Аня поправила зеркало заднего вида и посмотрела на Дениса. Он сжимал руль так крепко, что костяшки пальцев побелели.
— Денис, расслабься. Мы же радостную новость везем.
— Угу, — он кивнул, но плечи так и остались напряженными. — Просто... знаешь, как мама относится к кредитам.
— Это не кредит, это ипотека. Совершенно другое дело.
— Для мамы это всё одно и то же.
Аня вздохнула и отвернулась к окну. За стеклом мелькали серые девятиэтажки, между которыми виднелись новые жилые комплексы с яркими вывесками застройщиков. Где-то там, в одном из таких комплексов, их ждала двушка на седьмом этаже. Сорок два квадратных метра счастья.
Еще вчера они не могли поверить, когда менеджер банка позвонил и сказал: "Поздравляю, ваша заявка одобрена". Аня тогда подпрыгнула на месте и обняла Дениса так крепко, что он закашлялся. Они целый вечер строили планы: какую мебель купят, где поставят диван, в какой цвет покрасят стены в детской. Да, детской — они уже год как пытались завести ребенка.
— А может, не будем сегодня говорить? — вдруг предложил Денис. — Скажем, что просто в гости приехали.
— Денис! Мы же договорились. Твоя мама должна знать. Мы взрослые люди, и это наше решение.
— Знаю, знаю. Просто...
Он не договорил, но Аня и так понимала. Валентина Петровна умела одним взглядом заставить сына почувствовать себя семилетним мальчишкой, которого поймали с рукой в банке с вареньем.
Машина свернула во двор пятиэтажки, где жила свекровь. Денис припарковался между "Жигулями" и старенькой "Маздой", заглушил двигатель и тяжело вздохнул.
— Всё будет хорошо, — сказала Аня, взяв его за руку. — Мы принесли хорошие новости.
— Для нас — хорошие. А для мамы...
— Для твоей мамы тоже. Разве она не хочет, чтобы мы жили в собственной квартире?
Денис промолчал.
Они поднялись на третий этаж по скрипучим ступенькам. Валентина Петровна открыла дверь еще до того, как они успели позвонить — видимо, следила в окно.
— А, детки приехали! — она улыбнулась, но Аня заметила, как внимательно свекровь осмотрела их с ног до головы, словно ища улики какого-то преступления. — Проходите, проходите. Чай поставлю.
Квартира пахла борщом и "Белизной". Всё было идеально убрано, каждая вещь лежала на своем месте. На столе уже стояла тарелка с печеньем и конфетами.
— Мам, нам нужно тебе кое-что сказать, — начал Денис, садясь на диван.
— Что-то случилось? — Валентина Петровна насторожилась. — Аня не беременна часом?
— Нет, мам. Дело в другом. — Денис посмотрел на жену. — Нам одобрили ипотеку.
Валентина Петровна замерла с чайником в руках. Несколько секунд она молча смотрела на сына, потом медленно поставила чайник на плиту.
— Ипотеку, — повторила она тоном, каким обычно произносят диагнозы неизлечимых болезней.
— Да! — Аня решила вмешаться. — Представляете, Валентина Петровна, нам одобрили! Мы так долго ждали, собирали документы, и вот наконец...
— И сколько лет будете платить? — перебила свекровь.
— Двадцать пять, — тихо ответил Денис.
— Двадцать пять лет! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Господи, да вы же в кабалу себя продаете!
— Мам, это нормально. Все так делают.
— Все так делают! — она передразнила сына. — А если все с крыши прыгать будут, ты тоже прыгнешь?
Аня почувствовала, как внутри всё сжимается. Радость от одобрения ипотеки начала таять, как мороженое на солнце.
— Валентина Петровна, но ведь мы не можем жить вечно на съемной квартире, — попыталась объяснить она. — А копить на всю стоимость квартиры мы будем лет пятнадцать, не меньше.
— И что? Зато своё будет, а не банковское! — свекровь присела на край кресла, как будто собиралась в любой момент вскочить. — А вы понимаете, что произойдет, если не сможете платить?
— Мы сможем, — сказал Денис. — У нас стабильные зарплаты.
— Стабильные! — Валентина Петровна усмехнулась. — А помнишь, как у Светки Морозовой муж работу потерял? Тоже стабильная зарплата была. А теперь они квартиру продают, чтобы банку отдать.
— Мам, мы не Светка с мужем.
— А чем вы лучше? Ты думаешь, у тебя на лбу написано, что тебя не уволят?
