— Мама, мы можем поговорить? — Лена поймала Раису Захаровну в коридоре, когда та, напевая себе под нос, собиралась выходить в магазин. — Это насчет денег. Прошло уже четыре месяца, ты обещала вернуть в течение двух. Нам с Андреем сейчас очень нужны эти средства.
Раиса Захаровна медленно обернулась, и её круглое, обычно добродушное лицо, приняло удивленно-обиженное выражение. Она смерила невестку взглядом с головы до ног, словно видела её впервые.
— Каких денег, Леночка? — её голос, секунду назад бывший весёлым, стал тонким и звенящим, как натянутая струна. — Ты ничего не путаешь, деточка? У тебя всё в порядке с головой? Может, переутомилась на своей работе?
Лена на мгновение потеряла дар речи. Она ожидала чего угодно: просьб подождать ещё, жалоб на нехватку средств, даже слёз. Но такого наглого, прямого отрицания — никогда.
— Как это каких? — в голосе Лены зазвучал металл. — Триста тысяч рублей. Я перевела их тебе на карту в мае. На ремонт крыши на даче. Ты плакала, говорила, что дом детства вот-вот рухнет.
— На крышу? — Раиса Захаровна картинно всплеснула руками, едва не выронив плетёную корзинку для покупок. — Да, крышу мы перекрыли, слава богу. Андрей помог, сын мой золотой. Рабочих нашёл, материалы закупил. А при чём тут ты, я не пойму? Ты нам хоть копейкой помогла? Я что-то не припомню.
Лена смотрела на свекровь во все глаза. Это был театр одного актёра. И актриса была, надо признать, гениальная. Ни один мускул не дрогнул на её лице, только в глазах мелькнул холодный, расчётливый огонёк, который она тут же прикрыла ресницами, изображая искреннее недоумение.
— Андрей? — Лена почувствовала, как к горлу подступает волна гнева. — Андрей ничего не закупал! Он только дал телефон бригадира. Все деньги, до последней копейки, дала я! Из своих личных сбережений, которые мне от бабушки остались!
— Лена, перестань, — Раиса Захаровна вздохнула тяжело, с материнской скорбью глядя на невестку. — Нехорошо так говорить. Мы одна семья. Что значит «твои», «мои»? Да и не было никаких денег от тебя. Андрей всё сделал. Если не веришь — спроси у него. А мне в магазин пора, пока скидки на курицу не закончились.
С этими словами она просеменила к двери, оставив Лену стоять посреди коридора, оглушённую и раздавленную. Воздух в квартире вдруг стал густым и тяжёлым, дышать было нечем. Она прислонилась к стене, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Дело было не только в деньгах. Дело было в предательстве. Мерзком, липком, которое сейчас, казалось, испачкало всё вокруг.
Четырьмя месяцами ранее всё было иначе. Май выдался тёплым, и они всей семьёй поехали на дачу Раисы Захаровны — открывать сезон. Андрей с воодушевлением занимался мангалом, Лена разбирала сумки в доме, а свекровь ходила по участку, охая и причитая.
Старый деревянный дом, который дед Андрея построил ещё в семидесятых, действительно требовал ремонта. Но в этот раз Раиса Захаровна была особенно драматична. Она подвела Лену к тёмному пятну на потолке веранды и с настоящим трагизмом в голосе произнесла:
— Смотри, Леночка, смотри! Всё течёт! Ещё одна зима — и рухнет. А ведь это гнездо наше родовое. Здесь Андрюша мой первые шаги делал, здесь каждое брёвнышко его детством дышит. Продать? Рука не поднимется. Это же память…
Лена, выросшая в городской квартире и не питавшая особой любви к дачным работам, всё же понимала чувства свекрови. Она сочувственно кивнула.
Вечером, когда шашлык был съеден, а Андрей задремал в гамаке, Раиса Захаровна подсела к Лене на скамейку. Её глаза были полны слёз.
— Не знаю, что и делать, Леночка, — начала она шёпотом, хотя их никто не мог услышать. — Бригадир сегодня заезжал, знакомый Зойкин. Насчитал триста тысяч. Крышу перекрыть, укрепить стропила. Где я такие деньги возьму, с моей-то пенсией? У Андрюши просить — так у вас ипотека, я же знаю. Не хочу сына обременять.
