— Мам, открой! Это срочно!
Марина Викторовна замерла у зеркала с тушью в руках. За дверью раздавались настойчивые удары кулаком и приглушенный голос Игоря. Сегодня, впервые за шесть лет, она должна была идти на свидание.
— Минуточку, — крикнула она, быстро стирая с ресниц недоведенный до конца макияж.
Игорь ввалился в квартиру с двумя спортивными сумками. Его лицо было красным от мороза и злости, куртка растёгнута, кроссовки в снегу.
— Света меня выгнала, — выпалил он без объяснений. — Можно у тебя переночевать?
Марина почувствовала знакомое сжатие в груди. Когда Игорь говорил "переночевать", это всегда означало минимум неделю.
— Что случилось? — она машинально взяла его куртку, хотя руки тряслись.
— Да всё как обычно. Денег нет, работы нормальной тоже. А она беременная, истерит по любому поводу. Говорит, что я инфантильный, — он прошёл в гостиную и плюхнулся на диван, где ещё лежало её новое платье для свидания.
Марина осторожно переложила платье, чувствуя, как рушатся планы. Владимир Степанович ждал её через сорок минут у кафе. Порядочный мужчина, инженер, вдовец. Они познакомились через интернет месяц назад, и сегодня должна была состояться их первая встреча.
— Игорёк, а может, вам просто нужно поговорить спокойно? Света же ждёт ребёнка...
— Поговорить? — он горько усмехнулся. — Она сказала, что пока я не стану самостоятельным, видеть меня не хочет. Представляешь? А где мне взять деньги на съёмную квартиру? У меня зарплата двадцать тысяч!
Марина смотрела на сына и видела не двадцатишестилетнего мужчину, а того мальчика, который плакал после смерти отца и говорил: "Мам, теперь я буду тебя защищать". Тогда это казалось трогательным. Но прошло шесть лет, а он так и остался мальчиком, только теперь с чужими долгами и беременной женой.
— Сколько ты планируешь у меня пожить? — спросила она тихо.
— Да недолго. Пару недель. Найду что-то, разберусь. — Игорь говорил так, будто это было само собой разумеющимся.
Марина взглянула на часы. Владимира нужно было предупредить. Она достала телефон и начала набирать сообщение: "Владимир Степанович, вынуждена перенести..."
— А это кто? — Игорь заглянул ей через плечо. — Какой ещё Владимир Степанович?
Кровь отхлынула от лица Марины. Она почувствовала себя школьницей, которую поймали на запретной переписке.
— Это... знакомый, — пролепетала она.
— Знакомый? — голос Игоря похолодел. — Мам, ты что, с кем-то встречаешься?
Слово "встречаешься" прозвучало так, будто она совершила что-то постыдное.
— А что в этом плохого? Мне сорок семь лет, я имею право...
— Право? — Игорь вскочил с дивана. — А как же память об отце? Как же семья? У меня жена беременная, проблемы, а ты тут... романы крутишь!
Каждое его слово било по больному месту. Марина всегда боялась, что кто-то подумает плохо о её попытках устроить личную жизнь. Теперь этим "кем-то" стал собственный сын.
— Игорь, это не романы. Я просто хочу быть не одна...
— Ты не одна! У тебя есть я! — он говорил так, будто ей больше ничего и не требовалось. — И скоро внук будет. Какие ещё мужики?
Марина смотрела на сына и понимала: он не видит в ней женщину. Только мать, которая должна быть доступна для его нужд двадцать четыре часа в сутки. Её право на счастье казалось ему эгоизмом.
Телефон в её руках завибрировал. Владимир писал: "Марина Викторовна, я уже на месте. Вы придёте?"
— Мам, ты меня слышишь? — Игорь стоял перед ней с видом оскорблённого ребёнка. — Отменяй своё свидание. Мне сейчас твоя поддержка нужнее всяких...
Он не договорил, но Марина поняла. Всяких мужиков.
Она медленно набрала ответ: "К сожалению, не смогу. Семейные обстоятельства".
— Вот и правильно, — удовлетворённо кивнул Игорь. — А теперь давай поужинаем. Я не ел со вчерашнего дня.
Прошло три дня. Игорь освоился в квартире как хозяин. Его вещи лежали по всем углам, в холодильнике кончились продукты, а Марина спала на раскладушке, уступив ему свою кровать.
