Алина держала телефон в руке и не могла понять, что происходит. Администратор ресторана повторила еще раз:
— Ваша мама звонила час назад, сказала отменить банкет на субботу. Мы уже вернули предоплату на карту. Очень жаль, что так получилось, но если передумаете...
— Подождите, какой отмененный банкет? У нас свадьба через неделю!
— Именно поэтому мы и звоним, хотели уточнить. Обычно так резко не отменяют. Но ваша мама была категорична.
Алина отключила телефон. Руки тряслись, когда она набирала номер флориста. Занято. Фотограф ответил сразу — да, заказ отменен, мама позвонила утром. Музыканты тоже подтвердили — их услуги больше не нужны. Даже прокат свадебных машин получил отказ.
В офисе на нее смотрели коллеги, но Алина уже не замечала их взглядов. Она схватила сумку и выбежала из кабинета, даже не предупредив начальника. Сейчас это было неважно.
Домой она долетела за двадцать минут вместо обычных сорока. Мама сидела на кухне и пила чай, листая какой-то журнал. На столе лежали огурцы для засолки — она собиралась делать заготовки на зиму.
— Мам, что ты наделала?
— А, Алинка пришла. Рано ты сегодня. Чай будешь?
— Какой чай?! Ты отменила всю свадьбу!
Мама отложила журнал и посмотрела на дочь спокойно, будто речь шла о походе в кино, а не о самом важном дне в жизни.
— Не будет никакой свадьбы. Я же тебе говорила с самого начала — этот Максим тебе не пара.
— Не пара? Мы три года вместе живем!
— И что? Три года — не показатель. У него даже высшего образования нет. Работает менеджером по продажам в какой-то конторе. Снимаете квартиру. Какое это будущее для моей дочери? Ты кандидат наук, защитилась в двадцать восемь лет! А выходишь за кого?
Алина села на стул. Ноги не держали. В горле стоял ком, но слезы не шли — только злость накатывала волнами.
— Мама, у нас гости из других городов. Тетя Света из Новосибирска летит, помнишь? Максимова сестра из Питера. Платье куплено, кольца заказаны!
— Платье вернешь, с колец снимут мерки и сделают что-то другое. А гостям скажешь, что передумали. Молодые, горячие, поссорились. Все поймут.
— Мы не ссорились!
— Ну придумай что-нибудь. Скажи, изменил тебе. Или долги у него обнаружились. Что угодно скажи, только эта свадьба не состоится.
Мама встала и начала мыть огурцы. Вода шумела в раковине, она напевала что-то себе под нос. Для нее вопрос был решен.
— Зачем? — Алина еле выговорила это слово. — Зачем ты это сделала?
— Затем, что ты моя дочь. Единственная. Я не позволю тебе испортить себе жизнь. Сейчас обидишься, а через пять лет спасибо скажешь. Вот увидишь, найдем тебе нормального мужчину. С образованием, с квартирой, с перспективами. Помнишь Витю Селезнева? Он теперь директор банка, между прочим. Недавно развелся. Можно будет...
— Мама, прекрати! Я люблю Максима!
— Любовь-морковь. В тридцать два года пора думать головой, а не... чем там вы думаете. Любовь проходит, а быт остается. Будешь стирать его носки и считать копейки до зарплаты? Это тебе надо?
Алина достала телефон. Надо было позвонить Максиму, предупредить. Но что сказать? «Привет, мама отменила нашу свадьбу, потому что ты недостаточно успешный»?
Мама заметила ее движение.
— И не вздумай ему звонить с причитаниями. Мужчины не любят истерик. Если он действительно тебя любит, сам разберется. Придет, поговорим. Может, я и передумаю, если он докажет, что чего-то стоит.
— Что он должен доказывать? Что любит меня? Что готов всю жизнь рядом быть?
— Что может семью обеспечить! Что у ваших детей будет нормальное будущее, а не съемные углы и долги. Я в твоем возрасте уже квартиру имела.
— Которую тебе бабушка оставила!
— Неважно. Главное — имела. А твой Максим что имеет? Старую Ладу и кредит за телевизор?
Телефон зазвонил. Максим. Алина вышла в коридор.
— Алин, что происходит? Мне Димка позвонил, сказал, ресторан отменен. Это какая-то ошибка?
Голос у него был растерянный. Алина представила, как он стоит сейчас посреди своего офиса, не понимая, что случилось.
— Макс, мама... она отменила всё.
— В смысле отменила? Как это?
— Позвонила всем подрядчикам и отменила. Флорист, фотограф, музыканты — всё отменено.
Молчание. Потом Максим выдохнул:
— Я сейчас приеду.
— Не надо, она...
— Я приеду, Алин. Через час буду.
Алина вернулась на кухню. Мама уже раскладывала огурцы по банкам, насыпала специи.
— Максим едет.
— Пусть едет. Поговорим. Я ему всё объясню — почему он тебе не подходит. Нормальный мужчина поймет и отступит. А если полезет в драку — тем более не нужен такой зять.
— Мама, а если я всё равно выйду за него? Просто пойдем в ЗАГС вдвоем, распишемся и всё?
Мама поставила банку на стол. В глазах появилась та самая стальная решимость, которую Алина помнила с детства. Когда мама вот так смотрела, спорить было бесполезно.
— Тогда можешь забыть эту квартиру. И меня заодно. Я не буду смотреть, как ты губишь свою жизнь. Выбирай — или нормальная семья и моя поддержка, или этот твой продажник и полная самостоятельность. Квартиру я вашей тете Свете завещаю, она хоть ценить умеет, что для нее делают.
Алина смотрела на мать и не узнавала. Это была не та женщина, которая водила ее в музыкальную школу, сидела ночами над учебниками, помогая с дипломом. Это был человек, готовый разрушить счастье собственной дочери ради своих представлений о правильной жизни.
Звонок в дверь прервал молчание. Максим приехал быстрее, чем обещал. Алина пошла открывать, но мама опередила ее.
— Я сама.
Она открыла дверь. Максим стоял на пороге — растрепанный, в мятой рубашке, видно было, что мчался сюда, бросив все дела.
— Здравствуйте, Нина Петровна.
— Здравствуй, Максим. Проходи, нам действительно нужно поговорить.
Он вошел в квартиру, обнял Алину. От него пахло знакомым одеколоном и немного потом. В глазах был вопрос, но она только покачала головой — потом объясню.
На кухне мама уже накрывала на стол — доставала чашки, наливала чай. Как будто они собрались мило беседовать о погоде.
— Садись, Максим. Чай с сахаром?
— Спасибо, не надо. Нина Петровна, объясните, пожалуйста, что происходит. Почему свадьба отменена?
Мама села напротив, сложила руки на столе.
— Потому что ты не подходишь моей дочери. Ничего личного, Максим, ты, может, и хороший человек. Но не для Алины. У тебя нет ни образования нормального, ни жилья, ни перспектив. Что ты можешь ей дать?
— Я люблю ее.
— Любовь не накормит и крышу над головой не даст. Алина достойна большего, чем прозябать с тобой в съемной квартире.
Максим сжал кулаки, но голос остался спокойным.
— А что думает сама Алина?
Они оба посмотрели на нее. Мама — с уверенностью, что дочь сделает правильный выбор. Максим — с надеждой и болью в глазах.
Алина открыла рот, но слова не шли.