Предыдущая часть:
Из жизни хомячков. (Записки военного натуралиста)
Давно это было. Мне было около 30 лет, я жил в закрытом военном городке, был майором, считал, что жизнь удалась, потому, что впереди меня, как я думал, ждала интересная служба, а потом нехилая пенсия, а также почет и уважение советского народа. Рядом со мной жили жена, дочка, и кошка. Как-то раз, жена и дочка решили, что нашу, вполне счастливую жизнь, надо разнообразить, и завели хомячка. Ну, он не сам завелся, а дочка притащила от подружки.
Хомячок мне понравился. Он оказался мужчиной, назвали его Пахомом. Пахом ничем не отличался от нормальных мужиков, - он жил в большой клетке, ел, спал, гулял по мне, потом опять повторял цикл "ел-спал". Короче, вреда от него не было, мне даже нравилось за ним наблюдать.
Но жене не очень нравился стиль жизни этого холостячка, и, чтобы жизнь ему медом не казалась, попросила дочь принести Пахому жену. Дочь принесла хомячиху. Она мне сразу не понравилась. Выглядела она,
как настоящая "блондинка", то есть, была белобрысого цвета, персидской породы, такая фурия, с торчащими во все стороны космами. Назвали её Ефросинья. И поведение у неё было соответствующим определению "блондинка".
У меня сложилось впечатление, что единственным смыслом её жизни, было доставить Пахому как можно больше неудобств. Пахом сразу отказался спать с ней в одной постели, он даже ушел жить на первый этаж клетки, ел из персональной миски, ходил в личный туалет. Эта ведьма, проснувшись, и расчесав свои локоны, начинала претворять в жизнь свой план - привлечь внимание Пахома. Она прыгала на него со второго этажа, пыталась есть из его миски, лазила в его персональный туалет, сыпала ему на голову бумажки. Я с интересом ждал, чем все это закончится. И вот, в один прекрасный день, Ефросинья, в очередной раз, начала терроризировать Пахома. Он долго терпел, потом что-то ей сказал, она не унималась, и Пахом, очень резким ударом, отправил её в угол клетки, где она и скончалась, не приходя в сознание.
Я торжествовал! Показав на трупик Ефросиньи, я сказал жене: "Так будет с каждой, кто не дает мужикам спокойно жить!". После этого я ещё больше зауважал Пахома, он долго у меня жил, и умер почти естественной смертью, - его съела кошка. Светлый образ Пахома навсегда остался у меня в памяти.
А теперь, - к реалиям нынешней жизни.
Сегодня я откидал снег от машины, помыл аквариум, поменял кран горячей воды на кухне, который постоянно ломают жена и теща, пропылесосил в квартире, навел порядок в клетке у хорька Хрюнделя, открутил и прикрутил сиденье унитаза. После всех этих трудов я принял ванну, налил себе пива, и сел к ноутбуку, чтобы посмотреть, что в мире творится. Тут жена решила, что я могу и ещё кое-что сделать, и попросила вынести в подвал какую-то ерунду.
Я практически не ругаюсь. Ни матом, ни другими словами. Чтобы жена не приставала к нормальному человеку, я напомнил ей судьбу Ефросиньи. И, что не удивительно, жена отстала, а я продолжил пить пиво, и стал вспоминать о своих наблюдениях за жизнью хомячков.
"Что такое хорошо, и что такое плохо"
Вечерело. "Воевали". Выпивали. "Решение командира" рисовали. То есть, нештатный оперативный отдел, состоящий из начальников служб, под руководством начальника разведки, пытался красиво нарисовать все то, что замыслил командир. В это время мы с командиром отрабатывали "Пояснительную записку" к этому "Решению", чтобы тот, кто не понимает условных обозначений на карте, мог её прочитать, и проникнуться всем величием замысла командира, понять, что враг, каким бы хитрым и коварным он не был, будет разбит, и победа будет за нами. Сочинив "Пояснительную записку", прочитав её, прослезившись от осознания своей мудрости, мы с командиром тоже выпили, по чуть-чуть. И я пошел посмотреть, как там идут дела в кабинете начальника разведки.
Дела шли. "Решение" оформлялось семимильными шагами, и, судя по настроению исполнителей, ребята не забывали "добавлять на ход ноги". Ничего страшного я в этом не видел, сам не святой, но вот качество "изделия" мне не понравилось, как-то без души нарисовано, "спустя рукава". Сделал замечания, пригласил разведчика к себе в кабинет. Разведчик был моим однокашником по училищу, поэтому я, без лишних формальностей, в простой и доступной форме, объяснил ему, что такое "Решение" показывать Командующему я не могу, стыдно. Товарищ ответил мне в достаточно резкой форме, как однокашник однокашнику, мол, лучше не получается. И тут во мне "ретивое взыграло".
Вернувшись в кабинет разведчика, я прямо сказал, что "Решение" мне не нравится, предложил считать его разминочным, после чего и привел "Решение" в окончательно негодное состояние, то есть порвал его пополам. Народ насупился. Не тратя время на разговоры, я предложил приступать к оформлению окончательной версии "Решения", заметив, что время окончания процесса остается прежним, а если времени на все не хватает, то надо сократить время на выпивку.
Ближе к утру, разведчик представил мне превосходно оформленное "Решение", которое можно было отправлять в "Музей тактической славы". Я был доволен тем, что поставленная задача выполнена с прекрасным качеством, и в заданное время, но на душе было не очень хорошо. Мне казалось, что я что-то сделал не так. Поковырявшись в себе, подвергнув самого себя психоанализу, я объявил построение управлению полка.
Народ построился, участники вчерашних событий смотрели на меня вызывающе, но большинство было вообще "не в курсе". Я честно рассказал всем, каким способом я добился выполнения поставленных задач, признался, что вел я себя не очень красиво, пообещал впредь подобных выходок не допускать. И принес извинения тем, кому моё поведение показалось вызывающим. Возможно, я поступил правильно, потому, что в ответ услышал что-то вроде: "Да, ладно, с кем не бывает, мы тоже не подарки...".
Что тут хорошо, а что плохо, - решайте сами.
От скуки...
Прилетели на сборы руксостава в штаб ВВС. Один из этапов сборов - сдача зачетов. Дело привычное, в какой-то мере даже скучное. Пришло время сдачи зачетов по "спецделу". Эти знания окутаны ореолом страшной тайны, поэтому сдаем зачеты лично Командующему, в его кабинете. Не подумайте плохого, сам Командующий ничего не спрашивает, он просто сидит, курит, олицетворяет собой важность проводимого мероприятия. Всем занимается начальник специальной службы, старый наш знакомый. Сначала проводится семинар, потом письменный зачет. Ничего сложного в этих делах нет, тем более, что, как показывает практика, никто и читать наши ответы не будет. Мы с братом быстренько накатали ответы на вопросы, теперь хотим убежать на обед, где планируем отметить сдачу зачетов.
Начинаем ныть - "Товарищ Командующий, разрешите тем, кто уже отстрелялся, выйти покурить". Командующий, прикуривая очередную сигарету от предыдущей, - "Потерпите, все вместе пойдете, знаю я ваши перекуры". Терпим, скучно...
Более медлительные соседи, а это командиры и НШ полков, шипят, мол, чего умничаете, лучше подскажите, что писать. Ну, своему командиру я всегда подскажу, а "конкурентов" поощрять не буду, в "школе" надо было учиться лучше. Транспортный НШ, сменивший моего брата на этом посту, несколько "оборзел", в полный голос начинает причитать о том, что надо ещё внимательно посмотреть, что там эти братья так быстро написали.
Командующий как-то насторожился. А брат разозлился. Толкает меня локтем, - "Смотри, что сейчас будет".
- Товарищ Командующий! Вот это панно с гербом России, что за вашей спиной, большое такое, транспортеры подарили, на "зоне" достали?
- Да. Нравится? У меня одного такое большое, даже у Командующего Флотом такого нет.
- Нет, товарищ Командующий, не нравится. Мне кажется, что транспортеры Вас подставляют, надо разбираться, с какой целью это сделано? Ведь к Вам же большие люди в кабинет ходят, а тут такое...
- А что "такое"? Как подставляют?
- Понимаете в чем дело, на нормальном гербе России, лошадь, на которой мужик с копьем сидит, бежит вправо, мол, наше дело правое, а на этом гербе - налево. Как это понимать? Может, это политическая диверсия?
- Да ты что? Точно... А почему так?
- Ну, я не знаю. Надо "особиста" пригласить, пусть он этим транспортерам иголки под ногти позагоняет, они сразу сознаются, зачем пытаются дискредитировать Командующего.
- Так! Завязывайте эту писанину, идите на обед, а транспортники останьтесь.
- Мы еще не дописали...
- Я что сказал! Кто вообще эту ерунду читать будет?
Транспортники, ну-ка подойдите поближе...
Оттуда же, со "сборов"...
Глобальная конференция про организацию летной работы. Сама "летная работа" давно уже "канула в лету", а конференция осталась на плаву. На трибуне зам. Командующего поет о том, как надо летать, если есть на чем, и кому. Мы все в курсе того, что и как делать с самолетами и летным составом, но не у всех они остались, поэтому откровенно ждем обеда. Наконец, генерал слазит с трибуны, мы все встрепенулись, и тут Командующий задает риторический вопрос - "У кого есть вопросы?". Оказалось, что не все понимают, что "риторический" - это не требующий ответа, и в первых рядах поднялась одинокая рука. Командующий растерянно пробормотал -
"Что такое?".
Встает молодой и красивый полковник, и задает вопрос по существу, об организации летной работы в истребительном полку. Зам. Командующего начинает повторять то, что он только что рассказал, не отрываясь от конспекта лекции, мы все, включая Командующего, несколько оторопели, ведь обед под угрозой. Начинаются выступления с мест.
- Это кто там такой непонятливый?
- Да это новый командир полка Миг-31, с Камчатки.
- А... "дикорастущий"... "зеленый". Ещё головку не держит, а уже полковник.
- А форма какая красивая, нового образца, наверное, вместе с погонами выдали. Ребята, кто там с ним служит, смотрите, чтобы он в порыве служебного рвения, нашивки капитана первого ранга на тужурку не пришил.
- Э, "капраз", завязывай вопросы задавать, обед срывается.
У моего брата нервы не выдерживают, он обращается к Командующему.
- Товарищ Командующий! У этого "истребателя" в полку всего один летающий самолет, и только два летчика могут летать, и то, только днем. Чего он тут мозги дурит про организацию полетов в полку?
- Ну, где-то так. А что ты предлагаешь?
- Отправьте Вы его в "зеленый" учебный центр, в Липецк,
на курсы командиров отрядов, или как там, звеньев, его там за месяц всему научат. А у нас обед под угрозой срыва.
- Правильно. К-в! Прекращай задавать вопросы, а то в Липецк поедешь! Перерыв на обед!
Служебные "извращения"
Начальником разведки полка служил опытный майор, мой однокашник по училищу. В свое время, он попил горькую, что помешало ему прорасти выше, потом "завязал", отличался нормальным отношением к делу, и был воплощением "войсковой мудрости". Так как "чистого" заместителя у меня, по разным причинам, никогда не было, то именно разведчик считался в штабе "ответственным за все". Мы были в хороших отношениях, поэтому я частенько обсуждал с ним служебные и кадровые вопросы.
Пришла пора сменить заместителя НШ по БУ -начальника КП. У старого возраст подошел, а продлевать ему срок службы я не собирался, потому, что, не смотря на опыт и деловую хватку, он мог выпить водки как раз в то время, когда делать этого не надо, в таком состоянии он любил позвонить в Москву, и от моего имени что-нибудь доложить. Все к этому привыкли, но мне стали надоедать его утренние доклады: "Вам сегодня в Москву звонить не надо, я уже все доложил". А я потом "репу морщил" - что же он в Москву доложил, если ничего докладывать не требовалось? Сам докладчик, как правило, тему доклада не помнил.
Когда возник вопрос о начальнике КП, разведчик предложил на эту должность молодого "старлея" - штурмана, который подрабатывал в штабе на должности "рисовальщика", имел некоторую тактическую подготовку, острый ум, и склонность к запоям. Последнее "достоинство" несколько сдерживало меня в принятии решения. Но разведчик, как имеющий личный опыт борьбы с запоями, пообещал привести "старлея" к "нормальному бою". Получив принципиальное согласие, разведчик пригласил "старлея" в кабинет, где, в моем присутствии, провел с ним беседу о вреде пьянства для здоровья, о влиянии пьянства на карьеру, приводил в пример себя и меня. Вдохновленный открывающимися перспективами, "старлей" согласился "закодироваться". Командира я уболтал, через некоторое время "старлея" назначили начальником КП.
Надо честно сказать, начальник КП из "старлея" получился хороший. И погоны "капитана" ему вручал лично Командующий ВВС, на сборах во Владике, где "КП-шник" в очередной раз "блеснул умом" Но разведчик продолжал его эксплуатировать и как "рисовальщика", причем делал это в несколько извращенной форме, не беря в голову, что капитан теперь ЗНШ. Капитану надоело, и он решился на бунт. Бунтовать он решил в моем присутствии, надеясь, что я не дам в обиду своего заместителя. Выглядело это так:
Разведчик: - Эй, капитан, что ты тут ходишь, "руки-в брюки"? А ну, быстро рисовать "Решение"!
Нач.КП: - Не "капитан", а "товарищ капитан", и прошу не забывать, что я - ЗНШ, хоть и по "БУ", замечания мне может делать только НШ, а Вы, товарищ майор, всего-навсего начальник службы. Правильно я говорю, товарищ подполковник?
Разведчик: - Владимирович! Посмотри, какая сволочь выросла из этого алкоголика. Я собственными руками вывел его из постоянного запоя, просил тебя, чтобы эту пьянь назначили на майорскую должность, а он меня начинает "строить".
Нач.КП: - Не "сволочь" из меня выросла, а начальник командного пункта отдельного полка, и должность мне позволяет "строить" начальников служб. И вообще, у меня много дел на моем КП, пойду я наведу порядок в службе оперативных дежурных. Разрешите, товарищ подполковник?
Разведчик: - Владимирович! И что, эта сволочь сейчас заляжет на КП, а старый майор будет наносить обстановку?
Нач.КП: - А как Вы хотели, товарищ майор? Каждый должен грызть свою морковку.
"Владимирович": - А вот тут, ты, Вова, не прав! "Решение" - наша общая морковка, грызть её будем вместе. "Наводить порядок в службе" оперативных дежурных надо было на сборах ОД, а сейчас только контролировать. Контролировать эту "службу" буду я, а ты будешь оформлять "Решение". Как гласит "Наставление по службе штабов", - надо добиваться взаимозаменяемости офицеров штаба, вот и будем отрабатывать этот элемент. Сейчас разведчик будет исполнять обязанности ЗНШ, а ты "поработай" начальником разведки, нанеси обстановку на "Решение". Все понятно? В бой! Зайду через часик, проверю, как вы тут "взаимозаменяетесь", только не подеритесь.
А ведь "по жизни" разведчик был для капитана, как отец родной, и капитан это прекрасно понимал, и, даже, где-то, любил этого старого майора.
Строительный "бум"
Утреннее планирование подходило к концу. Довел план, раздал указания, спросил, какие есть вопросы. Командир 1-й АЭ, "Семен", начал "плакать" о том, что много нарядов, народ устает, надо что-то делать. У нас, и в самом деле, много было нарядов, так сложилось исторически, и я уже давно собирался кое-что предпринять, объединить наряды дежурного по полку и дежурного по штабу, но для этого требовалось перестроить комнату для хранения оружия.
