентация прошла из рук вон плохо. Дана путалась в цифрах, забывала термины, а один раз даже назвала проект торгового центра "жилым комплексом". Когда заказчики ушли, Василий Андреевич вызвал её в кабинет.
— Что с вами происходит? — он смотрел устало и разочарованно. — Вы один из лучших специалистов, но в последнее время... Это уже третья ошибка за месяц.
— Извините, — Дана опустила голову. — У меня сложности дома.
— Дана Михайловна, — начальник вздохнул, — я ценю вас как специалиста. Но если так продолжится, мне придётся пересмотреть вашу кандидатуру на должность руководителя проекта.
Это был удар ниже пояса. Дана два года ждала этого повышения.
— Дайте мне неделю, — попросила она. — Я всё исправлю.
Вернувшись на своё рабочее место, Дана увидела сообщение от Димы: "Останусь у мамы на выходные. Нам обоим нужно подумать."
Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. За какие-то три месяца её жизнь превратилась в хаос. Работа, которой она так гордилась, трещала по швам. Брак, который казался таким крепким, рассыпался на глазах.
— Выглядишь так, будто тебе нужен друг, — Нина поставила перед ней чашку кофе. — Рассказывай.
Дана вкратце обрисовала ситуацию.
— И что теперь? — спросила Нина.
— Не знаю, — честно призналась Дана. — Я люблю Диму, но не могу жить, постоянно оглядываясь на его мать. И дом я не продам. Никогда.
— А что, если... — Нина задумалась. — Что, если показать свекрови, что она тоже кое-что теряет, зацикливаясь на сыне?
— О чём ты?
— У неё есть мужчина? Поклонники? Хобби?
Дана покачала головой:
— Она только о Диме и говорит. Всю жизнь им занималась, с тех пор как овдовела.
— Печально, — Нина покачала головой. — Женщина в самом расцвете сил, а живёт только сыном.
В этот момент у Даны зазвонил телефон. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Дана? Это Борис Петрович, друг семьи Маргариты Арсеньевны. Мы могли бы встретиться? Есть разговор.
***
Кафе, в котором назначил встречу Борис Петрович, оказалось тихим уютным местом с красными кожаными диванчиками и приглушённым светом. Сам Борис Петрович, высокий седоватый мужчина лет шестидесяти с аккуратной бородкой, уже ждал за столиком.
— Спасибо, что согласились встретиться, — он поднялся ей навстречу. — Вы, наверное, удивлены моим звонком.
— Не то слово, — Дана села напротив. — Откуда у вас мой номер?
— Вика дала, — улыбнулся Борис Петрович. — Милая девочка. Очень переживает за брата и за вас.
— Вы друг Маргариты Арсеньевны? — Дана решила перейти к делу.
— Друг... — он задумчиво покрутил чашку с кофе. — Скорее, давний знакомый. Мы учились вместе в институте. Я был влюблён в неё, но она выбрала Аркадия, отца Димы.
— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, — нахмурилась Дана.
Борис Петрович вздохнул:
— Самое прямое. Видите ли, полгода назад я овдовел. И снова встретил Риту на встрече выпускников. С тех пор пытаюсь за ней ухаживать, но она... — он развёл руками. — Она видит только сына. Всё её время, все мысли — только о Диме. И о вас, как о факторе, который "уводит сына".
— Я не увожу Диму, — возмутилась Дана. — Мы женаты, и это нормально, что он живёт со мной!
— Я знаю, — кивнул Борис Петрович. — Но Рита... После того как Аркадий ушёл, она вцепилась в Диму мёртвой хваткой. Он стал смыслом её жизни. И сейчас, когда он начал отдаляться...
— Он не отдалялся, пока она не начала лезть в наши отношения, — перебила Дана.
— Верно, — согласился мужчина. — Но Рита этого не понимает. Она считает, что защищает сына. А на самом деле... — он замолчал.
— На самом деле что?
— На самом деле она губит свою жизнь, — Борис Петрович посмотрел Дане в глаза. — Рита красивая, умная женщина. Она могла бы быть счастлива. Мы могли бы быть счастливы вместе. Но она всё время, все силы тратит на то, чтобы контролировать жизнь сына.
Дана внимательно посмотрела на собеседника:
— И что вы предлагаете?
— Я хочу пригласить Риту на ужин, — ответил он. — Но не просто так, а под предлогом обсуждения будущего Димы. Она ни за что не согласится просто на свидание со мной, но ради сына придёт.
— И вы хотите, чтобы я организовала этот ужин? — догадалась Дана.
— Да, — кивнул Борис Петрович. — Позвоните ей, скажите, что хотите поговорить о будущем с ней и Димой. Назначьте встречу в ресторане. А я как бы случайно там окажусь.
