Однажды, так давно, что кажется, будто это было в прошлой жизни, я показала случайному знакомому небольшой альбом с яркими репродукциями.
«Это Армения!» - воскликнул мой собеседник.
Иерусалимский армянин, белокурый и голубоглазый, он никогда не видел Армении. Даже его армянский язык звучал для моего уха звучал непривычно, гортанно, как мне казалось, с арабским акцентом. Но поразительно: не читая по-русски (а альбомчик мой был на русском), он оказался совершенно прав. Да, Армения. Я внимательно рассматривала репродукции: ни двуглавого Арагаца, ни древних знаменитых храмов, ни даже узнаваемого ландшафта Еревана на них не было. И все же …
«Как ты понял, что это Армения?» - поинтересовалась я.
Он уверенно ответил - это солнце Армении и краски Армении. Ничем другим это быть попросту не может.
Сказать честно, я растерялась. Будь он северянином, ассоциируй залитые солнцем холмы только со своим вдохновенным представлением об исторической родине - я бы поняла. Но он был уроженцем Израиля - земли, в которой солнца так много, что трудно себе представить иной солнечный свет. И все же, однозначно узнал Армению на маленьких репродукциях советского альбома художника Мартироса Сарьяна.
Спустя годы, мне попалось на глаза фраза Сарьяна - «Все, что ни рисую, получается Армения». И в его случае, это не фигура речи.
Мартирос Сарьян прожил долгие 92 года, успел увидеть великие потрясения и войны, пережить ужас и трагедии, познать успех и народную любовь. Он родился в 1880 году в городе Нахичевань-на-Дону (сегодня это район Ростова-на-Дону), в многодетной армянской семье. Близкие поддержали его в решении ехать учиться живописи, и в 17 лет Мартирос поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (классы Коровина и Серова, художников очень разных, но исключительно талантливых). Преподаватели его хвалили, считали способным и многообещающим, но сам он отчаянно искал свой собственный художественный путь и стиль, - и нашел их, когда впервые, двадцатилетним студентом, приехал на родину предков, в Армению. Работы Сарьяна из армянских поездок, полотна, в которых был щедро разлит тот самый особый свет, оценили на знаменитой выставке "Голубой розы" в Москве в 1907-м, сам Щукин заказал ему портреты. Вскоре же его полотна начала покупать Третьяковская галерея. Серов был горд за ученика: "Давно пора...", а правая пресса язвила: "Если приобретать гг. Сарьянов, то скоро Третьяковская галерея превратится черт знает во что...".
Сам же Сарьян признавался, что боится своего успеха, боится «сделаться модным» - и столь же стремительно выйти из моды. И тогда он уехал в Египет, Турцию, Персию — в поисках настоящего Востока. Мартирос проявлял большой интерес к памятникам восточного древнего искусства, а также культуре Древнего Египта. Вот работы этого периода:
И произведшая фурор в Лондоне на выставке постимпрессионистов в 1912 году вот эта картина:
Путешествия были прерваны войной и армянским геноцидом в Турции. Художник поспешно вернулся на родину, пытался максимально помогать беженцам и практически перестал рисовать из-за невероятного душевного потрясения. Однако, вернулся к кистям, после паузы (он написал цветочный натюрморт), навсегда решив для себя, что не имеет права своими картинами напоминать людям ужас, ими пережитый однажды.
В 1915 году он встретил свою будущую жену, любовь всей жизни, с которой провел более 50 лет вместе, Лусик Агаян, дочь армянского писателя Газароса Агаяна. Почти 90-летний художник вспоминал: «То, что возникло между нами, не было обычной историей, какие часто описываются в романах. Это была встреча двух словно давно уже знающих друг друга родных людей, которые только случайно и временно были разлучены».
А вот таким сам художник был в первые годы своего брака:
После революции Сарьян увез жену в Нахичевань. Его трудами там был основан краеведческий музей, параллельно он преподавал в художественной школе. Но в 1921 году председатель Совнаркома Армении Мясникян пригласил художника в Ереван, и семья, к тому времени уже с двумя сыновьями, перебирается в столицу Советской Армении. Как оказалось, навсегда. Мартирос Сарьян разработал рисунок герба Армянской ССР. Для него были написаны Большой и Малый Арарат, серп и молот над пятиконечной звездой, виноградная лоза и колосья пшеницы. Герб включал надписи на армянском языке: «Армянская Советская Социалистическая Республика» и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а также надпись на русском «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Описание герба было закреплено в Конституции 1922 года.
Сарьян, вдохновленный своей родиной, много и активно работает. Помимо живописи, он создает в Ереване музей археологии, художественную ассоциацию, музей этнографии, общество охраны памятников и художественную школу.
Также, многочисленные выставки художника проходят в Европе. Европейский ценитель искусства знакомится с армянскими пейзажами, национальными традициями и типажами в полотнах Сарьяна. Работы Мартироса пользуются большим успехом, их охотно покупают (многие их воспринимают как очень французскую живопись, практически фовизм - авангардное течение во французской живописи начала XX века, для которого характерен отказ от натурализма в пользу предельно ярких, чистых цветов и эмоциональной выразительности). Немногие готовы поверить, что этот армянский живописец учился в Москве, а не в Париже. К сожалению, на обратном пути с одной из выставок на судне случился пожар, все картины того периода погибли, уцелели только те, что были непосредственно в руках у автора, а также проданные в Европе, в частных коллекциях, и подаренные различным обществам и друзьям художника.
А это - одна из любимых моих работ Сарьяна, того же периода.