Очень "в жилу" "Семен" "заплакал". Я предложил ему, силами эскадрильи, переоборудовать "оружейку", заложить кирпичом окно, вывести сигнализацию, оббить железом двери, застеклить дверь у дежурного по штабу. А я, в свою очередь, пообещал, что, как только все работы будут выполнены, то дежурным по полку, помощником и посыльным, будут ходить только представители управления полка. Довольный "Семен" обещал за три дня все сделать. Командир 2-й АЭ, "Танас", обрадовался тому, что его "стройка" не задела, начал подкалывать "Семена", мол, не АЭ, а стройбат какой-то. Мне очень нравился "Семен", хороший был комэска, хозяйственный, и слова у него с делом не расходились. А "Танас" был сачковитый, и нахальненький. Вот я и решил, "ковать железо, пока горячо", и предложил 2-й АЭ построить туалет у учебного корпуса, так как старый уже давно пришел в негодность, причем не откладывать это дело в долгий ящик, а за неделю. Возмущению "Танаса" не было предела. И больше всего его интересовал вопрос - а что будет делать управление полка? Я ему объяснил, что управление полка будет оборудовать комнату дежурного по штабу, и контролировать ход строительных работ, а лично я обязуюсь, не меньше трех раз в день, приезжать на "стройку века" у учебного корпуса. Только вмешательство командира, который утвердил мой план, смогло успокоить "Танаса".
В заданный срок все стройки были завершены, мы сократили количество нарядов, приобрели современную "оружейку", и новый туалет.
На открытие туалета "Танас" меня пригласил почетным гостем.
О полетах и людЯх
Что-то вспомнил один полет. Того полета - всего полтора часа, а запомнился. Мы с Вадимом, командиром полка, в одном экипаже переучивались на "бэкфайер". Запланировали полет на маршрут, на полигон, с ракетой и бомбами, как у "взрослых". Но, что-то с самого начала не задалось. Ничего не задалось.
Погода "хмурилась", Вадима уже с утра за что-то вздрючили, он был "на взводе", самолет оказался с меньшей заправкой, чем положено, но решили лететь. Полетели. Оператором у меня сидел нач. связи полка, из чистых связистов, то есть, в полете приходилось косить на него глазом, чтобы он нам электричество не выключил, а то этот самолет без электричества не летает. Ракету "отцепил" без проблем, а вот бомбы "не сошли". А на повторный заход топлива маловато, решили не выполнять, пошли с бомбами домой.
Погода окончательно испортилась, заходил Вадим "кривовато", полосу в прицел я так и не увидел, ушли на повторный, чуть не срезали антенны на КДП, когда прошли над ним с креном...
Дали нам запасной - Хомутово, на Сахалине, но мы с ракетой, с бомбами, вот Вадим и решил попробовать зайти с другим курсом, - кое-как умостились. Вышли из самолета, "не в духах", смотрим друг на друга, молчим. Тут оператор, с восторгом - "Красиво мы над КДП прошли! Знай наших!".
Видимо, наступила разрядка, так мы с Вадимом ржали, потом я тихо сказал, обращаясь к "оперу" - "... твою мать!", имея в виду наше с Вадимом "мастерство".
Это о полетах. А теперь о людЯх.
Вадима "сожрали", дали "полковника" и уволили по здоровью, полк разогнали, нач. связи перевелся в Остров.
Стою я в Острове, у летной столовой, собираюсь ехать в городок. Останавливается машина, выглядывает нач. связи, кричит - "Привет, ты что тут делаешь? Как там у вас дела?". Подхожу к машине, здороваюсь, спрашиваю - "В городок? Поехали, по пути все расскажу". И получаю в ответ - "Плати десятку, и поехали". Вышел я из машины, и ничего ему не рассказал...
И не денег стало жалко, а вот таких людей.
Про магазины и "необузданные решения"
Приехал из отпуска. Встретили, как положено, до дома довезли. Помылся, побрился, позвонил командиру, узнать, как там жизнь. В полку идут полеты, командир позвал в гости, вечерком, после полетов, мол, там и поговорим. В гости, так в гости.
Вечерком вышел из дома, по пути к командиру магазинчик есть, зашел, бутылочку решил взять, для оптимизации разговора. А тут облом! Говорят, что нельзя! Я и обалдел, спрашиваю, что тут у вас творится, почему порядочный человек не может бутылочку коньячку прикупить? А мне на стенку показывают, где висит Приказ Начальника гарнизона - после 21.00 водку не продавать, под угрозой закрытия торговой точки. И внизу, под приказом - "Копия верна. Врио "Я".
Ну, я решил "сбоку" зайти, ведь Вы меня знаете, я не выдам... А мне отвечают - вот поэтому и не продадим, что Вас знаем, а вдруг это "контрольная закупка"?
