Алексей Сомов, как вы уже знаете, природу не любил. А она, судя по всему, платила ему взаимностью, потому что все его командировки теперь были, как бы сказать помягче, дурацкими. Правда, после истории с высасывающими энтузиазм комарами и парочки аналогичных дел он уверился, что в принципе не всё так страшно. А зря.
— Сомов! — голос начальника прорвался сквозь завал папок на столе. — Срочное задание. Посёлок Весёлый Бор.
Лёха внутренне поморщился. "Весёлый Бор" звучало как название санатория для... хм... неуравновешенных. Оказалось, так оно и есть.
— Массовые галлюцинации у местных, — продолжил шеф, с наслаждением потягивая остывший кофе. — Пол-посёлка уже общается с феями, гномами и прочим мифологическим отстоем. Твоя задача — найти причину, — он строго посмотрел на парня. — Научную причину. Понятно?
— Понятно, — буркнул Лёха. Спорить было бесполезно. Его уже окрестили "экспертом по странным делам", и, похоже, это была его теперь уже пожизненная ноша. Он лишь утешал себя мыслью, что прошлые "чудеса" в итоге оказались пусть и бредовыми, но вполне объяснимыми историями. Наверное, и тут какой-нибудь грибок в консервах.
Через пару часов его видавшая виды "Волга" уже катила по просёлочной дороге к Весёлому Бору. Посёлок и правда совсем не был вымирающим — приличных машин у ухоженных домиков хватало. "Наверное, дачники облюбовали это место", — подумалось Лёхе. Однако вскоре он понял, что с посёлком точно что-то не в порядке, потому что на улицах творилось…
Люди не ходили, а бродили. Медленно, бесцельно, с блаженными улыбками. Один мужик в цветастой рубахе нежно обнимал столб ЛЭП и что-то ему шептал. Двое других синхронно, как заводные игрушки, раскачивались на лавочке.
Лёха притормозил, чувствуя, как по спине бегут мурашки. И тут все люди разом, как по команде, повернули головы в его сторону. Молча. С одинаковыми пустыми улыбками.
— Господи, да это просто Парад зомби, — пробормотал он, давя на газ. — Просто массовый психоз. Или очень крепкий самогон.
Нужно было найти дом бабы Вали, куда ему следовало прибыть на постой. Лёха зарулил в местный магазин "Рассвет". За прилавком стояла женщина с хитро прищуренными глазами.
— Здрасьте, — козырнул он. — Не подскажете, где тут живёт баба Валя? Я биолог, приехал с вашей... проблемой разбираться.
Женщина, представившаяся Надеждой Иванной, оценивающе его оглядела и неожиданно выдала:
— А у меня вчера гномы картошку копали! Прямо у забора. Три штуки. В красных колпачках.
Лёха замер с открытым ртом.
— В… колпачках?
— Ну да! Один даже трубку курил. Я им бутерброды с салом вынесла, они обрадовались, унесли в норку. Вы уж извините, но участковому я не стала звонить. Он материться будет. А вы, я смотрю, парень серьёзный. Разберётесь?
— Обязательно, — с трудом выдавил Лёха. — С гномами… в первую очередь.
Бабушка Валя, бывшая учительница биологии, оказалась крепкой старушкой с насмешливым взглядом. Окружал её добрый десяток коз, которые, как показалось Лёхе, смотрели на него так же насмешливо, как их хозяйка.
Баба Валя тут же усадила гостя пить чай с фирменной настойкой, тем более что уже вечерело.
— Ну что, милок, наслушался, наверное, про гномов-лепреконов и прочие создания? — хитро прищурилась она.
— Что-то в этом роде, — осторожно ответил Лёха.
— Да это всё ерунда! — махнула она рукой. — Гномы… Феи... Всё дело в Царе.
Лёха вздохнул. Опять фольклор...
— В каком ещё Царе?
— Грибном Царе! — таинственно понизила голос бабка. — Это дух старой шахты. Раньше он с шахтёрами чудил, а как шахту закрыли — скучать начал. Вот и развлекается, людям в головы всякую чушь кидает. Спорами разносит! Кто вдохнёт — тот и с ума сходит ненадолго. Грибы-то вокруг шахты — ох какие, забористые! Ты настоечку-то подливай, подливай…
Она подвинула ему бутылку, из которой добавляла в чай себе и гостю ароматную ярко-зелёную жидкость. Чай с нею действительно был очень вкусным, и Лёха потягивал уже третью чашку. Он машинально ливанул настойки себе в чай. Выпил. И только потом до него дошло.
— Стойте. А на чём, собственно, эта ваша настойка?
— Да на тех самых грибах, милок! — радостно ответила баба Валя. — Не бойся, эффект быстро проходит. Даже приятно — сознание расширяет.
Лёха замер, глядя на пустую чашку. Внутри него завязалась отчаянная драма между научным скептицизмом и первобытным страхом. Победил, как водится, цинизм.
— Расширяет, говорите? Ну, посмотрим.
Наутро, несмотря на лёгкое головокружение и навязчивую идею, что козы смотрят на него слишком осмысленно, Лёха облачился в полный защитный костюм. Респиратор, очки, перчатки. Выглядел он как участник ликвидации последствий апокалипсиса, что, в общем-то, было не так далеко от истины.
Взял пробы грунта и странных бледных грибов у входа в заброшенную шахту. Сходу определить их вид он не смог, и Интернет в этом ему тоже не помог.
Что его сподвигло на дальнейшие действия, он впоследствии так и не смог себе объяснить. Лёха решил отправиться вглубь шахты, в "логово проблемы", так сказать.
Сообразив, что GPS под землёй не ловит, он вооружился мелком, чтобы рисовать стрелки на стенах. Гениально и просто.
Шахта встретила его гнетущей тишиной, которую нарушал только скрип его ботинок. Стены были покрыты пульсирующим в луче фонаря бледно-фиолетовым мицелием. Казалось, что вся шахта дышит. Где-то капала вода, и её звук отдавался в ушах навязчивым эхом.
— Так, Сомов, соберись, — бормотал он, пробираясь вглубь. — Ты учёный. Это всего лишь акустика и игра света. И… э-э-э… остаточное действие настойки.
Вдруг туннель расширился, открывшись в огромную подземную полость. Лёха ахнул. Пещера вся светилась изнутри мягким, фосфоресцирующим светом. Со стен и потолка свисали гигантские, причудливой формы грибы. Это было одновременно жутко и невероятно красиво.
— Да я… да это же новый вид! — прошептал он в восторге. — Меня ждёт Нобелевка! Журнал "Nature"! Весь институт будет плакать от зависти!
Забыв про осторожность, он потянулся за скальпелем, чтобы срезать образцы. Но в самый ответственный момент нога предательски поскользнулась на мокром камне. Лёха шлёпнулся на пятую точку, по пути респиратор зацепился за выступ и слетел с головы. Он сделал непроизвольный, глубокий вдох.
Воздух в пещере был густым, сладковатым и спёртым.
— Ой… — только и успел выдохнуть Лёха.
Осознание ошибки пришло мгновенно. Концентрация спор здесь должна быть заоблачной. И последствия не заставили себя ждать.
Всё вокруг зашевелилось. Грибы плавно повернулись в его сторону, словно любопытные зверьки. А в голову полезли образы. Безумные, яркие, невероятные. Танцующие утки в кокошниках. Его начальник, читающий лекцию по менеджменту толпе внимательных хомяков. Столб ЛЭП из посёлка, который жалобно просил почесать ему спинку.
Научный интерес испарился, сменившись чистейшим животным ужасом. Инстинкт самосохранения кричал одно: "Беги!"
Лёха рванул обратно, подгоняемый нарастающим в голове хором голосов.
— Ну и поза у бегущего человека, — комментировал кто-то с придыханием. — Спина не прямо, колени... вы посмотрите на его колени…
— Двух зайцев одним выстрелом? Нет, не так. Одного зайца двумя выстрелами! — философски заметил другой голос. — Готовьсь! Цельсь! Пли!
Лёха не помнил, как выбрался на поверхность. Вывалился из шахты, заляпанный грязью и спорами, и несколько минут просто лежал, тяжело дыша и глядя в серое небо. Мир постепенно возвращался в норму. Ну, почти.
Через сутки, проведённые под присмотром бабы Вали ("Я же говорила — расширяет!"), Лёха смог сделать анализ образцов. Его походный "джентельменский набор биолога" показал наличие мощного психоактивного алкалоида, аналога ЛСД, но природного происхождения. Мутация гриба в специфических условиях шахты — вот и всё объяснение.
Набрав номер шефа, наш биолог выдал сухую, абсолютно научную фразу:
— Причина установлена. Массовая интоксикация спорами гриба-продуцента мощного психотропного алкалоида. Рекомендую дезинфекцию всей зоны.
В последний вечер в Весёлом Бору Лёха сидел на крыльце уютного домика бабы Вали и пил чай. Уже точно без настойки. Лес вокруг стоял тёмной стеной. И парню вдруг почудилось, что деревья дружелюбно машут ему ветками.
Лёха вздохнул. Было непонятно, то ли это ещё остаточное действие токсина, то ли мир и правда гораздо, гораздо страннее, чем он думал. Его цинизм дал глубокую трещину. И в этой трещине уже пророс мицелий сомнения.