Предыдущая часть:
— А вы ведь спрашивали у руководства того приюта, где воспитывались в детстве? У них ведь должны были остаться какие-то архивы или записи о детях, о семьях, — уточнила Наташа, которой эта тема была совсем не чуждой, ведь она сама прошла через подобное в жизни.
— Ну, конечно, первым делом туда обратилась, как только смогла, — кивнула Елена, грустно усмехаясь воспоминаниям. — Вот только они утверждают упорно, что никакой сестры у меня никогда не было, как будто я это выдумала из головы.
Кое-кто даже сказал прямо в лицо, что я не в себе, мол, чего взять с гадалки, которая верит в мистику и сверхъестественное?
— Вы, наверное, тоже так подумаете после этих слов, решите, что я фантазирую, но я знаю точно, сестра была реальной, не выдумка. Более того, в тот самый день, когда я попала сюда, я ведь ехала по адресу, который мне подсказали по телефону внезапно.
— Кто именно подсказал, если не секрет? — поинтересовалась Наташа, наклоняясь ближе.
— Честно говоря, даже не знаю толком, кто это был. Я тогда подумала, что это кто-то из сотрудников детского приюта позвонил с информацией долгожданной, но сейчас понимаю, это лишь моё предположение, без оснований реальных. Какой-то мужчина звонил. Он назвал какое-то имя, но больше ничего не объяснил подробно, и сказал, что знает адрес, где живёт моя сестра сейчас, и готов поделиться. Ну вот я и сорвалась, не раздумывая ни секунды, в надежде. А потом, даже не знаю точно, что-то пошло не так с машиной внезапно, как будто отказ. Я не могла справиться с управлением и вылетела прямо под фуру на встречной полосе, не успев среагировать.
Наташа была практически убеждена, что поломка автомобиля — это не трагическая случайность, а подстроенная диверсия кем-то. У неё возникли подозрения, что это именно Максим организовал аварию хитро. Возможно, даже подговорил кого-то, чтобы Елену срочно выманили из дома под предлогом долгожданной информации. Должно быть, он планировал завладеть её деньгами после смерти, да только просчитался, не сумев ничего получить сразу, как рассчитывал.
Но никаких доказательств такой версии не было на руках, так что она сочла лучше пока оставить эти рассуждения при себе, не сея панику и беспокойство.
— А знаете, — осторожно продолжила Наташа, подбирая слова аккуратно. — После вашей операции произошло кое-что странное, необъяснимое, и это никак не выходит у меня из головы до сих пор, крутится. Я прикоснулась к вашей руке и увидела внезапно, как в вспышке...
Она постаралась описать своё видение как можно точнее, не упуская ни единой детали, чтобы передать атмосферу и ощущения. Елена слушала её с неослабевающим вниманием и даже, как показалось Наташе, с какой-то скрытой надеждой в глазах, будто ждала подтверждения своим мыслям.
— Вот я и подумала после этого всего, — завершила она свой рассказ, волнуясь. — Не может ли быть такого, что я и есть та самая ваша потерянная сестра из прошлого, по совпадению?
— Может быть, конечно, почему нет, — растерянно согласилась Елена, обдумывая услышанное тщательно. Она протянула руку, пока ещё довольно слабую после комы, и коснулась запястья Наташи мягко, осторожно.
Затем прикрыла глаза и какое-то время лежала так, не двигаясь, словно сосредоточившись на ощущениях и внутренних чувствах.
Врач уже было подумала, что она задремала от усталости после разговора, а то и хуже — потеряла сознание снова от напряжения. Однако вскоре Елена открыла глаза и грустно покачала головой, с разочарованием.
— Нет, это не вы, к сожалению, хотя хотелось бы, — произнесла она тихим голосом, с ноткой грусти. — Я ощущаю какую-то связь между нами, необъяснимую, но вы не моя сестра по крови. Возможно, какое-то время мы и правда находились в одном и том же детском приюте, и это отразилось так.
Наташа почувствовала себя окончательно разбитой эмоционально после этих слов. До этого момента она и сама не понимала, насколько сильно надеялась, что это её сестра и тайна прошлого раскроется наконец. Но вот теперь получалось так, что она так ничего и не узнала о своей настоящей семье, поиски зашли в тупик снова. К тому же, как подсказывал мерзкий голосок где-то внутри неё, возможно, именно из-за этих глупых мечтаний и надежд она развалила свою собственную семью, поддавшись подозрениям и эмоциям.