Аня сжала кулаки. Хотелось встать и уйти, хлопнув дверью. Вместо этого она сказала:
— Валентина Петровна, а как же вы квартиру покупали? Тоже копили пятнадцать лет?
Свекровь выпрямилась и посмотрела на невестку взглядом учительницы, которая поймала ученика на списывании.
— А мы, между прочим, жили скромно! Твой отец, — она кивнула на Дениса, — подрабатывал по выходным, я шила дома на заказ. Мы экономили на всём! На отпусках, на одежде, на развлечениях. Зато когда покупали эту квартиру, она была наша! Целиком и полностью наша!
— А мы что, не экономим? — вспылила Аня. — Вы думаете, нам легко живется?
— Легко или не легко, а в долги лезть не надо! — отрезала Валентина Петровна. — Ты вчера в новом пальто ходила, Денис телефон поменял...
— Мам, телефон мне подарили на работе, — тихо возразил Денис.
— Подарили, не подарили, а деньги на квартиру потратили бы лучше.
Аня встала и подошла к окну. На улице играли дети, кто-то из соседей развешивал белье на балконе. Обычная жизнь. А здесь она чувствовала себя как на допросе.
— Мам, мы уже подписали предварительный договор, — сказал Денис. — Через неделю закрываемся.
— Что?! — Валентина Петровна подскочила. — Как подписали? Без меня?
— А что, нам нужно было с тобой согласовывать?
— Конечно, нужно! Я же твоя мать! Я же о вас беспокоюсь!
— Беспокоиться — это одно, а решать за нас — другое, — Аня развернулась от окна. — Мы взрослые люди, мы имеем право принимать собственные решения.
— Взрослые! — свекровь фыркнула. — Взрослые люди сначала думают, потом делают.
— А мы не думали, по-вашему?
— Если бы думали, не связались бы с этой ипотекой. Знаете, что мне Нина Ивановна рассказывала? Её племянник тоже такой умный был, квартиру в ипотеку взял. А потом кризис начался, его с работы попросили, и что вы думаете? В квартире этой теперь живут чужие люди, а он хоть и мыкается по углам, но в эту петлю больше не лезет.
— Валентина Петровна, вы это уже рассказывали. Это было во время кризиса 2008 года, — попыталась объяснить Аня. — Сейчас другая ситуация.
— Другая, не другая, а законы рынка одинаковые. Сегодня всё хорошо, а завтра — кризис. И будете вы тогда на улице сидеть.
Денис молчал, уставившись в пол. Аня видела, как сжимаются его плечи с каждым словом матери.
— А вы знаете, сколько переплата по ипотеке? — продолжала Валентина Петровна. — За двадцать пять лет вы банку в два раза больше заплатите!
— Знаем, — тихо ответил Денис.
— И всё равно берете?
— А что нам остается делать? Мы хотим жить в своей квартире, хотим детей заводить...
— Детей?! — свекровь всплеснула руками. — Так вы еще и детей в эту кабалу затянуть хотите?
— Какую кабалу? — не выдержала Аня. — Это наша квартира! Наш дом!
— Ваша? — Валентина Петровна усмехнулась. — Да она банковская будет, пока последний рубль не отдадите. А если не отдадите — на улице окажетесь.
— Мы отдадим.
— Откуда такая уверенность? Вы что, экстрасенсы? Знаете, что через пять-десять лет будет?
Аня почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Еще час назад они были счастливы, строили планы, мечтали. А теперь она чувствовала себя легкомысленной дурочкой, которая ведет семью к разорению.
— Валентина Петровна, — сказала она, стараясь держать голос ровным, — а что вы предлагаете? Жить на съемных квартирах всю жизнь? Платить чужим дядям за то, что могло бы быть нашим?
— Я предлагаю копить! Жить по средствам! Покупать то, что можете себе позволить!
— Мы и копили! Три года копили! У нас есть первоначальный взнос.
— Недостаточно накопили. Надо было копить на всю квартиру.
— Это еще пятнадцать лет! — вспылила Аня. — Вы хотите, чтобы мы до пенсии по углам жили?
— Лучше по углам, чем в долговой яме.
Денис вдруг поднял голову и посмотрел на мать.
— Мам, а ты помнишь, как мы жили, когда я маленький был?
— Что ты имеешь в виду?
— Как мы в коммуналке жили. Как ты плакала по ночам, думая, что я не слышу. Как стыдилась приглашать моих друзей в гости.
Валентина Петровна поджала губы.
— Зато мы никому не были должны.
— Но и счастливы не были. Мам, я не хочу, чтобы мой ребенок рос так же.
— А если банк квартиру отберет, он будет расти еще хуже.
— Банк не отберет. Мы будем платить.
— Это легко сказать.
Аня подошла к Денису и положила руку ему на плечо.
— Денис прав, Валентина Петровна. Мы не хотим ждать. Мы хотим жить сейчас. И да, мы готовы рискнуть.
— Рискнуть! — свекровь покачала головой. — Молодость, она такая. Всем кажется, что их беда стороной обойдет.
— А может, обойдет, — тихо сказал Денис. — Может, всё будет хорошо.
— Может, может... А может, и не будет.
Повисло тяжелое молчание. Чайник на плите закипел и начал свистеть, но никто не двигался.
— Ладно, — наконец сказала Валентина Петровна, вставая к плите. — Раз уж решили, что мне делать. Только потом не говорите, что я не предупреждала.
Она разлила чай по чашкам. Руки у неё слегка дрожали.
— А квартира-то хоть где? — спросила она, садясь за стол.
— В "Солнечном", — ответила Аня. — Новостройка.
— В "Солнечном"? Там же одни болота были!
— Не болота, мам. Там хороший район. Школа рядом, поликлиника, магазины.
— И сколько квадратов?
— Сорок два.
— Сорок два! — свекровь покачала головой. — А семья-то расти будет. Где детей селить?
— Мам, у нас пока детей нет, — устало сказал Денис.
— Но будут же? Или вы только для себя живете?
Аня сжала зубы. Они уже год пытались забеременеть, и каждый месяц приносил разочарование. А свекровь словно ножом по больному проводила.
— Будут, — коротко ответила она.
— Ну и где их в сорока квадратах размещать? В кладовке?
— Валентина Петровна, многие люди живут в однокомнатных квартирах и детей растят.
— Многие! Опять многие! А многие еще и в подвалах живут, это что, тоже нормально?
Денис встал и подошел к окну.
— Мам, мы пришли поделиться радостью, а получается, что мы преступники какие-то.
— Да какая это радость — в долги лезть?
— Для нас это радость. Для нас это возможность начать нормальную жизнь.
— Нормальную? — Валентина Петровна усмехнулась. — Нормальная жизнь — это когда живешь по средствам, а не когда банку двадцать пять лет платишь.
Аня допила чай и поставила чашку на стол.
— Валентина Петровна, мы вас поняли. Вы против нашего решения. Но мы уже подписали договор, и ничего менять не собираемся.
— А я и не прошу ничего менять. Раз такие умные, разбирайтесь сами. Только когда банк квартиру отберет, ко мне не приходите.
— Не придем, — ответила Аня и встала. — Денис, пойдем.
— Уже уходите? — удивилась свекровь. — Я борща наварила.
— Спасибо, но у нас дела. Нужно к риелтору съездить, документы оформлять.
— Ну-ну. Оформляйте свои документы. А потом вспомните мои слова.
В машине они долго молчали. Денис завел двигатель, но не трогался с места.
— Аня, — сказал он наконец. — А может, мама права?
— В чем права?
— А может, мы действительно поторопились? Может, стоило еще подкопить?
Аня развернулась к нему всем телом.
— Денис, ты серьезно? Мы три года к этому шли. Собирали документы, копили на первоначальный взнос, искали подходящую квартиру. И теперь, когда всё готово, ты хочешь отступить из-за маминых страхов?
— Не из-за маминых страхов. Просто... а вдруг она действительно права насчет кризиса? Насчет того, что нас могут уволить?
— Денис, а вдруг завтра метеорит упадет? Тоже жизнь бросим и в бункер спрячемся?
— Не утрируй.
— Это ты не утрируй! — Аня почувствовала, как внутри закипает злость. — Твоя мать видит во всём только плохое. Для нее любое наше решение — ошибка. Когда мы съехались до свадьбы, она говорила, что это неправильно. Когда поженились, говорила, что рано. Когда я устроилась на новую работу, говорила, что старая была лучше. И теперь, когда мы покупаем квартиру, она опять всё критикует!
— Она переживает за нас.
— Она душит нас! Денис, мне тридцать лет, тебе тридцать два. Мы взрослые, состоявшиеся люди. И если мы сейчас не начнем принимать собственные решения, то так и будем всю жизнь спрашивать у твоей мамы разрешения.
Денис молчал, глядя на руль.
— Денис, скажи мне честно, — продолжала Аня. — Ты хочешь эту квартиру или нет?
— Хочу.
— И ты готов за нее платить?
— Готов.
— Тогда о чем мы говорим?
Он поднял на неё глаза. В них было столько сомнения и боли, что Аня почувствовала укол вины за свою резкость.