Разозлился, вернулся домой, позвонил разведчику, который за меня оставался, строго спросил, что это за бардак? Он и рассказал, что во время моего отсутствия, одному "замполиту ВВС", который контролировал гарнизон, выбили 2 передних зуба, когда он, в тренировочных штанах, в 02.00, решил купить водку в ларьке без очереди. Ну, и "политотдел" отреагировал, вместо того, чтобы разобраться, зачем этот хмырь в 02.00 за водкой пополз, и где он сумел очередь в это время найти? А когда я спросил, почему разведчик не воздействовал на командира, как допустил такой "антидемократический" Приказ, то узнал, что разведчику " по барабану", так как он вообще больше не пьет. За этот "наглый" ответ пришлось послать разведчика за бутылкой, все равно её всем продавали, кроме начальства.
А командира я уговорил Приказ не отменять, а "спустить на тормозах", о чем и поведал старейшине "торгового сообщества".
Про "военного дантиста"
Прилетели на Сахалин, минимум летать. Первые дни там бардак был страшный, пока притремся, припьемся...
Брата назначили в наряд, "По лагерному сбору". Никакой "оружейки" еще сделать не успели, пистолеты лежали в ящиках, а карабины в углу, "навалом". Вот брат и сидел, оружие охранял. У него болел зуб, давно болел... Когда водки выпьет, то боль утихала, но в наряде пить нельзя, вот и мучился.
Так этот зуб его замучил, что решил он его вырвать. Привязал веревочку к зубу, второй конец к ручке двери, мол, кто-то сейчас внезапно дверь откроет, и вырвет зуб. Сидит, с веревкой во рту, ждет посетителей. Заходит НШ АП, открывает дверь, и видит такую картину - от ручки двери тянется веревка, к ней привязан дежурный, который, на четвереньках, ползет ему навстречу. Брат смалодушничал, побоялся боли, вот и пополз за веревкой... Ну, НШ все правильно понял, посмеялся, и ушел.
А зуб болит. Брат "сменил тактику". Привязал зуб к карабину, и решил резко бросить карабин на пол, чтобы не успеть среагировать. Набрался мужества, собрал волю в кулак, и бросил карабин, но, почему-то, не на пол, а "от себя", в сторону двери. А дверь открылась, и зашел замполит полка... Он успел поймать карабин. А к нему привязан дежурный! Очень замполит удивился. Но, тоже все понял, не ругался, а даже дал команду заменить брата в наряде.
Брат сменился, быстренько выпил традиционного лекарства, и боль прошла. И как-то перестал зуб болеть, на месте остался. Я думаю, оттого зуб перестал болеть, что брат постоянно проводил профилактическое лечение, на Сахалине без этого не выжить.
Как списывали курсантов
У нас, в ВВВАУШ, списывали мало, а некоторым очень хотелось списаться на 3-м курсе, чтобы и Армию зачли, и в гражданский ВУЗ на 2-й курс взяли. Разные были способы для списывания, основной - потеря сознания при свидетелях.
Расскажу о таких случаях.
Серега "Кулин" очень хотел списаться, и поступить в торговый институт. Желание понятное. Серега очень серьезно подошел к этому делу, разработал легенду, начал теоретическую подготовку. Он решил "терять сознание" на самоподготовке, при появлении офицера-преподавателя, чтобы все были свидетелями. По команде "Встать! Смирно!", он должен был резко вскочить, и, "потеряв сознание", упасть на пол на глазах всего отделения и офицера. Узнав, что у нас мать - врач, он попросил нас изучить медицинские характеристики "бессознательного" падения. Мы изучили, и ничем его не порадовали - падать надо было плашмя, лицом вниз, мордой об пол, не вытягивая вперед руки. А это очень трудно. Но Серега решил идти до конца, и постоянно тренировался в падении "без рук" на гимнастических матах в спортзале. И вот настал "момент истины".
Шла самоподготовка. Вошел офицер, подали команду. Серега вскочил, и плашмя рухнул мордой вниз. Ну, побился немного, это даже прибавило достоверности. Все прошло как надо, далее госпиталь, списание, потом торговый институт, и работа в магазине "За рулем".
Я спросил Серегу, как ему удалось так красиво рухнуть на пол? И он ответил, что пока сидел, ждал захода офицера, занимался, как сейчас модно говорить, аутотренингом, и при подаче команды действовал как робот, не отдавая себе отчета в происходящем.
Под окном моего кабинета росли грибы.
Так сложилось, что во всех полках, включая и авиационные, должен быть начальник штаба. Был такой человек и у нас в полку. Ничем особым не отличался, умом не блистал, в редкие минуты трезвости пытался проявить себя в хозяйственной деятельности. Зимой он лично брал лопату, и выходил на чистку снега около штаба, а летом придумал другую забаву - "задернование" территории. По его задумке, весь личный состав управления должен был выехать в тайгу, срезать там квадратики дерна, и аккуратно уложить этот дерн вокруг штаба. Никакого энтузиазма это предложение у нас не вызвало, тем более, что мероприятие должно было проходить в субботу, во время ПХД. Мы вяло имитировали рабочий процесс, организатор и вдохновитель, выпив лишнего, самоустранился от контроля, территория штаба осталась частично "задернованой". Последующие попытки продолжить работы, успеха не принесли.
