За этим простым, а порой и раздражающим поведением, скрывается целая вселенная детских переживаний.
Давайте отбросим морализаторство. Это не о «распущенности» или «дурном воспитании». Это язык. Крик души, выраженный не словами, а взглядами, улыбками, кокетливыми наклонами головы.
Давайте заглянем глубже в мастерскую детской души, в тот самый механизм, который, словно часовой, отстукивает ритм этого тревожного флирта. Для этого мы обратимся к Шандору Ференци, его гениальному и травматичному труду о «путанице языков».
Он бы, я думаю, увидел в такой девочке не «юную обольстительницу», а голодного ребенка. Но голод здесь не по пище, а по подтверждению собственного существования. Ференци называл это нарциссическим голодом - фундаментальной потребностью быть увиденным, узнанным, ценным в глазах Другого.
Что же случилось? Почему этот голод такой ненасытный?
Представьте себе ребенка, чья эмоциональная связь с родителями, особенно с матерью (этим первым и самым главным зеркалом), была нарушена. Возможно, она была холодной, отстраненной, слишком погруженной в свои заботы. Или любовь давалась условно: «будешь хорошей девочкой - буду любить». А что такое «хорошая»? Непознаваемая тайна.
И вот ребенок интуитивно находит спасительную идею, которая работает: «Если я буду милой, очаровательной, если я буду нравиться — на меня посмотрят. Меня заметят. Я получу свою порцию тепла». Флирт становится не игрой, а стратегией выживания. Это отчаянная попытка восполнить дефицит безусловной любви, которой так катастрофически не хватало.
Ференци говорил, что существуют два принципиально разных языка: язык страсти (язык взрослых, эротический, требующий) и язык нежности (язык детей, ласки, безопасности, безусловного принятия).
Здоровое развитие происходит, когда родитель говорит с ребенком на языке нежности. Ребенок просит: «Обними меня, мне страшно», а родитель отвечает: «Я здесь, с тобой, ты в безопасности». Это диалог, в котором потребность ребенка встречает адекватный, нежный ответ.
Но что происходит, когда этот контакт нарушается?
Механизм травмы и вынужденной адаптации
1. Первоначальный голод.
Ребенок (чаще - девочка, в силу патриархальных культурных кодов, но не обязательно) испытывает голод по языку нежности. Ей не хватает тепла, подтверждения, что ее любят просто так, за сам факт ее существования. Она посылает сигналы: тянется ручками, ищет взгляд, хочет прижаться.
2. Травматичный ответ.
Вместо ожидаемого языка нежности она получает ответ на языке страсти. Это не обязательно явное сексуальное злоупотребление (хотя Ференци рассматривал и его). Это может быть:
- Взгляд-объективизация: взгляд взрослого (отца, дяди, старшего брата), который скользит по ней не как по ребенку, а как по будущему сексуальному объекту. «Какая у нас красивая девочка, сердцеедка растет».
- Ласка с двойным дном: физическая ласка, которая несет в себе не чистую нежность, а скрытое эротическое напряжение, смутное и непонятное для ребенка.
- Возложение роли: роль «папиной принцессы», которая должна быть красивой, милой, радовать глаз, чтобы папа был доволен. Ее ценность привязывается к ее способности очаровывать.
3. Катастрофическая путаница.
Ребенок жаждет хлеба нежности, а ему подают камень страсти. Его психика сталкивается с неразрешимым противоречием. Чтобы выжить и хоть как-то получить необходимое внимание и хоть каплю тепла, ребенок совершает гениальное и ужасное открытие.
4. Интроекция агрессора (идентификация с желанием взрослого).
Это ключевой момент механизма. Ребенок бессознательно решает: «Раз меня любят только такую - очаровательную, кокетливую, вызывающую восхищение, значит, я стану такой. Я буду говорить на этом странном, пугающем языке, потому что это единственный способ выжить здесь и сейчас».
Она не просто подстраивается. Она инкорпорирует (поглощает) это чужое, взрослое желание и делает его своим. Ее подлинное «Я» испуганное, нуждающееся в нежности - прячется глубоко внутрь, а на поверхности возникает ложное «Я» - искусная, девочка, которая точно знает, как получить свою порцию внимания.
Она не флиртует с мужчиной. Она флиртует перед ним. Она ищет в его глазах отражение самой себя - не той, какая она есть (ее будто бы и не существует), а той, которой ее хотят видеть. Это перформанс для зрителя, чей аплодисмент является доказательством: «Я есть. Я живу. Я ценна».
В этом и заключается трагедия, описанная Ференци. Ребенок, чтобы получить любовь, вынужден играть по правилам взрослого мира. Он становится тем, кого хотят видеть, теряя связь с собственными подлинными чувствами и желаниями. Это травма голодом, где вместо хлеба предлагаются взгляды, комплименты, мимолетное внимание, которое насыщает на секунду, но никогда не утоляет глубинной потребности.
Чего в изобилии?
Страха. Страха невидимости, страх исчезнуть, если не поймать на себе чей-то взгляд. Страха, что без этого перформанса ее просто не будет.
Чего не хватает?
Простого, тихого, ни к чему не обязывающего присутствия рядом с ней. Возможности быть просто собой - уставшей, капризной, некрасивой, грустной - и при этом все равно быть любимой.
Уникальный вывод, который я бы хотела, чтобы вы унесли с собой:
Следующей раз, когда вы увидите такую «девочку» - будь ей семь или сорок семь - загляните за фасад ее обаяния. Вы увидите не искушенную femme fatale, а одинокого ребенка у витрины с едой. Ее флирт - это не оружие соблазна, а стук пустой миски по холодному полу. Она не хочет покорять вас. Она умоляет вас увидеть в ней человека. И самый исцеляющий ответ на этот крик - не ответная игра, а человеческое признание: «Я тебя вижу. Ты можешь просто быть. Ты уже достаточна».
Это и есть момент, когда голодная душа наконец может перестать искать хлеб и начать искать себя.
#пустотаВнутри #ТравмаДетства
#НарциссическийГолод
#ВыученноеПоведение
#ЛожноеЯ
#ПсихологияОтношений
#ПочемуОнаТакСебяВедет
#ДетскаяПсихология
#НевидимаяТравма
#ЛюбовьБезУсловий #ВоспитаниеДетей
#ОсознанноеРодительство