— Просто... она столько страшных историй рассказывает. А если действительно что-то случится?
Аня взяла его за руку.
— Денис, милый, а если ничего не случится? Если мы будем счастливо жить в своей квартире, растить детей, встречать Новый год под своей елкой? Твоя мама рассказывает только плохие истории, но ведь есть и хорошие. Миллионы людей живут с ипотекой и ничего, не умирают от этого.
— Знаю.
— Тогда поехали домой. У нас есть квартира, которую нужно обживать.
Денис кивнул и включил поворотник. Машина медленно выехала со двора.
— А знаешь, что мне больше всего понравилось в нашей новой квартире? — сказала Аня, глядя в боковое зеркало, где уже не было видно маминого дома.
— Что?
— Балкон. Представляешь, мы будем сидеть на нем по вечерам, пить чай и смотреть на город. И никто не будет говорить нам, что это неправильно.
Денис улыбнулся — первый раз за весь день.
— И ставить елку будем где захотим, — добавил он.
— И музыку слушать когда захотим.
— И друзей приглашать.
— И детей заводить, — тихо сказала Аня.
Денис остановился на красном сигнале светофора и повернулся к ней.
— Аня, а ведь мы действительно это сделали. Мы покупаем квартиру!
— Покупаем! — она рассмеялась. — И знаешь что? Мне плевать на все эти страшилки. Мы справимся.
— Справимся, — согласился он. — А маме... маме придется привыкнуть.
Светофор переключился на зеленый, и они поехали дальше. В радио играла веселая песня, за окном светило солнце, и впереди их ждал новый дом.
Когда они припарковались около их нынешней съемной квартиры, Аня вдруг сказала:
— А знаешь, что я еще поняла?
— Что?
— Твоя мама никогда ничего не одобрит. Что бы мы ни сделали, она найдет тысячу причин, почему это плохо. И если мы будем каждый раз ее слушать, то так и проживем чужую жизнь.
Денис кивнул.
— Наверное, ты права. Просто тяжело, когда самый родной человек против твоих решений.
— Зато у тебя есть я, — Аня улыбнулась. — И я за все твои решения, если они делают тебя счастливым.
Они поднялись в свою временную квартиру — тесную однушку с чужой мебелью и чужими правилами. Еще месяц, и они будут жить по-настоящему.
За ужином они снова достали планы новой квартиры и начали обсуждать, где что поставить. Мамины слова постепенно отходили на задний план, заглушаемые радостным предвкушением.
— А диван мы поставим вот сюда, — сказала Аня, показывая на план. — И повесим здесь большую картину.
— Какую картину?
— Не знаю. Какую-нибудь веселую. Чтобы сразу было видно — здесь живут счастливые люди.
— Которые не боятся ипотеки, — добавил Денис.
— И не боятся жить своей жизнью, — закончила Аня.
Они засиделись допоздна, строя планы и мечты. А в голове у Ани крутилась одна мысль: как же хорошо, что у них скоро будет место, где никто не сможет сказать им, что они живут неправильно.
На следующий день, когда они подписывали окончательные документы в банке, телефон Дениса зазвонил. Звонила мама.
— Не бери, — шепнула Аня.
— Надо, — вздохнул Денис и ответил. — Алло, мам.
— Сынок, ты как, не передумал еще?
— Нет, мам. Мы сейчас в банке, подписываем документы.
Долгая пауза.
— Ну что ж... Если уж совсем решили, то пусть хоть квартира хорошая будет. И... и ключи мне покажите, когда получите.
Денис удивленно посмотрел на Аню.
— Хорошо, мам. Покажем.
— И борща вам наварю на новоселье. Все-таки праздник.
— Спасибо, мам.
— Только смотрите, не задерживайте платежи. А то банки сейчас злые.
— Не будем задерживать.
— Ну ладно. Удачи вам.
Денис убрал телефон и посмотрел на жену.
— Кажется, мама смирилась.
— Или поняла, что мы не передумаем.
— А может, просто решила нас поддержать. По-своему.
Аня пожала плечами. В любом случае, это было уже не так важно. Важно было то, что через час у них на руках будут ключи от собственной квартиры. Ключи от новой жизни.
И пусть впереди их ждали двадцать пять лет выплат. Пусть каждый месяц придется отдавать банку внушительную сумму. Зато у них будет свой дом, свои стены, своя жизнь. И никто не сможет сказать им, что они выбрали неправильно.
Потому что правильно — это когда ты сам решаешь, как жить. Даже если другие считают, что ты ошибаешься.
А остальное — приложится.