Пока конкистадоры XVI века покоряли ацтеков и искали Эльдорадо, молодой немец Вернер Херцог обнаружил свою золотую страну –страну кинематографа, озадачившего себя сложными вопросами из области антропологии, этнографии и философии. «Агирре, гнев божий» - история безумия и мании величия, подвиг и позор испанского завоевателя Лопе де Агирре, который искал посреди перуанских джунглей Эльдорадо, но нашел территорию опьяняющего сумасшествия и саморазрушения.
История съемок «Агирре» не хуже мучительного плавания конкистадоров: ленту снимали в тропическом лесу и в притоках Амазонки, группа не чуралась плавать по обширному и непредсказуемому бассейну (шторм, усталость и потрепанные нервы прилагаются), а сам Вернер Херцог чуть было не пристрелил актера Клауса Кински. Это действительно большой и всеобъемлющий опыт, а сам фильм Херцога строится на универсальных оппозициях: природа и цивилизация, простота индейцев и алчная натура европейцев, широта естественного органического мира и разрушительная узость психических инстанций, в которой живет опасное «я» – причина многих, если не всех человеческих бед.
Мало того, что Херцог достает эпизод из летописей монаха, рассказывая о темной стороне южноамериканской экспансии, он подспудно обращается к геному собственного народа, который 40 лет назад уже повелся на иррациональный абсолютизм лидера. Природа живет своей жизнью, насыщает соками и дарит красоту, а цивилизация продолжает кружение в цикле мнимого превосходства и властных иллюзий. Недаром, что героев в фильме пожирает не природа, а их психический мир вместе с продуктами человеческого развития.
Херцог – неоромантик и живописец: кадр насыщен образами, напоминающими то чувственный натурализм Каспара Давида Фридриха, то цветовое изящество Тициана и Караваджо. И это неповторимое чутье живописца, пишущего ручной камерой, будет всегда преобладать в поэтике Херцога, на тот момент - еще молодого 28-летнего путешественника, который только-только спустил плот на воду.