Прошла ещё неделя после этого разговора, полного надежд и разочарований. Наташа ходила как в воду опущенная, подавленная событиями и мыслями. Сперва развод с его болезненными последствиями для всех, теперь ещё и разочарование от отсутствия родства с Еленой, которое казалось близким. Она даже размышляла о том, чтобы взять отпуск за свой счёт, ведь начала сомневаться в том, что сможет как следует выполнять свои обязанности на работе в таком состоянии духа. С Еленой, несмотря ни на что, они поддерживали отношения, общаясь почти ежедневно по возможности, а Максим как будто испарился окончательно, не показываясь в больнице.
В итоге Наташа осталась единственной, кто мог хоть как-то поддержать бедную предсказательницу в её выздоровлении и адаптации. Та была ей благодарна за заботу и внимание, не скрывая.
— А если подумать хорошенько над всем, — сказала Елена как-то во время визита, когда они говорили по душам. — Крепкая дружба ведь ничем не хуже отношений сестёр по крови, а иногда даже крепче и надёжнее. Да и вообще, я считаю, после того, что ты для меня сделала, спасая жизнь рискуя, имею полное право называть тебя именно так, сестрёнкой, без формальностей.
Юля немного остыла со временем, хоть и продолжала явно сердиться на мать за развод и изменения, но теперь, по крайней мере, не отказывалась разговаривать и делиться мыслями, пусть и скептически. Наташа её не торопила с примирением, понимая, что девчонке приходится непросто переживать все эти перемены. Развод родителей, которых ты одинаково сильно любишь, — штука непростая для подростка, полная эмоций, сомнений и обид. Так или иначе, Наташа верила, что жизнь потихоньку наладится со временем. Если войдёт не совсем в привычное русло, то так или иначе всё будет хорошо, с новыми перспективами и возможностями для всех.
Придя на очередную смену в больницу, она вновь застала Сергея Петровича, встречающим её на пороге с серьёзным видом, без улыбки. Вот только в этот раз он не улыбался от радости, как раньше. На его лице было написано явное беспокойство и тревога за ситуацию. И что-то подсказывало интуитивно, что связано оно вовсе не с очередным тяжёлым пациентом, требующим немедленного вмешательства, а с чем-то личным.
— Наташенька, милая, — как-то слишком уж мягко начал он, подходя ближе и беря за руку. — Должен сообщить тебе кое-что неприятное, хотя даже не знаю, как сказать правильно, чтобы не шокировать сильно. Господи, послушай, это наверняка какая-то ошибка или недоразумение в документах. Они обязательно во всём разберутся, я в этом уверен на сто процентов, зная тебя.
— Сергей Петрович, пожалуйста, — прервала она его поток слов привычно. — Расскажите толком, по порядку, без лишнего, что произошло, кто и в чём должен разобраться срочно.
— Следователи из органов, приехали, — с какой-то обречённостью пробормотал он, опустив взгляд в пол. — Приходили вчера вечером, всё перерыли в кабинетах и архивах, пациентов перепугали своими вопросами, чтобы им пусто было всем. Нашли какой-то документ в деле. Вроде как какой-то пациент подал жалобу на нашу работу, на ошибку. И они нашли подтверждение, что действительно была ошибка в лечении или записи. И ошибка якобы твоя, в твоём случае. В общем, теперь требуют твоего отстранения от работы временно, пока идёт следствие и проверка всех фактов.
Он сокрушённо покачал головой, как будто и сам отказывался верить в услышанное от них и в абсурдность.
Сердце Наташи пропустило удар от шока, а потом забилось с какой-то невероятно сумасшедшей скоростью, отдаваясь в ушах гулом. Неужели, как она ни старалась отделять личное от профессионального, но личные потрясения всё же сказались на её работе, и она допустила промах в концентрации? Вдруг она правда навредила пациенту невольно, и страшно было даже подумать о таком исходе, но это могло случиться под влиянием стресса.
— Послушай внимательно, не паникуй, — убеждённо произнес Сергей Петрович, должно быть заметивший, как побледнело её лицо от новости. — Я уверен, это всё какая-то глупость и подтасовка фактов. Ошибка не твоя, ты всегда работаешь безупречно, я знаю. Думаю, следователи во всём разберутся и снимут обвинения быстро.
— Понятно, спасибо за информацию и поддержку, — кивнула Наташа, стараясь взять себя в руки и не показать слабость. — Можно хотя бы навещать Елену иногда, если уж нельзя работать полноценно на посту?
— Эм, ну, — замялся главврач, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности. — Вообще-то они сказали строго, что тебе нельзя находиться в здании больницы вовсе, пока идёт следствие по делу. Но я думаю, ничего страшного не случится, если ты зайдёшь к ней прямо сейчас, ненадолго, пока они не вернулись за дополнительными материалами или вопросами.
— Спасибо большое за разрешение, — кивнула Наташа и поспешила в палату, чтобы не упустить момент.
Елена была рада видеть её, но сразу поняла по лицу и виду, что что-то не так, и только головой покачала, выслушав сбивчивый рассказ о случившемся с отстранением.
— Не вини себя ни в чём, это несправедливо, — откровенно произнесла она, глядя в глаза с сочувствием. — Я чувствую интуитивно, в этой ситуации всё не так просто, как кажется на поверхности, есть подвох. Где-то рядом с тобой есть предатель, который подставил специально. Гораздо ближе, чем ты думаешь, возможно, в твоём ближайшем окружении.
— Володя, да, мог бы что-то такое подстроить из мести за развод, — задумчиво проговорила Наташа и сама удивилась тому, что муж, уже почти бывший, первым пришёл ей в голову как подозреваемый в интригах.
— Да, может и так быть, не исключено, — неуверенно протянула Елена, обдумывая варианты. — Но может быть и нет, не спеши с выводами без фактов. Тебе не обязательно что-то делать с этой информацией прямо сейчас, на эмоциях. Просто имей в виду и спокойно подумай на досуге, взвесь всё.
Наташа осторожно кивнула в ответ, соглашаясь. Действительно, нужно было время, чтобы переварить всю новую информацию и не наделать ошибок от спешки. Она отправилась домой, но что ещё и оставалось в такой ситуации, без работы. Затем, немного успокоившись и собравшись с мыслями, Наташа решила, что случившееся, пожалуй, даже к лучшему в каком-то смысле, несмотря на стресс. Ведь несмотря на то, что под угрозой оказалась её карьера, а может даже и свобода в худшем случае, можно было использовать освободившееся время, чтобы вплотную заняться разводом и юридическими делами, без отвлечений. Да и всё равно, она ведь думала о том, чтобы взять для этого небольшой отпуск, чтобы разобраться спокойно.
— Они там что вообще с ума сошли все разом? — именно так, к её удивлению, отреагировала на новости дочь, выслушав рассказ матери внимательно. — Ты же лучший кардиохирург в городе, все это знают и признают. Как может быть ошибка в твоей работе, это нелепо? Да если бы ты где-то ошиблась по-настоящему, пациент вряд ли бы смог куда-то пожаловаться и подать жалобу, живым.
Наташа усмехнулась этим словам против воли, несмотря на ситуацию. Устами ребёнка глаголет истина, как говорят. Ей самой, честно говоря, не пришло в голову посмотреть на проблему с такой простой и логичной стороны раньше. А Юля была абсолютно права в своём рассуждении. Если бы она и в самом деле допустила какую-то серьёзную ошибку, её пациент скорее всего уже погиб бы, не имея возможности жаловаться или подавать бумаги.
Такого к ней, к счастью, не случалось уже очень давно, благодаря опыту и осторожности. И тут вспомнилось мрачное предостережение Елены о предателе, а вместе с тем твёрдая уверенность Сергея Петровича в том, что она ни в чём не виновата по сути. Но если подумать ещё глубже, то всё это могло значить одно: кто-то намеренно подправил документы, подделал, кто-то, кто имел к ним доступ в клинике, кто-то из её коллег и товарищей по работе, которым она доверяла. Это открытие оказалось чуть ли не более неприятным, чем измена мужа, потому что подрывало доверие к коллективу полностью. Наташа всегда считала, что они поддерживают друг друга, тем более в такой ответственной и тяжёлой профессии, как медицина, где от команды зависит жизнь. И сама всегда придерживалась этого принципа, никому не отказывая в помощи или подмене на дежурстве. И вот, похоже, каким-то образом кто-то решил ей отплатить чёрной монетой, предав за спиной.
Впрочем, нашлось во всей этой истории и кое-что хорошее, светлое, что радовало. Юля так негодовала от несправедливости обвинений в адрес матери, что совсем перестала злиться на неё за развод и его последствия. Теперь они снова могли проводить время вместе: ходить в кафе на обед, гулять в парке или смотреть фильмы в кинотеатре, как раньше, до кризиса.
Во время одной из таких совместных прогулок по парку они и заметили его — мужчину, плохо одетого, как будто он был каким-то бродягой без крыши над головой и средств. Тот лежал чуть в стороне от дорожки, на траве, не двигаясь. И, по правде говоря, сперва Наташа решила, что он просто спит, отдыхая после дня. Но Юля дёрнула её за рукав и сказала с какой-то странной уверенностью в голосе, указывая.
— Кажется, ему нужна медицинская помощь срочно, посмотри, — произнесла она. — Он без сознания, судя по виду, не двигается и не реагирует.
Продолжение: