Зинаида Петровна стояла у окна кухни и грустно смотрела на заснеженный двор.
Сорок два года. Именно столько она проработала уборщицей в средней школе номер семнадцать. Цифра внушительная, но почему-то от неё становилось не приятно, а как-то пусто внутри. Завтра последний рабочий день перед каникулами, а там уже и пенсия.
— Мам, ты готова? — Лена заглянула в кухню, поправляя серьги. — Гости уже скоро приедут.
— Готова, — соврала Зинаида Петровна, хотя внутри всё сжималось от непонятного беспокойства.
Дочь нарядилась и выглядела просто великолепно. Лена всегда умела себя подать, еще со школы. Красный диплом экономического факультета, работа в администрации... Могла бы далеко пойти, если бы не этот при дур ок - ее муж Андрей.
Квартира сияла чистотой. Стол накрыли по всем правилам: хрустальные фужеры, которые доставали только по особым случаям, домашний оливье, селёдка под шубой, запеченная курица. Лена старалась, это было видно.
— А где Костик? — спросила Зинаида Петровна, имея в виду внука.
— У друга ночует. Сказал, что взрослые посиделки — это скучно, — дочь улыбнулась виноватой улыбкой. — Ты не обижайся, мам.
Зинаида Петровна кивнула. Жаль, конечно. Костя — единственная радость в этой семейке. Умный парень, в деда пошёл, в её покойного мужа. Слава Богу, не в этого электрика недоделанного!
Первыми пришли соседки - тётя Рая из соседнего подъезда и Валентина Ивановна с четвёртого этажа. Потом подтянулись коллеги из школы: завуч Марина Сергеевна, техничка Люся, охранник дядя Петя. Все с цветами, с подарками.
— За нашу дорогую Зинаиду Петровну! — провозгласил тост Андрей, поднимая бокал с водкой. — За человека, который всю жизнь честно трудился!
Зинаида Петровна поморщилась. Женщина ненавидела манеру зятя говорить красивые слова, в которые он сам не верил.
За столом шумели, смеялись, вспоминали школьные истории. Люся рассказывала про новую уборочную технику, которую закупили.
— А помнишь, Зин, как мы с тобой после ремонта три дня краску с пола отдирали? — хохотала она. — Строители, блин, как свиньи работали!
— Ещё бы не помнить, — вздохнула Зинаида Петровна. — Коленки потом месяц болели.
Андрей за вечер успел изрядно выпить и становился все развязнее. Зинаида Петровна видела, как зять косится на нее. Вот-вот что-то выдаст! Всегда так было: напьется и начинает ехидничать. А Лена всё терпит, даже заступается за него.
— Ну что, тёща, — сказал он вдруг, хлопнув в ладоши, — теперь-то отдохнешь от трудовых подвигов! В честь такого праздника я приготовил для тебя сюрприз!
— Андрюш, что ты выдумал? — настороженно улыбнулась Лена.
— А вот что! — мужчина встал, пошатываясь, и вынес из прихожей длинный свёрток. — У меня есть особый подарок для нашей новоиспеченной пенсионерки!
Зинаида Петровна развернула упаковку и… онемела. В руках у неё оказалась швабра. Самая обычная хозяйственная швабра с синтетической насадкой.
— Это чтобы ты не забывала, кем всю жизнь работала! И сноровку не теряла! Кстати, двери нашего дома для тебя всегда открыты! Если захочется вымыть полы, то… добро пожаловать! — громко объявил Андрей голосом, полным злорадства.
За столом повисла гробовая тишина.
Люся поперхнулась салатом. Марина Сергеевна уставилась в тарелку. А потом раздался смешок: сначала от соседки Раи, потом от остальных. Неловкий, вымученный смех людей, которые не знают, как реагировать.
И Лена, её родная дочь, которую она растила одна, за которую ночей не спала, тоже засмеялась.
— Андрюша, ну ты даёшь! — хихикала она. — Мам, не обижайся, это же шутка!
Зинаида Петровна сидела с этой шваброй в руках и чувствовала, как внутри всё превращается в лёд.
Женщина вставала в половине шестого, ехала в школу, мыла полы, чистила туалеты, вытирала доски. А по вечерам отправлялась к больной матери, потом к тете, потом к крестной.
Всю жизнь за кем-то ухаживала, кого-то тянула. Ради дочери от института отказалась, ради семьи карьеру не делала.
А в итоге что? В подарок швабра под смех собственного ребёнка.
— Спасибо, — сказала она тихо. — Очень... оригинально.
