— Мариночка, солнышко, ну что ты смотришь на эти бумажки, как на врага народа? Подписывай, и откроем шампанское! У нас сегодня праздник!
Игорь стоял за ее спиной, положив руки ей на плечи, и легонько их сжимал. Марина сидела за их стареньким кухонным столом, заваленным документами из банка, и в сотый раз перечитывала договор. Цифра с шестью нулями смотрела на нее из графы «сумма кредита» и вызывала приступ тихой паники. Миллион. Целый миллион рублей.
— Игорь, я не знаю... Это такая ответственность. А вдруг у нас не получится с твоей мастерской? Чем отдавать будем?
— Родная моя, ну что за пессимизм? — он обошел стол, присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои. — Мы же все просчитали! Аренда есть, на первое время даже заказы есть. Осталось только станки хорошие купить, и все! Полетим! Ты же знаешь, у меня руки золотые. Перестанем наконец считать копейки, жить от зарплаты до зарплаты. Ты сможешь уволиться со своей почты, будешь мне помогать, будешь хозяйкой своего дела! Разве ты этого не хочешь?
Он смотрел ей в глаза так искренне, с такой надеждой, что сердце Марины дрогнуло. Десять лет они были вместе. Десять лет он мечтал о своей столярной мастерской, где будет делать эксклюзивную мебель. Он действительно был мастером от бога, но работал на чужого дядю за скромную зарплату. А она... Она работала оператором на почте, перебирая квитанции и выслушивая жалобы пенсионерок. Конечно, она хотела большего. Для него, для них.
— Но почему на меня? — тихо спросила она, делая последнюю попытку ухватиться за ускользающее благоразумие. — У тебя же тоже хорошая кредитная история.
— Марин, ну я же объяснял, — Игорь сокрушенно вздохнул. — Я как индивидуальный предприниматель зарегистрируюсь, а им кредиты дают с неохотой, с огромными процентами. А ты — стабильный работник госпредприятия. Для банка ты — идеальный заемщик. Это просто формальность, мы же семья! Все деньги пойдут в общее дело. Какая разница, на кого записан договор?
Его логика казалась железной. Она всегда ему доверяла. Он был ее опорой, ее стеной. Вздохнув, она взяла ручку, которую он предусмотрительно положил рядом, и поставила свою подпись под договором. Потом еще на одной странице, и еще. Игорь сиял. Как только последний автограф был оставлен, он подхватил ее на руки и закружил по крохотной кухне.
— Ура! Знал, что ты меня не подведешь! Ты у меня самая лучшая жена на свете!
Вечером они пили дешевое шампанское из хрустальных бокалов, которые доставали только по большим праздникам. Игорь без умолку строил планы: какие станки он купит в первую очередь, каких клиентов найдет, как через год они поедут отдыхать к морю, а через два — купят квартиру побольше. Марина слушала его, и страх постепенно отступал, уступая место робкой надежде. А может, и правда все получится? Может, это их шанс на новую, счастливую жизнь? Она смотрела на мужа, такого воодушевленного, такого родного, и чувствовала себя частью чего-то большого и важного. Засыпая в его объятиях, она была абсолютно счастлива.
Утро не предвещало беды. Солнце светило в окно, пахло кофе, который варил Игорь. Так было всегда. Он вставал раньше, готовил завтрак. Марина вошла на кухню, потирая сонные глаза, и улыбнулась. Но улыбка застыла у нее на губах. Игорь сидел за столом не в своей обычной домашней футболке, а в строгой рубашке. Он не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен в чашку с кофе.
— Доброе утро, — пробормотала она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Ты куда-то собрался? Сегодня же суббота.
Он медленно поднял на нее глаза. Взгляд был холодный, чужой. Так на нее не смотрят любящие мужья. Так смотрит хирург на место будущего разреза.
— Нам надо поговорить, — сказал он ровным, безэмоциональным голосом.
Марина присела на стул напротив. Сердце заколотилось где-то в горле.
— Что-то случилось? С твоими родителями?
