Ольга стояла у плиты, помешивая деревянной лопаткой тушёную капусту. Она делала это почти машинально, даже не замечая, что кусочки слегка подгорают на дне. Горячий пар поднимался ей в лицо, стекал капельками по вискам, но она словно не чувствовала ни жара, ни запаха.
Мысли упорно возвращались к утру.
Андрей тогда выглядел усталым, но сосредоточенным. Он достал из шкафа свой старый рюкзак, в который привычно уложил набор инструментов, и, натянув потрёпанную куртку, сказал:
— Мамка звонила. Там дел куча: забор падает, дрова кончаются, огород под зиму готовить надо. Я поеду, помогу. Вернусь к воскресенью.
Ольга только кивнула, хотя в груди что-то неприятно ёкнуло. Она предложила поехать с ним, но он поспешно отмахнулся:
— Не стоит, Оль. Там скука смертная, грязь по колено. Ты только утомишься, испортишь себе выходные. Отдохни дома, почитай. Я сам справлюсь.
В тот момент слова мужа показались ей заботливыми. Но сейчас, спустя целый день, они звучали как оправдание.
Телефон Андрея упорно не отвечал. В три часа дня она сама набрала его номер, но услышала только короткое сообщение: "Абонент временно недоступен".
— Может, действительно руки в земле, — пробормотала она тогда, — не до телефона…
Но сейчас, когда вечерний свет мерк и в кухне включилась лампа, Ольга чувствовала, что это объяснение слишком натянутое.
Она положила лопатку на край сковороды и опёрлась руками о стол. Сердце било чуть быстрее, чем обычно.
"Почему он даже не написал? Всегда хотя бы сообщение кидал: "Занят". А сегодня — тишина. Совсем тишина".
В голове всплыли слова подруги Лены, сказанные неделю назад, когда Андрей тоже уезжал на дачу:
— А если он не только к матери ездит? Ну мало ли… Может, у него кто-то там?
Ольга тогда отмахнулась. Но сейчас эта мысль снова засела, как заноза.
Она встряхнула головой, пытаясь отогнать подозрения, и вернулась к капусте. Но аппетит исчез полностью, а в животе разрастался неприятный ком тревоги.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Решение
Минуты тянулись мучительно долго. В комнате разлился запах тушёной капусты, но Ольга не притронулась к ужину. Она ходила из угла в угол, словно в поисках ответа, который никак не приходил.
В какой-то момент ей стало ясно — оставаться дома и ждать больше невозможно.
— Всё, хватит, — сказала она вслух, будто пытаясь убедить саму себя.
Она сняла кастрюлю с плиты, накрыла крышкой и убавила газ. После этого почти бегом пошла в спальню.
Быстро надела джинсы, свитер и куртку, схватила сумку, в которую кинула ключи и телефон.
В зеркале мелькнуло её лицо — бледное, напряжённое, с упрямо сжатыми губами.
— Увижу его. Убедюсь, что всё в порядке. И точка, — сказала она своему отражению.
Через несколько минут она уже сидела в машине. Город медленно оставался позади, за окнами мелькали фонари, а внутри её росло странное чувство: смесь страха и решимости.
"А если он действительно там, работает? Я приеду — а он с молотком, весь в грязи. Тогда что? Получится, я зря накрутила себя".
Но тут же возник другой голос:
"А если он обманул? Если снова эти таинственные поездки нужны вовсе не для заборов и дров? Лена же предупреждала…"
Дорога заняла чуть больше двух часов. Уже стемнело, когда Ольга свернула к дачному посёлку. Фары выхватывали из темноты силуэты домов и заборов.
Оставив машину у леса, она пошла пешком к дому №52. Ветер шевелил верхушки сосен, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь скрипом её шагов по гравию.
Подойдя ближе, она уловила запах.
Не дыма от костра и не запаха свежесрубленной древесины, а густой, соблазнительный аромат жарящегося на углях мяса.
Ольга замерла, сжимая ремень сумки.
— Шашлык?.. — прошептала она.
Запах был слишком явный, чтобы ошибиться. И исходил он именно с участка Валентины Сергеевны.
На даче
Ольга осторожно толкнула калитку. Петли предательски заскрипели, и она, замерев, прислушалась — но, похоже, её никто не услышал.