Мне достался штаб, территория вокруг которого напоминала голову плохо подстриженного человека - тут и там торчали куски мха и травы, местами были проплешины, кое-где пробивалась брусника. Командир начал настойчиво намекать, что надо бы закончить процесс "задернования", потому, что снять дерн, и увести его обратно в тайгу не представлялось возможным, из-за смехотворности самой идеи.
Прекрасно понимая, что никто не горит желанием продолжать это глупое занятие, помня свою реакцию на команду резать дерн, решил пойти другим путем.
Субботы и ПХД отменить невозможно, они даны нас "свыше". Пришлось воспользоваться этой данностью.
Собрал измученный народ, назначил на завтра ПХД, с привлечением 100% личного состава. Объявил, что ПХД будем проводить на природе, в тайге, с поеданием шашлыков и питием водки. Народ заинтересовался. Я не стал их долго интриговать, и рассказал, что "задернование" необходимо закончить, поэтому, как только необходимое количество дерна будет уложено вокруг штаба, сразу приступим к основному пункту программы. Разделил людей на три группы - заготовки дерна, укладки дерна, и подготовки стола. Командира решили не брать, чтобы не сдерживал порывы трудящихся масс. В группу укладки дерна вошли те, кто не захотел принять участия в пикнике. С участников основного мероприятия собрал деньги, тут же согласовали меню, и составили план работы группы подготовки стола. На себя возложил общее руководство, связь с ОД, и обеспечение автотранспортом.
Народ настолько проникся идеей "правильного проведения ПХД", что на построение прибыл с личными лопатами, а это о многом говорило. Правильная организация этого, никому не нужного процесса, дала свои плоды - уже через три часа вся территория была "задернована", а мы приступили к выполнению основного мероприятия по плану ПХД.
С тех пор, под окном моего кабинета росли крепкие подберезовики, но назывались они, конечно, с употреблением фамилии хозяина кабинета, под которым росли.
С песней по жизни
Когда семья переехала из Североморска в Луганск, мама решила приобщить нас к прекрасному, и отдала учиться в музыкальную школу. В доме появилось немецкое пианино, и мы были вынуждены тарабанить по клавишам не менее двух часов в день. Так как нас было двое, то эта постоянная какофония выводила из себя не только соседей, но и нас самих. Промучившись некоторое время, музыкальную школу мы бросили, выяснив, что у нас нет ни слуха, ни голоса, и, что самый лучший, для нас, музыкальный инструмент - магнитофон.
Уж и не знаю, откуда, но у меня появилась привычка ныть под нос какую-нибудь песню. Это трудно назвать пением, потому, что передать мелодию я не в состоянии, да и из слов я помню только начало куплетов. Но, если меня сильно напоить, я могу попеть... Это ужасное зрелище, так как "командным" голосом природа меня не обидела, и недостаток музыкального слуха я восполняю громкостью исполнения.
Когда я достиг некоторых высот в служебном положении, я перестал стесняться самовыражения, и мог позволить себе "напевать" какую-нибудь песенку, идя на службу, мысленно планирую сегодняшний день. Честно говоря, по жизни, я не очень общителен, люблю обдумывать свои планы в одиночестве, поэтому, идя на службу, избегал общих дорог, чтобы никто мне не мешал обдумывать мои коварные замыслы. С некоторых пор я стал замечать, что мой товарищ, начальник разведки, ищет возможность "случайно" встретить меня по дороге на утреннее планирование, и пройти остаток пути вместе. Это меня несколько напрягало, и я прямо ему сказал, что этой тяги к совместным прогулкам не понимаю, ведь впереди весь служебный день, ещё "наобщаемся по самое не могу".
Нимало не стесняясь, этот гад прямо мне заявил, что совместные прогулки со мной, ему тоже удовольствия не приносят, потому, что в футболе я разбираюсь, как свинья в апельсинах, но он вынужден с утра ходить рядом со мной для того, чтобы выведать мои планы, и продумать "ответные действия". Это меня заинтересовало, так как у меня не было привычки сообщать о своих планах заранее, я привык это делать внезапно, на утреннем планировании, чтобы никто не успел слинять, или придумать "отмазку".
Все оказалось очень просто. Я не задумывался, какую песенку я "напеваю", а разведчик, идя рядом со мной, собирал сведения, так сказать, из "открытых источников информации". Если я мычал про то, что "А без меня, а без меня, здесь ничего бы не стояло...", это означало, что я доволен собой, все идет по плану, неожиданных вводных не будет. Если разведчик слышал про "Это есть наш последний, и решительный бой...", то он уже знал, что сегодня у него не сложится преферанс с метеорологом, будет "черная пахота". Ну, а если, невзирая на день недели, он слышал про то, что "У нас нынче субботея...", то уже на планерке договаривался с "метео" о преферансе, понимая, что у меня сегодня будет разгрузочный день.
И вот скажите, что "разведчиков от природы" не бывает...
Про "сувениры"
Ни для кого не секрет, что по окончании бесконечных проверок, которым подвергается отдельный полк, все проверяющие хотят увезти из полка какой-нибудь "сувенир", типа икры, рыбы, спирта, брусники. Особенно этим грешат "политические" проверяющие.
Ну, мне в этом вопросе повезло, к тому времени, когда мне удалось взгромоздиться на "сияющие вершины", брат на них находился уже лет десять. Ему удалось сформировать о себе устойчивое мнение у офицеров вышестоящего штаба - "ни хвоста, ни литра, ни ягодки".
Поэтому ко мне с подобными просьбами и не обращались, понимали, что ничего не получат.
Замполиту было хуже. Он, хохол по происхождению и натуре, всего побаивался, и был вынужден отдариваться от всех проверяющих. Замполит был даже ленивее меня, поэтому он не занимался заготовкой рыбы, икры, и брусники. Да и спирт ему приходилось добывать не путем полетов на самолете, а иными способами. То есть, одаривая проверяющих "сувенирами", он отрывал от семьи все, что "нажито непосильным трудом". А семья у замполита была внушительной, во всех смыслах. Только детей у него трое, а жена Мариночка имеет, до сих пор, такие размеры, что я даже волновался, как бы она его не придавила во время совместного сна.
Короче, замполиту надоело отрывать от семьи все то, что он туда притащил. И тут он проявил "воинскую смекалку". Честно говоря, его предприимчивость меня просто поразила.
Замполит нашел "правака", который занимался фотоделом, и поручил ему сделать в полете несколько видовых фотографий, ну, там, "Солнце встает на Востоке", "Мы с Тамарой ходим парой"... Знаете, фото восходящего Солнца с высоты 10000 метров, на фоне штанги для дозаправки, или фото пары самолетов на малой высоте - это смотрится очень оригинально для тех, кто этого в жизни не видел. Получив фото, замполит отпечатал по несколько экземпляров, вставил их в пластиковые рамки, и спрятал в столе.
Когда очередной проверяющий, по окончании проверки, намекал на "сувенир", замполит объяснял очередному полковнику, что икра, рыба, спирт, или брусника - это так тривиально, тем более, что такая "память" о полку быстро уничтожается, и говорил, что, только для этого полковника, у него имеется действительно раритет, который сам замполит берег на "дембель", внукам показывать, но, именно для этого полковника, ему ничего не жалко, хотя жена и убьет...
После этих слов замполит лез в стол, долго там копался, доставал фото в рамке, долго на это фото смотрел, смахивал слезу, и, с плохо скрываемой тоской, протягивал фото ошарашенному полковнику. Тот тупо смотрел на эту фигню, понимал, что больше ему ничего не обломится, и, крепко пожимая руку замполиту, проникновенно говорил о том, что именно о таком подарке всю жизнь и мечтал, и память о нашем полку у него теперь останется на всю жизнь.
Случались и осечки. Бывало, что замполит пытался всунуть полковнику фото, которое уже у него было. Ничуть не смущаясь, замполит доставал другое фото, исполнял обязательный ритуал "про внуков и тоску", после чего и вручал "сувенир".
Вы знаете, я заметил, что после того, как замполит перешел на "идеологически выдержанные сувениры", количество поверяющих несколько сократилось.
Летчики, врачи, и ... почки.
Почки - это такие внутренние органы, которые расположены прямо внутри каждого человеческого организма. Обычно, их две в каждом человеке.
Все лица летного состава постоянно общаются с врачами. Ежегодно проводится полное обследование летного лица, на предмет его годности к выполнению полетов. Ежеквартально проводится углубленный медосмотр. Всё очень строго регламентировано, поблажек не делают.
И врачи имеют специальную подготовку, с авиационным уклоном. В полку два врача, старший, и врач-специалист, к ним придается ещё и фельдшер. Они постоянно следят за здоровьем летного состава, в день полетов проверяю состояние здоровья летного состава, после чего и допускают к полетам. Кроме штатных полковых врачей, в крупных авиационных гарнизонах имеются поликлиники, где работает стая врачей, осуществляющих контроль за здоровьем летного состава, посредством проведения ежегодной врачебно-летной комиссии (ВЛК). Постоянный контроль за здоровьем летного состава, не исключает анекдотических случаев.
Серега летал праваком. Уже очень давно, лет пятнадцать.
Служил, как все, водку пил, ни в чем себя не ограничивая. Проблем со здоровьем не было, все врачебно-летные комиссии, начиная с училищных, проходил с результатом - "Годен к летной работе без ограничений".
Исполнилось Сереге 35 лет, послали на медкомиссию во Владивосток, оттуда он приехал списанным с летной работы по состоянию здоровья. Оказалось, что у него, с момента рождения, всего одна почка. Ну, таким уж уродился. Отсутствие второй почки не мешало ему пройти, как минимум 18 ежегодных ВЛК, переучиться, и летать на сверхзвуковой технике, регулярно подтверждать свое летное здоровье. Серега не расстроился, пристроился начальником КП, получил "майора", и спокойно служил до "дембеля".
Почему ни одна медицинская комиссия не обнаружила отсутствие одной почки, врачи так и не признались...
Мой брат Толян, штурман корабля и старлей, пошел проходит плановую ВЛК. Сделал все, как всегда - выдавил из себя анализы, сделал снимок легких, кардиограмму, "прошел" всех врачей, остался главный - терапевт. Заходит в кабинет к терапевту, а там не терапевт, а терапевтиха, новенькая. Ну, ничего страшного, какая, в принципе, разница? А оказалось - большая. Нормальный терапевт ограничивался изучением всех данных, опросом, измерением давления в разных позах. А новенькая, видимо, начитавшись всяких книжек, вдруг предложила брату прилечь на кушетку, и начала ковыряться в его внутренностях, то есть, ощупывать в разных местах. Щупала, щупала, а потом и спрашивает брата - "А Вы знаете, что у Вас почка?!". Наша мама была врачом, поэтому, устройство человека мы знали из её учебников. Тут Толян решил блеснуть знаниями, и он спросил у врачихи - "А что это Вас так удивило? Если Вы внимательно пощупаете, то обнаружите там и вторую почку".
Терапевтиха разволновалась, сказала Толяну, что одна почка у него опущена, и, с таким положением почки, она не рискнет допустить его к полетам. Тут уже не до шуток. Не очень доверяя этой врачихе, брат попросил направить его во Владивосток, на стационарную ВЛК, мол, там разберутся. Направили. Поехал.
Положили в летное отделение, прогнали заново по врачам, потом - на консультацию к урологу. И все бы ничего, но попал Толян на главного уролога Флота, полковника, доктора наук. Тот брата пощупал, заставил пить какую-то гадость, потом фотографировал почку с разных позиций, и сделал вывод - одна почка опущена на сантиметр. Мол, врачиха гарнизонная - молодец, а почку сейчас поправим, дело очень интересное. Когда Толян начал протестовать, его никто и слушать не стал, быстренько перевели в "Урологию", и назначили операцию. Решили разрезать брюхо, отрезать почку, укоротить какой-то канал, а потом пришить почку на место. Толян обалдел! И посоветоваться не с кем...
Те, кто был во Владивостокском госпитале в махрово-советские времена, знают эти порядки - на все отделение один телефон, к которому подходить запрещено. Толян исхитрился, позвонил дежурному по полку, передал для меня информацию - завтра операция, будут подтягивать почку, оперирует главный уролог Флота. К концу служебного времени мне эту информацию довели. Я расстроился...
Пошел я на переговорный пункт, позвонил матери, сообщил эту новость. Мать стала кричать, что все военные врачи - коновалы, она сама такая была, операцию надо отменить. А что я могу сделать? Ведь я даже во Владик не могу позвонить, старлеям не положено... Три дня я переживал, от брата известий не было.
Через три дня прилетел брат. Здоровый, без всяких операций, с диковинной записью в медицинской книжке - "Годен к летной работе штурманом, на всех типах ЛА, кроме корабельных вертолетов". Вот что он рассказал.
Утро операционного дня. Его готовят к операции, согласно вчера утвержденному плану. Внезапно распахивается дверь, входит главный уролог Флота, и задает брату идиотский вопрос - "Кто у тебя мать?".
Толян волнуется перед операцией, смысл вопроса плохо понимает, рассказывает, что мать у него, как и у всех, женщина... Главный уролог уточняет - "Кто она по профессии?". "Врач" - признается Толян. Следующий вопрос - "Почему ты никому не сказал, что из близнецов?". "Так никто и не спрашивал" - защищается Толян. Главный уролог успокоился, сказал, что никакой операции не будет, сегодня же Толяна отпустят в летное отделение, и он будет нормально летать и дальше. Вот только надо как-то сформулировать "почечное" ограничение, такого случая в Приказе нет, будем выдумывать сами. Узнав, что больше всего Толяну не хотелось бы летать на палубных вертолетах, так и сформулировали диагноз.
Толян немного оправился от всего происходящего, и задал вопрос, который не давал ему покоя - "А причем здесь мать?". Оказалось, что ночью пришла самая срочная телеграмма по адресу: Владивосток, военно-морской госпиталь, Главному урологу, следующего содержания "Операцию Б. отменить, он из близнецов! Мать.".
И этот главный уролог все сразу понял. Оказывается, близнецам тесно в животе у матери, и, когда они там поудобнее устраиваются, то, в результате совместного прилегания, возможно опущение почки без изменения функций. Случай часто встречается, описан в учебниках.
Вот такие дела, такие врачи. Хорошо, что наша мать прекрасно училась в институте, все сразу поняла, а служба в госпитале Северного Флота помогла ей моментально принять единственно верное решение.
Брат и дальше летал без проблем, потом перешел на штабную работу, почки свои испытывал, да и сейчас продолжает, не по "деЦки", а из Армии уволился с диагнозом "Годен к летной работе", правда, на корабельных вертолетах ему не летать, так эта приписка и осталась на всю жизнь.
История с почкой имела продолжение. Главный уролог, узнав, что и второй близнец служит на ТОФ, не успокоившись на том, что чуть не "зарезал" здорового человека, пригласил, через врачей, меня на обследование, мотивируя тем, что "случай очень интересный". Но я отреагировал на это приглашение очень резко, в нецензурной форме.
В отпуске мать нас обругала, еще раз открыла нам глаза на "этих коновалов", и запретила соглашаться на любое хирургическое вмешательство, без консультации с ней.
А чтобы душа у матери была спокойной, она просила нас денечек в отпуске не пить, приводила в диспансер, где работала, и проводила нам свою ВЛК, по полной форме. Узнав от своих коллег, что "ещё годик мы протянем", она отпускала нас на службу с легким сердцем.
Другие рассказы автора на канале: https://dzen.ru/suite/0cb61be6-f35a-43d5-a6de-cae853a2ec5f