— Это... странный план, — Дана покачала головой. — И нечестный.
— Возможно, — согласился Борис Петрович. — Но другого шанса у меня нет. У вас, кстати, тоже.
— О чём вы?
— Дима сейчас у матери, верно? — Борис Петрович грустно улыбнулся. — И она обрабатывает его день и ночь, настраивая против вас. Я вчера заходил к ним, видел. Она не остановится, Дана. Не остановится, пока не получит то, что хочет.
Дана почувствовала, как внутри всё сжимается от страха. Она вспомнила, как Дима постепенно менялся за эти месяцы, как всё чаще принимал сторону матери в спорах.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Я организую ужин. Но не обещаю, что Маргарита Арсеньевна придёт.
— Придёт, — уверенно сказал Борис Петрович. — Если речь о Диме — обязательно придёт.
***
Позвонить свекрови оказалось самым сложным решением в жизни Даны. Каждый раз, набирая номер, она сбрасывала вызов. Наконец, собравшись с духом, она нажала кнопку вызова и затаила дыхание.
— Алло? — голос Маргариты Арсеньевны звучал настороженно.
— Здравствуйте, это Дана, — она старалась говорить спокойно. — Нам нужно поговорить.
— О чём? — холодно спросила свекровь.
— О Диме. О нашем будущем, — Дана сделала паузу. — Я хочу встретиться с вами. Наедине, без Димы.
На другом конце провода повисло молчание.
— Хорошо, — наконец сказала Маргарита Арсеньевна. — Когда и где?
Они договорились встретиться в ресторане "Рябина" в пятницу вечером. Борис Петрович был доволен — он знал хозяина заведения и мог организовать своё "случайное" появление.
Когда Дана положила трубку, на душе было муторно. Она не привыкла к таким интригам, к манипуляциям. Но выбора не было. Дима уже третий день жил у матери и на звонки отвечал односложно. Когда она спросила, когда он вернётся домой, он только буркнул: "Не знаю, надо подумать".
В пятницу вечером Дана приехала в ресторан за полчаса до назначенного времени. Борис Петрович уже ждал её возле входа.
— Всё готово, — шепнул он. — Я буду сидеть за соседним столиком. В нужный момент "случайно" вас замечу.
Маргарита Арсеньевна появилась точно в назначенное время. Она была при полном параде: строгий тёмно-синий костюм, идеальная причёска, нитка жемчуга на шее. Дана поймала себя на мысли, что свекровь действительно красивая женщина, только вечно поджатые губы и холодный взгляд портят это впечатление.
— Добрый вечер, — сухо поздоровалась Маргарита Арсеньевна, садясь напротив. — О чём вы хотели поговорить?
Дана глубоко вдохнула:
— О том, что происходит между нами. О Диме. О доме.
— А что тут обсуждать? — свекровь пожала плечами. — Вы отказываетесь поступить справедливо, а теперь удивляетесь, что сын хочет всё обдумать.
— Справедливо? — Дана едва сдержалась, чтобы не повысить голос. — Маргарита Арсеньевна, этот дом — память о моей бабушке. Я никогда его не продам. И не переоформлю.
— Тогда зачем эта встреча? — свекровь надменно подняла бровь.
— Потому что я люблю вашего сына, — просто ответила Дана. — И не хочу, чтобы наш брак разрушился из-за имущественных споров.
— Если бы вы действительно любили Диму, то не заставляли бы его жить в доме, который ему не принадлежит, — отрезала Маргарита Арсеньевна.
— Дима никогда не говорил, что ему это мешает, — покачала головой Дана. — Только вы постоянно поднимаете эту тему.
— Потому что он слишком мягкий! Слишком уступчивый! — воскликнула свекровь. — Всегда таким был. Я одна защищаю его интересы!
— А вы не думали, что, может быть, он уже взрослый мужчина и сам может решать, что для него лучше? — тихо спросила Дана.
Маргарита Арсеньевна открыла рот для ответа, но в этот момент к их столику подошёл Борис Петрович:
— Рита? Какая неожиданная встреча! — он улыбался так искренне, что Дане стало неловко за свою роль в этом спектакле.
— Борис? — Маргарита Арсеньевна явно растерялась. — Что ты здесь делаешь?
— Ужинаю в одиночестве, — он развёл руками. — А вы, как я вижу, решаете семейные вопросы? Не помешал?
— Нет-нет, — поспешно сказала Дана. — Присоединяйтесь к нам.
