В 1817 году этот остров по указу Александра I выкупила государственная казна — он задумал построить на нем усадьбу для летнего пребывания своей матери Марии Федоровны. Архитектор Карл Росси возвел дворцовый ансамбль. Разбить дворцовый парк поручили садовому мастеру Джозефу Бушу, который уже участвовал в работах своего отца Иоганна Буша, приглашенного из Англии императрицей Екатериной II для устройства парка в Царском Селе.
К лету 1826 года все запланированные работы по преобразованию острова были завершены, и только его западная оконечность оставалась неосвоенной: она представляла собой длинный мыс, уходящий в Финский залив на несколько сотен метров, поросший камышом, затопляемый даже при небольшом подъеме воды, с чахлой растительностью и ветхими постройками.
Буш (вероятно, совместно с Росси) принял смелое, но весьма затратное решение: протоку между мысом и островом расширили и придали ей вид живописного пруда с извилистыми берегами. Дно залива у острова углубили, а землю использовали для создания вала, по которому проложили широкую каретную дорогу и узкую пешеходную тропу. На смотровой площадке высадили плакучие ивы, а вдоль дорог — лиственницы для защиты от сильных западных ветров.
В середине XIX века появилась романтическая традиция провожать на стрелке заходящее солнце. Летописец столичного быта М. И. Пыляев в своей книге «Забытое прошлое окрестностей Петербурга», ссылаясь на князя Мещерского, приводил легенду, связанную с графиней Юлией Павловной Самойловой. Николай I будто бы выжил эту графиню из ее поместья в Графской Славянке, заставив ее продать свою усадьбу, поскольку она переманила туда все светское общество из Царского Села. В отместку за это гордая графиня решила доказать, что к ней будут ездить, где бы она ни находилась, и выбрала дикий оконечный уголок Елагина острова. Действительно, скоро сюда потянулись сначала ее поклонники, а затем и представители столичного света…
Известный краевед П. Н. Столпянский утверждал, что паломничество на елагинскую стрелку началось в середине XIX века. По его словам, пример показали дачники Каменного и Крестовского островов, которые встречались там, чтобы полюбоваться закатом. «Это занятие было встречено насмешкою, а затем оно понравилось, вошло в моду и остается в своей силе». Место быстро стало популярным. Петербуржцы именовали западную оконечность Елагина острова «пуантом» (фр. pointe — «острие»), называть ее по‑русски «стрелкою» среди «приличной публики» считалось дурным тоном.
Во время Крымской войны на стрелке Елагина острова была установлена одна из семи батарей, построенных для защиты Петербурга от неприятельского флота. Принимать участие в боевых действиях ей не пришлось: вражеская эскадра, потеряв на секретных плавучих минах несколько кораблей, убралась восвояси.
Красоту стрелки запечатлели в своих картинах художники, воспели поэты. Поэт Апухтин описал елагинское высшее общество в своем стихотворении А la point («На стрелке»), Игорь Северянин проезжал по островам «в ландо моторном, в ландо шикарном», а у Саши Черного «пестреет нарядами дальняя Стрелка». Спустя десятилетия поэт Агнивцев восклицал: «К закату солнца — все на Стрелке!».
Публику развлекали военные оркестры, киоски торговали пряностями, цветочными букетами и прохладительными напитками. На Елагинском «пуанте» неоднократно устраивались различные развлечения. 13 мая 1912 года здесь состоялся первый демонстрационный полет гидроплана в России, пилотировал машину знаменитый авиатор Сергей Уточкин. А в юбилейные дни 1903 года проходило благотворительное «автомобильное корсо автомобилей и велосипедов».
Наводнение 23 сентября 1924 года нанесло значительный ущерб всему парковому ансамблю, в том числе стрелке, размыло западный берег острова. Разработать проект ликвидации этих разрушений поручили начальнику Бюро по планировке Ленинграда при Музее города архитектору Л. А. Ильину. Он решил превратить западную оконечность острова в широкую видовую площадку, с которой посетители парка могли бы любоваться Финским заливом. Берег укрепили сваями, территорию расширили в сторону залива, сократили размеры нижнего пруда, с набережной убрали всю зелень.
В ансамбль видовой террасы на стрелке Елагина острова входят две фигуры львов на гранитных постаментах. Львы высотой около двух метров высечены из пористого пудостского известняка, обращены друг к другу и опираются передними лапами на шары. История этих скульптур полна загадок: неизвестно кем они вырублены, для кого изготовлены и где исходно были установлены. Существует версия, что автор львиной пары — А. Н. Воронихин.
Есть сведения, что статуи стояли прежде на Петергофском шоссе (ныне проспект Стачек) у дачи, принадлежавшей в прошлом семейству Строгановых. А еще раньше они украшали загородный дом Строгановых на Черной речке.
Кардинальные изменения в судьбе елагинской стрелки произошли уже в начале нынешнего века. Появление Западного скоростного диаметра изменило вид на взморье, и нынче с «пуанта» можно наблюдать не бескрайнюю даль Финского залива, а эстакаду скоростной магистрали, за ней — опоры и устои Яхтенного моста.
Теперь, чтобы полюбоваться закатами, петербуржцы приезжают на стрелку Крестовского острова. В 2016 году на намытой части Крестовской отмели возникло новое общественное пространство с уютными местами для отдыха и спорта. Его главным достоинством являются открывающиеся отсюда красивые виды на Финский залив и «Лахта-центр».
Читайте также:
Возрождённая святыня: история церкви Иоанна Предтечи на Малышевой горе
Особняк торговца «тряпьём»: скрытая жемчужина среди рядовой застройки Петербурга