Внутри участка царила совсем не та картина, которую она рисовала себе весь день. Никаких сложенных поленниц, никакого строительного мусора от починки забора. Перед домом стоял мангал, от которого поднимался лёгкий дымок, пахнущий специями и мясом. На складном столике рядом лежала тарелка с зеленью, нарезанными помидорами и половинкой лимона.
Андрей сидел в шортах и футболке на шезлонге, босиком, с одноразовой тарелкой в руках. Он жестикулировал, рассказывая что-то, и выглядел расслабленным, даже счастливым. Та широченная улыбка, которую Ольга давно не видела дома, сейчас освещала его лицо.
Напротив него, тоже на шезлонге, сидела Валентина Сергеевна. На голове у неё красовалась смешная соломенная шляпка с цветами, хотя солнце давно уже село. В руках она держала тарелку с шашлыком, а на коленях, как царь, восседал полосатый кот Мурзик. Женщина что-то слушала, иногда кивала, улыбалась — и выглядела так умиротворённо, словно перед ней не взрослый мужчина, а всё тот же мальчик, её сын.
Ольга почувствовала, как внутри закипает обида.
"Так вот где он. Работает, значит? Спину гнёт? Ага… только не над забором, а над шампуром".
Она стиснула зубы. Сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук можно услышать в ночной тишине.
Несколько секунд она просто стояла, не в силах двинуться. В груди боролись два чувства: злость и желание разрыдаться.
— Господи, да они даже не заметили, что я здесь, — прошептала она, чувствуя, как щёки наливаются жаром.
Но вот в голове пронеслось:
"А может, я ошибаюсь? Может, они уже всё сделали днём и решили поужинать?"
Она сделала шаг назад, потом вперёд. Ноги дрожали. И наконец она заставила себя кашлянуть.
Разоблачение
Звук получился громкий и нарочитый. Андрей вздрогнул, едва не уронив тарелку. Валентина Сергеевна подняла голову, её улыбка тут же погасла.
— Ольга? — голос мужа прозвучал хрипло, сдавленно. — Ты… что ты здесь делаешь?
Она сделала шаг вперёд, глядя прямо на него. Голос её был холоден и резок:
— Я решила нагрянуть с проверкой. Вижу, работа у вас спорится. Прямо до седьмого пота…
Андрей вскочил на ноги, поставив тарелку на траву. Лицо его мгновенно потеряло прежнюю беззаботность.
— Подожди, это не то, что ты думаешь…
— Да что я думаю? — перебила его Ольга. — Что забор сам собой починился? Дрова сами накололись? Ты же в глаза мне смотрел утром и врал, Андрей. Для чего врал? Чтобы спокойно посидеть здесь с шашлычком? Я что, мешаю?
Валентина Сергеевна торопливо поднялась, аккуратно снимая кота с колен. На лице её появилась натянутая улыбка.
— Олечка, милая! Какая неожиданность! Заходи, садись с нами. Андрюша только что снял с мангала самый вкусный шашлык.
Ольга даже не посмотрела в её сторону, взгляд был прикован к мужу.
— Я думала, что мой муж надрывается здесь весь день, а он… оказывается, отдыхает. И не один.
— Оля, прошу, — Андрей шагнул к ней, — это можно объяснить.
— Объяснить? — в голосе прозвучала горечь. — Что объяснить? Что я у тебя вечно в стороне? Что для "семейных" посиделок меня нужно исключать?
Андрей сжал кулаки, явно не находя слов. Валентина Сергеевна подняла руки, словно пытаясь остановить грозу.
— Детки, не ссорьтесь, ради Бога. Это я виновата. Это я уговорила его не говорить тебе. Думала, ты уставшая, тебе отдых нужен. Хотела, чтобы мы с сыном посидели… по-тихому.
— По-тихому? — Ольга повернула к ней лицо. — Значит, я уже не семья? Я — помеха, которую надо оставить за дверью?
Тишина повисла тяжёлым грузом. Лишь на углях шипел упавший кусочек жира.
Ссора
Андрей провёл рукой по волосам, в его движениях чувствовалось растерянное раздражение.
— Оля, ну хватит. Ты же сама понимаешь, что это пустяки. Мы просто посидели, поели. Что тут такого?
Ольга прищурилась.
— Пустяки? То есть обман — это пустяки? Ты врал мне с утра, глядя прямо в глаза. И не моргнул. Я предлагала поехать вместе. А ты сказал: "Там скука и грязь". А тут, как вижу, веселье, шашлычок, уют.
— Да не так всё было! — Андрей повысил голос. — Мама просто… предложила. Сказала, мясо хорошее купила. Я подумал, ты уставшая, тебе будет только в тягость.
Ольга усмехнулась, но смех вышел сухим, почти злым.
— Значит, ты решил, что лучше меня обмануть? Удобнее соврать, чем сказать правду? А вы, Валентина Сергеевна, — она резко повернулась к свекрови, — вы поддержали это? Вы сами сказали сыну: "Скажи жене, что идёшь вкалывать, а мы тут шашлычки пожарим"?
Валентина Сергеевна покраснела и заломила руки.
— Олечка, не кричи. Я… я не подумала, что это так выйдет. Просто соскучилась. Хотела побыть с Андрюшей, поговорить…
— А я, значит, лишняя? — перебила Ольга. — Для "тихих семейных" разговоров меня быть не должно?
Андрей резко вскинул голову.
— Хватит на маму нападать! Она тут ни при чём! Это я решил не говорить!
— Конечно, — голос Ольги дрогнул. — Удобно свалить всё на себя, а потом снова врать?
Между ними повисла тяжёлая пауза. Ветер качнул ветви яблони, откуда-то упало яблоко, глухо стукнувшись о землю.
Наконец Андрей шагнул к жене, его голос смягчился:
— Прости. Я не хотел, правда. Просто так вышло. Я подумал, что если скажу, будет хуже.
Ольга горько усмехнулась:
— Хуже, чем сейчас?
Её глаза блестели от слёз, но она упорно не позволяла им пролиться.
Примирение
Тишина стала почти осязаемой. В этот момент Валентина Сергеевна заговорила тихо, почти шёпотом:
— Олечка, прости меня тоже. Это моя вина. Я… я иногда так скучаю по Андрюше. Вспоминаю, как он был мальчиком, как мы сидели вечерами и болтали обо всём. Мне захотелось хоть на немного вернуть то время. Я не подумала, что это может тебя ранить.
Ольга перевела взгляд на неё. Впервые она увидела не властную свекровь, которая всегда лучше знает, а одинокую женщину, ждущую внимания от сына.
В груди что-то дрогнуло. Злость начала отступать, уступая место усталости и горькой обиде.
— Я не против вашего общения, — сказала она глухо. — Никогда не была против. Но я хочу быть частью этой семьи. А не посторонней, которую отстраняют ради "тихого семейного" отдыха.
Андрей шагнул ближе и осторожно обнял её за плечи.
— Ты права. Это было подло и глупо с моей стороны. Я больше не буду. Обещаю.
Она глубоко вздохнула.
— Запомни: лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
— Да, — кивнул он, — больше никогда.
Несколько секунд они стояли молча. Потом Ольга перевела взгляд на мангал. Угли уже тлели, но мясо всё ещё благоухало.
— Ну, и что вы тут говорили? Что шашлык вкусный?
Андрей попытался улыбнуться.
— Очень. Мама мариновала с гранатовым соком.
Ольга фыркнула, но уголки её губ дрогнули.
— Дайте тарелку, а то после дороги я сейчас с голоду умру.
Валентина Сергеевна оживилась, быстро достала чистую посуду и положила щедрый кусок. Андрей усадил жену в шезлонг рядом с собой.
Ольга взяла вилку, попробовала мясо. Оно оказалось нежным, сочным, с лёгкой кислинкой. Она проглотила и тихо сказала:
— Действительно… вкусно.
Тишина стала мягче, напряжение растворилось. В этот вечер Андрей впервые понял, что скрывать от жены — значит разрушать доверие. А Ольга — что иногда за грубыми ошибками стоит всего лишь человеческая слабость и желание простого тепла.
С тех пор Андрей больше не ездил к матери втайне. Теперь он всегда приглашал Ольгу с собой.
Ещё больше захватывающих сюжетов ждут вас! Переходите к другим рассказам!