Маргарита Арсеньевна бросила на неё недовольный взгляд, но возражать не стала. Борис Петрович сел рядом со свекровью и начал непринуждённый разговор. Он рассказывал какие-то истории из студенческой молодости, шутил, и Дана с удивлением заметила, что суровое лицо Маргариты Арсеньевны постепенно смягчается. Она даже улыбнулась пару раз, слушая рассказы о давних проказах.
— А помнишь, Рита, как мы с тобой сбежали с лекции Петрова и пошли в парк? — Борис Петрович смотрел на свекровь с нескрываемой нежностью. — Ты сказала, что никогда не каталась на лодке. И я чуть не утопил нас обоих, пытаясь произвести впечатление.
— Ты всегда был ужасным гребцом, — фыркнула Маргарита Арсеньевна, но в её голосе не было привычной холодности.
Дана наблюдала за ними, поражённая переменой. Перед ней была совсем другая женщина — живая, с блестящими глазами, а не та суровая командирша, которая устраивала допросы каждое воскресенье.
— Вы давно знакомы? — спросила она, хотя уже знала ответ.
— Со студенческих лет, — ответил Борис Петрович. — Мы учились в одной группе.
— И Борис постоянно таскал мне конспекты, — неожиданно улыбнулась Маргарита Арсеньевна. — Я тогда часто болела.
— Да, я был влюблён по уши, — просто сказал Борис Петрович. — И сейчас, кстати, тоже.
Маргарита Арсеньевна вспыхнула и опустила глаза:
— Что за глупости!
— Никакие не глупости, — Борис Петрович накрыл её руку своей. — Рита, я третий месяц пытаюсь пригласить тебя в театр, в кино, просто на ужин. А ты всё время занята. И знаешь чем? — он посмотрел на Дану. — Сыном. Только сыном. У тебя вся жизнь крутится вокруг Димы.
— Он нуждается во мне, — твёрдо сказала Маргарита Арсеньевна.
— Нет, Рита, — мягко возразил Борис Петрович. — Ему тридцать пять. У него есть жена, работа, своя жизнь. Это ты нуждаешься в нём. Точнее, в роли главного человека в его жизни. Но эту роль теперь играет Дана.
Маргарита Арсеньевна побледнела:
— Ты не понимаешь...
— Понимаю, — он по-прежнему держал её за руку. — Когда Аркадий ушёл, ты осталась одна с сыном. Ты вложила в него всю душу. Но дети вырастают, Рита. Они создают свои семьи. А мы остаёмся одни, если... если не найдём своё счастье.
— Я просто хочу, чтобы у Димы всё было хорошо, — голос Маргариты Арсеньевны дрогнул.
— И у него всё хорошо, — мягко сказала Дана. — Он любит свою работу. Любит меня. Любит вас. Ему не нужен дом на двоих, ему не нужна квартира в городе. Ему нужно только, чтобы две самые важные женщины в его жизни не воевали друг с другом.
Маргарита Арсеньевна долго молчала, глядя в свою тарелку. Наконец она подняла глаза:
— Вы действительно любите моего сына?
— Больше всего на свете, — честно ответила Дана.
— И не собираетесь его выгонять из дома?
— Никогда, — Дана покачала головой. — Этот дом теперь и его дом тоже.
— Но документы...
— Документы останутся как есть, — твёрдо сказала Дана. — Это память о бабушке. Но мы с Димой уже начали откладывать на новую квартиру. Общую.
Маргарита Арсеньевна вздохнула:
— Я просто... Я боюсь, что он совсем уйдёт от меня. Что я останусь одна.
— Ты никогда не будешь одна, — Борис Петрович сжал её руку. — Если только сама этого не захочешь.
***
В воскресенье Дима вернулся домой. Он выглядел осунувшимся, уставшим, но в глазах была решимость.
— Я поговорил с мамой, — сказал он, садясь напротив Даны за кухонный стол. — Точнее, она со мной поговорила. Сказала, что была неправа, что давила на тебя. И на меня.
Дана удивлённо приподняла брови:
— Вот так просто?
— Не совсем, — Дима вздохнул. — Она сначала была в ярости после вашего ужина. Говорила, что вы с этим Борисом сговорились. Но потом... Потом он пришёл к нам домой с огромным букетом. И они долго разговаривали на кухне. А потом мама вдруг сказала, что ей надо подумать о своей жизни. Представляешь?
Дана улыбнулась:
— Могу представить.
— В общем, я хочу извиниться, — Дима взял её за руку. — Я должен был сразу встать на твою сторону. Это твой дом, твоя память о бабушке. Я не имею права на него претендовать.
— Дим, — Дана сжала его ладонь. — Я никогда не считала, что ты здесь чужой. Это и твой дом тоже. Просто...
