Талант
Построение управления полка, провожу инструктаж перед прилетом комиссии штаба Тихоокеанского флота:
- Никому не умничать, лишние вопросы не задавать, говорить коротко, только военными фразами: "Есть, так точно, недостатки устраним в кратчайшие сроки". Выражение «Никак нет!» не употреблять! А где Петрович? Где этот скромный герой? Ага, вот он… Ты свою задачу помнишь? Не подведи!
- Товарищ подполковник, я больше не могу! Ну сколько можно бухать?
Где столько здоровья взять?
- Не ной, стойко переноси тяготы и лишения. Бухать мы все умеем, а у тебя талант – ты умеешь настолько плотно работать с членами комиссии, что они забывают, зачем прилетели. На поправку здоровья - сутки, после отлета комиссии.
- А жена? С женой что делать?
- Твою жену я беру на себя.
После построения я иду в «секретку», там служит жена Петровича, Надежда.
Начинаю издалека:
- Надежда, ты готова к прилету комиссии?
- Мы всегда готовы, у нас всегда порядок.
- Узко мыслишь Надежда, запираешься в личных и ведомственных рамках.
Надо же не только о себе думать, но и заботиться о чести всего полка.
- Это вы о чем? О Петровиче? НЕТ!!! Не пущу! Сколько можно? Сами бухайте
с ними, а моего Петровича оставьте в покое.
- Надежда! Это же не просто пьянка, это - выполнение специального задания
командования. Да, бухать - дело простое, но у Петровича - ТАЛАНТ, он так это
делает, что заблаговременно узнает все планы нашего противника, и вовремя
предотвращает все их происки.
- Талант у него... Да лучше бы у него открылся талант к получению пайка
продовольственного, уже неделю не может получить, все свой талант тренирует.
- Ну, разминка в таком деле лишней не будет, все правильно делает Петрович.
Паёк, говоришь? Да нет проблем! Сейчас Петрович, на моей машине, поедет
на склад, и все получит в лучшем виде. Договорились?
- Ладно, иду у вас на поводу, возьму грех на душу, но это - в последний раз.
- Ну, вот и молодец, талантам же надо помогать..., да и полку тоже…
Впервые
Был обычный монгохтянский зимний вечер, мы с братом только что вернулись в общагу из летной столовой. Закончилась предварительная подготовка к завтрашним полетам, мы поужинали и пришли домой. Я пришел к жене, а брат пришел к книгам и телевизору. Зашел в комнату, жену там не обнаружил, переоделся, и пошел на общую кухню, жену поискать. А там – веселье. На кухне моя жена с подружкой смеются, а их развлекают Шира с Худиком, ребята с соседнего «румынского» полка. Худик – мой хороший товарищ, мы учились в одном классном отделении в училище, штурман «бэкфайера» в соседнем полку, а Шира – его командир.
- О, привет, дохлые «румыны»!
- Здорово, «зябра»!
- А что это вы делаете в общаге нашего полка, если у вашего полка есть своя общага, вы оба – женаты, и у обоих есть квартиры? И чего к моей жене пристаете?
- Да вот, что-то выпить захотелось, зашли да зацепились языком за Татьяну.
- Ну и зашли бы в свою общагу. Что, у нас водка вкуснее?
- У нас в общаге пить нельзя, заложат, завтра в ночь летаем.
- А что, у «румын» небоеготовым экипажам разрешается немного выпить накануне полетов? Чтобы не боялись? Новое слово в методике летного обучения? Надо бы этот передовой опыт на всю дивизию распространить.
- Да ладно тебе, полеты же завтра ночью, аж с 19.00. Да и повод есть – завтра мы становимся боеготовым (БГ) экипажем ночью, в три ночи отлетаем, и все к Шире домой, жена стол накроет, отметим БГ и его День рождения. Все на мази, осталось завтра ночью сгонять зачетный маршрут в отряде, и – наливай…
- Молодцы, хорошие планы! Чего же сегодня то начинать?
- Да так просто, настроение хорошее. У тебя выпить есть?
- Да есть конечно, но пить мы не будем. У меня завтра утром полеты, да и вам еще рано пить перед полетами, еще даже не БГ, а туда же… Короче, Танюха, гони этих оборзевших «румын» с кухни, они еще летать не умеют, а уже безобразничают. Ладно, ребята, я пошел в комнату, и вам советую по домам.
