— Сашенька, ты поел?
— Да, мам, спасибо.
— А что именно? Желудок не болит? Давай мы тебе отправим твою любимую подушку. Господи, чем тебя хоть твоя девушка кормит? Пусть мне позвонит, я ей рецепты скину. Все, как ты любишь.
Тишина в квартире после отъезда Саши звенела, как хрустальный колокол. Раньше было постоянно шумно, и их с мужем это бесило. Сын вечно громко слушал музыку, не ходил, а практически бегал, вечно что-то роняя. Теперь дома была блаженная тишина и чистота. То, о чем она мечтала практически тридцать лет.
Саша всегда был умным мальчиком. Окончил институт, устроился работать в крупную IT-компанию. По работе ему предложили переехать жить в столицу, и он неожиданно для них согласился. Как выяснилось, не только из-за работы он перехал. Главное причиной стала Аня, симпатичная девушка, трудившаяся с ним в одной сфере.
Сказать, что для них с мужем все это стало шоком, ничего не сказать. Их мальчик бросил их, променял неизвестно на кого. Ее муж вообще загнул:
— Лучше бы он стал инженером здесь, на нашем заводе! Чтобы под боком был! Чтобы все вместе, все рядом. А он что? Свалил за тысячу километров от нас. Ипотеку взял. Что его у нас не устраивало? Своя комната, ты ему все на подносе подаешь. Это плевок в нашу сторону, Ира.
— Он не обязан жить нашей жизнью, — слабо возразила она, но в душе копошилась та же червоточина. Бросил их, уехал. Не наездишься теперь, не находишься. Все, чем они жили до этого, стало ненужным. Не нужно рано вставать и готовить лично ему завтрак. Муж, в отличие от сына, по утрам пил только кофе. Не нужно гладить рубашки, не нужно убирать в его комнате, ворча.
— Обязан! — рявкнул Виктор, и его голос, привыкший командовать на производстве, гулко отозвался в пустой квартире. — Мы в него всю жизнь вложили! Кружки, репетиторы, институт! Это теперь называется «инвестиция в будущее». Так где дивиденды, я тебя спрашиваю? Где его помощь? Его поддержка? Мы одни, Ира. Совсем одни. И будем помирать одни, и нас найдут через месяц по запаху, потому что этому IT-гению будет недосуг позвонить!
Его слова, как иголки, впивались в самое больное. Он озвучил ее главный, ночной страх. Старость. Немощность. Полное, всепоглощающее одиночество. Да, им всего по 55 лет, но страх одиночества подступал к ней, обхватывая горло цепкой лапой. У подруг все хорошо: дети, внуки рядом, а они?
Нет, она пыталась общаться с ним как раньше. Звонила постоянно, но с каждым разом его ответы стали все суше:
«Нормально, мам. Все хорошо».
«Мам, все потом. Очень занят. Дела».
«Мама, я на работе. Позвоню позже».
«Позже» не наступало никогда. Он уже жил другой жизнью. Его не интересовали их проблемы, ее рассказы про работу, про новую соседку, которая не захотела по графику убираться в тамбуре. В его мире были свои заботы: кредиты, проекты, какие-то друзья. А еще любимая девушка. Они же стали фоном. Назойливым, надоевшим, бесконечно далеким.
Отчаяние накатывало волнами. Особенно по вечерам, когда муж, насупившись, смотрел телевизор, а она перебирала старые альбомы. Как так могло случиться, что из маленького, теплого комочка, который засыпал у нее на груди, вырос чужой, занятой мужчина, которому они не нужны?
— Знаешь, что я думаю? — как-то раз, за завтраком, Витя швырнул свою ложку на стол. — Он просто не понимает, что у всего есть своя цена.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.
— Наследство, Ира! Наследство! — мужчина ударил кулаком по столу, и тарелки звякнули. — Наша квартира, машина. Наши сбережения, в конце концов. Он что, думает, это само собой с неба упадет на него, пока он нас тут сгноит в одиночестве?
Ее передернуло. Это было грязно, меркантильно, низко. Им еще жить да жить, а муж уже думает о смерти. Но это был единственный рычаг давления, который у них оставался.
— Витя, нельзя так…
— Можно! — перебил он. — Он должен осознать, что мы его родители. Или он думает, что это не его забота наша старость? Если хочет получить то, что мы с тобой копили всю жизнь, пусть показывает свою любовь и заботу! Не на словах, а на деле!
— Витя, так мы еще на тот свет не собираемся, — перебила его Ира.
— Знаешь что, ему уже сейчас все равно. Потом его сожительница родит и ему вообще будет не до нас. Он нам ради чего? Чтобы был опорой в старости.
Ира набрала сообщение.
«Саша, нам нужно серьезно поговорить. Мы с отцом не молодеем, здоровье уже не то. Ты строишь свою жизнь там, и мы, в принципе, рады за тебя. Но ты должен понимать, что твое полное отсутствие нас обижает и ранит. Мы не чувствуем, что ты нас любишь и ценишь. Возвращайся домой. Или лишим тебя всего».
Спустя час ей позвонил Саша. Голос злой, дрожит от ярости:
— Мама, что вы за цирк устроили: Вам больше нечем заняться?
— Нам? Или тебе? Ты нас бросил, эгоист.
— Мама, я эгоист? Нет, чтобы за меня порадоваться, вы ведете себя как обиженные дети. Вы же постоянно возмущались, что я вам мешаю, что вы устали от меня. Живите одни. Что опять не так?
От злых слов сына стало только хуже. Вот плевать ему, даже не знает, как они живут. Насупившись, Ира заорала:
— Все не так! Все. У папы спину вчера прихватило, а тебя не было рядом.
На том конце провода раздался протяжный стон:
— Я что бы сделал? Помазал бы ее? Вы от скуки страдаете? Так найдите себе занятие и не дурите мне голову. Чего вы меня там лишите? Двушки и корча? Да и… с таким наследством. Задолбали своим ежедневным нытьем.
Саша бросил трубку. Она перезвонила ему, но в ответ были только короткие гудки. Спустя полчаса до нее дошло — их единственный ребенок их заблокировал.
Сначала она не поверила. Попробовала еще раз. И еще. Реальность ударила с той же неумолимой силой, с какой когда-то Саша в детстве захлопнул дверь перед носом, крича «я вас ненавижу!». Только сейчас это было по-взрослому. Окончательно и бесповоротно.
Витя сначала не понял.
— Что, трубку не берет? Наверное, связь плохая. Или телефон разрядился.
— Он нас заблокировал, Витя, — печально произнесла она. Сердце стало болеть, женщина поежилась.
Лицо мужа побагровело. Мне стало страшно, так ещё его и инфаркт хватит. Все Саша виноват, паразит. Точнее, не он, явно его Анечка!
— КАК?! — муж заревел так, что, казалось, задрожали стены. — Да как он смеет! Я ему сейчас… я ему… я позвоню с городского!
— Остановись! — крикнула Ира. — Остановись, Витя! Он взрослый человек! Он принял решение! Ты чего добьешься?
Муж замер посреди комнаты, тяжело дыша, словно только что пробежал марафон. Его плечи опустились, вся напускная ярость схлынула, обнажив дно беспомощности и боли.
— Так что же нам теперь делать? — прошептал он, и в его голосе впервые за все годы Ира услышала что-то похожее на детский испуг.
— Жить, — ответила она, сама не веря в это слово. — Жить дальше. Может быть, он прав, мы его задолбали.
Но как? Как жить, когда твой единственный ребенок, смысл всей твоей жизни, вычеркнул тебя из нее одним движением пальца? Оказалось, что вся их жизнь раньше была посвящена только ему. Сейчас же они были как выброшенные рыбы на берег. Вяло перебирали плавниками, хватали ртом воздух.
Первым сдался муж:
— Может быть, купим дачу?
— Зачем, — фыркнула она, в сотый раз пересматривая очередной сериал.
— Хоть какое-то развлечение.
— Давай.
Полгода они изучали различные варианты, неожиданно увлекшись этой идеей. Потом, купив дачу, с азартом занялись ее обустройством. У них появились темы разговора, вечерами они не смотрели сериалы, ворча друг на друга, а расписывали схему посадки растений. Кроме этого, исполнили мечту — взяли собаку (у Саши была аллергия).
Боль понемногу отходила на другой план. И тут неожиданно позвонил сын. Она ответила, сама не зная, чего ждать:
— Алло?
В трубке повисла пауза, а потом раздался тихий, неуверенный голос:
— Мам? Это я.
Моментально перехватило дыхание. Сердце заколотилось где-то в горле. Виктор замер, уставившись на жену, с ложкой, застывшей на полпути ко рту.
— Сашенька? — выдохнула она.
— Я скоро женюсь, — он помолчал. — И ты скоро станешь бабушкой.
Ира не могла говорить. Слезы текли по ее щекам сами собой, горячие и соленые.
— Как вы? — спросил он, и в его голосе не было прежней холодной вежливости. Была неуклюжая, скупая, но искренняя забота.
— Да нормально, — прошептала она. — У папы опять спину прихватило немного.
— Таблетки пьет? Мазью мажет?
— Да, да, конечно. Свадьба когда?
— Через месяц. Слушай, мама, — Саша снова замолчал, подбирая слова. — Я, наверное, тоже перегнул палку. С блокировкой. Это так по-детски. Просто я разозлился. Вы сами постоянно твердили, что мне надо становится самостоятельным. А как только у меня стало что-то получаться, потребовали вернуться к вам под юбку.
Они поговорили еще минут двадцать. О его работе, о будущей свадьбе, о беременности его будущей жены. Договорились, что прилетят к нему за неделю до свадьбы, чтобы познакомиться с его любимой. Она рассказала про то, что они с отцом купили дачу. И про то, что в их квартире живет Полкан, лучший в мире зверь. Это был самый обычный, самый лучший в мире разговор.
Когда Ира положила трубку, Витя смотрел на нее глазами, полными ожидания:
— Ну что? Что он сказал? Он простил? Он вернется?
— Нет, Витя, — она вытерла накатившиеся слезы. — Он не вернется. У него там своя жизнь. Ты скоро станешь дедушкой. Там будущая жена, ребенок, ипотека.
Муж медленно опустился на стул. Он не радовался. Он просто кивнул, переваривая эту новую, горьковатую, но единственно возможную реальность.
— Дедушка, — пробурчал он. — Ну что ж… И как часто мы будем видеть внука или внучку? Раз в год, в лучшем случае?
Ира взяла его руку в свою. Его ладонь была шершавой и теплой. Они молча сидели, ничего не говоря. Потом Витя вздохнул:
— Давай все продавать и перебираться к нему поближе?
— Давай. Только без этих «ты нам обязан, мы твои родители»? Просто будем чаще видеть и помогать. Мы сами по себе, он сам по себе. У него своя семья, мальчик вырос. Пора его отпустить.
Саша воспринял их решение с энтузиазмом. Они перебрались не в саму столицу, но, по крайней мере, теперь их разделяло всего 200 километров. Теперь они стали чаще видеться, понемногу обоюдная обида их отпускала. И да, уход за пожилыми родителями не обязанность, все должно быть по велению сердца.
Не забываем про подписку, которая нужна, чтобы не пропустить новые истории! Спасибо за ваши комментарии, лайки и репосты 💖
Еще интересные истории: