— Нет, ну я понимаю, что ты не смог найти себе девушку среди наших, но можно было хотя бы не блондинку выбрать?
Мать убирала со стола и выговаривала Тимуру, который только что проводил невесту и вернулся. Он пригласил Олесю познакомиться с родителями и заранее знал, что, скорее всего, понимания у старшего поколения не встретит. Но что поделаешь? Любовь! Он надеялся со временем переубедить семью и доказать, что сделал правильный выбор.
— И что я бабушке Сании скажу? — продолжала сокрушаться Мадина.
* * *
Бабушка Сания была самым строгим судьей всей семьи от мала до велика. Она держала в ежовых рукавицах всех. Нет, конечно, считалось, что главный — это дедушка Ахмет. Но и он, когда был жив, не делал ни шага, если его не одобряла «джаным», как он ласково называл жену. Они прожили вместе больше пятидесяти лет. И вот, в прошлом году дедушки не стало. Все родственники опасались, что и бабушка после потери любимого мужа быстро сдаст. Ну нет, не тут-то было.
У Сании была послевоенная закалка — «гвозди бы делать из этих людей!» И она, уже став трижды бабушкой и один раз прабабушкой, продолжала управлять семьей, пожалуй, даже более умело, чем иной глава какой-нибудь корпорации. Старший и средний ее сыновья женились, как выражались в семье, «на своих» — тех, кого им подобрали родители. Это были красивые девушки татарских кровей, которые знали, как подобает разговаривать со старшими и вести хозяйство. А младший, Ильдар, отец Тимура, вдруг взбрыкнул и привел в родительский дом русскую.
Даром, что мама Тимура, Мадина, была с Кавказа. Для Сании все, кто не татары, были русскими. И только дедушка Ахмет, тогда еще живой, смог убедить жену, что младшая невестка одной веры с ними, и на вид ее от татарки не отличишь. А за пределами семьи совсем необязательно рассказывать, откуда она родом. Уже много позже, когда Мадина родила родителям мужа двух внуков, у нее внезапно обнаружились и татарские корни. То ли одна восьмая, то ли одна шестнадцатая. Это было бальзамом на сердце бабушки Сании, и она окончательно приняла младшую невестку в семью.
Тем более, что у Ильдара дети были самые успешные. Старшая дочь, Эльмира, жила в столице. Бойкая и веселая она умела и подстроиться под тяжелый характер бабушки, и подластиться к дедушке. Ахмет очень любил единственную внучку, а она — его.
Скандал разразился, когда внучка выбрала себе мужа сама. Русоволосого Сергея, с которым вместе работала. Сания, узнав об этом, чуть не отреклась от Эльмиры, несмотря на уговоры мужа смягчиться. Однако Эльмира привезла какие-то документы, вероятно, поправленные в фотошопе, и бабушку удалось убедить, что Сергей свой, просто из семьи выкрестов, когда-то давным-давно оставивших ислам и перешедших в православие.
Теперь у Эльмиры подрастала дочка Лиля. Сания, ставшая прабабушкой, даже слышать не хотела о том, что она когда-то не принимала Сергея.
«Да что вы мне рассказываете? — сердилась она, когда об этом заходил разговор. — Я сразу его признала за своего! И Лиля вон как похожа на нашу родню!»
Тимур, как и сестра, сначала уехал в большой город, закончил там университет и попал по обмену за границу. Там он познакомился с Олесей — как говорится, и красавицей, и умницей, ученой из сходной с Тимуром области. Вместе они представляли собой очень слаженный тандем ученых. Влюбился, сделал предложение и получил согласие. В скором времени им предстояло вернуться на родину. И только тогда Тимур понял, что вряд ли сможет убедить бабушку Санию, что Олеся, сероглазая, белокожая блондинка, в которой текли финские крови, будет для него подходящей парой. Однако с родителями все же решил ее познакомить.
* * *
— А давай мы пока не будем ничего бабушке говорить? — предложил он матери. — Мы с Олесей распишемся и будем жить. А уж потом как-нибудь…
— «Как-нибудь» — это как? Ты хочешь сказать, что будешь ждать, пока бабушка Сания умрет, что ли? Пусть шайтан отрежет мне язык за такие слова!
— Нет, мам, ты все неправильно поняла. Я говорю, что, может быть, потом, немного позже. Я вообще не понимаю! Мы что, в каком-то средневековье живем? А если бы я чернокожую невесту в дом привел? Сейчас даже русские такие есть, не говоря уж об африканках.
— Да уж лучше чернокожую, чем блондинку, — горестно опустилась Мадина на стул.
— Обещаю, что второй моей женой будет негритянка, — рассмеялся Тимур.
— Только попробуй! — замахнулась мать на него половником. — Если ты еще и вторую жену приведешь, то бабушка Сания от нас от всех отречется. Скажет, что ей такие родственники не нужны. Ты об отце подумал?
Этот спор мог бы продолжаться долго, но тут в комнату зашел Ильдар.
— А что обо мне думать? — посмотрел он на жену. — Я, между прочим, в нашей семье этому начало положил. И если уж кого и наказывать, так это меня. Ты, сынок, не переживай. С мамой я все улажу. Она чем старше — тем мягче становится.
— Правда? — фыркнула Мадина. — А я бы так не сказала…
Ильдар пропустил реплику жены мимо ушей.
— Ты скажи, — обратился к сыну, — что́ твоя Олеся делать-то умеет? Может, что-то такое, что бабушка Сания примет безоговорочно. Там, не знаю, на всю семью плов приготовить, к примеру.
— Пап, ну какой плов? Она в Карелии родилась. Откуда там плов? Да и вообще, она классно исследования проводит. И у нас с ней мысли сходятся.
— У дураков они сходятся, — пробурчал Ильдар. — Ладно, я понял, что вы оба ничего путного не можете. Женись, раз пора пришла, но слово мое отцовское такое: выясни, что твоя будущая жена умеет делать хорошо. А уж моя забота придумать, как это все преподнести своей матери, понял?
— Понял, — кивнул Тимур и тут же поинтересовался: — А вы на свадьбу приедете? А то Олесина мама будет, надо вас познакомить…
— Ну, а куда деваться? — хмыкнула Мадина. — Приедем, конечно. Скажем бабушке Сании, что в отпуск да внучку проведать к Эльмире, а сами к вам. Ох, нехорошо ты заставляешь нас поступать!
— Ладно, мать, я разберусь. А свадьба сына без родителей — это совсем плохо, — оборвал ее Ильдар. — Всё, и закрыли эту тему. Завтра едем к бабушке Сании поздороваться, сказать, что внук вернулся из-за границы. И смотрите мне, не проговоритесь там!
* * *
Тимур со смехом пересказывал невесте разговор в родительском доме, не замечая, как Олеся погрустнела.
— Не думаю, что наша свадьба — это хорошая идея, — произнесла она, когда Тимур закончил. — Я не смогу спокойно жить, зная, что твоя семья меня не примет.
— В смысле «семья»? — опешил Тимур. — Это ведь только бабушка Сания. Мои родители совсем не против нашей свадьбы и даже обещали приехать.
— Нет. Мы что, будем обманывать пожилого человека? Я так не могу. Давай не будем торопиться. Возможно, мы что-то делаем неправильно.
И, как ни уговаривал Тимур, Олеся так и не согласилась выйти за него замуж, если бабушка Сания будет против.
— Но ведь ты с ней даже не знакома! — воззвал он к последнему доводу.
— Это не имеет значения.
Вскоре Олеся перевелась в другое подразделение и уехала из столицы на север, поближе к маме. Тимуру пришлось объяснять родителям, почему расстроилась свадьба. Мадина очень жалела сына, но в глубине души радовалась, что не придется вступать в очередную войну со свекровью.
«А там, глядишь, он влюбится в кого-нибудь другого…» — думала она.
Ильдар, посочувствовав Тимуру, попросил у него телефон Олеси.
— Может быть, я смогу ее отговорить?
Тимур послушался, но при этом сказал:
— Если она не хочет, то, поверь мне, силой ее заставить невозможно.
— А я и не собираюсь.
* * *
Прошел почти год, прежде чем Тимур снова появился в родных краях. На этот раз он приехал вместе с семьей сестры на Сабантуй — праздник конца сбора урожая. Раньше, когда был жив дедушка Ахмет, а сыновья не женаты, собираться всей семьей за большим столом на праздник было доброй традицией. Но рождались внуки, невестки не приезжали, их мужья не хотели оставлять жен одних и тоже отказывались от поездки, и со временем традиция исчезла. Теперь все старались собираться хотя бы раз в три-четыре года, и то не всегда получалось. В этот раз внезапно запланировали быть все. Последний раз в таком составе семья собиралась по грустному поводу — на похороны главы рода. А теперь вот решили, что вместе петь и веселиться — куда лучше, чем плакать. Так что нужно собраться.
Тимур ехать не хотел. Опять начнутся разговоры: «Ты почему до сих пор не женат?», «Что, и невесты нет?», «А ты часом не того? Нормальный, в смысле?»
