— Лен, ну что молчишь? Скажи хоть слово! — Михаил стоял посреди пустой гостиной, крутя в руках ключи от чужой машины.
Елена подняла глаза от чемодана, который никак не могла заставить себя распаковать. Три месяца назад она собирала его с таким трепетом, будто улетала в отпуск мечты. А теперь эти же вещи казались чужими, словно принадлежали другой женщине.
— Что тебе сказать, Миш? Что все оказалось не так, как я думала?
— А как ты думала? — Он присел на край дивана, который они когда-то выбирали вместе в кредит. — Что он на тебе женится? Детей заведете?
Елена вздрогнула. Дети… Если бы он знал.
Вернуться к началу — значит вспомнить, как все начиналось. Пять лет назад она мечтала стать врачом, но после смерти матери и новой семьи отца пришлось поступать в медицинское училище. Тогда казалось — не страшно, позже доучится. Потом встретила Мишу, милого парня, который возил ее на старенькой машине и дарил дешевые цветы из подземного перехода.
— Я думала, что хочу жить красиво, — тихо сказала она. — Квартира с евроремонтом, поездки, рестораны… А ты все обещал и обещал эту ипотеку.
— Обещал и сделал! — Михаил махнул рукой в сторону окна. — Вон она, твоя квартира. Кухня десять метров, ванная с джакузи. Я три года работал по шестнадцать часов, чтобы собрать первоначальный взнос.
— Но я этого не видела.
— Потому что ты уже ушла к своему олигарху.
Константин действительно был похож на олигарха из сериалов. Дорогие костюмы, внимательные глаза, умение говорить именно то, что хочется услышать. Когда он лежал в ее отделении после микроинфаркта, Елена думала — вот он, шанс изменить жизнь. Мужчина в сорок лет, с собственным бизнесом, без жены и детей.
— Знаешь, что самое странное? — Елена достала из чемодана мятое платье, то самое зеленое, в котором все закончилось. — Он ни разу не сказал, что любит меня.
— А ты его?
— Не знаю. Мне нравилось не беспокоиться о деньгах. Нравилось, что он решает проблемы одним звонком. Что официанты в ресторанах улыбаются мне так, будто я важная персона.
Михаил отвернулся к окну. За стеклом моросил октябрьский дождь, размывая контуры новостроек.
— А что случилось? Почему вернулась?
Елена положила руку на живот. Еще не видно, но она уже чувствовала — там, внутри, растет новая жизнь. Их с Мишей. Зачатая в последнюю ночь перед ее уходом, когда они впервые за полгода забыли о своих претензиях друг к другу.
— Костя не может иметь детей, — сказала она. — А я беременна.
Михаил резко повернулся.
— Беременна? От него?
— От тебя.
Тишина растягивалась, как резиновая лента перед разрывом. Елена видела, как по лицу мужа пробегают эмоции — удивление, радость, боль.
— Почему ты не сказала мне раньше? Когда уходила?
— Я не знала. Узнала только через две недели после… А потом подумала, что начинаю новую жизнь, зачем ворошить прошлое?
— И как он отреагировал?
Елена закрыла глаза, вспоминая ту ночь. Ресторан, где Костя представлял ее своим деловым партнерам как "спутницу жизни". Она так гордилась этими словами, что не сразу почувствовала тошноту. А потом упала в обморок прямо за столом, опрокинув бокал с шампанским на белоснежную скатерть.
— Сказал, что я его обманывала. Что использовала. Велел собираться.
— И ты собралась?
— А что мне оставалось? Это его дом, его деньги, его жизнь. А я там была просто красивой игрушкой.
Михаил встал и подошел к ней. Осторожно, будто боясь спугнуть, протянул руку к ее лицу.
— Лена, я не знаю, смогу ли тебя простить. Но ребенок… Наш ребенок…
— Ты же хотел сына.
— Хотел. И хочу. Но с тобой. С настоящей тобой, а не с той, которая считает каждую потраченную копейку.
Елена откинула его руку.
— Какая я настоящая, Миш? Та, которая мыла полы в больнице за пятнадцать тысяч? Или та, которая три месяца жила в коттедже и ездила на "Мерседесе"? Я и сама не знаю.
— А я знаю, — тихо сказал он. — Настоящая — это которая вернулась.
Но Елена не была в этом уверена. Вчера она позвонила подруге Кристине, которая работает в частной клинике. Узнала, сколько стоят роды, детский сад, хорошие врачи. Цифры пугали.
Михаилова новая работа — он теперь водитель-экспедитор в логистической компании — приносила в два раза больше, чем таксование. Но этого все равно мало для той жизни, которую Елена успела попробовать.
— Миш, а что, если я снова захочу уйти?
— Тогда уйдешь, — он пожал плечами. — Я не могу тебя держать силой.
— Не боишься?
— Боюсь. Но еще больше боюсь жить с женщиной, которая остается со мной только потому, что некуда идти.
Елена подошла к окну. Дождь усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Где-то в городе Константин ужинает в дорогом ресторане с новой спутницей. Молодой, красивой, без лишних вопросов. А она стоит в полупустой квартире с мужем, который зарабатывает в месяц меньше, чем стоила одна ее сумочка из прошлой жизни.
— Знаешь, что мне сказала мама Кости? — внезапно произнесла она. — Когда приехала забирать его документы. Сказала, что таких, как я, у ее сына было уже несколько. И что я, в отличие от остальных, хотя бы не стала шантажировать беременностью.
— Мудрая женщина.
— Да. И еще она спросила, есть ли у меня куда возвращаться. И знаешь, что я ответила?
— Что?
— Что не знаю.
Михаил обнял ее сзади, осторожно положил руки на живот.
— А теперь знаешь?
Елена накрыла его руки своими. Они были шершавыми, с мозолями от руля и коробок, которые он таскал в новой работе. Совсем не такими, как холеные ладони Константина.
— Теперь знаю, — сказала она. — Но не знаю, хватит ли мне сил остаться.
И это была правда. Самая честная правда, которую она могла дать ему в этот дождливый вечер, когда их будущее казалось таким же размытым, как огни города за мокрым стеклом.
Потому что любовь — это не только желание быть вместе. Это еще и готовность каждый день делать выбор в пользу другого человека. А Елена пока не была уверена, что готова к таким жертвам.
Дождь барабанил по крыше, смывая последние остатки ее красивой мечты. И в этом звуке слышался вопрос, который она боялась задать себе вслух: что, если счастье — это не то, что мы имеем, а то, от чего мы готовы отказаться?