Узнав про утрату ребёнка, близкие, коллеги, знакомые, друзья стараются утешить, помочь, говорят слова поддержки. И часто интересуются, спрашивая горюющих родителей: «А что с ребенком случилось? Что произошло?»
Но так лучше не спрашивать. Даже не потому, чтобы вопросом не ранить родителей, а чтобы услышанным ответом не раниться самим.
Не раниться от того, что потом будет сложно вместить то, что узнаете, о чем сами же и спросили.
Оказывается, у хороших и добрых родителей тоже умирают дети. Младенцами, малышами, подростками, молодыми и полными жизни людьми.
Умирают от болезней, несчастного случая, от собственного выбора, от чужих рук, от рокового стечения обстоятельств, от трагической случайности.
Оказывается, родители могут не иметь ни единого шанса спасти самое дорогое💔.
И всю эту страшную реальность мама будет носить в остатках своего сердца всю жизнь.
И когда люди интересуются, ЧТО произошло, родители начинают рассказывать в надежде, что вы можете, им станет легче, они хоть немного освободятся от своей боли.
А она огромная, больше человеческого роста, и поэтому раненая мама может начать рассказывать.
Даже не рассказывать. Она будет вам плакать кровавыми слезами.
И эти слезы не только от утраты, но и от чувства вины, от сожаления, от бессилия, от тоски, от пустоты своей жизни.
Поверьте, даже кризисным психологам, работающим на местах массовой гибели людей, бывает сложно такое выдержать.
Даже им. Поэтому в этом направлении очень высокий риск эмоционального выгорания специалистов.
Поэтому оцените свои ресурсы прежде чем спросить. Чтобы потом не уйти, потому что рядом находиться многим из нас очень сложно. Но родителям в горе в тысячу раз сложнее и если вы готовы быть рядом, помочь, это бесценно.
Помочь можно по-разному. Просто будьте рядом. Помогите с простыми бытовыми заботами. Поиграйте с другими детьми, если они есть в семье. Помогите по дому. Приготовьте еду и тд.
А еще не все психологи берутся помогать матери в горе не потому , что они не владеют инструментами самовосстановления. А потому, что многие из них тоже родители. И касаться такой темы очень страшно каждой матери и каждому отцу.
И я раньше тоже не могла. Я не могла даже смотреть в глаза маме, проживающий потерю ребёнка. Я кожей считывала её боль и не знала, могу ли хоть чем-то помочь, боялась ранить, не знала, что сказать.
Сейчас знаю. Могу.
Но при этом сама не спрашиваю, что случилось с ребенком, ЗНАЯ, если человек захочет рассказать, расскажет.
Сейчас я понимаю, как можно найти жизнь за пределами боли, как найти смысл, когда прежние утрачены.
Из самых тяжелых обстоятельств можно встать и пойти вверх
И в октябре начинается моё новое двухлетнее обучение по направлению логотерапия. Это не просто психологическая поддержка, это терапия, направленная на исцеление словом, исцеление смыслом.
СМЫСЛОМ, выходящим за пределы физических потребностей человека в материальном мире. Потому что только такой может выдержать самые сложные реальности нашей жизни.
В октябре начинается новая учеба.
