— Документы на квартиру теперь оформлены только на меня, — свекровь произнесла эти слова так буднично, словно говорила о погоде, размешивая сахар в чашке чая.
Елена застыла с тарелкой в руках. Она только что вернулась с работы после двенадцатичасовой смены в больнице и собиралась накрыть на стол к ужину. Усталость мгновенно испарилась, сменившись ледяным ужасом. Валентина Сергеевна сидела за кухонным столом в их квартире — квартире, за которую Елена выплачивала кредит последние пять лет.
— Что вы сказали? — голос Елены дрогнул.
Свекровь подняла на неё спокойный взгляд. В её глазах не было ни капли смущения, только холодная уверенность человека, держащего все козыри.
— Ты же слышала, дорогая. Квартира теперь моя. Андрюша всё правильно сделал. В конце концов, я его мать, и он должен обо мне позаботиться.
Тарелка выскользнула из рук Елены и с грохотом разбилась о пол. Осколки разлетелись по всей кухне, но она не двинулась с места. В голове звенела только одна мысль: это невозможно.
— Андрей! — крикнула она, не отрывая взгляда от свекрови. — Андрей, иди сюда!
Из гостиной донёсся шум отодвигаемого стула. Через несколько секунд в дверном проёме появился её муж. Высокий, статный мужчина тридцати пяти лет, которого она когда-то любила больше жизни. Сейчас он выглядел как нашкодивший школьник — ссутулился, глаза бегали, не встречаясь с её взглядом.
— Лена, я хотел тебе сказать... — начал он, но она перебила его.
— Это правда? Ты переписал нашу квартиру на свою мать?
Он молчал. Это молчание было красноречивее любых слов.
— Как ты мог?! — её голос сорвался на крик. — Я пять лет выплачиваю кредит! Пять лет каждый месяц отдаю больше половины зарплаты! Я работаю на двух ставках, чтобы мы могли жить в своей квартире, а ты...
— Успокойся, — Валентина Сергеевна встала из-за стола. — Что ты так кричишь? Никто тебя на улицу не выгоняет. Живите как жили. Просто теперь это официально мой дом, и я буду здесь полноправной хозяйкой.
— Вашим домом? — Елена повернулась к ней. — Это мой дом! Я за него плачу!
— Платила, — поправила её свекровь с лёгкой улыбкой. — Но оформлен он был на Андрея. А Андрей, как заботливый сын, решил обеспечить мою старость. Всё по закону, дорогая. У меня даже есть документы от нотариуса.
Она достала из сумочки папку и положила на стол. Елена узнала печать нотариальной конторы на обложке.
— Два месяца назад... — прошептала Елена, вспоминая. — Ты сказал, что едешь в командировку на три дня. Но вернулся через день.
Андрей отвёл взгляд.
— Мама сказала, что это будет лучше для всех. Она обещала, что ничего не изменится.
— Ничего не изменится? — Елена почувствовала, как внутри неё поднимается волна ярости. — Твоя мать только что заявила, что она здесь хозяйка!
— И что в этом плохого? — Валентина Сергеевна села обратно и взяла чашку. — Я буду приходить иногда, проверять, как вы тут живёте. Может, останусь на пару дней. В конце концов, имею право в собственном доме.
— В доме, за который платила я!
— Ну, если тебе не нравится, можешь съехать, — свекровь пожала плечами. — Найдёшь себе съёмную квартиру. А Андрюша останется со мной. Правда, сынок?
Андрей молчал, глядя в пол. Его молчание было согласием.
Елена смотрела на мужа, которого не узнавала. Где тот сильный, решительный мужчина, за которого она выходила замуж семь лет назад? Куда делся человек, который клялся защищать её от всего мира? Перед ней стоял маменькин сынок, неспособный сказать слово против матери.
— Я не буду это так оставлять, — сказала она, стараясь говорить твёрдо, хотя внутри всё дрожало. — Я обращусь в суд. У меня есть все чеки об оплате кредита.
