— Машка, отдавай немедленно! — Павел протянул руку к конверту, который я прижимала к груди. — Эти деньги я маме обещал три месяца назад!
— На что именно обещал? — спросила я, не выпуская из рук результат полугодовой экономии. — На новую шубу или на очередную поездку к подругам на дачу?
— Не твоё дело! Мама нуждается в помощи!
В его голосе звучала привычная категоричность — тон человека, который привык не объяснять свои решения, а просто требовать их исполнения. Но сегодня что-то во мне переменилось.
Конверт содержал двести тысяч рублей — сумму, которую мы копили по пять тысяч каждый месяц. Деньги предназначались для первоначального взноса по ипотеке на собственную квартиру. Мы с Павлом уже четыре года жили в съёмном жилье, мечтая о собственном угле.
Ещё вчера вечером муж спокойно обсуждал детали предстоящего похода в банк. Мы выбрали несколько подходящих вариантов квартир, изучили условия кредитования, подготовили документы. Радостно строили планы обустройства будущего дома.
— Представляешь, Маш, наконец-то у нас будет своя кухня! — мечтательно говорил Павел. — Ты сможешь готовить в нормальных условиях, а не на этой допотопной плите.
— И детская комната появится, — добавляла я. — Когда малыш подрастёт, ему понадобится личное пространство.
Нашему сыну Артёму исполнилось два года, и тесная однокомнатная квартира становилась неудобной для растущей семьи. Ребёнок нуждался в просторе для игр, а мы с мужем — в возможности иногда побыть наедине.
Утром всё изменилось. Павел получил звонок от матери и после разговора с ней стал совершенно другим человеком. Нервным, раздражительным, избегающим прямых ответов на вопросы.
— У мамы проблемы, — туманно объяснил он. — Нужна финансовая поддержка.
— Какие проблемы? — поинтересовалась я.
— Разные. Коммунальные платежи, ремонт в квартире.
— Павел, твоя мать получает приличную пенсию, плюс подрабатывает репетиторством. На что ей вдруг понадобились наши накопления?
— Мария, не лезь в семейные дела! Мать попросила помочь — значит, поможем.
Категоричность тона насторожила. Обычно муж объяснял свои решения, обосновывал необходимость трат. Сегодня он просто требовал беспрекословного подчинения.
— А как же наша квартира? — спросила я. — Мы же договорились сегодня подавать заявку на ипотеку.
— Квартира подождёт. Семья важнее.
— Наша семья — это я и Артём. Мы тоже нуждаемся в нормальном жилье.
— Не преувеличивай. Здесь вполне можно жить.
— Павел, ребёнок растёт в однокомнатной квартире! У него нет личного пространства, игрушки некуда складывать.
— Ничего, перетерпит. Зато бабушке поможем в трудную минуту.
В аргументах мужа не было логики. Валентина Дмитриевна действительно жила одна в двухкомнатной квартире, имела стабильные доходы, не бедствовала. Внезапная потребность в деньгах вызывала подозрения.
— Может, сначала выясним, на что именно нужны деньги? — предложила я. — Если действительно серьёзная ситуация, обсудим варианты помощи.
— Выяснять нечего! Мать сказала — нужны деньги, значит, дадим.
— Двести тысяч рублей — это наше будущее, Павел. Наши планы, мечты ребёнка о собственной комнате.
— Хватит истерик! Отдавай конверт и не устраивай сцен.
Муж протянул руку, ожидая, что я послушно выполню требование. Но в этот момент внутри что-то окончательно переломилось. Четыре года покорного согласия с его решениями, четыре года жизни чужими интересами.
— Нет, — твёрдо сказала я. — Эти деньги остаются в семье.
Лицо Павла исказилось от неожиданности. Он не ожидал отказа, привыкший к моему безропотному согласию с любыми его решениями.
— Что значит "нет"? — переспросил он.
— Означает, что я не отдам наши накопления без объяснений и обоснований.
— Мария, я глава семьи! Мои решения не обсуждаются!
— Глава семьи должен думать о благополучии жены и ребёнка, а не только о просьбах мамочки.
Последнее слово прозвучало с некоторой иронией. Валентина Дмитриевна действительно относилась к сыну как к маленькому мальчику, способному выполнять только её поручения.
— Не смей так говорить о моей матери!
— Я говорю правду. Твоя мать управляет нашей семейной жизнью, а ты ей позволяешь.
Спор мог продолжаться бесконечно. Павел требовал деньги, угрожал, пытался взять конверт силой. Я держала его крепко, понимая — отступление означает капитуляцию на годы вперёд.
В разгар конфликта проснулся Артём. Малыш испуганно смотрел на кричащих родителей, не понимая причин ссоры.
— Мама, папа, почему вы ругаетесь? — спросил он тоненьким голоском.
— Мы не ругаемся, солнышко, — погладила я сына по голове. — Просто обсуждаем важные дела.
— Громко обсуждаем.
— Да, слишком громко. Извини нас.
Павел посмотрел на ребёнка и немного успокоился. При сыне он старался не повышать голос, хотя наедине мог быть весьма категоричным.
— Мария, давай поговорим спокойно, — предложил муж, заметив детские глаза, полные тревоги.
— Готова говорить. Но сначала объясни, зачем твоей матери наши деньги.
— Она планирует сделать ремонт в ванной комнате. Старая сантехника требует замены.
— Зачем на это двести тысяч? Обычный ремонт санузла стоит в два раза дешевле.
— Мама хочет качественные материалы, дорогую плитку.
Объяснение звучало неубедительно. Валентина Дмитриевна всегда отличалась практичностью в бытовых вопросах, предпочитала разумную экономию показной роскоши. Внезапное желание потратить огромную сумму на ремонт ванной комнаты выглядело странно.
Артём тем временем построил из кубиков башню на полу и увлечённо играл, периодически поглядывая на родителей. Детская непосредственность разряжала напряжённую атмосферу, напоминая о том, ради чего стоит бороться.
Съёмная квартира действительно была тесной для семьи из трёх человек. Кухня размером три квадратных метра едва вмещала плиту, холодильник и крошечный столик. Ванная комната настолько мала, что стиральную машину пришлось установить в коридоре.
Каждое утро превращалось в испытание на выносливость. Пока муж принимал душ, я готовила завтрак на тесной кухне, одновременно собирая сына в детский садик. Артём путался под ногами, его игрушки были разбросаны по всей квартире из-за нехватки места для хранения.
Вечерами ситуация не улучшалась. Павел располагался с ноутбуком на диване, я мыла посуду, стоя боком к раковине, малыш требовал внимания и места для игр. Семейный уют в таких условиях давался с большим трудом.
Соседи по коммунальной квартире, где мы снимали комнату первые два года брака, часто жаловались на детский плач по ночам. Переезд в однокомнатную квартиру стал облегчением, но проблема нехватки пространства только усугубилась с ростом ребёнка.
Валентина Дмитриевна между тем жила в комфортной двухкомнатной квартире в центре города. Просторная кухня, отдельная спальня, большая гостиная с балконом. Свекровь часто подчёркивала преимущества своего жилья, сравнивая с нашими стеснёнными условиями.
— Когда же вы наконец купите нормальную квартиру? — регулярно интересовалась она. — Ребёнку нужно пространство для развития.
— Копим деньги на первоначальный взнос, — отвечал Павел.
— Копите уже четыре года. За это время можно было собрать на полную стоимость жилья.
— Зарплаты не позволяют копить быстрее.
— Тогда просите помощи у родителей. Я бы с удовольствием помогла, но пенсия маленькая.
Подобные разговоры происходили при каждом визите к свекрови. Она сочувствовала нашим жилищным проблемам, но конкретной помощи не предлагала, ссылаясь на ограниченные возможности.
Теперь же, когда наконец накопилась необходимая сумма, Валентина Дмитриевна внезапно нуждалась именно в этих деньгах. Совпадение выглядело подозрительным, особенно учитывая туманные объяснения Павла о целях займа.
— Может, мама просто стесняется просить в долг? — предположила я, пытаясь найти разумное объяснение ситуации.
— При чём здесь стеснение? Семья должна помогать семье.
— Семья — это мы с тобой и Артём. Твоя мать — отдельная семья.
— Не говори глупости. Родители всегда остаются семьёй.
— Тогда почему она не помогла нам накопить на квартиру, а сейчас просит наши накопления?
Вопрос поставил Павла в тупик. Логическое противоречие в поведении матери было очевидным, но он не хотел его признавать.
Конверт с деньгами по-прежнему находился в моих руках. Двести тысяч рублей в купюрах по пять тысяч образовывали довольно толстую пачку. Каждая банкнота представляла месяц экономии, отказа от лишних трат, тщательного планирования бюджета.
Помню, как выбирали эти деньги из семейных расходов. Отказывались от походов в кафе, покупали одежду только в случае крайней необходимости, экономили на развлечениях. Артём донашивал вещи старшего двоюродного брата, я латала его обувь вместо покупки новой.
Каждая отложенная тысяча давалась непросто. Продукты покупали в дешёвых магазинах, выбирали товары по акциям, готовили дома вместо заказа готовой еды. Павел подрабатывал по выходным, я брала дополнительные смены на работе.
Все эти жертвы ради мечты о собственном доме теперь должны были пойти на загадочный ремонт в квартире свекрови. Несправедливость ситуации возмущала до глубины души.
— Павел, давай поедем к твоей маме и выясним, что именно происходит, — предложила я. — Если действительно серьёзная проблема, обсудим варианты помощи.
— Зачем ехать? Мать сказала — нужны деньги, значит, дадим.
— Двести тысяч — это огромная сумма. Имею право знать, на что они потратятся.
— Не имеешь. Это мои деньги.
— Наши деньги. Я тоже работаю, тоже откладываю часть зарплаты.
— Твоя зарплата меньше моей.
— И что? Это даёт тебе право единолично распоряжаться семейными накоплениями?
Артём тем временем закончил строительство башни и подошёл к родителям с просьбой почитать книжку. Малыш чувствовал напряжённость в доме, пытался привлечь внимание взрослых к себе.
— Мама, читать будем? — спросил он, протягивая любимую книжку со сказками.
— Конечно, солнышко. Садись рядом.
Устроила сына на диване, открыла книгу на знакомой странице. Чтение вслух всегда успокаивало ребёнка, а заодно давало время обдумать ситуацию с мужем.
Павел стоял у окна, смотрел на улицу, периодически поглядывая на конверт в моих руках. В его позе читались растерянность и раздражение — жена впервые открыто противилась его решению.
За четыре года брака подобных конфликтов практически не возникало. Я старалась поддерживать мужа во всех начинаниях, соглашалась с его мнением по большинству вопросов, избегала споров по принципиальным темам. Гармония в семье казалась важнее отстаивания собственной позиции.
Но сегодня речь шла о будущем нашего ребёнка, о годах экономии и планирования. Уступить означало бы предать собственные мечты и интересы семьи ради неясных потребностей свекрови.
Артём внимательно слушал сказку о трёх поросятах, иногда задавая вопросы о сюжете. Его детская непосредственность контрастировала с взрослыми проблемами, напоминая о том, что важно в жизни по-настоящему.
Продолжение читайте во второй части — там выяснится истинная причина просьбы свекрови и чем закончится этот семейный конфликт.