Начиная со второй половины XIX века, в России появляется плеяда блестящих коллекционеров. В собраниях коммерсантов, промышленников, фабрикантов, представителей интеллигенции оказываются произведения, затем составившие основу коллекций отечественных государственных музеев. Евгения Гершкович написала о легендарных московских коллекционерах, среди которых был Павел Третьяков, Савва Морозов, Сергей Щукин и другие.
1. Савва Иванович Мамонтов (1841–1918)
Натура страстная, в которой гармонично сочетались парение духа и деловой расчет. Уже в юности Мамонтов был увлечен театром — учеба мало привлекала сына успешного предпринимателя. Пару лет Савва Мамонтов поучился в Институте гражданских инженеров, столько же на юридическом факультете Московского университета.
Родитель все понял и, желая приобщить наследника к делу, поспешно отправил его в Баку. Мамонтову-младшему ничего не оставалось, как включиться в бизнес. Природа, впрочем, не лишила его деловой хватки. Надежды отца он оправдал, стал отличным предпринимателем, но таки создал частный оперный театр. Мамонтов брал уроки пения и занимался скульптурой. Не похожего на купцов, «бородатых угрюмцев в смазных сапогах», друзья называли его Саввой Великолепным, подразумевая славного флорентийского покровителя искусств Лоренцо Медичи.
В 1870 году Мамонтов приобретает усадьбу Абрамцево. Сюда за покровительством и вдохновением к нему потянулись друзья-художники: Репин, Васнецов, Антокольский, Поленов, Нестеров, Суриков, Серов, Врубель, Коровин. На лоне подмосковной природы Абрамцева образовался немало повлиявший на развитие отечественного искусства знаменитый мамонтовский художественный кружок.
У Мамонтова сложилась собранная с любовью, неплохая коллекция русской живописи, графики и скульптуры. Полотно «Девочка с персиками», писанное Валентином Серовым в Абрамцеве, стало украшением собрания, в которое вошли портрет оперного певца Анджело Мазини кисти того же мастера, «Ковер-самолет» и «Витязь на распутье» Виктора Васнецова, «Испанки» (1888–1889, ГТГ) Константина Коровина, майолика Михаила Врубеля и многое другое.
11 сентября 1899 года в семействе Мамонтовых приключилась беда. Савва Иванович был арестован по обвинению в незаконном изъятии крупной суммы из кассы Московско-Ярославской железной дороги. В Таганской тюрьме в ожидании суда Мамонтов проводит полгода. Целыми днями занимается лепкой. Позировали надзиратели. Помощь пришла от художников. Похлопотал Серов, в это время писавший портрет царя. Личным распоряжением Николая II Мамонтова освободили из-под стражи. Суд оправдал его. Но все имущество было распродано для погашения долгов. Восемнадцать лет Савва Мамонтов, сломленный тюрьмой, прожил у Бутырской заставы в мастерской при гончарном заводике, им же основанном.
2. Михаил Абрамович Морозов (1870–1903)
Всего лишь тридцать три года было отпущено старшему из сыновей основателя Тверской мануфактуры, «чрезвычайно характерной фигуре» — так назовет Михаила Абрамовича Морозова Сергей Дягилев. Короткая жизнь, оборванная нефритом, протекала, впрочем, довольно интенсивно.
Немалые деньги Морозов жертвовал на благотворительность. «Легко и скоро» он выделил средства, 27 тысяч рублей, на создание зала искусства Греции в Музее изящных искусств. Но по части приобретения картин Михаил Абрамович был щепетилен. За свою «Царевну-Лебедь» (1900, ГТГ)1 Врубель попросил 500 рублей, но купец доторговался до трехсот.
Еще будучи студентом, Морозов женился на восемнадцатилетней красавице Маргарите Мамонтовой, бесприданнице, дочери проигравшегося и застрелившегося Кирилла Мамонтова. После свадьбы молодой супруг приобрел роскошный, тот самый с зимним садом особняк на Смоленском бульваре и обставил его на широкую ногу. Детей у Морозовых было четверо: Юрий, Елена, Михаил («Мика Морозов», известный по великолепному портрету кисти Валентина Серова) и Мария, родившаяся уже после смерти отца.
Разумеется, горячая натура не могла обойти стороной коллекционирование произведений искусства. Морозов одним из первых в России открыл для себя искусство импрессионистов. «Кабачок» Эдуарда Мане и «Море в Сен-Мари» Ван Гога — бесспорные жемчужины собрания Морозова, равно как и «Поле маков» Клода Моне и «Портрет актрисы Жанны Самари» Огюста Ренуара.
Западная живопись в собрании (для размещения которой пришлось снести тот самый зимний сад), составленном с тонким вкусом за каких-то пять лет, соседствовала с русской: работами Сурикова, Левитана, Коровина, Остроухова, Переплётчикова, Серова — художников, с которыми Морозов водил дружбу.
3. Иван Абрамович Морозов (1871–1921)
Если Михаил Морозов придавался писательской страсти, то его младший брат Иван мечтал стать художником, брал уроки рисунка и живописи, в том числе и у Константина Коровина, и, даже будучи студентом Цюрихского политехникума, в свободный час отправлялся на этюды в горы.
По возвращении вступил в управление мануфактурой, поселился в Твери и принялся увеличивать товарооборот, наращивать семейные капиталы.
В Москве тридцатитрехлетний Иван Морозов у дядюшкиной вдовы купил особняк на Пречистенке и тайно обвенчался с веселой и жизнерадостной хористкой Досей, с которой познакомился в ресторане «Яр» на Петербургском шоссе. Общество сдержанно приняло Евдокию Сергеевну Морозову. А молодой муж заказал для своего особняка французскому художнику Морису Дени живописные панно на пересказанный Апулеем сюжет о любви Амура и Психеи.
Разумеется, Иван Абрамович не мог не продолжить дело брата по части коллекционирования. На выставках серьезный и последовательный Морозов появлялся в будние дни, вернисажи не посещал, бродил в тишине, не спеша, в ранний час. К делу относился серьезно и последовательно. Сделку заключал, только как следует всё изучив. «Русский, который не торгуется», — говорили о нем французские маршаны.
Работы русских и иностранных живописцев стали появляться на стенах особняка на Пречистенке одновременно. Начинал, разумеется, с пейзажей — Жуковского и Виноградова. Затем появились работы испанцев — Сорольи и Сулоаги. Вскоре в Париже в галерее у Поля Дюран-Рюэля, где приобретал вещи его брат Михаил, Иван Морозов покупает Сислея. За Сислеем в коллекцию начали поступать полотна Моне, Писсарро и Ренуара. За несколько лет собирательства у Морозова было уже свыше 250 произведений новейшей французской живописи, в том числе «Красные виноградники в Арле» и «Ночное кафе» Ван Гога, «Девушка с веером» Ренуара, «Курильщик» Сезанна, «Девочка на шаре», «Арлекин и его подружка» Пикассо, «Три таитянки» Гогена, «Терраса» Матисса и др. Увы, в отличие от коллекции того же Щукина собрание Морозова в силу его замкнутого характера было недоступно для широкого круга гостей. Однако, с разрешения хозяина в особняке бывали художники и иностранные гости.
Революция и национализация превратили морозовскую галерею во Второй музей новой западной живописи, где владелец некоторое время побыл заместителем директора. Но вскоре Иван Абрамович с семьей выехал из России, составил духовное завещание у адвокатов, отписав все жене. В 1921 году по пути в Карлсбад Морозов скончался.
4. Илья Семенович Остроухов (1858–1929)
«Лодочку», небольшой этюд, Василий Поленов подарил Илье Остроухову в 1881 году. С того момента художник уже считал себя коллекционером.
Женившись на дочери чайно-сахарного магната Надежде Петровне Боткиной и получив в конторе тестя ответственный пост, Илья Семенович постепенно забросил занятия живописью. Улучшение материального положения позволило Остроухову наконец придаться страсти коллекционирования и обустроить одноэтажный особняк с мезонином в Трубниковском переулке.