***
Гости разошлись около полуночи.
Зинаида Петровна механически убирала со стола и складывала грязную посуду в раковину. Лена помогала, сильно нервничала и постоянно поглядывала на мать.
— Мам, ты же понимаешь, что Андрей пошутил? — наконец не выдержала дочь. — Он же не со зла.
— Конечно, — отозвалась Зинаида Петровна. — Пойду спать.
В своей комнате она села на кровать и уставилась в стену. На комоде стояли старые фотографии: мама, тётя Клава, крестная Анфиса. Все были уже мертвы. Все, кому она посвятила свою жизнь.
Мама была еще молодая, когда у нее обнаружили неизлечимую болезнь.
Зинаиде Петровне тогда исполнилось восемнадцать, она только-только закончила школу и собиралась поступать в педагогический.
Но мама слегла, нужны были деньги на лечение, и пришлось идти работать. Девушка устроилась уборщицей в ту же школу, где училась. Зарплата была маленькая, но стабильная.
Мама протянула четыре года.
Зинаида Петровна водила её по врачам, покупала дорогие лекарства, несколько раз возила в Москву на консультации. Всё впустую.
В скором времени мама умерла, оставив ей трёхкомнатную квартиру в хорошем районе и чувство вины, которое до сих пор грызло изнутри: может если бы раньше заметили, если бы к другому врачу повели...
Через год заболела тетя Клава — мамина сестра. Им пришлось пережить ту же историю: больницы, лекарства, бесконечные процедуры.
Тётя была одинокой, кроме племянницы у нее никого не было. Пять лет борьбы, пять лет надежды. И снова проигрыш.
— Зина, — шептала тетя перед смертью, — ты - ангел. Всю жизнь другим отдала...
Тётя тоже оставила ей в наследство свои трёхкомнатные апартаменты. А ещё извечный вопрос: правильно ли лечили, всё ли сделали?
Когда через три года слегла крестная Анфиса, Зинаида Петровна уже знала этот сценарий наизусть.
Женщина умирала дольше всех. Почти семь лет.
Зинаида Петровна к тому времени родила Лену и растила её одна. Отец девочки сбежал, отказавшись от них.
Работа, больная крестная, маленький ребёнок. Жизнь превратилась в замкнутый круг.
— Анфиса Степановна, — говорил участковый врач, — в вашем возрасте и с таким диагнозом...
— Доктор, а если новое лекарство попробовать? — не сдавалась Зинаида Петровна. — Вот тут написано, что в Америке...
Но Америка была далеко, а крестная умерла в муниципальной больнице, сжимая руку племянницы.
После похорон женщина обнаружила себя владелицей четырехкомнатной квартиры и загородного дома. Нотариус зачитывал завещание, а она сидела и не понимала, что со всем этим делать: привыкла жить скромно, ездить на работу в автобусе, покупать одежду на распродажах.
Когда Лена вышла замуж, было естественно отдать молодой семье унаследованную от крестной квартиру. Дочь заслужила: красный диплом, хорошая работа в администрации, перспективы. Правда, муж попался так себе — электрик без амбиций, но что поделаешь.
Через пять лет супруги явились просить загородный дом.
— Мам, нам дачу хочется, — объясняла Лена. — Косте свежий воздух нужен, да и Андрей огородом заняться хочет.
— Конечно, — сказала тогда Зинаида Петровна. — Бери.
А ещё через два года дочь предложила сдавать оставшуюся трёхкомнатную квартиру.
— Мам, зачем квартире пустой стоять? Арендную плату пополам поделим: тебе на ремонт, нам на Костика. Тебе давно пора обновиться!
Зинаида Петровна хотела возразить, но посмотрела на внука и согласилась.
Только вот деньги почему-то так и не дошли до неё. Лена каждый раз находила объяснение: то Косте на секции нужно, то Андрею инструменты новые, то машину чинить.
А ремонт так и не случился.
Теперь, сидя с этой дурацкой шваброй, Зинаида Петровна впервые за много лет ясно увидела свою жизнь. Сорок два года она отдавала себя другим: сначала родственницам, потом дочери с зятем.
И что получила взамен? Насмешку перед гостями и справедливое, в сущности, замечание: она действительно всю жизнь была уборщицей.
Но теперь что-то изменилось. Может возраст, может усталость. Но принимать это больше не хотелось.
***
За завтраком Лена пыталась сгладить вчерашнюю неловкость:
— Мам, а давай сегодня в торговый центр съездим? Тебе что-нибудь к пенсии купим...
— Не нужно, — коротко ответила Зинаида Петровна. — У меня дела.
Впервые за много лет она чувствовала не привычную покорность судьбе, а что-то похожее на злость. Холодную, рассудительную злость.
Первым делом женщина поехала в агентство недвижимости. Молоденькая девушка-риелтор выслушала её и присвистнула:
— Бабушка, да у вас же состояние! Эта трехкомнатная квартира в центре сейчас стоит минимум двадцать миллионов. А четырехкомнатная, где ваша дочь живет, все тридцать потянет. Дом в Подмосковье тоже стоит недешево. Участок большой, коммуникации подведены...
— А документы у меня есть на всё это, — задумчиво промолвила Зинаида Петровна. — Я же просто разрешила им жить, а не дарила...
— Ой, то есть дарственные не оформляли? — оживилась девушка. — Ну тогда всё в ваших руках! По документам-то собственник кто?
— Я.
— Тогда можете в любой момент и продать, и выселить, и что хотите с недвижимостью делать!
Зинаида Петровна кивала, мысленно считая. Получались цифры, которые раньше казались ей космическими. А она всё это время экономила на каждой копейке, донашивала старую одежду. И даже не задумывалась, какое сокровище у нее в руках!
Следующим местом посещения стал офис управляющей компании, где она выяснила реальную стоимость аренды тетиной квартиры. Цифра оказалась в два раза больше той, что называла Лена. Значит дочка попросту её обманывала.
Вечером за ужином Зинаида Петровна решила провести эксперимент:
— Лена, а сколько сейчас нам за трёхкомнатную квартиру дают?
— Да какие-то копейки, мам. Тысяч тридцать максимум. Еле хватает на Костины нужды.
— Понятно.
Андрей ковырялся в телефоне, не участвуя в разговоре. После вчерашнего зять держался тише обычного, но Зинаида Петровна видела в его глазах удовлетворение.
На следующий день женщина пошла в свою школу, чтобы официально со всеми попрощаться.
Директор Нина Анатольевна встретила её очень тепло:
— Зинаида Петровна, как же мы без вас будем? Сорок два года — это подвиг!
— Нина Анатольевна, скажите честно. Я правда только уборщицей была все эти годы?
— Что за вопрос? Половина учителей к вам за советами ходила. А сколько детей вы на путь истинный направили. Помните Мишу Кравцова? До сих пор спрашивает про вас, говорит, что вы его спасли. И таких историй десятки.
Зинаида Петровна вспомнила трудных подростков, которых отогревала в своей подсобке, девчонок, которым помогала с учебой, мальчишек, которых от дурных компаний отводила.
А дома об этом никто не знал и знать не хотел.
— У меня знакомая журналистка в районной газете есть, — продолжала директор. — Может встретитесь? Она серию материалов про ветеранов образования готовит. Вам точно есть, чем поделиться!
Зинаида Петровна пообещала подумать. По дороге домой женщина зашла в книжный магазин, купила стихи Ахматовой и журнал про путешествия. Просто так, для души.
Но дома её ждал неожиданный сюрприз. Лена сидела на кухне с заплаканными глазами.
— Мам, Андрея на работе сократили! Штат оптимизируют. А где теперь работу искать в его возрасте? Это какой-то кошмар!
Зинаида Петровна поставила чайник и молча выложила покупки на стол.
— Мам, ты слышишь? Нам теперь совсем тяжело будет. Хорошо хоть квартиранты есть, а то вообще не знаю, как бы выкручивались...
— А где Андрей?
— Пошел по друзьям, расстраивается. Говорит, может в Подмосковье переедем совсем, там хоть своё хозяйство заведём...
Зинаида Петровна кивнула.
Значит теперь они собрались безвылазно сидеть в её доме и жить на доходы от ее квартиры. А она пусть довольствуется пенсией уборщицы и любуется шваброй, которую ей подарил зять.
Нет уж. Хватит!
***
На следующее утро Зинаида Петровна встала пораньше и отправилась в юридическую консультацию. Пожилой адвокат внимательно выслушал её историю и покачал головой:
— Зинаида Петровна, вы понимаете, что фактически содержите взрослых людей? Они живут в вашей квартире, пользуются вашим домом и еще получают доходы с вашей недвижимости.
— Получается так.
— Вы хотя бы осознаете, насколько это неправильно? И для вас, и для дочери с зятем.
Женщина промолчала. У нее не было ответа на этот вопрос.
— Хотите моего совета? Собирайте документы. Уведомления о выселении, претензии по аренде, всё по закону. У вас есть все права — собственность ваша.
Зинаида Петровна взяла визитку адвоката и пообещала подумать.
Дома царила напряженная атмосфера. Почему-то Лена с семьей до сих пор не уехала, хоть и обещала. Андрей сидел мрачный, изучал сайты с вакансиями. Дочь суетилась на кухне, то и дело вздыхая. Костя примчался из школы и сразу же заперся в комнате.
— Мам, — подошла к ней дочь, — а ты не могла бы... ну, в общем, нам сейчас совсем туго. Может ты нам сбережения свои одолжишь? А мы потом вернем.
— Зачем тебе мои сбережения?
— Ну как зачем? Кредиты платить надо, Костю кормить... Мам, мы же семья!
Семья. Зинаида Петровна вспомнила, как эта семья хохотала над ней три дня назад.
— Нет, — ответила она спокойно.
— Как нет? — не поверила Лена.
— А вот так. Нет!
Вечером разразился скандал. Андрей, видимо, узнал об отказе и пришёл решать вопрос по-мужски.
— Слушай, тёща, — начал он с наигранным добродушием, — мы тут посоветовались... В общем, может тебе пора в дом престарелых? А? Там за тобой ухаживать будут, лечить... А мы квартиры твои в хорошие руки возьмём, доходы с них на твое содержание пустим.
Зинаида Петровна медленно повернулась к зятю:
— Повтори.
— Ну, ты же сама понимаешь… возраст, здоровье... Зачем тебе квартиры пустые? А нам с Леной сына растить надо, жить где-то… У нас все впереди. В отличие от тебя!
— В отличие от меня? — переспросила женщина.
— Мам, он не то имел в виду, — поспешно вмешалась Лена. — Просто мы переживаем за тебя. Одной-то тяжело...
— Ага. Переживаете! — Зинаида Петровна встала и пошла к себе в комнату. — Я подумаю.
А думать было не о чем. Всё стало ясно окончательно.
На следующий день женщина снова пошла к адвокату.
— Решились? — улыбнулся он. — Правильно. Давайте начинать.
Оформление документов заняло неделю. Уведомление о расторжении договора найма жилья, претензия о неуплаченных доходах от аренды, требование освободить дом и квартиру. Всё строго по закону, красиво и безжалостно.
— А куда им деваться-то будет? — спросила Зинаида Петровна.
— Не ваша проблема, — пожал плечами адвокат. — Взрослые люди, пусть сами устраиваются. Вы им сколько лет помогали?
— Много.
— Ну вот. Пора и им самостоятельности учиться.
В тот же день Зинаида Петровна встретилась с журналисткой, которую рекомендовала директор школы. Молодая энергичная женщина внимательно слушала рассказы о школьной жизни, записывала истории про трудных детей, про учителей, про то, как менялось образование за четыре десятилетия.
— Зинаида Петровна, это же готовая книга! — восхищалась журналистка. — У вас столько материала, столько наблюдений! А главное, вы же реально детей спасали. Знаете сколько таких людей сейчас нужно?
— Да кому я нужна... Уборщица на пенсии.
— Перестаньте себя принижать! Вы же видите человеческие души лучше многих психологов. И опыта у вас на троих хватит!
Домой Зинаида Петровна вернулась в отличном настроении. Впервые за много лет она почувствовала свою ценность и то, что прожила жизнь не зря.
Документы она планировала вручить дочери и зятю завтра. Как раз через неделю после памятного дня рождения.
***
Утро Зинаиды Петровны было самым обычным, но внутри все ощущалось по-другому.
Женщина неторопливо позавтракала, привела себя в порядок и достала из тумбочки папку с документами. Адвокат поработал качественно: всё строго по закону, красиво оформлено, печати стоят.
Лена и Андрей сидели на кухне и что-то шёпотом обсуждали. Завидев тёщу, Андрей насторожился. По его лицу было видно, что готовится новый наскок.
— Зинаида Петровна, мы тут решили... — начал он, но она подняла руку.
— Не надо. Я сама решила, — женщина положила на стол документы. — Здесь уведомление о расторжении договора найма. У вас есть месяц, чтобы освободить четырёхкомнатную квартиру.
Лена побледнела:
— Мам, что это значит?
— А это означает, что я больше не намерена содержать взрослых людей, — Зинаида Петровна выложила следующий документ. — Вот расчет задолженности по аренде тетиной квартиры. За два года вы не заплатили мне восемьсот тысяч рублей.
