«За такие оттенки надо ставить к стенке!» – кричал драматург Киршон, отправляя своих коллег на расстрел. Через несколько лет его самого поставили к той же стенке. Зато его жена, которую он пытался лишить детей через суд, неожиданно вытянула свой маленький счасливый билетик.
Весна 1922 года: встреча, изменившая судьбу
Пятнадцатилетняя Рита Корнблюм приехала к сестре в Кисловодск ранней весной 1922 года, не подозревая, что курортный город станет местом судьбоносной встречи. В зале, где выступал сам Анатолий Луначарский, юная, увлеченная политикой и литературой девушка среди толпы студентов Коммунистического университета имени Свердлова заметила статного молодого человека.
«С первого взгляда было видно: он здесь вожак», – вспоминала Рита много лет спустя.
Веселый, подвижный Владимир Киршон покорил девушку не только харизмой, но и своими горящими глазами революционера. Уже через год, в 1923-м, они поженились. Молодой муж, успевший окончить университет, получил назначение в Ростов-на-Дону – преподавать политэкономию в совпартшколе.
Жили скромно, но счастливо. «В небольшой комнате, чистой, всегда опрятной, стояли письменный стол, два стула, кровать. На столе гора книг, свежие журналы», – так описывала Рита их первое семейное гнездышко в доме бывшего градоначальника Зворыкина.
Ростов-на-Дону тех лет кипел литературной жизнью. Дом Киршонов стал местом встреч молодых писателей – здесь бывали Александр Фадеев, братья Юзовский и Бурский, поэт Семён Кирсанов. Особенно тесной была дружба с Анной Берзинь, в доме которой часто собирались литераторы.
В объятиях богемы
Самые яркие воспоминания связаны с встречами с Сергеем Есениным, который частенько заглядывал к Анне Берзинь.
«Мы безмерно любили его поэзию. Близко знали его», – писала Рита.
Поэт появлялся в доме Аннушки, как называли девушку друзья, неожиданно, и тогда начиналось настоящее волшебство:
«Есенин и «старики» усаживались на маленьких скамеечках и изумительно пели в три голоса старинные русские песни».
Смерть поэта потрясла весь их круг.
В 1926 году судьба забросила Киршонов в Москву. Поначалу молодые жили где придется – даже в знаменитом общежитии «Молодой гвардии» на Покровке, которое предоставил им Михаил Светлов. Здесь соседствовали Фадеев, Юрий Либединский, занятия литературной студии посещал сам Михаил Шолохов.
Между тем карьера Киршона стремительно пошла вверх. Став видной фигурой в РАПП — Российской ассоциации пролетарских писателей, он создавал пьесы одну за другой. «Рельсы гудят», «Чудесный сплав», «Ржавчина» – его спектакли с большим успехом шли не только в СССР, но и за границей: в США, Франции, Норвегии, Японии.
Пьесы Киршона были «до мозга костей советскими» – он ставил долг выше чувств, верил в мировое торжество коммунизма. Его перу принадлежали революционные песни «Мы фабричные ребята» и «Мировой пожар горит, буржуазия дрожит». А еще, кстати – стихи к песне «Я спросил у ясеня». Сейчас мы знаем эту песню как нежную и лиричную, но по замыслу самого автора стихи должны были звучать иронично, высмеивая «недотёпу», который «пошёл спрашивать у деревьев, где моя любимая». Вот такой парадокс.
Рита же нашла работу, о которой давно мечтала – стала редактором: ее взяли в газету «Горьковец», которая издавалась в 1935-1942 гг. во МХАТ имени Горького.
Когда любовь превращается в пепел
А потом, по всей видимости, успех слегка ударил молодому человеку в голову. Владимир стал часто без объяснений задерживаться на работе, сделался раздражительным, ругался на молодую жену по поводу и без. Рита начала подозревать измены – и слухи подтверждали худшие опасения: у мужа были отношения то с одной, то с другой женщинами. Семейная идиллия рухнула.
Последовал скандальный развод, о котором говорила вся Москва. Как записал в дневнике драматург Александр Гладков:
«Все ещё продолжается какая-то некрасивая возня между Киршоном и его бывшей женой, редакторшей многотиражки МХТ. Киршон судился с ней, чтобы отнять у неё детей. Говорят, что его мощные покровители из НКВД оказали какое-то давление на суд».
Бывшие супруги поливали друг друга грязью с остервенением. Казалось, что для Риты настали чёрные дни – она очень тяжело переживала это расставание. Иногда она целыми днями лежала на кровати, просто уткнувшись в стенку – сил на что-либо еще у нее не хватало. Но никогда знаешь, где найдешь, где потеряешь – так произошло и в жизни нашей героини.
Палач, ставший жертвой
Киршон был не просто драматургом – он стал литературным функционером, влиявшим на судьбы коллег. Он рьяно включился в травлю так называемых «попутчиков» – Зощенко, Пришвина, Булгакова. Широко известным стал его выпад против философа Алексея Лосева. Когда кто-то заступился за Лосева с посылом, что мыслитель не контрреволюционер, просто у него свои философские взгляды, свои «оттенки», Киршон выкрикнул жестокий каламбур: «За такие оттенки надо ставить к стенке».
Но конъюнктурщики часто ошибаются в выборе покровителей. Киршон вошел в ближний круг наркома НКВД Генриха Ягоды. Когда в 1937 году Ягоду арестовали, началась чистка его окружения. 29 августа того же года пришли за самим Киршоном. Ещё недавно он подписывал письма об уничтожении врагов партии, а теперь и сам оказался в их рядах.
Полгода в тюрьме, затем расстрел в 1938 году. Его тело сожгли в крематории, прах зарыли в общую могилу. Где покоится драматург, неизвестно до сих пор.
Спасение через скандал
Рита автоматически попала в категорию жён «врагов народа» – обычно это означало лагеря или того хуже. Но произошло невероятное: тот самый скандальный развод, причинивший ей столько боли, стал спасительной соломинкой.
Бывшие супруги так основательно облили друг друга грязью, что власти не могли заподозрить Риту в сочувствии к репрессированному мужу. Тем не менее, и для нее последствия были весьма неприятными: её уволили из редакции газеты «Горьковец», где она работала с 1936 года. Девушке пришлось выживать, делая маникюр и педикюр.
В 1951 году арестовали её сына Юрия – как «потенциального мстителя за отца». Его приговором стали 25 лет лагерей. Только смерть Сталина принесла ему освобождение и реабилитацию.
Вторая жизнь
После всех испытаний Рита нашла личное счастье во втором браке с Кузнецовым, сотрудником аппарата ЦК. А в годы «оттепели» стала пионером в публицистике – знакомила советских читателей с достижениями русского зарубежья. В 1964 году её статья «Русские сердца» в «Огоньке» подробно рассказала о русских участниках французского Сопротивления.
В 1982 году, к 80-летию Киршона, вышел сборник воспоминаний Риты. В нём она честно рассказала о муже – и о светлых днях их молодости, и о трагическом финале. Умерла Рита Корнблюм в 1992 году, прожив долгую жизнь, полную драматических поворотов.
Её история – о том, как иногда самые болезненные события становятся спасением, а скандальный развод может оказаться билетом к выживанию в эпоху больших потрясений.