Следующий день прошел по плану. Мы летали до 18.00, соседний полк, «румыны», начали летать с 19.00, а мы пошли отдыхать. В общем, все как обычно. А вот с утра все изменилось…
Проснулся я не по будильнику, а чуть раньше, с какой-то тревогой в душе. И за дверью какая-то суета, что-то непонятное. Ну, оделся, пошел в туалет. А в коридоре народ лазит озабоченный, напряженный.
- Что за дела?
- Ты что, ничего не знаешь?
- Да я только проснулся, что случилось?
- У «румын», в конце смены, «бэкфайер» упал на взлете, все убились…
- Чей экипаж?
- Шира.
- Ё-моё…
Вернулся в комнату, жена уже зашевелилась.
- Помнишь, позавчера вечером, Худик с Широй заходили, вас с Ленкой на кухне развлекали?
- Ну?
- Убились сегодня ночью, самолет упал на взлете…
- Как же так?!!
- Да не знаю я как, скоро расскажут.
Оделся, побрел на службу. По пути ребята обсуждали катастрофу, выдвигали различные версии, настроение – ни в дугу. Через силу поел, пошел на построение. Командир полка кратко нас проинформировал:
- Вчера при полетах в соседнем полку, в час ночи на взлете упал «бэкфайер», экипаж Шир..ва, все члены экипажа погибли. Обстоятельства выясняются. Сейчас весь полк выдвигается на торец полосы, там вам задачу поставят.
Добрались на аэродром, в торец. Там уже была толпа гарнизонного народа. Осмотрелись. Самолет упал в 950-ти метрах от торца, в районе ближнего привода, чудом не задев домик ближнего привода, где находились люди. Командовали на месте катастрофы особисты:
- Растянуться цепью, идти от торца в сторону места падения самолета. Искать останки членов экипажа, иметь в виду, что целых тел не будет, все куски собирать на брезент, который расстелен в районе домика ближнего привода. Особое внимание обратить на поиск пистолетов и главное - секретный портфель оператора, рыжего цвета.
Ну, искать, так искать… Снега по пояс, идти трудно, зато сразу заметно, где снег поврежден. Ищем мы и «румыны», остальные части в оцеплении. В процессе поиска подхожу к «румынам», интересуюсь результатами первичного расследования.
- Да никто ничего толком не знает, упал сразу после взлета, на форсажах.
- Загнали экипаж, гады. Я в самолете сидел, слышал, как его гнали на взлет, типа, «не затягивай», «энергичней на рулении», «ведущий уже взлетел»…
- А что за паника?
- Да плановую всю перекроили, вылет снесли на конец смены, время поджимало, он же БГ становился, надо же было отрапортовать…
- Да там и ведущий мудак, полковник из штаба авиации, можно было и подождать Ширу на взлете.
- Ну, не в этом дело…
- Да кто его знает, в чем дело? Разберутся, расскажут.
Мы брели по снегу, собирали все, что могли найти, складывали на брезент. Подошел их штурман эскадрильи.
- Шарьте по карманам, Худик не успел получку получить, надо найти его расчетную книжку, вырвать талончик, раздатчик выдаст задним числом, жене отдадим.
Поиски продолжались до темноты. Уставшие и опустошенные, мы пошли по домам. Вот так я впервые столкнулся с гибелью своих товарищей. Не каких-то там абстрактных сослуживцев, а своих близких товарищей, с которыми не просто служил в одном гарнизоне, но и учился вместе, и за столом сиживал не один раз. На следующий день все повторилось, но уже как-то вяло, народ устал, да и нашли уже все, что надо было. Никакие обломки самолета мы не собирали, они и до сих пор валяются около ближнего привода.
А потом были похороны и траурные мероприятия. Приехали родители членов экипажа, я был знаком с отцом Худика, он служил в училище командиром эскадрильи, «румыны» попросили меня быть рядом с ним. Чтобы снять напряжение, очень много пили. «Румыны» организовали официальные поминки, я на них не пошел, сил не было.
