7 сентября 1812 года состоялось Бородинское сражение. На канале уже была статья, посвященная этому событию, которая породила у некоторых «экспертов» в комментариях сомнения относительно написанного, а иногда и откровенные приступы бешенства. Строго говоря, доказывать свою правоту в интернете – дело безнадежное и даже неблагодарное. Поэтому читателю, ориентирующемуся на тексты Википедии и публикации советских историков 30-40х годов текущая статья вряд ли будет интересна. Ну а для всех остальных я постарался собрать цитаты и воспоминания деятелей 1812 года касаемо Бородинского сражения и сопутствующих исторических событий. В конце оставлю ссылки на основные источники.
Перед Бородинской баталией
29 августа М.И. Кутузов принял командование армией от Барклая де Толли. При первой встрече с армией Кутузов воскликнул:
Ну как можно отступать с такими молодцами!
И как вы думаете, какой приказ отдает новый главнокомандующий на следующий день? Ответ – продолжать отступление. Это решение впоследствии и приведет армию на Бородинское поле.
Предлагаю задаться вопросом: «Какие задачи стояли перед новым главнокомандующим? Полагаю, что слова самого Кутузова дают исчерпывающие ответы.
Графиня Эдлинг, присутствующая при встрече Александра I и Кутузова свидетельствовала:
Прощаясь с государем генерал Кутузов уверял его, что он скорее ляжет костьми, чем допустит неприятеля к Москве.
29 августа уже сам Кутузов пишет Ростопчину (военному губернатору Москвы):
По моему мнению, с потерею Москвы соединена потеря России.
Этот же тезис несколькими днями позже Кутузов повторит и адмиралу Чичагову:
Настоящий мой предмет есть спасение Москвы.
А за два дня до Бородинского сражения начальник московского ополчения И.И. Морков передает Ростопчину следующее изречение Кутузова:
Нельзя его (Наполеона) допустить до Москвы. Пустя его туда, вся Россия будет его.
А что думал высший генералитет армии о назначении нового главнокомандующего? Многие до сих пор считают, что все встречали новость о прибытии Кутузова в действующую армию с восхищением. Этот тезис также абсурден, как и вера в строительство египетских пирамид при помощи зеленых человечков. Обратимся к мнению свидетелей тех событий.
Барклай, хотя и был раздосадован назначением Кутузова, встретил эту новость по-аристократически сдержано (в письме к супруге):
Счастливый ли это выбор, только Богу известно, что касается меня, то патриотизм исключает всякое чувство оскорбления.
А вот горячую кровь Багратиона уже не могла унять узда патриотизма. Узнав о назначении Кутузова он возмущался в письме к Ростопчину:
Хорош сей гусь, который назван и князем и вождем! Если особенного он повеления не имеет, чтобы наступать, я вас уверяю, что тоже приведет (Наполеона) к вам, как и Барклай. Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги.
Другие герои 1812 года также не были в восторге от назначения Михаила Илларионовича. Милорадович считал Кутузова «низким царедворцем», Дохтурову интриги Кутузова «внушали отвращение», а Раевский (в честь которого названа целая батарея на Бородинском поле) заявил «Переменив Барклая, который не великий полководец, мы и тут проиграли».
Наполеон, в свою очередь, был доволен назначением Кутузова, так как надеялся на окончание отступления русской армии и крупное сражение. Такой была обстановка незадолго до Бородинской баталии. Обе противоборствующие стороны понимали, что назначение нового главнокомандующего в русской армии приближает сражение.
Бородинская битва
М.И. Кутузов перед баталией сообщал Александру I:
Позиция, в которой я остановился при деревне Бородино... одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно. Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить искусством.
У Багратиона выбор позиции, напротив, вызывал опасения. В письме Ф.В. Ростопчину он заявляет:
Все выбираем места и все хуже находим.
Мы уже знаем, что перед Кутузовым стояла задача – не пустить неприятеля к Москве. Этой цели Михаил Илларионович добиться не смог. А что же он думал касаемо предстоящего сражения у села Бородина? Многие до сих пор занимаются болтологией и придумывают небылицы касаемо Бородинской битвы и ее исходов. Самое поразительное, что Кутузов сам, еще за несколько дней до баталии сформулировал критерии победы и поражения! В диспозиции от 5 сентября значится:
При счастливом отпоре неприятельских сил— дам собственные повеления на преследование его... На случай неудачного дела... несколько дорог открыто, которые сообщены будут гг. главнокомандующим (имеются в виду Барклай де Толли и Багратион) и по коим армии должны будут отступать.
В ночь перед битвой Наполеон обратился к армии:
Пусть самое отдаленное потомство с гордостью вспомнит о вашей доблести в этот день! Пусть о каждом из вас скажут: «Он был в великой битве под стенами Москвы!»
Кутузов же не обратился с напутственными словами к армии, но совершил с иконой Смоленской божьей матери обход по лагерю своего воинства.
На этот счет адъютант Кутузова отметил:
Не время было витийствовать.
7 сентября в 5 часов утра по французскому лагерю прокатывался клич:
Vive l'empereur! (Да здравствует император!)
