Наталья Ивановна медленно меняла фотографии, по одной опуская их на свои колени после просмотра.
Она внимательным взглядом всматривалась в такое знакомое лицо, и её сердце в груди ныло и отдавало щемящей болью куда-то в шею и под рёбра. Лёгкое головокружение и подступивший к горлу ком, указывали своим возникновением на то, что в эти минуты у Натальи Ивановны резко подскочило давление.
- Мама, кто эта девушка на фотографиях?
Начало истории можно прочитать здесь
Свидетельство о публикации №225070900330
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Дом Ласточкиных
Наталья Ивановна пекла блины сразу на двух сковородах, и, время от времени, поглядывала на железный, круглый будильник, стоящий на подоконнике.
Примерно через полчаса должна вернуться с дежурства дочь Вера, и Наталья Ивановна так всё рассчитала почти по минутам, чтобы до прихода дочери и тесто закончилось, и блины не остыли.
*****
Ещё в восьмом часу утра Ксей забрал из дома и отвёз Надю и Любашу в школу, а Анюту завёз на работу. Семён тоже ушёл спозаранку к Воронцовым, помогать Николаю, а сама Наталья Ивановна, проснувшись сегодня с предчувствием грядущих неприятностей после тяжёлого сновидения, всех проводив из дома, очень ждала Верочку.
Дочь для Натальи Ивановны – это самое главное в её жизни. Без своей Веры женщина и дня не может себе представить.
Она всю жизнь прожила рядом с дочерью, стараясь быть для своего ребёнка и мамой, и подругой. Поэтому-то Наталья Ивановна всегда была в курсе всех проблем Веры, знала обо всех её влюблённостях в юности, обо всех каких-то переживаниях.
Да что там говорить! Она, все три раза, даже раньше Семёна узнавала о том, что Вера беременна!
Нет, дочь ей ни разу об этом не говорила, но мать на то и мать, чтобы видеть и подмечать всё!
И Наталья Ивановна по бледному цвету лица, по волнению в глазах Веры, легко догадывалась о состоянии дочери. А когда спрашивал её уже об этом напрямую, Вере ничего не оставалось, как подтвердить предположения родительницы.
Годы идут, а Наталья Ивановна всё так же чувствует своим материнским сердцем, если у дочери что-то не так в жизни.
И в настоящее время она точно знает о том, что у Веры затянулась черная, невезучая полоса...
Откуда она это знает?
Ну, во-первых, сам переезд из города в посёлок. Его смело можно назвать ката*****строфой вселенского масштаба.
Во-вторых, у Нади сейчас проблемы в школе. И за судьбу Анюты Вера очень переживала.
А, в-третьих, с зятем Семёном у дочери конфликты и недопонимания.
В общем, жалко Наталье Ивановне свою дочь. От всей души жалко. И хочется её как-то побаловать, внимания своей Верочке уделить.
Вот и готовит сейчас Наталья Ивановна маленький, приятный сюрприз для Веры. Вернётся дочь домой, уставшая, голодная, а тут её ждёт вкусный завтрак и чай с блинами! Вера ведь с детства любит блины.
Тесто, шипя, тонким слоем растекалось с половника по раскалённой сковороде, и в этот самый момент Наталья Ивановна услышала у себя за спиной голос дочери:
- Доброе утро, мама.
Так и держа в руках сковороду и половник, Наталья Ивановна обернулась и удивлённо произнесла, увидев дочь у порога:
- Вера? А ты как так рано приехала?
После своего вопроса Наталья Ивановна кинула ещё один взгляд на будильник, и теперь точно удостоверилась, что это не она медленно печет блины, а дочь, действительно, каким-то образом вернулась домой раньше привычного срока.
- Меня подвезли.
- Кто тебя подвёз?
Вера, вздохнула. Сейчас скажи матери о Прохоре Силине, и она начнёт ей читать нотации о том, что «неприлично замужней женщине раскатывать с одиноким мужчиной по трассам».
- Знакомые подвезли. – Ответила Вера, немного слукавив.
И пока Наталья Ивановна переворачивала блины на сковородах, Вера добавила, чтобы не дать маме задать ей ещё вопросов:
- Мама, ты скоро закончишь печь блины? Мне с тобой поговорить надо.
- Поговорить? Да я сейчас уже и закончу. Минут через десять. Ты пока сходи, переоденься. Сейчас уже и чайник вскипит, и будем мы завтракать. За столом и поговорим! ... Вы с Семёном поругались, да, Вера? Он сегодня снова к Воронцовым убежал, как только рассвело.
Вера отрицательно качнула головой, не подтвердив предположение матери.
- Нет, мам. Не о Семёне я хочу с тобой поговорить. О другом.
- Ну, о другом, так о другом.
Пока дочь ушла переодеваться в комнату, Наталья Ивановна, наливая очередную порцию теста на сковороды, вздохнула и подумала про себя:
«Вот и не верь снам! Видела ведь голубя с кистью винограда в клюве, и на тебе – разговоры какие-то! Судя по настроению Веры, ничего хорошего она мне не скажет...»
*****
- Будешь ещё блинчик? – Наталья Ивановна заботливо подвинула ближе к дочери тарелку с высокой горкой ещё горячих блинов.
- Нет, мама. Спасибо. Я уже наелась.
Наталья Ивановна вздохнула, отпила уже остывшего чаю из своей кружки, а затем сложила руки на коленях, внимательно посмотрев на дочь.
- Вера? Что ты молчишь? Ты же поговорить со мной хотела? Говори. Я же жду.
Вера покрутила кончиками пальцев кружку с чаем, рассматривая на её боку забавный рисунок зайчишки на полянке, затем набрала в лёгкие воздуха, и произнесла:
- Мам. Давай прежде со стола уберём, а потом пойдём в комнату, на диванчик. Мне нужно тебе кое-что показать. Здесь, за столом, это будет неудобно.
- Показать?
- Да. Несколько фотографий хочу тебе показать.
- Ну что ж. Давай уберём со стола, а потом пойдём, всё посмотрим.
*****
Прошло несколько минут, и мать с дочерью пришли и сели на диван.
Достав из сумки фотографии, Вера протянула их матери, ничего не говоря при этом.
Наталья Ивановна, уже заранее зная, что ей надо будет что-то рассматривать, водрузила на нос очки для чтения, и с готовностью приняла из рук дочери несколько фотографий.
Но, как только её взгляд сфокусировался на замершем во времени кадре, её лицо побледнело, а в руках появилась мелкая дрожь.
Наталья Ивановна медленно меняла фотографии, по одной опуская их на свои колени после просмотра.
Она внимательным взглядом всматривалась в такое знакомое лицо, и её сердце в груди ныло, отдавая щемящей болью куда-то в шею и под рёбра. Лёгкое головокружение и подступивший к горлу ком, указывали своим возникновением ещё и на то, что в эти минуты у Натальи Ивановны резко подскочило давление.
- Мама, кто эта девушка на фотографиях?
Наталья Ивановна, продолжая вглядываться в лицо молодой и, судя по выражению глаз, счастливой женщины, ответила Вере:
- Я думаю, глядя на ваше сходство, совсем не сложно догадаться. Эта женщина сестра твоя. Дарья. Вы родились с ней в один день.
- Родная сестра?… А почему её никогда не было с нами? Как так вышло? Что произошло?
Вера никак не могла поверить услышанному.
Сестра? У меня?
- Дай мне корвалолу, пожалуйста, Вера.
Наталья Ивановна опустила все фото из своих дрожащих рук на колени, и накрыла ладонью грудь в том месте, где всё сильнее, с каждой минутой, болело её бедное, материнское сердце.
Приняв лекарство, Наталья Ивановна, прикрыла глаза.
Уже в следующий момент она почувствовала, как дочь заботливо подкладывает ей под спину и под голову подушки, чтобы она могла отклониться назад, к спинке дивана.
- Спасибо, доченька. – Поблагодарила Наталья Ивановна Веру.
Через несколько минут пожилой женщине стало немного легче. Лекарство подействовало, и Наталья Ивановна, открыв глаза, теперь сидела и смотрела в потолок.
Нащупав рядом с собой руку Веры, Наталья Ивановна ощутила в ответ тёплое и ласковое пожатие дочери, и заручившись её поддержкой начала говорить, мысленно вернувшись в дни своей молодости.
*****
Я забеременела от однокурсника, на втором первом году обучения. Влюбилась, как ду*****ра. Поверила ему. Он обещал мне, что поженимся сразу, как только получим дипломы. Но узнав о беременности, ваш отец сказал, что не готов к такой ответственности. Всё на что, он согласен – это дать денег на прерывание беременности.
А я долго сомневалась, боялась идти в больницу. В те времена это было очень стыдно - незамужней девушке быть беременной. Но когда я всё же насмелилась и пошла на приём к гинекологу, мне сказали, что делать аборт мне нельзя по состоянию здоровья, да и поздно по срокам.
А я одна. Мужа нет. Помочь мне некому. Единственная радость – квартира однушка от мамы осталась.
А позже, уже к концу беременности, стало ясно, что я, может быть, рожу не одного ребёнка, а двух. У меня в карте было написано «многоводие или многоплодие». Точнее узнать раньше не могли до родов.
Когда я уже лежала в предродовой палате, со мной вместе ждала родов ещё одна женщина. Он мучилась, так же как я, но терпела боль стойко. Не так как я. Я кричала, стонала. А она нет.
Терпя схватки, она постоянно молилась. Тогда, в те времена, слышать молитвы было удивительно и непривычно. Молодая совсем женщина, всего-то лет на пять старше меня, и вдруг верующая!
А потом мы разговорились. Оказалось, что у этой женщины совсем недавно ум*****ер муж. Какой-то нес*****частный случай. А это у неё уже четвёртая беременность была. Только вот у этой несчастной все младенцы гибли во время родов. Роды наступали всегда раньше срока, на восьмом месяце беременности. И сделать врачи ничего не могли. Лишь один ребёнок у неё смог прожить всего пять часов, а потом и он ум*****ер. Другие дети рождались и уми****рали в первые минуты жизни.
В тот день она неистово молилась, прося Бога сохранить её ребёнку жизнь, так как больше у неё никого из родных людей не осталось.
Мы рожали вместе.
В одном родильном зале.
Я видела, как её ребёнка, сразу после рождения, опустили в эмалированный таз и накрыли крышкой.
Эта женщина так кричала...
Ей вкололи какое-то лекарство, и она затихла, словно уснула. Прямо на кресле.
В этот момент вспомнили и обо мне, и заботливо отгородили ширмой. А я, в ужа*****се от того, что увидела, родила вас стремительно. Тебя и Дашу.
Вскоре после родов вас у меня забрали и унесли, а меня увезли в палату. И через несколько минут в палату завезли каталку, и рядом со мной, на соседнюю койку, положили ту самую женщину. Её звали Лидой.
Ночь прошла.
Настало утро.
А у меня молока нет. Не пришло. Капля какая-то. А Лида лежит рядом. Не ест и не пьёт. В одну точку смотрит, и у неё вся рубашка в молоке. Мокрая, до самого пояса, словно она водой облилась.
Вы у меня на руках плачете голодные, а она уши ладонями закрывает, губы в кровь кусает, стонет, как раненый зверь.
Вот так и получилось.
Сама я ей дочку отдала свою.
Ту, что слабенькой и маленькой родилась, отдала.
Мне одной двоих детей было не прокормить. Да и как бы я выживала одна, с двумя детьми? Без денег, без работы. Я студентка. После твоего рождения я даже не стала переводиться на заочное отделение. С тобой ходила на пары. Жили на мою стипендию. Одногруппники мне помогали. А ваш отец бросил институт и исчез из города. Больше я его никогда не видела.
Вот так и вышло.
Лида забрала себе твою сестру. Она сказала мне, что назовёт её Дарёнкой. Дарьей.
Плакала так… Всё пыталась мне руки целовать… Говорила, всю жизнь будет за тебя, и за меня молиться.
Я потом жалела, что не узнала ни фамилии, ни адреса этой Лиды. Хотя я и специально так сделала. Потому как боялась, что передумаю, не выдержу, захочу забрать. А как бы я потом Дашу забрала у неё?
Уж лучше так.
Словно и не было никогда у меня второго ребёнка.
Я заставила себя забыть о Даше. Представляла, что её Лида сама родила. Внушила себе, что ты у меня одна. Единственная. С этим и жизнь прожила.
А сегодня…
Ты приходишь, и показываешь мне фотографии Даши.
Откуда они у тебя, доченька?
Вера сидела, мысленно ставила себя на место мамы в той ситуации, и понимала, что не в праве её судить. Хотя, в своей душе, она была уверена, что свою бы дочь никому не отдала.
- Даша – жена Прохора Силина. Она погибла семь лет назад.
- Как погибла?!
- Не знаю «как», мам. Знаю только, что нет её в живых уже давно.
Наталья Ивановна вновь положила руку на грудь, накрыв разрывающееся от боли сердце, и из её глаз полились слёзы.
- Дашенька, девочка моя… Как же так? Как?
Видя состояние мамы, Вера убрала все фотографии с её колен, затем уложила родительницу на диван.
От вызова скорой Наталья Ивановна отказалась, как Вера не уговаривала.
Приняв ещё успокоительных капель, мама Веры осталась лежать на диване, отвернувшись спиной от всего мира, и переживая расставание со своей дочерью Дашей во второй раз в жизни.
Утро следующего дня
Семён стоял посреди двора и разговаривал с Верой о делах строительных, когда ко двору, подъехал и остановился автомобиль скромного белого цвета.
- Кто это? - Семён нахмурил брови, наблюдая за тем, как из этого автомобиля вышли двое мужчин.
- Не знаю. Может, кого ищут?
Но вот незнакомцы, переговариваясь между собой, подошли к калитке и остановились.
- Вроде бы как к нам. Пойду, узнаю, что им надо.
Семён направился к калитке, а Вера осталась стоять на том же месте, с «бусами» из деревянных прищепок на шее, и копной сухого, чистого белья на плече. Она всего пару минут назад сняла его с верёвки после просушки.
******
- Вам кого? День добрый. - Важно выпятив грудь колесом, и уперев руки в бока, поприветствовал Семён незнакомцев.
Одеты мужчины были в спортивные, черные костюмы из скользкой ткани, с серыми лампасами по бокам штанин и по рукавам.
Один из незнакомцев ловко крутил на пальце цепок с брелоком, а второй держал в руке коричневый бумажный пакет. У обоих мужчин на лицах были надеты очки с затемнёнными стёклами.
- Мужик. Нам Вера Ласточкина нужна. – Без всяких приветствий произнёс тот, что крутил на пальце брелок.
- Зачем вам моя жена? – Семён нахмурил брови. Этот разговор ему уже совсем не нравился.
- Ты что следак, чтобы вопросы задавать? Жену свою позови! Секретов нет. Можешь сам остаться. Нам только передать ей кое-что надо и всё. И мы отчалим.
- Давайте мне. Я ей передам. – Семён, чувствуя угрозу, исходящую от этих незнакомцев, расставил ноги шире для лучшего упора, и постарался встать так, чтобы собой загородить обзор.
Уж слишком острые и внимательные кидали взгляды эти люди на его территорию.
- Мужик, ты не понял? ВЕРУ ПОЗОВИ. Не напрашивайся на неприятности. Мы ж к тебе по-хорошему.
- Здравствуйте. – Вера подошла и встала рядом с Семёном.
По напряженной спине мужа она поняла, что что-то там серьёзное происходит у калитки, и решила подойти, узнать и поддержать.
- Вы Вера? -Спросил тот, что держал пакет в руке.
- Да. Я Вера.
- Отлично! Всё срослось. Это вам Вера.
Когда пакет оказался в руках Веры, мужчины развернулись, вернулись к автомобилю, и уехали, оставив после себя лишь облачко пыли в воздухе.
Когда Вера, вместе с Семёном, проводили взглядом белую шестёрку, исчезнувшую вдали улицы, Семён спросил, посмотрев теперь уже на пакет в руках жены:
- Вера, что всё это значит? Кто эти люди? Что в пакете?
- Я не знаю. – Ответила Вера.
Затем она раздвинула ручки у пакета, заглянула внутрь, и замерла.
- Что там? Не молчи.
И Вера, с трудом отведя взгляд от содержимого пакета, протянула руки, чтобы и Семён мог увидеть всё сам.
Заглянув в пакет, Семён тоже замер, так как поверить своим глазам ему в этот момент было сложно.
- Вера, это же деньги?
- Да. Это деньги.
- А что это за деньги? – Семён никак не мог понять всего происходящего.
Что это были за люди?
Что это за деньги?
И самое главное: откуда эти «спортсмены» знают Веру?
- Я думаю, это наши деньги, Сёма. Те, что у нас украли. Воры нам их вернули.
- Вера? Что за бред? Когда это воры сами возвращали украденное? Такого не бывает! - Семён хмыкнул, не веря в происходящее. - И как бы они нас нашли, те воры, чтобы вернуть нам деньги?
Понимая, что скрыть ничего не получится, Вера ответила, готовясь к тому, что после этого ответа муж ей задаст ещё очень много вопросов:
- Это Прохор Силин нам с тобой помог деньги вернуть.
Услышав имя банщика, Семён напрягся телом, а затем заглянул жене в глаза, произнеся при этом очень выразительно и многозначительно:
- Прохор Силин. Помог...
НАМ???
*******
Благодарю Вас за прочтение!!