Есть мнение, что вирусами в природе не питается никто и в пищевой пирамиде они не занимают места, – последнее, впрочем, типично для паразитов. Наука данное мнение, вроде бы, разделяла. Но без категоричности. Ибо тут всегда всё было не слишком просто.
Понятно что на суше не имеющий защиты от высыхания вирус вне чужого организма почти мгновенно будет уничтожен воздействием факторов среды. Однако, в море всё не так однозначно. Спираль ДНК в капсиде может неограниченно долго дрейфовать в толще воды. Что, кстати, и наблюдается. «Не прореагировавшие» вирусы и споры бактерий, часто «сухопутных», вымытые дождями из атмосферы и унесённые в океан реками, медленно тонут, скапливаясь во впадинах. Концентрация вирусов и спор в придонных слоях очень велика. Но и не более того. На протяжении геологических периодов они там не складируются. Постепенно вирусы оседают, входят в состав детрита, и утилизируются редуцентами.
Собственно, на этапе расселения от одного хозяина к другому вирусы «гибнут» массово и в толще воды, уничтожаясь ферментами внешнего пищеварения бактерий и одноклеточных грибов, или попадая в пищеварительные вакуоли эукариотов. И вопрос, не опасно ли вирус глотать, – праздный. Конечно, не опасно, если это чужой вирус. Химический ключ позволяет вирусу преодолевать лишь строго определённую клеточную мембрану. Наделить его более широкими способностями отбор не стремится, поскольку, попав внутрь «не той» клетки, вирусная ДНК, вероятно, наделает своей химией бед, нарушив протекающие процессы, – но ей самой это пользы не принесёт. Механизм репликации запущен не будет, зато вирусная ДНК окажется разобрана на запчасти.
...То есть, можно было бы сказать, что вирусы служат пищей редуцирующим и хищным микроорганизмам, но наука такой формулировки избегала, опасаясь неверного понимания ситуации, – будто кто-то в природе вирусами питается. Несмотря на то, что вирусы поглощались и переваривались (или переваривались, а потом поглощались), во всех случаях, как казалось, они становились случайными жертвами. Не только амёбы, но и мельчайшие бактерии не снисходили до специализации на питании именно вирусами.
Лишь в 2022 году в природе был найден первый «профессиональный» вирофаг – инфузория хальтерия. То есть, речь именно об эукариоте. Последнее стоит подчеркнуть для понимания масштаба: за 100 минут своего жизненного цикла – от деления до деления – хальтерия поглощает 600-800 миллионов вирусов.
Вопрос, каким образом ей это удаётся, кстати, не решён. Вирусы видны только в луче электронного микроскопа, убивающем всё живое, – и, соответственно, нельзя полюбоваться, как халькерия ест. Известно лишь, что вирусы притягиваются не установленной силой (возможно, током воды создаваемым жгутиками) к мембране, целиком втягиваются сквозь неё и поглощаются только в цитоплазме, – крупные куски вирусной ДНК обнаружены внутри халькерий. То есть, инфузория, как бы «заражается» сто тысяч раз в секунду… Но «рабочие» РНК тут же выводят чужие макромолекулы из строя.
Возникает ещё вопрос, где халькерия столько вирусов берёт? Однако, тут-то всё объяснимо. Инфузория работает «антителом» в скоплениях хлореллы, не давая чрезмерно размножаться поражающим одноклеточную водоросль хлоровирусам.