— С нашими отношениями случилось, — отрезал он. — Точнее, они закончились. Я подаю на развод.
Воздух в легких кончился. Марина смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Ей показалось, что она ослышалась. Это была какая-то дурная, нелепая шутка.
— Что? — прошептала она. — Какой развод? Игорь, ты что такое говоришь? У нас же все хорошо... Вчера...
— Вчера было вчера, — он прервал ее. — Я долго думал. Мы разные люди, Марин. Мы тянем друг друга на дно. Я хочу развиваться, идти вперед, а ты... ты просто хочешь тихого семейного болота. Нам больше не по пути.
— Не по пути? — ее голос задрожал. — Игорь, что ты несешь? Мастерская... это же наша общая мечта! Деньги...
— Деньги? — он усмехнулся. — Ну, деньги ты брала на себя. Это твой кредит.
В голове что-то щелкнуло. Пазл, который она не могла собрать, вдруг сложился в уродливую, чудовищную картину. Праздник, шампанское, его уговоры, его спешка... Все это было ложью.
— Как... мой кредит? — она задыхалась. — Но это же деньги на твою мастерскую! На наше общее дело!
— Юридически, это просто потребительский кредит, взятый тобой на личные нужды, — его голос был ледяным. — А что там у нас было за «общее дело» — это к делу не пришьешь. Вещи я соберу сегодня вечером. Квартира твоя, я на нее не претендую. Так что все по-честному.
Он встал, взял с вешалки куртку и направился к выходу.
— По-честному? — закричала она ему в спину, вскакивая со стула. — Ты повесил на меня миллионный долг и называешь это честным?!
— Эмоции, Мариночка. Все это эмоции, — он обернулся в дверях, и на его лице была маска безразличия. — Адвокат свяжется с тобой в понедельник. Ключи оставлю на тумбочке.
Дверь захлопнулась. Марина осталась стоять посреди кухни, оглушенная и раздавленная. Она смотрела на две чашки с недопитым кофе, на крошки от вчерашнего торта на столе, и не могла поверить, что ее жизнь, ее счастливая, как ей казалось, жизнь, была разрушена за пять минут.
Она не помнила, сколько просидела так, глядя в одну точку. Потом ее затрясло. Она бросилась в комнату, вытащила из ящика комода кредитный договор. Вот ее подпись. Вот печать банка. Вот сумма. Миллион рублей, которые она должна будет выплачивать следующие семь лет. Ежемесячный платеж составлял почти двадцать три тысячи рублей. Ее зарплата на почте — двадцать восемь.
Она схватила телефон, дрожащими пальцами набрала его номер. Длинные гудки. Он не брал. Она звонила снова и снова, пока автоответчик не сообщил, что абонент выключил телефон.
Слезы хлынули из глаз. Это был не просто развод. Это было предательство. Холодное, расчетливое, спланированное. Он ждал. Он ждал, пока она подпишет эти бумаги. Он играл роль любящего мужа, пока не получил то, что ему было нужно. А на следующий день просто выбросил ее из своей жизни, как ненужную вещь, оставив с неподъемными долгами.
Первым делом она позвонила Свете, своей единственной подруге еще со школы.
— Алло, Свет? — голос срывался. — Можешь приехать?
— Мариш, что случилось? Ты плачешь? — встревожился голос на том конце провода.
— Просто приезжай, пожалуйста.
Света примчалась через полчаса с бутылкой вина и коробкой шоколадных конфет. Она молча выслушала сбивчивый, прерываемый рыданиями рассказ Марины. Когда та закончила, Света долго молчала, а потом крепко выругалась такими словами, каких Марина от нее никогда не слышала.
— Вот же тварь! Продуманная тварь! — сказала она, наливая вино в кружки, потому что бокалов под рукой не оказалось. — Марин, ты только не раскисай, слышишь? Мы что-нибудь придумаем.
— А что тут придумаешь? — Марина всхлипнула. — Договор на мне, подпись моя. Никто не заставлял. Сама, своими руками... Я такая дура, Света! Такая слепая идиотка!
