Мария стояла у окна, обнимая худенькие плечи старшего сына. Вечернее небо окрашивалось в багровые тона, а в её сердце всё ещё царила тяжесть, словно смерть мужа произошла вчера, а не три месяца назад. Пять пар детских глаз ежедневно напоминали ей о том, что нужно держаться, нельзя сломаться. Но каждую ночь, когда дети засыпали, она тихо плакала, уткнувшись в подушку, не в силах поверить в случившееся.
Алексей погиб внезапно. По официальной версии — несчастный случай. Он будто бы упал с лесов на стройке, где подрабатывал. Но Мария знала: муж не был неосторожным, он всегда следил за техникой безопасности, а в тот день собирался встретиться с кем-то вечером, о чём сказал вскользь за ужином. Она не успела спросить, с кем именно. И это «с кем-то» с тех пор не давало ей покоя.
Полиция ограничилась короткой проверкой, собранными показаниями коллег и сухим заключением: «Смерть по неосторожности». Дело закрыли быстро, слишком быстро. Мария осталась одна — с вопросами, на которые никто не хотел отвечать.
Утро начиналось одинаково. Подъём в шесть, завтрак для детей, сборы в школу и сад. Старший, Коля, уже сам умел завязывать шнурки и помогал младшим. Даша, девятилетняя, часто спорила с братом, но в нужный момент умела быть заботливой. Тройняшки — Паша, Вера и Лиза — шумным хором требовали внимания. Мария старалась улыбаться, но дети чувствовали её боль. Иногда Даша тихо гладила мать по руке и шептала: «Мы справимся, мамочка».
После того как дверь за последним ребёнком закрывалась, Мария оставалась в тишине. Она смотрела на фотографии Алексея, висевшие на стене. В его глазах всегда была какая-то твёрдость и нежность одновременно. Её мучило, что он ушёл, так и не успев закончить разговор.
Соседи сочувствовали, но и сплетничали. Говорили, будто Алексей влез в долги, связывался с «нехорошими людьми». Другие уверяли, что он знал слишком много о махинациях на стройке. Но всё это оставалось на уровне догадок.
Мария пошла в полицию второй раз. Она сидела в кабинете следователя, стараясь не дать дрожи выдать её внутреннее напряжение.
— Мы уже проверили, — устало сказал мужчина в форме, даже не поднимая глаз от бумаг. — Версии об убийстве не подтвердились.
— Но вы даже не допросили всех его коллег, — возразила она. — У него были конфликты на работе. Почему вы закрыли дело так быстро?
Следователь поднял на неё глаза, холодные и равнодушные.
— У вас пятеро детей, — произнёс он. — Займитесь ими. А нам не мешайте. У несчастных случаев нет заговоров.
Слёзы подступили к её глазам, но она не позволила им пролиться здесь, перед чужим человеком. Вышла на улицу и вдохнула прохладный осенний воздух. В груди копилась решимость: если полиция не ищет правду, она сама будет искать.
Вечером Мария достала из шкафа рабочую куртку Алексея. В кармане оказалась сложенная бумажка. На ней — номер телефона и короткая фраза: «Встретимся после работы». Ни даты, ни имени. Это могла быть та самая встреча, о которой он говорил.
Она решилась позвонить. В трубке раздался мужской голос.
— Алло?
— Здравствуйте… — Мария замялась. — Вы знали Алексея?
Повисла пауза. Затем мужчина глухо сказал:
— Больше сюда не звоните.
Связь оборвалась.
Мария сидела, сжимая телефон. Голос звучал испуганно, будто человек боялся даже разговаривать. Это лишь укрепило её подозрения: смерть Алексея не была случайной.
Жизнь между поисками ответов и заботой о детях стала похожа на бесконечный бег по кругу. Утро — работа уборщицей в школе, днём — хозяйство, вечером — уроки с детьми. Ночами — мысли о муже и попытки сложить воедино разрозненные кусочки загадки.
Иногда ей казалось, что она сходит с ума. В темноте слышались шаги, будто кто-то ходит вокруг дома. Несколько раз она замечала серую машину, припаркованную неподалёку. Но стоило ей выйти на улицу, машина исчезала. Она боялась, но останавливаться не могла.
Однажды в дверь постучали. На пороге стояла незнакомая женщина в длинном пальто. Её лицо казалось измученным, но решительным.
— Вы Мария? Жена Алексея? — спросила она.
— Да…
— Я должна с вами поговорить. — Женщина осмотрелась по сторонам и прошла внутрь.
Её звали Надежда. Она рассказала, что её брат работал на той же стройке, что и Алексей, и тоже погиб год назад при странных обстоятельствах. Тогда тоже всё списали на несчастный случай. И тогда тоже дело закрыли слишком быстро.
— Они что-то скрывают, — шёпотом сказала Надежда. — Там отмывают деньги, используют поддельные материалы. Мужчины, которые знали слишком много, «случайно» погибают.
Мария слушала, и её сердце сжималось. Она наконец получила подтверждение своим догадкам, но вместе с тем — осознание масштаба. Это было не просто убийство, а система. И бороться с ней одной казалось невозможным.
Дни шли. Мария встречалась с Надеждой тайком, они собирали документы, старые фотографии, переписку. Чем дальше заходили, тем явственнее понимали: их наблюдают. Однажды к дому Марии подошёл незнакомец и тихо сказал:
— Оставь это. Иначе пострадают твои дети.
Её бросило в холод. Она понимала: угроза реальна. В ту ночь она долго сидела у кровати спящих детей, слушала их ровное дыхание и думала: имеет ли она право рисковать их жизнями ради правды?
Зима принесла новые испытания. Денег не хватало катастрофически. Она работала на износ, иногда брала подработки ночью, оставляя старшего присматривать за младшими. В такие моменты чувство вины терзало её больше, чем усталость.
Соседи приносили хлеб, учительница Даши помогла одеждой. Но вместе с помощью приходили и разговоры: «Молодая вдова с пятью детьми — что ж она надеется?», «Может, и правда муж сам виноват…».
Мария училась не слушать. Она жила ради детей и ради того, чтобы память об Алексее не превратили в грязное пятно.
Однажды ей приснился сон. Алексей стоял на берегу реки, улыбался и протягивал ей руку. Но между ними была туманная завеса, и чем ближе она подходила, тем дальше он отдалялся. Проснувшись, Мария впервые ощутила странное облегчение. Будто муж хотел сказать: «Ты не одна. Иди дальше».
…В этот день она решила, что не станет больше жить только страхом. Если правда не даётся в руки, она должна найти иной способ идти дальше.
Мария перестала названивать в полицию — бессмысленно. Она отложила папку с собранными бумагами, письмами, фотографиями и спрятала её на чердаке. Пусть лежит. Настанет время — эти документы пригодятся. Но пока она должна сосредоточиться на главном: детях, доме, завтрашнем дне.
Она начала вставать чуть раньше, чтобы испечь хлеб. С детьми вместе рисовала, читала сказки, учила стихи. Вечерами они садились вокруг маленького стола и вместе писали письма отцу — каждый своим корявым почерком. Потом складывали в коробку.
— Когда-нибудь мы ему их отдадим, да? — спросила Лиза.
— Обязательно, — тихо ответила Мария, и её сердце кольнуло болью.
Весна пришла медленно. В саду распустились первые почки, и вместе с ними в душе Марии появлялось что-то похожее на надежду. Она уже не плакала каждую ночь. Иногда, возвращаясь домой после работы, она ловила себя на мысли: а ведь она справляется. Пусть трудно, но дети растут, дом стоит, а сердце ещё умеет любить.
Однажды вечером в дверь снова постучали. На пороге стоял молодой участковый, новый в их районе. В руках у него была тонкая папка.
— Мария Алексеевна? — спросил он. — Я просматривал старые дела. И наткнулся на материалы по вашему мужу. Там много нестыковок.
Она замерла, не веря ушам.
— Но ведь дело закрыто…
— Закрыто. — Он вздохнул. — Но иногда правда пробивается даже сквозь бетон. Я не обещаю, что смогу что-то изменить. Но если захотите… мы можем попробовать снова.
Мария долго смотрела на него. И вдруг поняла: вот он, знак. Её усилия не были напрасны.
В ту ночь она не спала. Она сидела у окна, глядя на звёзды. С одной стороны — усталость и страх: снова всё начать, снова будоражить прошлое, рисковать собой и детьми. С другой — внутренний голос, тихий, но настойчивый: «Алексей не заслужил забвения».
Она сжала руки и прошептала:
— Я не знаю, как будет дальше. Но я попробую. Ради него. Ради нас.
Эпилог
Время текло. Дети росли, учились, смеялись. Дом постепенно наполнялся не только памятью о прошлом, но и жизнью настоящего. Иногда Марии казалось, что Алексей идёт рядом: в смехе сына, в добром взгляде дочери, в солнечном утре, когда всё вокруг начинало сиять.
Она так и не получила окончательных ответов. Правда оставалась где-то рядом, за тонкой стеной молчания и страха. Но Мария уже знала: однажды она придёт. Может быть, не сегодня и не завтра. Но придёт обязательно.
А пока — нужно жить.
Она вышла на крыльцо, подняла глаза к небу и впервые за долгое время улыбнулась.