Она достала из кармана халата платочек и промокнула глаза. Лена почувствовала укол жалости. Свекровь умела быть обаятельной и трогательной, когда ей это было нужно.
— Пропадёт дом, — всхлипнула она. — Вся жизнь моя здесь. Вот помню, как мы с покойным мужем моим, отцом Андрюши, эту яблоню сажали. Он тогда сказал: «Рая, это дерево нас переживёт, и внуки наши будут его яблоками лакомиться». А какие яблоки-то, Леночка! Антоновка! Ты пироги с ней пекла, помнишь? Самые вкусные в мире получаются. Знаешь, в чём секрет? В тесто нужно добавлять не просто сахар, а немного сахарной пудры и щепотку ванилина. Тогда оно получается особенно нежным и ароматным. А яблоки резать не кубиками, а тонкими-тонкими дольками, почти прозрачными.
Лена слушала, и сердце её смягчалось. Она действительно любила печь, и советы свекрови, когда та была в хорошем настроении, бывали очень кстати.
— Я думала, может, кредит взять, — продолжала Раиса Захаровна, возвращаясь к главной теме. — Да кто ж мне, пенсионерке, даст? Так и сгину с этой думой о крыше…
И тут Лена, сама не зная почему, поддалась этому искусно разыгранному спектаклю. У неё были деньги. Те самые, «бабушкины». Она копила их на новую машину, её старенький «Солярис» уже дышал на ладан. Но машина могла и подождать. А здесь — семейная реликвия, слёзы пожилого человека…
— Раиса Захаровна, не плачьте, — сказала Лена тихо. — У меня есть эти деньги. Я могу вам одолжить.
Лицо свекрови мгновенно изменилось. Слёзы высохли, словно их и не было. Глаза заблестели живым, цепким блеском.
— Леночка! Ангел ты мой! — она сжала её руку своими пухлыми пальцами. — Да я тебе их через пару месяцев верну! У меня же вклад в банке скоро заканчивается, в июле. Сразу всё и отдам, до копеечки! Спасительница ты моя! Я Андрюше скажу, какой у него не жена, а чистое золото!
Лена почувствовала себя неловко от такой бурной благодарности.
— Не надо Андрею говорить, — попросила она. — Это, между нами. Просто помогу вам, и всё.
— Конечно-конечно, как скажешь, — закивала Раиса Захаровна. — Тогда, может, переведёшь мне на карту? Чтобы я завтра же с бригадиром договорилась, пока он на другой объект не ушёл.
На следующий день Лена перевела ровно триста тысяч рублей на карту свекрови. В назначении платежа ничего писать не стала. Зачем? Это же семья. Она даже не сомневалась, что деньги вернутся в срок. Какая же она была наивная дура.
Вечером, когда Андрей вернулся с работы, Лена ждала его на кухне. Она была бледна, но решительна.
— Андрей, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — начала она без предисловий.
— Что-то случилось? — он с тревогой заглянул ей в глаза. — Ты неважно выглядишь.
— Случилось. Сегодня я спросила у твоей мамы, когда она вернёт мне долг. Триста тысяч, которые я давала ей на крышу.
Андрей нахмурился. — Какой долг? Мама мне говорила, что они с тётей Зоей свои сбережения сложили.
Лена горько усмехнулась.
— Вот как? А мне она сказала, что ты нашёл рабочих и всё оплатил. А теперь она делает вид, что вообще не брала у меня денег. Говорит, что я всё выдумала.
Андрей сел на стул и провёл рукой по волосам. Было видно, что он не хочет верить в услышанное. Для него его мать, Раиса Захаровна, была святой. Вдовой, в одиночку поднявшей двоих детей — его и сестру Катю. Она всегда была слабой, беззащитной, нуждающейся в его опеке. Образ матери-манипуляторши просто не укладывался в его голове.
— Лен, ну ты чего? — сказал он примирительно. — Наверное, вы друг друга не так поняли. Мама в последнее время стала забывчивой. Возраст, сама понимаешь. Давай я с ней поговорю завтра, спокойно всё выясню.
— Нет, Андрей, она не забыла! — вскрикнула Лена. — Я видела её глаза! Она всё прекрасно помнит! Она просто врёт! Тебе, мне, всем!
— Тише, тише, не кричи, — он попытался её обнять, но Лена отстранилась. — Зачем ей врать? Какой в этом смысл? Это же огромные деньги! Она не могла так поступить.
— А я тебе говорю — могла! И поступила! — Лена чувствовала, как внутри всё закипает. — Ты мой муж или её сын?! Ты кому веришь — мне или ей?!
Этот вопрос повис в воздухе. Андрей смотрел на неё с несчастным видом. Он был зажат между двух огней, и этот выбор был для него мучительным.
— Я верю, что произошло какое-то недоразумение, — наконец произнёс он. — Я поговорю с мамой. Я всё улажу. Обещаю.
Но Лена уже поняла, что ничего он не уладит. Он поговорит с матерью, та снова прольёт пару крокодиловых слёз, пожалуется на плохую память и бедную невестку, которая её в гроб вгоняет, и Андрей вернётся с рассказом о том, что Лена должна быть мягче и войти в положение.
Той ночью она почти не спала. Она ворочалась с боку на бок, прокручивая в голове унизительный утренний разговор. Чувство обиды сменилось холодной яростью. Её обманули. Нагло, цинично, свои же люди. И муж, её опора и защита, фактически принял сторону обманщицы.
«Нет, — подумала Лена, глядя в тёмный потолок. — Я этого так не оставлю. Речь уже не о деньгах. Речь о моём достоинстве».
На следующий день, едва дождавшись обеденного перерыва на работе, она позвонила своей лучшей подруге Свете. Света работала юристом и обладала трезвым, прагматичным умом.
Выслушав сбивчивый и эмоциональный рассказ Лены, она помолчала пару секунд, а потом спросила деловито:
— Расписка есть?
— Нет, конечно, — вздохнула Лена. — Это же свекровь.
— Понятно. Переводила как? С карты на карту?
— Да.
— Отлично! Это уже что-то. Сделай выписку из банка. Это будет косвенным доказательством. Свидетели разговора были?
— Нет. Мы были на даче одни… Хотя нет, подожди! — Лена вдруг вспомнила. — Вечером, когда она просила деньги, соседка, тётя Валя, заходила за солью. Она могла что-то слышать!
— Так, это уже интереснее, — оживилась Света. — Но свидетельские показания — вещь шаткая. Особенно от соседей. Она может испугаться и пойти на попятную. Главное — это переписка. У тебя сохранились какие-нибудь сообщения от неё на эту тему? СМС, в мессенджерах?
Лена стала лихорадочно вспоминать.
— Да! Кажется, да! После того как я перевела деньги, она написала мне в WhatsApp: «Леночка, денежки получила, спасибо тебе огромное! Ты меня так выручила! Завтра же звоню строителям!»
— Бинго! — воскликнула Света. — Вот это уже серьёзный аргумент! Не удаляй ни в коем случае! Сделай скриншот и сохрани в облако. Прямо сейчас!
— И что мне с этим делать? «Идти в суд?» —с сомнением спросила Лена.
— В суд всегда успеешь. Для начала нужно действовать её же методами — психологическое давление и игра на публику. У неё скоро день рождения? Юбилей? Какой-нибудь семейный праздник намечается?
— У неё юбилей через три недели. Шестьдесят пять лет. Собирается отмечать в ресторане, всю родню зовёт.
— Идеально! — голос Светы звучал так, будто она разрабатывала план военной операции. — Значит, так. План «Капкан для свекрови». Во-первых, перестань с ней ругаться и что-то доказывать. Веди себя как обычно. Мило, но холодно. Во-вторых, собери все доказательства: банковскую выписку, скриншот её сообщения. Поговори с соседкой, но очень аккуратно, не дави. Просто съезди на дачу, «случайно» встреться с ней, заведи разговор о ремонте крыши. Может, она сама что-то вспомнит и расскажет. В-третьих, жди юбилея. Это будет твой звёздный час.
— Я не хочу устраивать скандал на празднике, — запротестовала Лена.
— А не надо скандал. Надо устроить спектакль. Она же у тебя актриса? Ну так и ты покажи ей мастер-класс. Но для этого нужна подготовка. И железные нервы. У тебя они есть?
Лена выдохнула. — После вчерашнего — есть.
— Вот и отлично. Запомни, Лена, в таких ситуациях нельзя опускать руки. Бороться можно и нужно всегда! Если ты сейчас позволишь вытереть о себя ноги, они будут делать это постоянно. Ты должна показать зубы. Громко и отчётливо! Чтобы все поняли, что с тобой такие номера не проходят!
Этот разговор со Светой подействовал на Лену как ушат холодной воды. Эмоции улеглись, уступив место холодному расчёту. Она открыла онлайн-банк и сделала выписку за май. Вот он, этот перевод: «Раисе З. К. — 300 000,00 руб.». Потом нашла то самое сообщение в WhatsApp. Сердце забилось чаще. У неё есть доказательства. Она не сумасшедшая, не выдумщица.
Следующие три недели превратились в шпионский триллер. Лена, следуя совету подруги, стала образцовой невесткой. Она звонила Раисе Захаровне, спрашивала о здоровье, привозила ей пироги по выходным. Свекровь, поначалу настороженная, быстро расслабилась. Она, видимо, решила, что Лена «одумалась» и поняла свою «ошибку». Она даже стала вести себя покровительственно, давать Лене советы по хозяйству, как будто ничего не произошло.
— Ты, Леночка, борщ неправильно варишь, — поучала она, пробуя суп, который Лена приготовила на ужин. — Свёклу нужно не просто варить, а сначала отдельно потушить с добавлением ложечки уксуса или лимонного сока. Тогда она сохранит свой яркий цвет, и борщ будет не бурым, а рубиновым. Этому меня ещё моя мама учила. Простые хитрости, а как меняют вкус!
Лена молча кивала, улыбалась и запоминала. Не совет про борщ. А то, как легко и непринуждённо эта женщина может лицемерить, глядя ей прямо в глаза.
Андрей, видя, что мир в семье восстановлен, заметно повеселел. Он решил, что «девочки помирились», и больше не возвращался к неприятной теме. Лена его не переубеждала. Она ждала своего часа.
В одни из выходных она под предлогом, что нужно забрать с дачи оставленные там вещи, поехала за город. Сердце колотилось, когда она парковалась у соседского забора. Тётя Валя, бодрая старушка лет семидесяти, как раз поливала свои знаменитые флоксы.
— Тёть Валь, здравствуйте! — как можно беззаботнее крикнула Лена. — Какие у вас цветы красивые в этом году!
— Ой, Леночка, привет! — обрадовалась соседка. — Да вот, стараюсь. А вы что, на дачу? Раиса-то в городе осталась.
— Да я на минутку, вещи забрать. Слушайте, а я смотрю, Раиса Захаровна крышу-то как хорошо сделала! Прямо загляденье! Наверное, влетело в копеечку?
Тётя Валя понизила голос и подошла ближе к забору.
— Ой, не говори! Она же ко мне в тот вечер забегала, как вы уехали. Вся в слезах. Говорит: «Валя, представляешь, триста тысяч! Где брать — ума не приложу!» А потом через пару дней снова встретились, так она уже весёлая такая, сияет. Говорит: «Слава богу, Леночка выручила, одолжила всю сумму! А то пришлось бы последнее продавать!» Так что, молодец ты, Леночка, что свекрови помогаешь. Дело-то святое.
У Лены от радости перехватило дыхание. Свидетель есть. И свидетель надёжный. Тётя Валя была известной на всю дачную улицу правдолюбкой и вряд ли стала бы врать.
— Да что вы, тёть Валь, мы же семья, — скромно улыбнулась Лена и, сославшись на дела, поспешила к своей машине. План был почти готов к исполнению. Оставалась самая сложная часть — разговор с мужем.
Вечером она выложила перед Андреем все карты: распечатку из банка, скриншот сообщения, и пересказала свой разговор с тётей Валей. Андрей долго смотрел на бумаги, его лицо становилось всё более мрачным.
— Я не понимаю… «Зачем?» —прошептал он. — Зачем она это делает?
— Потому что может, — жёстко ответила Лена. — Потому что она привыкла, что ты ей всегда веришь. Она считает меня чужой, той, которая увела у неё любимого сына. И она решила меня проучить. Показать, кто в доме хозяин. Унизить меня и сделать так, чтобы ты усомнился во мне.
— Но это же… подло, — Андрей поднял на неё глаза, полные растерянности и боли. Ему было тяжело рушить тот светлый образ матери, который он лелеял всю жизнь.
— Да, это подло. И я не собираюсь это терпеть, — Лена посмотрела ему прямо в глаза. — В субботу, на её юбилее, я задам ей вопрос о деньгах. При всех. И покажу эти бумаги.
Андрей побледнел. — Лена, не надо… Это будет ужасный скандал. Ты испортишь маме праздник.
— Она испортила мне четыре месяца жизни! — голос Лены зазвенел. — Она выставила меня лгуньей и сумасшедшей! Она чуть не разрушила нашу с тобой семью! Ты вообще понимаешь, что она сделала?! Она столкнула нас лбами! Она заставила тебя выбирать между матерью и женой! И ты, ты почти выбрал её!
Она вскочила, не в силах больше сидеть на месте.
— Я не позволю вытирать об себя ноги! Ни ей, ни кому-либо ещё! Я буду бороться за свою правду, за своё имя, даже если мне придётся делать это в одиночку! Если ты не хочешь меня поддержать — твоё право. Можешь сидеть и смотреть, как твоя мать меня уничтожает. Но я молчать не буду!
Андрей смотрел на жену так, будто видел её впервые. Сильную, яростную, готовую идти до конца. И в его взгляде что-то изменилось. Растерянность уступила место уважению. Он медленно поднялся и подошёл к ней.
— Прости меня, — сказал он тихо. — Я был слеп. Я с тобой. Что бы ни случилось, я на твоей стороне.
Ресторан «Золотой фазан» сверкал огнями. Раиса Захаровна, в новом бордовом платье, сияла, как именинный торт. Она принимала поздравления, кокетливо отмахивалась от комплиментов и зорко следила, чтобы у всех гостей были полные бокалы. За столом собралась вся родня: сестра Зоя с мужем, дочь Катя с семьёй, какие-то дальние кузины и, конечно, Андрей с Леной.
Лена сидела с прямой спиной, лишь крепко сжатая в кулак левая рука под столом выдавала её напряжение. В сумочке, лежащей на коленях, её ждали три листа бумаги, которые казались ей тяжелее свинца.
Праздник шёл своим чередом. Говорили тосты, дарили подарки. Раиса Захаровна с умилением приняла от дочери и зятя новый телевизор, от сестры — пуховую шаль. Когда очередь дошла до Андрея и Лены, они вручили ей путёвку в подмосковный санаторий.
— Мамочка, отдохнёшь, подлечишься, — сказал Андрей, обнимая мать.
— Ох, детки, спасибо! Вот уж порадовали! — прослезилась Раиса Захаровна. — Дорогущий, наверное? А у меня-то каждая копеечка на счету, сама бы ни в жизнь не поехала. Всё на дачу уходит, на это родовое гнездо…
И тут Лена поняла — это её шанс. Момент настал.
Она дождалась, когда утихнут восторги по поводу подарка, и все снова усядутся за стол. Взяв бокал с шампанским, она медленно поднялась. В зале воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на неё.
— Дорогая Раиса Захаровна, — начала она ровным, но громким голосом. — Я тоже хочу сказать вам несколько слов. Я от всей души поздравляю вас с юбилеем и желаю, конечно же, здоровья. А ещё я хочу пожелать вам финансового благополучия. Оно вам, я знаю, очень нужно.
Повисла недоумённая пауза. Раиса Захаровна напряглась, её улыбка стала стеклянной.
— Особенно сейчас, — продолжила Лена, чеканя каждое слово, — когда вы потратили такую большую сумму на ремонт дачной крыши. Триста тысяч рублей — это ведь серьёзные деньги, правда?
Сестра свекрови, Зоя, неодобрительно кашлянула. Дочь Катя нахмурилась. Андрей сидел как на иголках, но ободряюще посмотрел на жену.
— Я очень рада, что смогла вам тогда помочь, одолжив эти деньги, — Лена сделала паузу, обводя взглядом застывшие лица родственников. — И я уверена, что вы, как человек чести, скоро вернёте мне этот долг.
Раиса Захаровна с улыбкой посмотрела на нее, еще не понимая, что через мгновение её маленький, уютный мирок рухнет. Её лицо выражало лишь лёгкое, снисходительное удивление, мол, что за странные шутки у невестки.
Лена глубоко вдохнула и достала из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги…