Елена стояла у окна в гостиной, наблюдая за пустым школьным двором. Было уже половина четвертого, а Максима все не было. Занятия в школе закончились в два, дорога домой занимает максимум пятнадцать минут, но сын не появлялся. Сердце колотилось все сильнее с каждой прошедшей минутой.
Телефон в руках дрожал, когда она в очередной раз набирала номер Максима. Снова автоответчик. «Где он? Что случилось?» — панические мысли крутились в голове бесконечной каруселью.
— Лен, что ты там высматриваешь? — голос мужа Дениса донесся из кухни, где он пил чай с бутербродами.
— Макса нет до сих пор! Уже полчаса как должен был прийти!
Елена не отрывалась от окна, вглядываясь в каждую фигуру на улице. Руки потели, во рту пересохло — знакомые симптомы надвигающейся паники.
Денис вышел в гостиную с чашкой в руке, недоуменно качая головой.
— Лена, ему двенадцать лет! Может, с друзьями задержался, в магазин зашел. Что за истерика?
— Какая истерика? Он всегда приходит вовремя! Всегда звонит, если задерживается! — Голос Елены становился все выше. — Что, если что-то случилось?
— Что может случиться? Школа в пяти минутах ходьбы!
Денис сел в кресло, демонстративно спокойный, но Елена видела, как он нервно барабанит пальцами по подлокотнику.
— Может случиться что угодно! Машина могла сбить, собака покусать, чужие люди... — Елена начала ходить по комнате, не в силах стоять на месте.
— Елена, угомонись! Ты параноишь!
В этот момент в замке повернулся ключ, и в прихожей послышались знакомые шаги. Елена бросилась к двери, едва не сбив мужа с ног.
— Макс! Где ты был? Почему не отвечал на звонки?
Двенадцатилетний Максим стоял в дверях с рюкзаком за плечами, удивленно глядя на взволнованную мать. В руках у него был пакет с чем-то тяжелым.
— Привет, мам. Телефон разрядился, а у Димки зарядки не было, — спокойно ответил он, снимая куртку.
— У Димки? Ты был у Димки? Почему не предупредил?
Елена ощупывала сына руками, проверяя, не поранился ли, вся ли одежда на месте. Максим терпеливо стоял, привыкший к такому ритуалу.
— Мам, мы же вместе домой шли. Зашли к нему за учебником по математике.
— За учебником? Какая математика может быть важнее того, чтобы предупредить меня?
Денис подошел к ним и положил руку сыну на плечо.
— Привет, Макс. Как дела в школе?
— Нормально, пап. А что с мамой? Она выглядит испуганной.
— Мама волновалась, что ты задержался, — объяснил Денис, бросая на жену укоризненный взгляд.
Елена почувствовала, как внутри все дрожит от остаточных эмоций. Полчаса адского страха, представления самых ужасных сценариев, а оказалось — просто зашел к другу за учебником.
— Макс, обещай мне — больше никогда не задерживаешься без предупреждения. Если телефон разрядился, попроси у кого-нибудь позвонить, — она взяла сына за руки, заглядывая ему в глаза.
— Мам, но ведь ничего страшного не случилось...
— Может случиться! В любую секунду может случиться!
Денис тяжело вздохнул, наблюдая за этой сценой. Такие разговоры происходили почти каждый день — если Максим задерживался хотя бы на пять минут, Елена впадала в панику.
— Лен, может, хватит? Ребенок же дома, живой-здоровый.
— Конечно, хватит! Потому что я слежу за безопасностью сына! — резко ответила Елена. — А если бы я не следила, кто знает, что могло бы произойти!
Максим неловко переминался с ноги на ногу, чувствуя напряжение между родителями.
— Пап, мам, можно я пойду делать уроки?
— Конечно, сынок. Только сначала покушай, — Елена потянула его к кухне. — Я борщ приготовила, котлеты...
— Мам, я уже у Димки ел.
— Что ел? Что давала его мама?
— Ну... бутерброды с колбасой.
Елена поморщилась, как от физической боли.
— Бутерброды? Это же не еда! Тебе нужно горячее, полноценное питание!
Денис проводил сына взглядом, когда тот наконец ушел в свою комнату, и повернулся к жене.
— Елена, мы должны поговорить.
— О чем говорить? — Елена начала суетиться на кухне, перекладывая тарелки с места на место. — О том, что я забочусь о безопасности сына?
Денис сел за стол и внимательно посмотрел на жену. Ее руки дрожали, когда она наливала воду в чайник, а движения были резкими, нервными.
— Лен, это уже не забота. Это паранойя, — осторожно начал он. — Ты не даешь ребенку нормально жить.
Елена резко обернулась, чайник в ее руках качнулся, расплескав воду на пол.
— Не даю жить? Я его защищаю! В мире столько опасностей!
— Каких опасностей? Мы живем в спокойном районе, школа рядом, все друзья знакомые...
— Ты не понимаешь! — Елена поставила чайник с такой силой, что тот звякнул о плиту. — Опасность может прийти откуда угодно! В любой момент!
Денис встал и подошел к жене, пытаясь обнять ее, но она отстранилась.
— Лена, когда это началось? Раньше ты была спокойнее.
— Раньше он был маленьким! Сидел дома, под присмотром! — Она начала ходить по кухне, заламывая руки. — А теперь он сам ходит в школу, общается с чужими детьми, может попасть в любую ситуацию!
— Ему двенадцать лет, Лен. В его возрасте дети должны быть самостоятельными.
— Самостоятельными? — Елена остановилась и посмотрела на мужа так, словно он предложил что-то чудовищное. — Он еще ребенок! Совсем ребенок!
Денис почувствовал, как внутри закипает раздражение. Этот разговор они вели уже сотни раз, но жена упорно не слышала его аргументы.
— Ребенок, который не может сам дойти до магазина. Не может остаться дома один даже на час. Не может выйти во двор без твоего контроля!
— И правильно! А что, если что-то случится?
— Что может случиться в продуктовом магазине через дорогу? Что может случиться дома в течение часа?
Елена подошла к окну и уставилась во двор, где играли соседские дети.
— Много чего. Пожар, воры, несчастный случай... — Она говорила тихо, но Денис слышал в ее голосе настоящий ужас. — Я не могу рисковать.
— Лена, ты делаешь из сына инвалида! Он боится принимать самостоятельные решения!
— Зато он в безопасности!
— В безопасности? — Денис повысил голос. — Вчера в школе учительница сказала, что он не может постоять за себя! Одноклассники его дразнят маменькиным сынком!
Елена обернулась, и в ее глазах полыхнул гнев.
— Кто смеет его дразнить? Дай мне имена! Я поговорю с их родителями!
— Вот именно! Ты опять хочешь решить за него проблемы! — Денис схватился за голову. — Ребенок должен учиться справляться сам!
— Он справится, когда вырастет!
— Когда? В восемнадцать? В двадцать пять? — Денис подошел к жене вплотную. — Лена, ты растишь неженку! Мальчика, который не умеет защищать себя!
— Не смей называть моего сына неженкой!
Елена оттолкнула мужа, и ее лицо исказилось от ярости. Денис никогда не видел ее такой — глаза сверкали, руки сжались в кулаки.
— Он не неженка! Он умный, добрый мальчик!
— Который не может постоять за себя! Который боится сделать шаг без маминого разрешения!
— Лучше осторожный, чем мертвый!
Последние слова прозвучали как пощечина. Денис отступил, не веря услышанному.
— Что ты сказала?
Елена закрыла лицо руками, понимая, что сказала лишнее.
— Я... я не то имела в виду.
— Имела. Именно это ты и думаешь каждую секунду.
Денис сел за стол, чувствуя, как его накрывает волна понимания. Жена серьезно больна. Это не просто тревожность — это настоящее расстройство.
— Лена, тебе нужна помощь. Профессиональная помощь.
— Мне нужна помощь? — Она убрала руки от лица, и Денис увидел слезы. — А может, помощь нужна тебе? Чтобы понять, как важно защищать детей?
— Я не позволю тебе делать из нашего сына неженку своей гиперопекой! — взорвался Денис. — Хватит! Либо ты идешь к психологу, либо я забираю Макса и уезжаю!
— Что? — Елена побледнела. — Ты угрожаешь мне?
— Я пытаюсь спасти нашего сына от твоей болезни.
В комнате повисла тишина. Елена смотрела на мужа, не веря в то, что он способен на такой ультиматум.
— Я не больная. Я заботливая мать.
— Заботливые матери не доводят детей до невроза страхом за их жизнь.
На следующее утро Елена, как обычно, провожала Макса в школу. Они шли по знакомой дороге, а она в сотый раз напоминала о правилах безопасности.
— Помни — переходишь дорогу только на зеленый. Ни с кем незнакомым не разговариваешь. После уроков сразу домой, — бубнила она, крепко держа сына за руку.
Максим кивал, но Елена заметила, как он оглядывается по сторонам — проверяет, не видят ли одноклассники, как мама ведет его за руку.
— Мам, может, отсюда я сам дойду? До школы же совсем близко.
— Нет! А вдруг машина на тротуар съедет? Или собака бродячая?
У школьных ворот стояла группа мальчиков из Максиного класса. Елена заметила, как они хихикают, глядя в их сторону.
— Смотрите, Максим опять с мамочкой пришел! — громко сказал один из них.
— А что, сам дорогу не знаешь? — подхватил другой.
Максим покраснел и попытался высвободить руку, но Елена крепче сжала пальцы.
— Не обращай внимания на глупых мальчишек, — прошептала она.
— Мам, отпусти. Пожалуйста.
Голос сына звучал умоляюще, и Елена увидела в его глазах стыд. Но отпустить руку она не могла — а вдруг он споткнется и упадет?
— До самого класса дойдешь? Обещаешь?
— Обещаю.
Неохотно разжав пальцы, Елена проводила сына взглядом до входа в школу. И только тогда развернулась домой.
Дома ее ждал Денис с серьезным лицом.
— Мне звонила классная руководительница Макса.
— Что случилось? Он заболел? Поранился? — Елена мгновенно запаниковала.
— С ним все в порядке. Проблема в другом. — Денис показал жене стул. — Садись.
— Что происходит?
— Елена Владимировна просит не провожать Макса до класса. Дети смеются над ним.
Елена почувствовала, как внутри все сжимается от обиды.
— Смеются? За то, что у него заботливая мать?
— За то, что в двенадцать лет он не может сам дойти до школы.
— Он может! Просто я не хочу рисковать!
Денис сел напротив жены и взял ее за руки.
— Лен, послушай меня внимательно. Вчера Макс не пошел на физкультуру.
— Правильно! Я написала записку, что он простужен.
— Он не был простужен. Ты написала записку, потому что боялась, что он травмируется.
— А что в этом плохого?
— В том, что он единственный в классе, кто пропускает физкультуру без причины. Дети думают, что он слабак.
Елена дернула руками, пытаясь высвободиться.
— Пусть думают! Зато он целый!
— Лена, он просил меня поговорить с тобой.
— Что? — Она замерла. — Макс на меня жаловался?
— Он сказал, что хочет быть как все дети. Ходить в школу один, оставаться дома без присмотра, гулять во дворе.
— Он еще маленький! Не понимает опасности!
Денис встал и подошел к окну.
— Знаешь, что он еще сказал? Что стыдится меня приглашать друзей домой.
— Почему?
— Потому что ты не разрешаешь им играть в подвижные игры. Боишься, что они сломают что-то или поранятся.
Елена почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Я же хочу как лучше...
— Лена, завтра я записываю тебя к психологу. И это не обсуждается.
Кабинет психолога Анны Сергеевны был оформлен в спокойных тонах — бежевые стены, мягкие кресла, живые цветы на подоконнике. Елена сидела на краю кресла, нервно теребя ремешок сумочки и косясь на дверь.
— Расскажите, что вас беспокоит, — мягко начала психолог, располагаясь в кресле напротив.
— Меня ничего не беспокоит! Это муж решил, что со мной что-то не так! — Елена говорила быстро, сбивчиво. — Я просто забочусь о сыне, а он считает это болезнью!
Анна Сергеевна кивнула, делая пометки в блокноте.
— Расскажите о вашей заботе. Что именно вы делаете?
— Ну... провожаю в школу, встречаю. Слежу, чтобы он правильно питался, не переохлаждался. Проверяю, где он находится.
Елена перечисляла свои действия, и психолог заметила, как дрожат ее руки, как учащается дыхание при одной мысли о возможной опасности для сына.
— А если Максим задерживается, что вы чувствуете?
— Страх. Ужасный страх, что что-то случилось.
— Какие мысли приходят в голову?
Елена закрыла глаза, и по ее лицу пробежала тень боли.
— Что его сбила машина. Или украли. Или он лежит где-то раненый и зовет меня на помощь.
— Елена, а в вашей жизни случалось что-то, что могло спровоцировать такие страхи?
Женщина замолчала, сжав губы. Психолог терпеливо ждала, чувствуя, что приблизилась к чему-то важному.
— У нас был старший сын, — наконец прошептала Елена. — Данила. Он погиб три года назад.
— Расскажите, что случилось.
— Ему было десять лет. Он шел из школы домой... один. Я не пошла его встречать, потому что заболела.
Елена сжала руки в кулаки, ногти впились в ладони.
— Он попал под машину на пешеходном переходе. Водитель был пьяный.
Анна Сергеевна отложила блокнот и наклонилась к пациентке.
— Елена, вы винили себя в смерти сына?
— Конечно, виню! Если бы я пошла его встретить, он был бы жив! — Голос женщины сорвался на крик. — Я должна была быть там! Защитить его!
— И теперь вы пытаетесь защитить Максима от всех возможных опасностей?
— Да! Потому что больше не переживу такой потери!
Елена разрыдалась, и психолог дала ей время выплакаться. Когда слезы иссякли, она продолжила разговор.
— Елена, ваше желание защитить сына понятно. Но подумайте — какую цену платит за это Максим?
— Зато он живой.
— Но живет ли он полноценной жизнью?
Елена подняла заплаканные глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Дети смеются над ним. Он стыдится приглашать друзей. Боится принимать решения. Это тоже вид страдания.
— Но он не умрет!
— Нет, не умрет. Но может потерять способность быть счастливым, самостоятельным человеком.
Психолог подождала, пока слова дойдут до сознания пациентки.
— Елена, я понимаю ваш страх. Но Максим — это не Данила. Это другой ребенок, и он имеет право на собственную жизнь.
— Я не могу отпустить его. Физически не могу.
— Можете. Но для этого нужно проработать травму от потери первого сына.
Елена молчала, обдумывая слова психолога.
— Сколько времени потребуется?
— Столько, сколько нужно. Но первый шаг — признать, что проблема существует.
— А если с Максимом что-то случится, пока я лечусь?
— А если с ним что-то случится из-за того, что он не умеет быть самостоятельным?
Елена вздрогнула, впервые задумавшись об этой стороне проблемы.
— Что вы посоветуете?
— Начнем с малого. Позвольте сыну дойти до школы последние сто метров самостоятельно.
— Это невозможно!
— Возможно. И необходимо — для вас обоих.
Дома Елена нервно ходила по кухне, пересказывая Денису разговор с психологом. Руки тряслись, когда она наливала чай, а голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.
— Она предлагает отпустить Макса! Сказала, что я делаю из него инвалида! — Елена поставила чашку на стол с такой силой, что чай расплескался. — Легко говорить, когда у тебя дети живы!
Денис осторожно подошел к жене, видя, как она балансирует на грани нервного срыва.
— Лен, а что если она права? Может, мы действительно слишком опекаем Макса?
— Слишком? — Елена развернулась к мужу, и в ее глазах полыхнул гнев. — После того, что случилось с Данилой, не может быть "слишком"! Может быть только недостаточно!
— Но Максим страдает! Ты же видишь, как дети его дразнят!
Елена обхватила себя руками, словно защищаясь от болезненных слов мужа.
— Пусть дразнят. Зато он дойдет до взрослого возраста. А Данила... Данила не дожил.
В этот момент в кухню зашел Максим с учебниками в руках. Увидев заплаканную мать, он встревожено нахмурился.
— Мам, что случилось? Ты плачешь?
Денис быстро вытер слезы с лица жены салфеткой и обнял сына за плечи.
— Все хорошо, Макс. Мама просто устала. Как дела в школе?
— Нормально. Только... пап, можно поговорить? — Мальчик неуверенно переминался с ноги на ногу, явно собираясь с духом.
— Конечно. О чем?
Максим взглянул на мать, потом опустил глаза.
— Завтра у нас экскурсия в музей. Весь класс идет. А мне... мне стыдно просить маму разрешения.
Елена вскочила со стула, как ужаленная.
— Какая экскурсия? Почему я не знаю? Кто будет сопровождать детей?
— Мам, там будут учителя. И родители-волонтеры.
— Какие родители? Я их не знаю! А если что-то случится?
Максим опустил голову, и Денис увидел, как сын сжимает кулаки от отчаяния.
— Мам, пожалуйста. Все дети идут. Я единственный, кто не пойдет.
— Хорошо, пойдем вместе. Я тоже запишусь в сопровождающие.
— Нет! — неожиданно резко сказал Максим, поднимая голову. — Я хочу пойти сам! Как все!
Елена отшатнулась, словно получив пощечину.
— Ты не хочешь, чтобы мама была рядом?
— Хочу. Но не в школе. Не при одноклассниках. — Максим говорил тихо, но твердо. — Мне уже двенадцать лет. Я не маленький.
Денис почувствовал гордость за сына, который наконец решился высказать свое мнение.
— Лена, может, отпустим его? Это же музей, там безопасно.
— Безопасно? — Елена истерично рассмеялась. — Автобус может попасть в аварию! В музее может быть пожар! Террористы!
Максим посмотрел на мать с ужасом в глазах.
— Мам, ты серьезно так думаешь? Что везде опасность?
— Опасность везде! Везде! — Елена начала ходить по кухне, размахивая руками. — Ты этого не понимаешь, потому что тебе повезло! Тебе пока везло!
— Лена, остановись! — Денис схватил жену за руки. — Ты пугаешь ребенка!
— Я его спасаю! А ты хочешь его убить!
Максим побледнел и выбежал из кухни. Денис услышал, как хлопнула дверь его комнаты.
— Видишь, что ты делаешь? Сын боится собственной матери!
Елена вырвала руки и отступила к окну.
— Лучше пусть боится меня, чем умирает на улице!
— Все. Хватит. — Денис говорил тихо, но решительно. — Завтра Максим идет на экскурсию. Без тебя. А ты идешь к психологу. И это не обсуждается.
— А если что-то случится?
— Тогда случится. Но мы не можем держать его в клетке всю жизнь.
Елена смотрела на мужа, понимая, что он не отступит. Впервые за три года она почувствовала, что теряет контроль над ситуацией.
Утром экскурсии Елена стояла у окна, наблюдая, как Максим садится в школьный автобус. Руки дрожали, сердце билось так громко, что, казалось, его слышно во всем доме. Денис стоял рядом, крепко держа ее за плечи.
— Они уехали, — прошептала она, когда автобус скрылся за поворотом. — Что, если я его больше не увижу?
— Увидишь. Через шесть часов он вернется и расскажет, как прекрасно провел время.
Но время тянулось мучительно медленно. Елена каждые пять минут проверяла телефон, звонила в школу, искала новости о происшествиях в городе. Денис терпеливо отбирал у нее телефон и заставлял пить успокоительный чай.
В два часа дня зазвонил телефон. Елена схватила трубку, готовая к худшему.
— Мам, привет! Мы в музее! — радостный голос Максима заставил ее сердце на секунду остановиться от облегчения.
— Ты цел? Здоров? Все в порядке?
— Да, мам. Здесь так интересно! Мы видели настоящий скелет динозавра!
В голосе сына звучал такой восторг, какого Елена не слышала уже давно.
— Я тебя люблю. Очень-очень люблю.
— И я тебя, мам. Увидимся вечером!
Когда Максим вернулся домой в шесть вечера, он светился от счастья. Час рассказывал об экскурсии, показывал фотографии, смеялся над шутками экскурсовода. Елена слушала и вдруг поняла — она почти забыла, каким может быть ее сын, когда не скован страхом.
— Мам, завтра Дима приглашает меня к себе на день рождения. Можно?
Елена почувствовала знакомую панику, но заставила себя глубоко вдохнуть.
— Можно. Но позвони, когда доберешься.
Максим удивленно посмотрел на мать, не ожидая такого легкого согласия.
— Правда можно? Без тебя?
— Правда. Ты уже большой.
Через полгода терапии Елена научилась различать реальные опасности и придуманные страхи. Научилась отпускать сына на час, на два, на полдня. Максим расцвел — стал увереннее, завел друзей, начал заниматься спортом.
— Знаешь, что самое странное? — сказала Елена психологу на одном из сеансов. — Чем больше я его отпускаю, тем безопаснее он становится.
— Почему, как вы думаете?
— Потому что учится быть осторожным сам. А раньше всю осторожность брала на себя я.
Вечером того же дня Максим попросил разрешения сходить в кино с друзьями.
— Конечно, — ответила Елена, и впервые за три года не почувствовала ужаса. — Только возвращайся к десяти.
— Спасибо, мам. Ты лучшая.
Обнимая сына, Елена поняла — настоящая любовь иногда означает отпустить. Даже когда страшно. Даже когда кажется невозможным.
— А знаешь, что мне сказал вчера Максим? — спросил Денис, когда сын ушел.
— Что?
— Что гордится тобой. За то, что ты такая смелая.
— Смелая? Я же постоянно боюсь.
— Но преодолеваешь страх ради него. Это и есть настоящая смелость.
Елена посмотрела в окно, где играли соседские дети, и впервые за долгое время не подумала об опасностях. Подумала о том, как важно дать детям право на собственную жизнь. Даже если это самое трудное, что приходится делать родителям.
«Данила бы гордился своим младшим братом», — подумала она. И впервые эта мысль не причинила боль, а согрела сердце.