Параллельно шло расследование катастрофы. Выяснилось, что действительно, экипаж пинками гнали на взлет, чтобы успел выполнить зачетный полет. Наши экипажи потом проводили исследовательские выруливания на полосу, не всем удалось запуститься и вырулить так же быстро, как это на пинках сделал Шира. Значит, к моменту взлета, Шира уже был весь в мыле. Ведущий взлетел, не дождавшись Ширу, что еще больше выбило Ширу из колеи. После взлета экипаж Ширы вместо того, чтобы спокойно набрать высоту и начать пристраиваться к ведущему, даже не выключив форсаж, начал поиски ведущего, чтобы быстрее пристроиться, «срезав все углы». Шира отвлекся от пилотирования на поиски ведущего, нос самолета мешал ему, он отклонил нос вниз, чтобы лучше видеть, и не заметил, как самолет перешел на снижение. Никто этого не заметил, все искали ведущего, и только перед самой землей Шира все понял, попытался выхватить самолет, но высоты не хватило.
Вот так все и случилось, очень просто. Все списали на плохую подготовку к полетам и неудовлетворительную организацию и руководство полетами. Комэску, как главного виновника, перевели к нам в полк на должность заместителя командира эскадрильи и как-то совсем не больно наказали руководителя полетов.
Наш полк первым начал полеты после этой катастрофы. На предполетных указаниях командир полка провел с нами сеанс психологической подготовки:
- На взлете на место падения варежку не разевать, от пилотирования не отвлекаться, ничего нового вы там не увидите.
Экипажу поставили памятник в гарнизоне, но каждый год в день катастрофы мы, «старики», водили на место катастрофы молодых, и там, на обломках самолета, выпивали, вспоминали ребят и рассказывали молодым, как все это случилось.
Зябры, румыны, и хунхузы
Это названия авиационных полков нашего гарнизона. Не, названия были другими, и даже секретными, но в обиходе мы использовали именно такие обозначения. Почему такие названия? Сейчас расскажу о том, что сам узнал от старших товарищей в процессе службы.
Те, кто служили в 570-м морском ракетоносном авиационном полку (мрап) назывались «зябрами». Я начинал службу именно в этом полку, и тоже был «зяброй». Тут все просто – при образовании полка, основная эскадрилья, которая стала костяком нового полка, прибыла из гарнизона Зябровка (Белоруссия).
Основными отличительными чертами «зябров» были обстоятельность, хозяйственность, и некая независимость, если можно так выразиться про военную службу в составе ракетоносной дивизии. Если жители гарнизона видели офицера с рюкзаком на спине, и сумками в руках, то уверенно делали вывод: «Вот идет настоящий «зябра». Лично я хозяйственностью и до сих пор не отличаюсь, но звание «зябра» носил с гордостью.
Тех, кто служил в 568-м морском ракетоносном авиационном полку (мрап), называли «румынами» или «дохлыми румынами». Версий о происхождении столь странного названия существует множество, расскажу наиболее, на мой взгляд, достоверную.
Как-то раз, противным промозглым зимним утром, 568-й мрап полным составом, в пешем строю, следовал от своего штаба к гарнизонному Дому офицеров, на какое-то мероприятие. Следовал – это я сильно сказал, на самом деле полк шел ссутулившись, засунув руки в карманы шинелей, да и не столько шел, сколько брел.
В тот момент, когда полк проходил мимо штаба дивизии, из штаба вышел командир дивизии, который остановил это воинское формирование, и выразил свое негодование следующими словами: «Приведите себя в порядок! Что вы плететесь, как дохлые румыны?». Генерал имел в виду пленных румын из художественного фильма, который показывали вечером в телевизоре, но сгоряча перепутал. А ведь из песни слов не выкинешь, так и остались наши соседи «дохлыми румынами».
«Румыны» отличались некоторым подобострастием, любили быть поближе к начальству, в общем, я их не очень уважал, и это даже несмотря на то, что мой брат служил у них, некоторое время, начальником штаба полка. Я ему так и говорил: «А ты – дохлый румын, и нечего мне, настоящей «зябре», указывать!».
«Хунхузы»… Это 310-й отдельный противолодочный авиационный полк дальнего действия. Балбесы, оторвы, хулиганы, с честью выполнявшие сложнейшие задачи в Тихом океане. Подробности о названии полка я уже рассказывал. Я даже слегка горжусь тем, что мне удалось послужить в этом полку начальником штаба полка.
И напоследок расскажу о том, как я впервые узнал мнение об этом полку, которым в то время командовал подполковник Осипов, офицеров штаба ВВС. На третий день после прибытия в гарнизон, в 570-й полк, мы с братом получали на складах общевойсковое имущество, в частности, зимнее белье цвета синего неба. Получив стопки белья, мы понесли его в общежитие, несли в тюках, обеими руками.
Какой-то подполковник нас остановил с дурацким вопросом:
- Товарищи лейтенанты! Вы почему мне честь не отдаете?
Мы настолько опешили, что просто стояли молча, и ждали, когда он обратит внимание на тюки белья, которыми были заняты наши руки. А этот подполковник «развивал успех»:
- Я – подполковник П., начальник … Авиации ТОФ, а вы мне честь не отдаете!
Мы с братом молчали из последних сил…
Подполковник продолжает:
- Вы из какого полка? Можете не отвечать, я и так знаю, где служат такие разгильдяи! Доложите своему командиру полка, подполковнику Осипову, что я сделал вам замечание! Идите!
И мы понесли белье дальше, так и не сказав подполковнику, что мы из другого полка, и к чужому командиру полка мы ни за что не пойдем, мы даже своего командира полка только один раз видели.
Техосмотр и штаны
Давно это было, но уже в Краснодаре. Пришла пора пройти технический осмотр автомобиля, и получить заветный талон техосмотра. Решил все делать как положено, талон не покупать, а честно приехать на площадку в ГАИ, и пусть посмотрят специалисты. Скрывать мне нечего, в машине я уверен.
Собрал необходимые документы в кучку, сел в машинку, приехал на автомойку, чтобы не обижать специалистов грязной машиной. Помыли мне машину, поехал на специальную площадку в ГАИ. На площадку заехал, встал в очередь. Очередь большая… Вышел из машины, решил осмотреться.
Смотрю, народ в очереди как-то колготится и возмущается. Подошел, спросил. А мне показали на дверь в отделение ГАИ, куда надо сдавать документы, мол, иди посмотри, сам все увидишь. Удивился, и пошел…
Подхожу к заветной двери, и вижу объявление, прямо «черным по- русски» - «У граждан в шортах документы не принимаются!». И рядом стоит милиционер подполковничьей наружности в штанах. А на дворе – август, +35 в тени, и все ходят в шортах, включая меня. Прямо как-то ошарашило это объявление, стою, думу думаю. Ну ведь реально жарко, не ехать же за штанами домой.
Ладно, думаю, раз вы все «менты – козлы», будем действовать вашими методами. И начинаю разговор с подполковником:
- Здравствуйте. А что, пришло дополнение в Правила прохождения техосмотра? Теперь в шортах нельзя пройти техосмотр? А чем обосновано?
- Попрошу не умничать! Мы тут службу несем, а вы в трусах ходите! Не положено!
- Так это же вы на службе, а мы то не на службе, можем себе и шорты позволить. И вообще, кто автор этого удивительного решения?
- Я – заместитель начальника, принял решение, и нечего тут!
- Все понятно. Товарищ подполковник, встаньте поближе к объявлению, я хочу сфотографировать вас на фоне вашего решения.
- Не понял! Зачем это? Что вы имеете в виду?
- Да ничего я не имею в виду. Просто посмеемся с ребятами на службе…
- На какой это службе? Предъявите документы!
Я «достаю из широких штанин» своих маленьких штанов удостоверение сотрудника Администрации края, и показываю подполковнику.
- Вот, смотрите – департамент по транспорту.
- Вот оно что… Ну а что же вы стоите?
- Так я же в шортах…
Подполковник внимательно меня осматривает, и даже заметно, как пульсирует его мозг под фуражкой. Наконец, решение найдено:
- Ну какие же это шорты? И совсем это не шорты, а просто короткие брюки. Проходите, пожалуйста!
- Ну как это я пройду? Я же в конце очереди… Что, сдать документы, объехать очередь, и на осмотр? Это уже коррупция какая-то, в коротких штанишках… Может, ну их, эти шорты?
Подполковник посмотрел на меня настороженно, подумал, сорвал объявление, и обреченно махнул рукой:
- Да делайте, что хотите!
Техосмотр я прошел в порядке общей очереди, в шортах, как и все.
Табличка
Я рано начал читать в детстве, и читал очень много. Я много читал не только в детстве, но и в отрочестве, и в юности, и в зрелом возрасте, и даже сейчас я много читаю, если нахожу, что почитать.
От того, что я много читал, я уже в достаточно юном возрасте знал, как правильно пишутся такие слова, как "лисапет, калидор, и лабалатория". В общем, скажу без ложной скромности - я и до сих пор не растерял те знания, и часто пользуюсь ими в повседневной жизни.
А теперь вернусь к реалиям моей прошлой военной службы, к одному из тех эпизодов, которые делали лично мою службу несколько веселее. Расскажу о посещении штаба нашего полка генералом, недавно назначенным на должность начальника штаба авиации Тихоокеанского флота.
Генерала, как обычно, прислали из западных районов нашей страны, так как у нас, в авиации Тихоокеанского флота, генералы плохо родились. Не то, чтобы совсем не родились, но было их мало, и никуда их не продвигали, так как были те генералы своенравны и непочтительны, в общем, несколько диковаты, по московским меркам.
Кузницей генералов в Морской Авиации была придворная дивизия в Быхове, куда летало на полеты и отдых все московское начальство, и там, в уюте профилактория на озере, решались кадровые вопросы. Должен отметить, что это не только мое личное мнение, но все это уже в прошлом.
Так вот, вновь назначенный начальник штаба авиации ТОФ знакомился с новыми гарнизонами, начал с Приморья, потом улетел на Камчатку, и скоро ожидался у нас в гарнизоне. Наше командование выяснило у тех, кого этот генерал уже посетил, что у нового начальника штаба авиации ТОФ есть свой личный "пунктик" - он "повернут" на правильных табличках.
А правильная табличка на двери в Армии и на Флоте, это вам не кошка чихнула, вопрос этот очень сложный, и регламентирован до мелочей. Все эти мелочи указаны в Приложении к Уставу внутренней службы, и сейчас я вам приведу пример того, как и о чем в этом Приложении написано.
"Таблички размещаются на высоте 170 см от пола до их нижнего края. Надпись на табличках наносится без наклона, прямым шрифтом, на красном фоне бронзовой (желтой) краской. Размеры табличек: ширина - 25 см, высота - 10 см; высота цифр - до 6 см, высота букв основной надписи - до 3 см, других надписей - до 1 см".
В день прилета генерала, я - капитан, штурман отряда, находился на острие атаки, стоял в наряде "Дежурным по полку". Вокруг меня, в ожидании прибытия генерала, толпились командир полка, начальник штаба полка, и ряд начальников помельче.
И вот генерал прибыл в полк, в сопровождении командира дивизии и начальника штаба дивизии. Командир полка доложил генералу, что полк занимается по плану, и вся эта братия поднялась на второй этаж, в штаб полка. В конце вереницы различных начальников шел я, как якобы ответственный за весь тот бардак, который происходил сегодня в полку.
Я еще не успел войти в штаб, как услышал крик генерала: "Вот! Вот так правильно! Молодцы!". Протиснувшись в двери штаба, я увидел генерала, который показывал на табличку на двери фотолаборатории, и широко улыбающегося командира полка. И даже я немного возгордился правильной табличкой в штабе нашего полка.
Когда вся толпа начальников прошла в кабинет командира полка, я подошел полюбоваться этой правильной табличкой, и изумленно прочитал - "ФОТОЛАБАЛАТОРИЯ". Да, именно так написал матрос, которого научили писать правильным шрифтом на правильном фоне, и который ночью спешно переделывал все таблички в штабе.
И вот тут мне хочется вспомнить мою любимую книгу - "Затяжной выстрел" А. Азольского. Там очень верно подмечено - "... у адмиралов другие глаза, иное поле зрения ". Но это я так, образованность свою хочу показать...
Другие рассказы автора на канале:
Предыдущая часть:
Продолжение: