Соседка снова стояла у двери с привычной фразой: «Дай пару яиц, и у нас муки нет». Жена молча протянула ей чек из магазина: «Вот столько я трачу в неделю, твоя очередь». Соседка побледнела и больше не приходила.
Оля вернулась с работы под накрапывающим сентябрьским дождём. Привычным движением набрала код на домофоне новостройки, поднялась на пятый этаж. Ещё на подходе к квартире услышала приглушённые звуки телевизора — Витя уже дома. Муж сидел в гостиной перед экраном, где шёл футбольный матч.
— Привет! Что с ужином? — даже не повернув головы, спросил он.
Оля стянула мокрую куртку, поставила тяжёлые пакеты с продуктами.
— Сейчас что-нибудь соображу, — устало ответила она, разбирая покупки.
В дверь позвонили.
— Открой, — бросил Витя, не отрываясь от экрана.
На пороге стояла Даша из квартиры напротив — с неизменной полуулыбкой и пустыми руками.
— Олечка, выручай! Яичек парочку не найдётся? И масла немного... Совсем забегалась, в магазин не успела.
Оля вздохнула. С тех пор как они въехали в новостройку полгода назад, Даша "забегалась" уже раз тридцать. Если не больше. Масло, сахар, соль, пакетик чая, пара луковиц, помидоры... Список никогда не заканчивался.
— Заходи, сейчас дам, — привычно ответила Оля.
Пока она доставала из холодильника яйца, Даша, как обычно, устроилась на кухне и начала щебетать:
— Ой, как вкусно пахнет! А что готовишь? Я вот никак не могу свою плиту освоить, всё пригорает. Может, дашь рецептик?
Оля механически кивала, пытаясь не думать о том, сколько денег уже "одолжила" соседка. По отдельности — мелочи, но если сложить...
— Слушай, а сок у тебя есть? Дочка простыла, врач витамины прописал, а я не успела купить.
Оля открыла шкаф, достала пакет сока.
— Вот, держи, — она протянула яйца, масло и сок.
— Спасибо! Ты настоящая спасительница! — Даша просияла, хватая продукты. — Я обязательно верну!
Как и в прошлые разы? — подумала Оля, но промолчала.
***
— Кто приходил? — спросил Витя, когда она вернулась в комнату.
— Даша. За продуктами, — Оля принялась нарезать овощи для салата.
— Опять? — он наконец оторвался от телевизора. — Сколько можно?
— А что я должна делать? Отказать?
— Именно это! — Витя поднялся с дивана. — Мы не благотворительная организация. У нас своя ипотека, свои расходы.
Оля чувствовала, как растёт раздражение.
— Ты так говоришь, будто я не работаю! Мне, кстати, после полного дня с учениками в музыкальной школе тоже хочется отдохнуть, а не выслушивать претензии!
— Какие претензии? Я просто говорю, что нужно уметь говорить "нет"!
— Ты бы сам попробовал отказать, когда человек стоит на пороге и смотрит этими своими... глазами!
Спор прервал очередной звонок в дверь.
— Если это снова она, я сам открою! — Витя решительно направился в прихожую.
На пороге действительно стояла Даша.
— А я сахарок забыла попросить! — улыбнулась она, словно не замечая хмурого вида Вити.
— Знаете, — начал он официальным тоном, — мы не...
— Сейчас принесу! — перебила Оля, выглянув из-за спины мужа.
Когда дверь закрылась, Витя только покачал головой.
— Нет, ты безнадёжна.
***
За ужином они почти не разговаривали. Оля механически перемешивала еду в тарелке, думая о том, что муж прав. Привычка Даши "одалживать" продукты начинала всерьёз раздражать.
— Может, стоит поговорить с ней? — нарушила молчание Оля.
— О чём тут говорить? — Витя потянулся за хлебом. — Просто перестань всё давать.
— Легко сказать. А как посмотреть в глаза потом? Мы же соседи, будем постоянно сталкиваться.
— Ну и что? Ты думаешь, она переживает из-за того, что фактически объедает нас? — Витя отодвинул тарелку. — Кстати, у нас чипсы были?
— Закончились, — ответила Оля, — Даша позавчера забрала последнюю пачку для своего сына.
Витя выразительно поднял брови.
— Вот видишь! И так будет продолжаться, пока ты не прекратишь это.
Оля задумалась. Возможно, Витя прав? Но просто отказать казалось ей невозможным.
На следующий день Оля задержалась на работе. Сентябрьский вечер был ясным, и она решила пройтись пешком до супермаркета. Проходя мимо кассы, машинально взяла чек. Сумма была внушительной — почти восемь тысяч за недельный запас продуктов.
И это только базовые продукты, — подумала она, разглядывая список. А ведь часть них уходит к Даше.
Дома её ждал сюрприз — муж сам приготовил ужин. Ничего особенного, обычные макароны с сыром, но сам факт!
— С чего такая забота? — улыбнулась Оля, целуя мужа.
— Решил, что нужно тебя иногда баловать, — он обнял её за плечи. — Как день прошёл?
— Неплохо, только устала. Завтра у Максима концерт, пришлось дополнительно заниматься.
Витя понимающе кивнул. Он знал, как Оля переживает за своих учеников, она работала в музыкальной школе.
— А у тебя?
— Да ничего особенного. Три компьютера починил, один безнадёжен. Кстати, Дашу видел на парковке. Она из своей машины выгружала пакеты из супермаркета. Целую гору пакетов. И она ведь обещала вернуть тебе продукты, которые одалживала. Но что-то она не торопиться.
Оля нахмурилась:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Она даже не заметила меня.
Эта новость задела Олю. Одно дело — выручать действительно нуждающегося человека, и совсем другое — быть объектом манипуляции.
— Что будешь делать? — спросил Витя.
— Не знаю пока, — честно ответила Оля. — Но так продолжаться не может.
***
В следующее воскресенье они планировали поехать к родителям Вити за город. Оля с утра готовила пирог, когда в дверь позвонили.
— Доброе утро, соседка! — Даша, как всегда, сияла улыбкой. — Слушай, у меня гости неожиданно, а я не готова. Муки немного не одолжишь? И может, яиц парочку? И если есть что-нибудь к чаю...
Оля замерла с мукой в руках. Перед глазами промелькнули все случаи, когда Даша приходила "одалживать" продукты. Все обещания "обязательно вернуть". Все пропавшие пакеты чипсов, бутылки сока, пачки печенья...
— Секундочку, — Оля отставила муку и молча прошла в прихожую. Достала из сумки вчерашний чек из супермаркета, вернулась на кухню.
— Вот, — она протянула бумажку Даше, — Это наши расходы на продукты за неделю. Восемь тысяч двести рублей. Твоя доля — примерно полторы тысячи, судя по тому, сколько ты у нас берёшь.
Даша застыла с открытым ртом.
— Я... что? Какая доля? Я просто по-соседски...
— По-соседски — это когда взаимно, — спокойно ответила Оля. — Ты за полгода ни разу ничего не вернула и не предложила помощь в ответ. Я посчитала — ты приходила к нам "занять" продукты минимум тридцать два раза. Тридцать два. И ни разу ничего не принесла взамен.
— Но я же... я собиралась... — Даша начала краснеть.
— Ты отлично знаешь, что делаешь, — Оля почувствовала, как отпускает напряжение, копившееся месяцами. — Витя видел, как ты разгружала покупки из своей машины, а нам ничего из купленного не вернула. Так что давай договоримся. Либо ты вносишь свою долю в наш продуктовый бюджет, либо перестаёшь приходить. Выбирай.
Даша побледнела, развернулась и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
Оля прислонилась к косяку. Руки дрожали, но на душе стало легче.
— Я всё слышал, — Витя вышел из спальни, где одевался к поездке. — Ты молодец.
— Думаешь? — Оля всё ещё сомневалась. — Не слишком грубо?
— Нет, в самый раз, — он обнял её. — Нельзя позволять садиться себе на шею.
Вечером, вернувшись от родителей, они обнаружили у двери небольшую корзинку. Внутри лежали пакет муки, десяток яиц и записка: "Извините за неудобства. Больше не повторится. Даша".
— Вот это поворот, — усмехнулся Витя, разглядывая "подарок".
— По крайней мере, она извинилась, — заметила Оля, занося корзинку в квартиру.
— Думаешь, теперь перестанет?
— Надеюсь.
***
Следующие несколько дней прошли без визитов соседки. Оля иногда встречала Дашу в подъезде — та кивала и быстро проходила мимо. Никаких просьб "одолжить" что-либо.
— Похоже, сработало, — заметил Витя, когда прошла уже неделя без визитов. — Как себя чувствуешь?
— Странно, — призналась Оля. — С одной стороны, приятно, что никто не посягает на наши запасы. С другой — как-то неловко.
— Брось, — отмахнулся муж. — Ты всё сделала правильно. Нельзя позволять другим пользоваться твоей добротой.
Оля кивнула. Он был прав, но осадок всё равно оставался.
***
Оля возвращалась домой после занятий и впервые за долгое время наслаждалась тишиной. Никто не звонил в дверь, не просил «совсем чуть-чуть» масла или сахара. Казалось, наконец-то сработал отказ.
Но спокойствие длилось недолго.
Через неделю вечером раздался звонок. На пороге снова стояла Даша — с той самой натянутой улыбкой, как будто ничего не произошло.
— Олечка, у меня тут гости, торт печь надо, а яйца кончились. Одолжишь пару? — протянула она руку, словно ответ уже был предрешён.
Оля оцепенела. Ни намёка на смущение, ни извинений — словно их последнего разговора вовсе не существовало.
— Даша, — тихо произнесла она, — я же сказала: больше не приходи за продуктами.
— Ну что ты, — без тени смущения перебила соседка. — Ты ведь добрая, не откажешь. У тебя наверняка в холодильнике лежит.
В этот момент к двери подошёл Витя. Его лицо было каменным.
— Всё. Хватит, — отчеканил он. — Больше не вздумай сюда приходить. Мы не обязаны кормить твою семью.
Даша вскинула брови, хмыкнула и, не попрощавшись, развернулась. Хлопнула дверью так, что в прихожей задребезжало зеркало.
— Видела? — Витя повернулся к жене. — У такой совести нет. И не будет.
Оля молча кивнула. Внутри было неприятно, будто её снова использовали, но вместе с тем — облегчение: теперь она точно знала, с кем имеет дело.
***
Следующие дни стали ещё показательнее. Оля встречала Дашу на лестничной площадке: та отворачивалась, но в глазах мелькала всё та же уверенность, как вызов — «я попробую ещё».
И правда, попытки продолжились. Теперь Даша действовала иначе: жаловалась соседям, будто Оля «жадная» и «считает каждое яйцо», пыталась вызвать сочувствие. Оля случайно услышала, как та у подъезда рассказывала другой женщине:
— Представляешь, у людей продукты есть, а они жалеют. Какая мелочность!
Оля прошла мимо с прямой спиной. Она поняла: спорить, оправдываться — бесполезно. Наглость не лечится, совесть не проснётся.
— Пусть думает что угодно, — сказал Витя вечером, когда Оля поделилась услышанным. — Главное, что теперь она к нам не сунется.
— Надеюсь, — вздохнула Оля.
Она знала: у таких людей одно правило — пользоваться до тех пор, пока им это позволяют. Но в их доме дверь для Даши теперь была закрыта. И это решение, впервые за долгие месяцы, принесло настоящее чувство свободы.
Обсуждают прямо сейчас этот рассказ