— Ты не дура, ты просто любила его и доверяла, — твердо сказала Света. — А он этим воспользовался. Скажи, а ты не замечала ничего странного в последнее время? Ну, звонки какие-то, задержки на работе?
Марина задумалась. И правда, последние пару месяцев он стал каким-то другим. Часто задерживался, говорил, что ищет помещение под мастерскую. Иногда ему кто-то звонил, и он выходил разговаривать в другую комнату. Она не придавала этому значения, списывала все на хлопоты с будущим бизнесом. А еще... он перестал говорить о детях. Раньше они часто обсуждали, что вот-вот, еще немного встанут на ноги и заведут ребенка. А в последнее время он уходил от этих разговоров.
— Наверное, у него другая, — сказала она вслух то, чего боялась даже подумать. — Он все спланировал. Нашел себе новую жизнь, а меня решил вот так... утилизировать.
Вечером, как и обещал, пришел Игорь. Он не смотрел на заплаканное лицо Марины, на подругу, которая сверлила его ненавидящим взглядом. Он молча прошел в комнату и начал методично вытаскивать из шкафа свои вещи, складывая их в большую спортивную сумку.
— Как ты мог? — не выдержала Марина. — Игорь, посмотри мне в глаза! За что ты так со мной? За десять лет жизни?
Он остановился, повернулся к ней. В его глазах не было ни капли раскаяния. Только холодная усталость.
— Марин, давай без сцен. Я же сказал, мы разные. Я не люблю тебя больше. Так бывает.
— Не любишь? — она горько усмехнулась. — А вчера любил, когда я договор подписывала? Когда ты клялся, что мы полетим?
— Я хотел, чтобы все было по-хорошему, — он пожал плечами. — Не хотел скандалов. Думал, ты все поймешь.
— Пойму?! — ее голос сорвался на крик. — Ты понимаешь, что ты сделал? Ты оставил меня с долгом, который я не смогу выплатить! Мне жить не на что будет!
— Это твои проблемы, — отрезал он. — Могла бы и не подписывать, если такая умная. А теперь извини, меня ждут.
Он застегнул сумку и пошел к выходу. Света преградила ему дорогу.
— Куда это ты собрался, герой-любовник? А вещи делить? Тут половина куплена на Маринины деньги!
Игорь посмотрел на нее свысока.
— Можешь забирать все. Мне ничего не нужно. У меня все будет новое.
Он оттолкнул Свету и вышел за дверь. Через минуту Марина услышала, как внизу завелся мотор машины. Она подбежала к окну. Его старенькая «Лада» отъезжала от подъезда. А на пассажирском сиденье сидела девушка. Молодая, лет на пятнадцать моложе Марины, с длинными светлыми волосами. Она повернулась к Игорю и засмеялась.
В этот момент Марина поняла, что ее старая жизнь закончилась. Окончательно и бесповоротно.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Она взяла больничный на работе, потому что не было сил видеть людей. Она почти не ела и не спала, только ходила из угла в угол по опустевшей квартире, где все напоминало о нем. Вот его любимая чашка. Вот полка с его книгами. Вот вмятина на диване, где он любил сидеть.
Света заходила каждый день, приносила еду, заставляла ее хоть что-то съесть.
— Тебе нужно уехать отсюда, — сказала она однажды. — Эта квартира тебя съест. Поезжай к матери.
Мать Марины жила одна в маленьком городке в двух часах езды. Марина не хотела ее расстраивать, но поняла, что Света права. Оставаться здесь было невыносимо.
Собрав небольшую сумку, она поехала к маме. Валентина Петровна, невысокая, сухонькая женщина с добрыми и усталыми глазами, встретила ее на пороге. Она ничего не спрашивала, просто обняла дочь, и Марина разрыдалась у нее на плече, как маленькая девочка.
— Ну, тише, доченька, тише, — гладила ее мама по голове. — Все проходит, и это пройдет. Главное, что ты жива и здорова.
Вечером, сидя на маленькой, уютной кухне, Марина все ей рассказала. Мама слушала молча, только поджимала губы.
— Подлец, — сказала она, когда Марина закончила. — Бог ему судья. А с деньгами... что ж, прорвемся, дочка. Не в первый раз. Я пенсию получаю, огород у нас есть. С голоду не помрем. А с работой что-нибудь придумаем.
От простых, спокойных слов матери Марине стало немного легче. Здесь, в этом маленьком, тихом мире, ее огромное горе казалось уже не таким всепоглощающим.
Через неделю позвонил адвокат Игоря. Он сообщил, что документы на развод поданы, и если Марина не будет возражать, их разведут быстро, через месяц. Марина молча согласилась. Спорить не было ни сил, ни желания. Она хотела только одного — чтобы этот человек навсегда исчез из ее жизни.
А еще через день раздался звонок из транспортной компании.
— Здравствуйте, Марина Викторовна? — бодрый мужской голос в трубке. — Вам доставка. Станки для столярной мастерской. Адрес... — и он назвал адрес в другом конце города, о котором Марина никогда не слышала. — Примете груз?
— Я ничего не заказывала, — растерянно пробормотала она.
— Как не заказывали? Оплата произведена с вашего счета. Заказчик — Игорь Семенович. Он указал вас как получателя.
Марина повесила трубку. Руки ее тряслись. Так вот куда ушел ее миллион. Он уже купил станки. На ее деньги. И оформил их получение на нее, чтобы к нему не было никаких вопросов. Он продумал все до мелочей.
В этот момент жалость к себе, которая душила ее все это время, сменилась другим чувством. Холодной, яростной злостью. Нет, она не позволит ему так просто себя уничтожить. Она будет бороться.
Она снова позвонила Свете.
— Свет, мне нужен хороший юрист. Очень хороший. И не по бракоразводным делам. По мошенничеству.
— Уже ищу, — без лишних вопросов ответила подруга.
Юриста звали Анна Борисовна. Это была строгая, деловая женщина лет пятидесяти, с проницательным взглядом и стальным голосом. Она внимательно выслушала историю Марины, изучила кредитный договор и задала несколько уточняющих вопросов.
— Ситуация сложная, — сказала она наконец. — Доказать факт мошенничества будет очень трудно. Формально, вы взяли кредит добровольно. Никто вам пистолет к виску не приставлял.
— Но он меня обманул! — воскликнула Марина. — Он использовал мое доверие!
— Доверие, к сожалению, в суде не является юридическим термином, — спокойно ответила Анна Борисовна. — Но кое-какие зацепки есть. То, что он подал на развод на следующий день, — это уже косвенное доказательство его умысла. То, что станки куплены на ваши кредитные деньги и оформлены на вас, но находятся в его мастерской — тоже. Шанс есть, хоть и небольшой. Мы можем подать иск о признании кредитного договора недействительным как заключенного под влиянием обмана, а также иск о разделе совместно нажитого имущества, включая эти станки.
— Но он сказал, что у него ничего нет!
— Он так сказал. А мы проверим. Это будет долгий и неприятный процесс. Он будет врать, изворачиваться. Вы готовы к этому?
Марина посмотрела на свои руки, лежащие на столе. Руки оператора почтовой связи. Уставшие, с мелкими царапинами от бумаги. И представила руки Игоря. Сильные, умелые руки мастера, которые оказались руками вора и предателя.
— Готова, — твердо сказала она.
Выйдя из юридической конторы, она впервые за долгое время почувствовала не отчаяние, а прилив сил. Да, будет трудно. Возможно, она проиграет. Возможно, ей придется много лет выплачивать этот проклятый кредит. Но она больше не была жертвой. Она была бойцом.
Она вернулась в свою квартиру, которую уже не ненавидела, а воспринимала как свою крепость. Первым делом она собрала все оставшиеся вещи Игоря в мусорные мешки и выставила их на лестничную клетку. Потом открыла все окна, впуская свежий весенний воздух. Она знала, что впереди ее ждет война. Но она также знала, что у нее есть поддержка — подруга, мама. И самое главное — у нее была она сама. Сильная, злая и готовая идти до конца. История их любви закончилась, но ее собственная история только начиналась.