Владимир больше не писал. Марина понимала: солидный мужчина не станет ждать женщину, которая отменяет встречи в последний момент.
— Мам, а может, ты мне денег одолжишь? — спросил Игорь за ужином. — Светке на витамины нужно, а у меня до зарплаты ещё неделя.
— Сколько? — устало спросила Марина.
— Да тысяч пять. Я отдам, само собой.
Марина знала, что не отдаст. Как не отдал прошлый раз, и позапрошлый. Но она молча достала кошелёк.
Дверной звонок прозвучал резко и требовательно. Игорь нахмурился:
— Ты кого-то ждёшь?
За дверью стояла Светлана. Бледная, с красными глазами, в старой куртке, которая уже не застёгивалась на животе.
— Марина Викторовна, простите, что так поздно... — она едва держалась на ногах. — Можно с вами поговорить?
Марина провела её на кухню. Игорь остался в комнате, делая вид, что смотрит телевизор.
— Я не знаю, что делать, — прошептала Светлана, и слёзы покатились по её щекам. — Он совсем не хочет взрослеть. У нас долги, съём кончается, а он убежал к маме...
Марина молча подала ей платок. В животе у девочки толкался её внук. Первый внук.
— Марина Викторовна, я понимаю, что прошу невозможного... Но если вы его не простите, если не поможете нам помириться, я уйду к родителям в деревню. С ребёнком. Игорь своего сына не увидит.
Это был ультиматум, завёрнутый в слёзы молодой женщины. Но ультиматум.
— Света, я не могу заставить его быть взрослым...
— Можете! — девушка схватила её за руку. — Он вас слушает. Он боится вас расстроить. Скажите ему, что семья важнее... важнее всего остального.
Марина поняла подтекст. Важнее маминых свиданий с незнакомыми мужчинами.
Из гостиной донёсся голос Игоря:
— Света? Ты что тут делаешь?
Светлана встала, утирая слёзы:
— Пришла за тобой. Последний раз.
Они ушли на балкон разговаривать. Марина слышала обрывки фраз: "Мне страшно", "Я не готов", "Ребёнок же не виноват"...
Через полчаса Игорь вернулся на кухню. Лицо у него было измученное.
— Мам, она согласна взять меня обратно. Но при одном условии.
— Каком?
— Чтобы я больше не приходил к тебе с проблемами. Чтобы мы справлялись сами.
Марина почувствовала укол боли. Значит, её поддержка мешала им быть семьёй.
— И что ты решил?
— Не знаю, — он опустил голову. — А если у нас опять не получится? Если я не справлюсь? Ты же меня не бросишь?
Вопрос повис в воздухе. Марина понимала: сейчас решается не только судьба молодой семьи, но и её собственная. Если она скажет "не брошу" — Игорь никогда не станет взрослым. Если скажет "справляйся сам" — останется без сына и внука.
А ещё без Владимира Степановича, которому уже поздно звонить.
— Мам? — Игорь смотрел на неё детскими, испуганными глазами.
— Иди к жене, — тихо сказала Марина. — Я всегда буду тебя любить. Но справляться ты должен сам.
Они ушли вместе. Светлана благодарно обняла Марину на прощание, а Игорь натянуто кивнул. В его глазах читалось разочарование и что-то похожее на обиду.
Марина осталась одна в квартире, которая казалась теперь слишком большой и слишком тихой. Она взяла телефон и нашла номер Владимира. Несколько раз набирала сообщение и удаляла.
"Владимир Степанович, если предложение ещё актуально..."
"Владимир Степанович, простите за..."
"Владимир..."
В итоге она отложила телефон. Было слишком поздно. И не только по времени.
Через неделю Игорь прислал фотографию УЗИ. "Мальчик", — написал он коротко. Больше ничего.
Марина смотрела на размытое изображение своего внука и понимала: она сделала правильный выбор. Но правильный не означал безболезненный.
Её жертва помогла сыну повзрослеть. Но её собственное счастье осталось за кадром этой взрослости.
Иногда материнская любовь требует не только отдавать, но и терять. И не всегда эта потеря оборачивается чем-то хорошим для самой матери.
За окном шёл снег, засыпая следы упущенных возможностей.