Валентина Сергеевна рассмеялась. Это был неприятный, скрипучий смех.
— Обращайся, дорогая. Только вот незадача — квартира оформлена на Андрея была, он её законный владелец. А то, что ты помогала мужу с выплатами... Ну, это твоё право как жены. Никакой суд не признает твои права на эту недвижимость. Я консультировалась с юристом.
Она сделала глоток чая и продолжила:
— Кстати, о правах. Теперь, когда я хозяйка, установлю несколько правил. Во-первых, я буду иметь ключи и приходить, когда захочу. Во-вторых, все крупные решения по квартире — ремонт, перестановка, даже покупка мебели — только с моего согласия. В-третьих, если вы решите завести детей, я должна одобрить это решение. В моём доме будут жить только те, кого я сочту достойными.
— Вы с ума сошли! — Елена не выдержала. — Андрей, скажи хоть что-нибудь! Это же безумие!
Андрей наконец поднял глаза. В них читалась вина, но не было решимости.
— Лена, мама права. Юридически квартира была моя, и я имел право ею распорядиться. Мама стареет, ей нужна уверенность в завтрашнем дне.
— А мне? — голос Елены дрогнул. — Мне не нужна уверенность? Я пять лет вкладывала в эту квартиру всё — деньги, силы, здоровье! Я отказывалась от отпусков, от новой одежды, от всего, лишь бы вовремя вносить платежи! И ты за моей спиной...
— Хватит ныть! — резко оборвала её Валентина Сергеевна. — Надоела твоя жалость к себе. Ты выполняла свой долг жены, и всё. Никто тебе памятник за это не поставит. А теперь извини, в моём доме я не потерплю истерик. Либо успокойся, либо иди прогуляйся.
Елена почувствовала, что задыхается. Стены квартиры, которую она считала своим домом, своей крепостью, вдруг стали чужими и враждебными. Она посмотрела на Андрея, надеясь увидеть хоть каплю поддержки, но он отвернулся.
— Я... мне нужен воздух, — выдавила она и бросилась к выходу.
На улице был промозглый октябрьский вечер. Елена брела по знакомым улицам, не чувствуя холода. В голове крутились обрывки мыслей. Как он мог? Как она не заметила? Два месяца назад... Она вспомнила тот день. Андрей действительно вёл себя странно, нервничал, а потом внезапно вернулся из "командировки", сказав, что её отменили. А она обрадовалась, дура, что муж раньше вернулся домой.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от подруги Марины: "Ты как? Андрей сказал, что ты расстроилась из-за чего-то. Нужна помощь?"
Елена остановилась. Андрей уже начал всем рассказывать свою версию событий. Наверняка выставляет её истеричкой, которая не хочет помогать пожилой свекрови.
Она набрала ответ: "Всё сложно. Можно к тебе?"
Марина жила в соседнем районе, в небольшой однокомнатной квартире. Она открыла дверь и, увидев лицо подруги, молча обняла её.
— Рассказывай, — сказала она, усадив Елену на кухне и наливая чай.
Елена рассказала всё. О том, как пять лет назад они с Андреем взяли ипотеку. Как она, медсестра, взяла дополнительные смены, чтобы выплачивать большую часть кредита, потому что Андрей тогда только начинал карьеру и получал немного. Как свекровь с самого начала была против их брака, считая, что сын достоин лучшего. Как последние годы она всё чаще приезжала в гости и критиковала всё — от готовки Елены до расстановки мебели. И вот теперь это.
— Подожди, — Марина нахмурилась. — Но как он вообще мог переоформить квартиру? Вы же в браке, нужно твоё согласие.
— Квартира была куплена до брака, — Елена покачала головой. — Мы оформили ипотеку за месяц до свадьбы, и она записана только на него. Я дура, не настояла на совместной собственности. Доверяла.
— Но ты же платила! У тебя есть все документы?
— Есть. Но Валентина Сергеевна права — юридически это ничего не значит. Я "помогала мужу", и всё. Максимум, что я могу, — потребовать компенсацию при разводе, и то если докажу свои вложения.
— При разводе? — Марина внимательно посмотрела на неё. — Ты думаешь об этом?
Елена молчала. Развод. Это слово, которое она никогда не произносила вслух, вдруг стало таким близким, почти осязаемым.
— Я не знаю, — призналась она. — Я люблю... любила Андрея. Но то, что он сделал... Это же предательство. Чистой воды предательство. И он даже не считает себя виноватым!
Телефон снова завибрировал. Андрей: "Лена, возвращайся домой. Мама уехала. Давай поговорим спокойно."
Она показала сообщение Марине.
— Поедешь?
— А куда мне деваться? — Елена горько усмехнулась. — Это мой дом. Пусть теперь и не юридически, но я за него пять лет платила. Не отдам просто так.
Дома Андрей встретил её в прихожей. Выглядел он виноватым, но Елена уже научилась распознавать его настроения. Это была не настоящая вина, а досада, что всё пошло не по плану.
— Лена, давай сядем, поговорим, — начал он. — Ты не так всё поняла.
— Что я не так поняла? — она прошла в гостиную, не снимая куртки. — То, что ты тайком переписал квартиру на мать? Или то, что теперь она будет указывать нам, как жить?
— Мама не будет вмешиваться! Она просто хотела гарантий...
— Каких гарантий? От кого? От меня?
Андрей замялся.
— Ну... Она считает, что ты можешь меня бросить, и тогда я останусь ни с чем.
— Я? Бросить? — Елена не поверила своим ушам. — Я пять лет тяну на себе эту ипотеку, отказываю себе во всём, а твоя мать считает, что я тебя брошу?
— Она просто волнуется за меня.
— А ты за меня не волнуешься? За свою жену?
Он молчал, и это молчание сказало больше любых слов.
— Знаешь что, — Елена встала. — Я устала. Устала доказывать твоей матери, что я достаточно хороша для её сына. Устала бороться за своё место в этом доме. Устала от того, что мой собственный муж не на моей стороне.
— Лена, не драматизируй...
— Я не драматизирую! — её голос сорвался. — Ты предал меня, Андрей! Предал! И даже не видишь в этом проблемы!
Она ушла в спальню и заперлась. Всю ночь она не сомкнула глаз, обдумывая варианты. К утру решение созрело.
На следующий день она взяла отгул и отправилась к юристу. Пожилой мужчина внимательно выслушал её историю, изучил документы и развёл руками.
— К сожалению, ваша свекровь права. Юридически вы не можете претендовать на квартиру. Единственный вариант — развод и раздел совместно нажитого имущества. Но квартира не попадает под эту категорию, так как была приобретена до брака.
— А мои выплаты по кредиту?
— Вы можете попытаться взыскать их как неосновательное обогащение, но это сложный процесс. Нужно доказать, что платежи шли именно с вашего счёта, что это были ваши личные средства. И даже в случае успеха вы получите только деньги, не долю в квартире.
Елена вышла из конторы опустошённой. Вечером Андрей попытался поговорить с ней снова, но она отмахнулась. Какой смысл? Он сделал выбор, причём давно.
Прошла неделя. Валентина Сергеевна появлялась в квартире каждый день. То придёт утром с "проверкой", то вечером останется на ужин. Она переставляла вещи, делала замечания, командовала. Андрей молчал. Елена тоже молчала, копя силы.
А потом случилось то, что переполнило чашу терпения.
В субботу утром Елена проснулась от звука ключа в замке. Она вышла из спальни и увидела свекровь с чемоданом.
— Что происходит? — спросила она.
— Я переезжаю, — спокойно ответила Валентина Сергеевна. — В свою квартиру. Буду жить в гостевой комнате.
— Это наш кабинет!
— Был ваш. Теперь моя спальня. Андрюша уже всё знает и согласен. Правда, сынок?
Андрей, стоявший позади матери, кивнул, не глядя на жену.
Что-то внутри Елены оборвалось. Последняя ниточка, связывавшая её с этим домом, с этим браком, лопнула.
— Знаете что, — сказала она удивительно спокойным голосом. — Живите как хотите. Вдвоём. Мать и сын. А я, пожалуй, найду себе место получше.
— Лена! — Андрей наконец встрепенулся. — Ты о чём?
— О разводе, дорогой. О разводе.
Она вернулась в спальню и начала собирать вещи. Андрей пытался её остановить, уговаривал, даже пообещал поговорить с матерью. Но было поздно.
— Ты сделал выбор два месяца назад, когда поехал к нотариусу, — сказала она, закрывая чемодан. — Теперь живи с ним.
Валентина Сергеевна стояла в дверях с победной улыбкой.
— Правильное решение, дорогая. Андрюше нужна женщина посильнее характером. А ты... Ну что ж, не всем дано быть хорошими жёнами.
Елена остановилась перед ней.
— Знаете, Валентина Сергеевна, вы победили. Квартира ваша, сын ваш. Но я вам вот что скажу — вы вырастили труса. Мужчину, который прячется за мамину юбку. И теперь будете с ним жить. Вдвоём. Навсегда. Потому что ни одна нормальная женщина не останется с мужчиной, который не может защитить свою семью от собственной матери. Удачи вам.
Она вышла, не оборачиваясь. За спиной остался дом, за который она платила пять лет. Муж, которого она любила. Жизнь, которую она строила. Но странное дело — на душе было легко. Словно тяжёлый камень свалился с плеч.
Марина приняла её без лишних вопросов. Елена устроилась на диване в её маленькой квартире и впервые за неделю спокойно уснула.
Через месяц состоялся суд. Елена требовала компенсацию своих выплат по ипотеке. Сумма вышла внушительная — почти два миллиона рублей. Андрей был в шоке. Валентина Сергеевна кричала, что это грабёж. Но у Елены были все документы, выписки, чеки. Суд удовлетворил её иск.
— Где я возьму такие деньги? — растерянно спросил Андрей после заседания.
— Продай квартиру, — пожала плечами Елена. — Или пусть твоя мама продаст. В конце концов, она же теперь хозяйка.
Валентина Сергеевна побелела.
— Продать? Мою квартиру?
— Или выплачивайте по решению суда. Иначе приставы сами продадут.
Через три месяца Елена получила свои деньги. Валентине Сергеевне пришлось продать квартиру — с долгами по ипотеке и необходимостью выплатить Елене компенсацию, другого выхода не было. На вырученные деньги она купила небольшую однушку на окраине города. Андрей переехал к ней — больше ему было некуда идти.
А Елена внесла первый взнос за свою собственную квартиру. Небольшую, но свою. Где она была единственной хозяйкой. Где никто не мог указывать ей, как жить.
Иногда она встречала общих знакомых, и они рассказывали, что Андрей пытался наладить личную жизнь, но каждая новая девушка убегала, стоило ей познакомиться с Валентиной Сергеевной. Свекровь считала каждую недостойной своего сына и не стеснялась высказывать это вслух. А Андрей, как всегда, молчал.
Елена же встретила человека, который ценил её, уважал и, главное, был готов защищать их отношения от кого угодно, включая собственных родственников. Через два года они поженились. Валентина Сергеевна, узнав об этом, сказала сыну:
— Видишь, какая она оказалась? Быстро нашла замену! Я же говорила, что она тебя не любила!
Андрей промолчал. Как всегда. Только теперь его молчание никого не ранило. Кроме него самого.
А Елена жила и была счастлива. В своём доме. Со своей семьёй. Свободная от токсичных отношений и манипуляций. И каждый раз, вспоминая ту историю, она думала — как хорошо, что всё случилось именно так. Иначе она бы так и осталась в том аду, считая его нормальной жизнью. Валентина Сергеевна, сама того не желая, сделала ей подарок — показала истинное лицо Андрея и дала толчок к новой, настоящей жизни.
История закончилась. Но для Елены всё только начиналось.