Бабушка Сания обязательно начнет знакомить: «Вот это мой младший внук Тимур. Столичный ученый. Да. И традиции наши чтит». Потом отведет в сторонку и начнет шептать, что «у такого-то дочь на выданье». Или внучка, племянница, да мало ли кто еще.
— Ты что, струсил? Не хочешь с семьей повидаться, да? — гневно взглянула на него старшая сестра, когда он попытался отказаться. — Даже Сережка мой едет, а ты как будто не наш.
Против Эльмирки, да еще и вместе с племяшкой, которая уселась к дяде на колени, едва он зашел в гости, устоять невозможно. Тимур согласился и с ужасом представлял себе, чем может закончиться для него это путешествие.
«Они непременно меня женят. Вот чувствую я это, — думал он, подъезжая к родному городку. Потом мысленно махнул рукой. — Да и пусть. Иншалла! Если уж Олеся мне отказала, то не все ли равно?»
Тимур почти смирился с мыслью, что с Сабантуя уедет если не женатым, так после сватовства точно. А отказываться от данного слова в его родных краях было не принято.
* * *
Кульминацией праздника считалась джигитовка, которую исполняли лучшие группы верховой езды в национальных костюмах. Тимуру нравилась эта часть представления. Сам он ездить на лошади не умел, но всегда восхищался наездниками. В этот раз он с удивлением заметил среди джигитов девушку. В бело-синем костюме с традиционными узорами и островерхой шапочке темноволосая красавица гарцевала на вороной кобыле. Прямая спина, отличная посадка, прекрасное чувство седла. Она, хоть и не выполняла все трюки, которые совершали ее партнеры, но — ах, как притягивала взгляд. Когда выступление закончилось, и гости стали рассаживаться за столы, один из наездников подвел девушку к Сании, как к старейшине города. Тимур видел, как приветливо заулыбалась бабушка, взяла незнакомку за руку и направилась в его сторону. По пути она прихватила Ильдара. Так, втроем, они и подошли.
— Ну, и как тебе наездница? — хитро прищурилась Сания. — Понравилась?
Тимур кивнул, боясь произнести хоть слово.
— Тогда познакомься. Хотя, мне кажется, вы уже знакомы, — рассмеялась бабушка, переглянувшись с Ильдаром.
Тимур хотел возразить, что видит такую красотку впервые, но, присмотревшись внимательней, понял, что он откуда-то знает это лицо, эти серые глаза. А когда девушка сняла шапочку вместе с париком, и по ее плечам рассыпались светлые волосы, ахнули буквально все за столом.
— Олеся?! Ты? Но как?
Когда шум стих и все успокоились, Олеся рассказала, как к ней приехал Ильдар, чтобы уговорить на свадьбу. Она пригласила его в родительский дом, где он увидел награды девушки за участие в соревнованиях.
— У моего отца был армейский друг, — рассказал она. — Он классно умел сидеть на лошади. Они поклялись, что после армии обязательно встретятся и поженят своих детей, а еще отец пообещал, что обязательно научит сына сидеть в седле. Только вот сына у него не случилось. Женился папа поздно и был на четверть века старше мамы, поэтому быстро ушел от нас. Однако он успел меня записать в конную школу. Мне там понравилось. Тренеры разглядели во мне талант и с удовольствием выставляли на соревнования. Потом пришла пора двигаться дальше, спорт стал мешать, и я его оставила.
— А знаешь, кто был армейским другом ее отца? — весело добавил Ильдар. — Твой дедушка Ахмет! Когда я увидел их совместную фотографию, то понял, что мне удастся уговорить маму на ваш брак. Тем более, что твоя невеста согласилась поучаствовать в тренировках и выступить на Сабантуе.
— Да, — кивнула Олеся. — И с удовольствием!
Сания посмотрела на внука.
— Твой дедушка ведь обещал другу поженить детей. Но, поскольку наши с ним сыновья все давно женаты, придется исполнить обещание с внуком. Уверена, что он был бы рад.
— Я не верю своим ушам. Ты не будешь возражать и искать мне другую невесту? А как же татарская кровь?
— Ладно тебе! — махнула рукой бабушка. — Кровь — не самое важное. Главное — дух. А он у твоей невесты самый что ни на есть наш!
— Машалла! Мне кажется, что эти армейские друзья сейчас где-то там сидят и улыбаются, глядя на нас. Ох, и шутники! — рассмеялась подошедшая к родным Мадина, покачала головой и погрозила куда-то вверх пальцем.
Автор: Лариса Черная