— Просто документы остаются как есть, — закончил за неё Дима. — Я понимаю. И согласен. Мама тоже это поняла, представь себе.
Дана недоверчиво покачала головой:
— Неужели?
— Да, — кивнул Дима. — Знаешь, что она мне сказала? "Твоя жена любит тебя. И дом для неё — не просто имущество, а память. Я была неправа". Я чуть со стула не упал!
Они рассмеялись, и напряжение последних недель начало отступать.
— А потом она сказала, что Борис пригласил её в театр, и она согласилась, — добавил Дима. — Первый раз за двадцать лет она куда-то идёт с мужчиной!
— Я рада за неё, — искренне сказала Дана. — И за нас.
Дима притянул её к себе:
— Я тоже. И обещаю, что больше никогда не встану между тобой и своей матерью. Вы обе дороги мне, но ты — моя жена. И мой дом там, где ты.
Спустя три месяца Дана получила долгожданное повышение до руководителя проекта. Василий Андреевич лично поздравил её, отметив, что за последнее время её работа значительно улучшилась.
В тот же вечер они с Димой решили отпраздновать это событие ужином в ресторане. К их удивлению, в том же ресторане оказались Маргарита Арсеньевна и Борис Петрович.
— Можно к вам присоединиться? — спросила свекровь, подходя к их столику.
Дана и Дима переглянулись.
— Конечно, — Дана кивнула на свободные стулья.
Ужин прошёл на удивление хорошо. Маргарита Арсеньевна была оживлённой, много шутила, расспрашивала Дану о повышении. Ни разу не прозвучало ни слова о доме или о том, как Дима и Дана должны жить.
Когда принесли десерт, Борис Петрович откашлялся:
— У нас для вас новость. Мы с Ритой решили пожениться.
Дима поперхнулся кофе:
— Что? Мама, ты серьёзно?
— Вполне, — Маргарита Арсеньевна улыбнулась, и эта улыбка преобразила её лицо. — В моём возрасте нет смысла откладывать счастье на потом.
— Я очень рада за вас, — Дана подняла бокал. — За вашу любовь!
Когда они прощались на парковке, Маргарита Арсеньевна отвела Дану в сторону:
— Я хотела извиниться, — сказала она, глядя Дане в глаза. — Я была несправедлива к вам. И к Диме. Думала только о себе, о своих страхах.
— Всё в порядке, — Дана улыбнулась. — Главное, что сейчас всё хорошо.
— Не совсем, — Маргарита Арсеньевна покачала головой. — Я до сих пор считаю, что имущество в семье должно быть общим. И никогда не пойму вашего упрямства насчёт дома.
Дана вздохнула. Некоторые вещи не меняются.
— Но, — продолжила свекровь, — я научилась уважать чужие решения. И границы. Борис мне помог это понять.
Она протянула руку:
— Мир?
— Мир, — Дана пожала протянутую руку.
Это не было началом большой дружбы. Маргарита Арсеньевна оставалась властной, временами бестактной женщиной со своими твёрдыми представлениями о жизни. Дана по-прежнему отстаивала свою независимость. Но они научились уважать решения друг друга. И этого было достаточно.
Когда они с Димой вернулись домой, на крыльце их встретила соседская кошка, которая в последнее время повадилась приходить к ним в гости.
— Смотри-ка, опять пришла, — улыбнулась Дана, наклоняясь погладить пушистую гостью.
— Может, оставим её? — предложил Дима. — Раз уж она выбрала наш дом...
— Наш дом, — эхом отозвалась Дана и улыбнулась. — Звучит правильно.
Они вошли в дом, оставив дверь приоткрытой для кошки. В конце концов, для того и нужен дом — чтобы в нём было место для всех, кого ты любишь.
А документы... что документы? Просто бумаги. Настоящая ценность — в другом. В том, что не измеришь цифрами и не опишешь в договорах. В том, что нельзя разделить поровну, но можно разделить со всеми, кого любишь.
Маргарита Арсеньевна этого так и не поняла. И, наверное, никогда не поймёт. Но это уже не имело значения. У каждого своя правда. И своё счастье.
***
Холодными осенними вечерами так приятно укутаться в плед с чашкой чая и вспомнить, как важно ценить то, что имеешь. Прошло два года с тех пор, как Дана отстояла свой дом и научилась находить общий язык со свекровью. Сентябрьское солнце золотило яблоки в саду, когда почтальон принес странное письмо без обратного адреса. "Дорогая Дана, вы меня не знаете, но я знаю о вас всё. И о доме, который так яростно защищали. Боюсь, вам придется узнать правду о вашей бабушке и о том, как на самом деле этот дом попал к вам в руки...", читать новый рассказ...