Не менее легендарный клич русской стороны во время сражений «УРА!» вызывал интересные интерпретации у французов. Дело в том, что русское «УРА» слышалось французам как «AU RAT» (на крысу), и они в ответ кричали: «AU CHAT» (на кошку). Казалось бы, милая игра слов двух языков, но не стоит забывать, что происходила эта игра на поле сражения, которое искалечило тысячи жизней в каждом противоборствующем лагере…
Наполеон обрушил свой удар на левый фланг русской армии. В историографии незаслуженно принижают роль Барклая во всей кампании 1812 года, хотя, именно он руководил переброской части войск во время Бородинской битвы. В рапорте Багговута Барклаю де Толли содержится следующее:
Когда неприятель повел атаку на наш левый фланг, я по приказанию Вашего Высокопревосходительства пошел с пехотными полками 2-го корпуса на подкрепление оного.
Барклай и сам водил своих солдат в атаки. Видя это, Милорадович восклицал:
У него не иначе как жизнь в запасе!
Для меня признаюсь, удивительно, как люди той эпохи могли быть столь хладнокровны и благородны, даже в такой страшной бойне под Бородино. К примеру, Багратион, видя, как спокойно французская пехота идет на русские орудия, воскликнул:
БРАВО!
Французы также отмечали храбрость своих визави. Коленкур вспоминал:
Еще не было случая, чтобы неприятельские позиции подвергались таким яростным и таким планомерным атакам, и чтобы их отстаивали с таким упорством.
Но это было не соревнование любезностей и благородства. Ветеран наполеоновских войн генерал Ж. Рапп выразился с солдатской прямотой:
Мне еще не доводилось видеть такой резни.
Будущий декабрист А.Н. Муравьев с ужасом вспоминал:
На всей нашей линии кипело ужасное побоище. Бой пехотный, ручной, на штыках, кавалерийские атаки, артиллерийский непрерывный огонь... так что выстрелы из орудий не прекращались во весь день ни на минуту. Убитые и раненые падали с обеих сторон, по ним скакали орудия и кавалерия и давили раненых; груды, горы убитых лежали на пространстве четырех верст.
История сохранила нам также не только благородные, скорбные, или похвальные восклицания участников. Жозеф де Местр отзывался о Кутузове следующим образом:
Кутузов находился в трех верстах от поля битвы. Конечно, главнокомандующий — это не простой гренадер, но все-таки надобно знать меру.
Да и сам Кутузов оставил нам очень интересную фразу. Многие превозносят рейд Уварова и Платова в Бородинском бою как гениальный тактический ход. Только вот сам командующей армией (Кутузов) был иного мнения и из всех своих генералов только Уварова и Платова не представил к наградам.
Уварову Михаил Илларионович и вовсе после неудавшегося рейда заявил:
Я все знаю – Бог тебя простит.
К 14 часам французы начали решающий штурм батареи Раевского (Курганной высоты). Барклай де Толли вспоминал:
Казалось, что Наполеон решился уничтожить нас артиллериею.
Михайловский-Данилевский подтверждает эти слова:
Самое пылкое воображение не в состоянии представить сокрушительного действия происходившей здесь канонады.
Батарея пала к 15 часам. Но она из себя представляла:
зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно было вообразить. Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений — все это исчезло под искусственным холмом из мертвых и умирающих, средняя высота которого равнялась 6 — 8 человекам, наваленным друг на друга.
Около 17 часов на батарее Раевского стоял сам Наполеон. Битва стихала, но все еще продолжалась. Маршалы просили Бонапарта отправить в бой гвардию, чтобы довершить поражении русской армии. Но Наполеон заявил:
Успех дня достигнут, но я должен заботиться об успехе всей кампании и для этого берегу мои резервы.
Отдельные стычки продолжались до 20 часов. Уже темнело. «Что русские?» — спросил Наполеон.
«Стоят на месте, ваше величество!» — ответили ему.
«Им, значит, еще хочется, всыпьте им еще!» — в таких выражениях Наполеон приказывал усилить огонь.
Наполеон так и не стал пускать в бой свои резервы. Что до русской армии, то Барклай свидетельствовал:
Все резервы были уже в деле.
Бой уже затих. В ночи русские снялись с лагеря и продолжили отступление к Москве. Так завершился этот день, 7 сентября 1812 года.
__________________________________________________________________________________________
В этой статье я постарался создать ощущение диалога, неподдельных эмоций и живого присутствия тех людей, которые были свидетелями этой ужасной бойни под Бородино. Получилось ли у меня? Решать тебе, дорогой читатель.
Источники
М.И. Кутузов. Сборник документов в 5 томах. М., 1950-1956.
Дубровский Н.Ф. Отечественная война в письмах современников.
Бородино: Документы, письма, воспоминания. М., 1962.
Н.А. Троицкий. «1812 ВЕЛИКИЙ ГОД РОССИИ». 2007.
Благодарю за прочтение!
Экскурсовод Роман Лоев
Рассказываю об архитектуре, истории и искусстве. Провожу экскурсии по Москве.
Телеграм-канал https://t.me/Travel_Excursions
Tripster https://experience.tripster.ru/guide/1632567/
Вы также можете поблагодарить автора, нажав на кнопку «Поддержать»