Теперь он мог тешить себя приобретением полотен старых мастеров, старинной мебели, древних икон и вскоре даже устроил частный музей, доступ куда был открыт всем желающим. Хозяин назначал день и время посещения, и сам принимал посетителей.
Собрание Ильи Остроухова, обладателя тонкого вкуса, отличалось художественными достоинствами и оригинальностью. «Святые Максим и Освальд» кисти Тьеполо, «Пейзаж с коровами» Камиля Коро в нем соседствовали со скульптурой Древней Греции и Рима, византийской иконой «Христос Пантократор», полотнами «Анкор, еще анкор» Павла Федотова (1851–1852, ГТГ), «Сирень»3 Михаила Врубеля (1900, ГТГ), с «Обнаженной женщиной» Анри Матисса. Кстати, и сам Матисс в 1911 году посетил остроуховский музей в Москве. Француз был потрясен собранием древнерусской живописи. Для хранения разросшейся коллекции икон Илья Семенович сделал пристройку к особняку.
В 1917 году коллекция была национализирована и как филиал Третьяковской галереи стала назваться Музеем иконописи и живописи имени И.С. Остроухова. Владельца назначили пожизненным хранителем, а после его смерти музей ликвидировали. Коллекция Остроухова растворилась в собраниях Третьяковки, ГМИИ им А.С. Пушкина, Русского музея.
5. Козьма Терентьевич Солдатёнков (1818–1901)
«Он был небольшого роста, плотный, широкий, с некрасивым, но умным выразительным лицом. Носил небольшую бородку и довольно длинные волосы, зачесанные назад», — обрисовала Козьму Солдатёнкова без прикрас Вера, дочь Павла Третьякова. Солдатенков вышел из недр грубой и невежественной среды Рогожской заставы. Был еле обучен грамоте. Отец, разбогатевший на бумаготкацком промысле и торговле пряжей, держал отпрыска в строгости, давая ему лишь «медные гроши на дневное прокормление».
В 1852 году Козьма Солдатёнков наконец вступил в права наследства и возглавил семейное дело. Держатель состояния в восемь миллионов рублей, купец 1-й гильдии, коммерции советник весьма преуспел на ниве филантропии: жертвовал немалые суммы на дома призрения вдов и сирот, стипендии студентам Московского университета, премии за философские труды Российской академии наук. Солдатёнков материально поддерживал ссыльного Николая Чернышевского, помогал семье Белинского.
Солдатёнков учредил собственное книгоиздательство и открыл книжный магазин на Лубянке. Молельня особняка на Мясницкой стала местом ценнейшего собрания икон строгановской школы, икон XVI века — «Погребение Иоанна Богослова» мастера Никифора Славина и «Неделя шестая о слепом» (1591–1600, ГТГ)1 мастера Истомы Савина. Жемчужина коллекции — «Спас» (начало XV века, ГТГ)2 Андрея Рублева из полуфигурного деисусного чина, приобретенный Солдатёнковым в Саввино-Сторожевском монастыре Звенигорода.
Теперь всем хорошо известные холсты «Чаепитие в Мытищах» (1862, ГТГ)3, «Проводы покойника» (1865, ГТГ) Василия Перова, «Завтрак аристократа» (1849–1850, ГТГ) Павла Федотова, «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора» (1824, ГТГ) Александра Иванова некогда украшали собрание Козьмы Солдатёнкова.
С Александром Ивановым купец познакомился в Италии и попросил его покупать то, что тот заметит хорошего у русских художников. Иванов охотно принял предложение. Так у Солдатёнкова, кроме всего прочего, появился первоначальный эскиз картины «Явление Христа народу» (середина 1830-х, ГТГ). Солдатёнков стал одним из учредителей Общества древнерусского искусства при Румянцевском музее, в который, согласно завещанию щедрого дарителя, вся его коллекция и поступила в 1901 году.
6. Павел Михайлович Третьяков (1832–1898)
22 мая 1856 года молодой купец Павел Третьяков получает расписку от живописца Василия Худякова об уплате 450 рублей за полотно «Стычка с финляндскими контрабандистами» (1853, ГТГ). Эта дата считается днем основания национального музея изобразительного искусства.
Вектор коллекционерской страсти предпринимателя был направлен исключительно на русскую художественную школу. С детства Павел ревностно собирал гравюры и литографии с историческими сюжетами, скупая их на развале под Сухаревой башней. К семейному делу в лавках Торговых рядов приобщился с четырнадцати лет. Двадцатилетним впервые оказался в Эрмитаже. Пуссен, Рафаэль и Рубенс произвели неизгладимое впечатление на Третьякова, с тех пор взявшего за правило ежегодно посещать Европу, знакомиться с тамошними художественными собраниями.
Производство текстиля и «лавки в холщовом ряду, что на Ильинке» приносили стабильный доход. Павел Третьяков мог себе позволить тратить значительные деньги на увлечение живописью, затем и на создание общедоступного музея с картинами русских художников, преимущественно реалистического направления. «Я трачу на картины, тут цель серьезная, да к тому же деньги идут трудящимся художникам, которых жизнь не особенно балует…» — писал Третьяков молодой жене Вере Николаевне урожденной Мамонтовой.
В Замоскворечье, в переулке, названном по фамилии домовладелицы, «купеческой вдовы» Анисьи Лаврушиной, в 1851 году семья Третьяковых покупает двухэтажный кирпичный особнячок, окруженный садом. Для разрастающейся коллекции Павла Михайловича свояк Третьякова, архитектор Александр Каминский, готовит проект перестройки дома. Постоянные новые поступления заставляют коллекционера пять раз прибегать к увеличению музейных площадей.
Один из основных источников приобретения картин — Товарищество передвижных художественных выставок, в мастерские к членам которого Третьяков был вхож. Петербуржцы, и особенно критик Стасов, негодовали: лучшие вещи уходят в Москву. Когда галерея открылась для всех желающих, в ней уже насчитывалось 1287 живописных полотен и 518 листов графики. Вскоре Третьяков подарит свое детище городу. Правда, Павел Михайлович желал, чтобы процесс дарения происходил без лишнего шума, боясь оказаться в центре внимания. Ему это не удалось — событие приобрело широкий резонанс.
7. Сергей Иванович Щукин (1854–1936)
Купцу 1-й гильдии, основателю мануфактурного щукинского дела за свою жизнь в отличие от наследников даже в голову не приходило приобрести какой-нибудь предмет искусства. Третьего из четырех своих сыновей, Сергея, Иван Васильевич Щукин меньше всего видел продолжателем семейного бизнеса. И напрасно. Хилый, низкорослый заика оказался склонным к риску, упрямым и азартным предпринимателем, впоследствии главной движущей силой торгового дома «И.В. Щукин с сыновьями».
Человек живого ума, наблюдательный и энергичный, окончивший Высшую коммерческую академию в Тюрингии, Сергей Иванович Щукин, коммерции советник, он возглавил и расширил семейный бизнес. Интуиция его никогда не подводила, причем не только в делах. За упорство коллеги прозвали Щукина Дикобразом.
Щукин стал поклонником творчества импрессионистов и постимпрессионистов, Анри Матисса и главным покупателем Пабло Пикассо. Он был первым русским, купившим полотно Клода Моне «Скалы в Бель-Иль». Парадная лестница двухэтажного особняка в Большом Знаменском переулке, бывшем дворце Трубецких, была украшена панно Анри Матисса «Танец» и «Музыка». Шпалерная развеска работ Матисса покрывала стены Розовой гостиной, стены кабинета — плотная развеска Пикассо, столовой — Гогена.
Галерея Щукина по воскресеньям была открыта для посещения. Студентов Училища живописи, ваяния и зодчества принимали группами. За два десятка лет коллекционерской деятельности число приобретенных Щукиным картин уже приближалось к трем сотням. После революционных событий собрание преобразовали в Первый музей новой западной живописи. В августе 1918 года Сергей Иванович Щукин, запасшись фальшивым паспортом, простился с Москвой и уехал во Францию. С тех пор он не купил ни одной картины.
БОЛЬШЕ О МОСКОВСКИХ КОЛЛЕКЦИОНЕРАХ ЧИТАЙТЕ НА ЛАВРУСЕ