— Какие восемьсот тысяч? — заорал Андрей. — Ты что, спятила?
— Рыночная стоимость аренды шестьдесят тысяч в месяц, значит мои - тридцать. Два года — двадцать четыре месяца. Считать умеешь?
Лена хватала документы дрожащими руками:
— Мам, это же шутка? Мы же семья!
— Да что ты говоришь? — Зинаида Петровна усмехнулась. — А помнишь, как эта семья смеялась, когда твой муж подарил мне швабру? Ты тоже смеялась, дочка.
— Ну это же было не всерьёз!
— Для меня было очень всерьёз. Долгие годы я всем жертвовала ради вас. А получила что? Презрение и попытку упечь в дом престарелых.
Андрей вскочил с места:
— Да ты озверела совсем! Куда нам идти-то? У меня работы нет!
— Не моя проблема. Тебе сорок лет, руки-ноги целые. Найдешь работу. А не найдёшь, пособие по безработице получать будешь.
— Мам, постой, — дочь пыталась взять её за руку, но Зинаида Петровна отстранилась. — Давай спокойно поговорим. Мы же всё можем обсудить...
— Обсуждать нечего. Решение принято! — женщина выложила последний документ. — А это требование освободить дом в Подмосковье. Тот же месяц на сборы.
— Да ты что творишь! — зять метался по кухне. — Ребёнка на улицу выбрасываешь!
— Костю я оставляю здесь, со мной. Если он, конечно, захочет. У него каникулы скоро, он мне поможет квартиру в порядок привести.
— Бабуль? — в дверях появился внук. — А что тут происходит? Вы обо мне говорили?
— Костя, — мягко сказала Зинаида Петровна, — твои родители переезжают. А ты можешь остаться со мной, если хочешь. Здесь твоя комната будет, и в школе учиться удобнее.
Мальчик растерянно посмотрел на родителей, потом на бабушку:
— А можно подумать?
— Конечно, можно.
— Мам, ты же понимаешь, что разрушаешь семью? — прошептала Лена.
— Я её не разрушаю. Она уже была разрушена. В семье друг друга уважают, а не смеются при посторонних.
***
Через месяц квартира опустела. Лена с Андреем нашли съёмную двушку на окраине.
Костя остался с бабушкой, сказав родителям, что школу менять не хочет. На самом деле Зинаида Петровна подозревала, что внуку просто надоели постоянные скандалы отца с матерью.
Арендную плату за тетину квартиру теперь получала она сама. Шестьдесят тысяч в месяц к пенсии давали совсем другие возможности.
Первым делом женщина сделала ремонт в своей квартире, потом купила себе нормальную одежду и записалась в фитнес-клуб для пожилых людей.
Статья в районной газете имела неожиданный успех. Женщину пригласили на передачу на местном телевидении, потом издательство предложило написать книгу воспоминаний.
Зинаида Петровна согласилась. Оказалось, что рассказывать истории не менее интересно, чем их переживать.
— Баб, а мы на дачу поедем? — спросил однажды Костя.
— А хочешь?
— Хочу. А то родители там только картошку сажали, а я хотел собаку завести.
— Заведём собаку, — пообещала Зинаида Петровна.
Лена звонила редко. В голосе слышались обида и недоумение: как это мама могла поступить так жестоко. Андрей к телефону не подходил принципиально.
— Мам, может хватит дуться? — говорила дочь. — Мы же извиниться готовы...
— Лена, я не дуюсь. Я живу. Впервые за много лет живу для себя. И знаешь что? Мне нравится!
А ещё через полгода случилось неожиданное. Костя пришёл домой и сообщил:
— Баб, папа работу нашёл. В хорошей компании, зарплата приличная. И мама говорит, что они квартиру покупать собираются.
— Вот и хорошо, — искренне обрадовалась Зинаида Петровна. — Значит мое решение было правильным.
— Почему?
— Потому что иногда людей нужно подтолкнуть, чтобы они начали жить самостоятельно. Понимаешь?
Вечером, сидя с книгой в обновлённой гостиной, Зинаида Петровна размышляла о справедливости. Не о той справедливости, что требует наказания, а о той, что даёт каждому шанс стать лучше.
Лена с Андреем научились полагаться на себя, Костя увидел, что бабушка — это не просто прислуга, а живой человек с правом на уважение. А она сама впервые почувствовала, что значит ценить себя.
Справедливость восторжествовала. Но самое главное, что она открыла всем новые возможности для жизни.