Глава 4. Блики и трещины
Петербург, как всегда, дышал влажным утром.
Трамваи скрипели, будто жаловались на жизнь. Небо — серо‑синее, с той особой густотой, которую можно развесить на прищепках и сушить до весны. Арина шла вдоль улицы, кутаясь в шарф, как в защитный купол.Вот наконец кафе где мы встречаемся.
Ксения появилась, как всегда, внезапно. Словно не приходила, а материализовалась у входа в кафе, пока Арина тыкала ложечкой в капучино и пыталась нагуглить, «через сколько дней хроническое недосыпание превращается в нечто опасное для магии и кожи лица».
В руках у Ксении был кофе, в рюкзаке — хлебцы и блокнот с надписью: "Если умрём — то красиво".
Волосы у неё были собраны в две небрежные косы, на шее болтался амулет в виде карандаша, а ногти — ярко‑синие, как будто она вчера дралась с небом.
— Ты неважно выглядишь, — сказала она вместо приветствия и села напротив.
— А ты — как человек, который готов давать советы, даже если его не спрашивают, — буркнула Арина, но взяла второй стакан кофе.
Они сидели у окна. За стеклом осень капала листьями и била фонарями в лужи. Уличный кот нервно обходил клумбу, как будто чувствовал, что скоро она исчезнет под снегом.
Арина молчала. Ксения — тоже. Но это было хорошее молчание, когда слова не спешат, потому что все и так понятно.
— У меня с зеркалом… — начала Арина и осеклась.
— Оно дышит? — спокойно уточнила Ксения.
— Ты откуда знаешь?
Ксения откусила от хлебца, пожала плечами.
— Арина, я не просто так дружу с тобой. Моя бабушка таскала меня по кладбищам до того, как я научилась читать. Я чувствую, когда зеркало перестаёт быть мебелью и становится порталом.
— Отлично, — пробормотала Арина. — Я вросла в психфак, а ты — в магический туризм.
Ксения хмыкнула:
— Это не шутка. Ты слышишь и видишь то, что не должны. Значит, или у тебя открылся дар — или кто-то тебя выбрал.
Арина чуть помедлила.
— Я чувствую, что за мной наблюдают. Не всегда, не постоянно… но когда я прохожу мимо зеркала, у меня ощущение, будто я не одна в отражении.
— Ты — не одна, — подтвердила Ксения. — Но ты и не безоружна. Пошли. Будем ставить защиту.
У Арины дома пахло кофе , мокрой шерстью (Мракобус был недоволен туманом) и какой-то свежестью, будто на кухне кто-то открыл окно, которого нет.
Ксения разложила свои «инструменты» на столе — блокнот, обычный карандаш, тонкую белую верёвку, и... старый билет из театра.
— Нам не нужен арсенал, — сказала она. — Нам нужен смысл.
Она вырвала листок в клетку, нарисовала глаз в треугольнике, а по углам — три слова:
ПРАВДА — МОЛЧАНИЕ — ЗАЩИТА.
— Это не просто рисунок. Это — фильтр. Он не пустит чужое внутрь, если ты сама не откроешь дверь.
— И что мне с ним делать? — спросила Арина, слегка недоверчиво.
— Повтори за мной:
«Я не зеркало. Я — окно.
Я не отражаю — я смотрю»
Арина сказала это. Трижды. Сначала тихо. Потом чётко.
— А теперь — спрячь его в верхний угол рамы. Между стеклом и рамкой. Он должен видеть, но не быть увиденным. Это важно.
Арина сделала. Зеркало будто отозвалось: чуть дрогнул свет, затих тик-так часов.
— Есть ещё пара деталей. Возьми чашку воды. В неё — ключ или серебряную монету, если есть. Это замыкает отражение.
— У меня жетон метро, — пробормотала Арина.
— Подойдёт. Если с верой. Главное — не пить из этой чашки. И утром вылить воду не глядя.
— Зачем?
Ксения посмотрела на неё серьёзно:
— Потому что если кто-то заглянет в воду с той стороны — ты это увидишь. А потом не развидишь.
В этот момент за их спинами что-то чихнуло.
Они вздрогнули одновременно. Из-за занавески вылез Степан — слегка растрёпанный, с крылом, застрявшим в гардинах.
— Да ёлки, я ж хотел войти эффектно, — пожаловался он.
Он посмотрел на девочек, потом — на зеркало. Подошёл, прищурился.
— Ритуал… неплохой. Немного кустарный, но рабочий. Глаз правильный. Слова — внятные. Монета, правда, сомнительная, но хоть не скрепка.
Он кивнул Ксении с уважением:
— Достойно для земной практики. Одобрено небесами.
— Я в шоке. Ты не пошутил ни разу, — фыркнула Арина.
— Просто я понимаю, что вы сделали дело. Магия — это не всегда дымы, свечи и латынь. Иногда — это карандаш, вера и блокнот в клетку.
Он потёр крыло:
— Я запишу в отчёт, что вы инициировали защиту от отражённых воздействий. И вы даже… не открыли портал в кладовку Ада.
— Хвала нам, — сказала Ксения. — И нашей усталости.
Вечером зеркало молчало.
Оно не звенело. Не дышало. Не колыхалось.
Оно просто было.
Словно мебель. Словно оно приняло условия игры.
Арина лежала, уткнувшись носом в подушку, и чувствовала впервые за неделю, как напряжение уходит из плеч.
— Я не зеркало, — прошептала она. — Я — окно.
Я не отражаю. Я смотрю.
Мракобус подошёл, улёгся рядом, мурлыкнул:
— Правильная девочка.
А Степан на чердаке записывал в блокнот:
"Обнаружена ведьма. Приняла себя.
Защита установлена. Отражение подавлено.
Небо — не против. Пока."