— Ах ты, шельма! — Антонина Витольдовна высунулась из окна второго этажа так сильно, что, казалось, вот-вот выпадет. — Быстро домой! Не хватало, чтобы ты мне в подоле принесла!
Вера чувствовала, как щеки наливаются багровой краской стыда и обиды. Хотелось провалиться под землю, исчезнуть раз и навсегда, лишь бы скрыться от этого позора. А Антонина Витольдовна продолжала:
— Я кому сказала! Непутевая, бегом домой!
Соседские мальчишки, с которыми Вера еще минуту назад играла в салочки, бросились врассыпную. Они побаивались и недолюбливали Антонину — очень уж суровый нрав, все под горячую руку попадали.
— Ты что, оглохла? Ох и бестолковая девка! Вся в мать!
Как же Вера хотела сейчас убежать вслед за мальчишками! Но рано или поздно все равно придется вернуться домой. А там уже от гнева бабушки не спрячешься.
Вдруг пришло осознание: разве Вера сделала что-то плохое? Нет! Почему Антонина Витольдовна так с ней разговаривает? Может, самое время дать отпор ненавистной родственнице?
Вера глубоко вдохнула, посмотрела Антонине Витольдовне прямо в глаза и… проснулась.
— Ты чего вскочила? — Максим с тревогой посмотрел на жену. — Опять кошмар приснился?
— Наверное, — слукавила Вера, — уже и не помню. Ты спи, я пойду на кухню, чтобы не мешать.
Пока Вера заваривала любимый травяной чай, воспоминания накрывали ее обжигающей лавиной. Странная штука — подсознание. Чем глубже пытаешься что-то спрятать в памяти, тем сильнее это вырывается наружу.
Она и думать забыла про Антонину Витольдовну, бабушку по отцу. Но кошмары с событиями из несчастливого детства в последнее время донимали практически каждую ночь.
Отец ушел из семьи, когда Вере едва исполнился год. Мама так и не смогла оправиться после предательства и потеряла интерес к жизни. Утешение нашла в объятиях алкоголя. Очень быстро в доме появились собутыльники, которым маленькая Вера мешала одним своим присутствием. Тогда мамаша привела дочь к отцу и скрылась в неизвестном направлении.
Но и папе Вера оказалась не нужна. Он был уже счастливо женат и ждал пополнения в семействе. А с появлением Веры новая семья оказалась на грани развода. Тогда отец решил отдать девочку на попечение Антонине Витольдовне.
Казалось, неприятности позади. Но для Веры кошмар только начинался.
Бабушка смотрела на нее волком, винила во всех смертных грехах и никогда не стеснялась в выражениях. Особенно при посторонних. «Мать с забулдыгами шатается, и ты туда же!» — на весь двор кричала Антонина Витольдовна, когда Вера задерживалась в школе. А во время совместных походов на местный рынок Вера и вовсе превращалась в «бестолковую», «неблагодарную» и «ярмо на шее, бессовестно навязанное алкоголичкой-матерью».
Когда Вере исполнилось двенадцать, у Антонины Витольдовны появился новый заскок. Она решила, что внучка «уже может принести в подоле». Чтобы не допустить непотребства, Антонина Витольдовна пресекала общение Веры с противоположным полом на корню. Чаще прилюдно и в грубой форме. Сама Вера долго не понимала, что такое подол, и почему в нем нельзя ничего носить. Чуть позже «добрые люди» пояснили. В подробностях.
Очень быстро, стараниями Антонины Витольдовны, на Веру осуждающе смотрели все соседи, знакомые, одноклассники. Даже мальчишки, с которыми она так весело когда-то играла в салочки, сторонились и за глаза называли «непутевой».
Вскоре Вера и сама поверила в это. Была убеждена, что только из-за «непутевости» бабушка ее не любит. И тщетно старалась стать в ее глазах «путевой».
Единственным, в ком Антонина Витольдовна не чаяла души, был Мишенька — сводный брат Веры. Иногда отец привозил Мишу к бабушке на выходные, и это время было для Веры самым тяжелым.
Избалованный мальчуган забирал и ломал ее игрушки, дразнил и задирался. Естественно, виноватой всегда оказывалась Вера. Ее наказывали, оставляли без обеда или ужина, запирали в комнате.
А бабушка порхала вокруг Мишеньки на цыпочках, сдувала с него пылинки. И пока окружающие умилялись, глядя на кучерявого голубоглазого розовощекого ангела, Вера страдала, ревновала, ненавидела. Росла, по сути, одиноким недолюбленным ребенком, а с возрастом превратилась в изгоя.
Возможно, так она и прожила бы всю жизнь. Но у Антонины Витольдовны были другие планы. Когда Вере исполнилось восемнадцать, бабушка потребовала покинуть ее дом. Собрала вещи и выставила внучку за дверь со словами: «Столько лет на шее у меня сидела, теперь сама себя обеспечивай»
Вера была разбита. Воспитанная авторитарной бабушкой, она не знала, как жить дальше. Первую ночь сидела около подъезда и плакала. Надеялась, что Антонина Витольдовна сжалится и пустит домой. Но чуда не произошло — утром бабушка прошла мимо рыдающей внучки с каменным лицом.
Тогда Вера решила отыскать маму. Точно! Как же она раньше об этом не подумала! Только мама может пожалеть и подсказать, как жить дальше. Возможно, она сейчас совсем не пьет, и сама ищет встречи!
Но поиски закончились быстро. Оказалось, что мать Веры еще десять лет погибла в пожаре.
Делать нечего. Вера купила билет до райцентра и отправилась в неизвестность.
* * *
— Верочка, ты всю ночь просидела тут? — Максим вошел в кухню за утренним кофе, но на столе было пусто. — Что-то стряслось?
— Нет-нет. Просто бессонница. — Вера была рада, что Максим выдернул ее из грустных воспоминаний. — Сейчас займусь завтраком.
— Точно? Может, мне поменяться рейсом с Игнатом Васильевичем и остаться с тобой сегодня?
— Глупости! Все хорошо. Беги в душ, а я приготовлю сырники.
— С вареньем?
— С вареньем.
Когда Максим скрылся за дверьми ванной комнаты, Вера снова окунулась в прошлое.
Как же грубо когда-то принял ее жестокий город. Одна среди тысяч безразличных хмурых людей, Вера сидела на железнодорожном вокзале, где ночевала почти неделю, и горько плакала от бессилия.
— Девушка, вам нужна помощь? — незнакомец протянул Вере белоснежный носовой платок и улыбнулся. — Вытрите слезы и расскажите, что стряслось? Меня Максим зовут.
— Ве-ве-р-ра… — еле-еле выдавила через рыдания Вера.
Почему он проявил участие? Зачем попросил рассказать о случившемся? Этими вопросами Вера задалась намного позже. А сейчас она обрушила на случайного слушателя поток несвязных горьких мыслей.
Ее речь больше походила на исповедь — настолько хотелось поделиться с кем-то живым своей болью. Вера рассказала все: про властную бабушку, выгнавшую ее из дома, про смерть матери, про безразличного отца и наглого Мишеньку, травившего ее всю жизнь.
— Да уж, — вздохнул Максим, — тебе не позавидуешь. Так, слезами делу не поможешь. Вот, держи.
Он достал из кармана связку ключей и протянул их Вере.
— Это от моей квартиры. Вот адрес, — черкнул что-то на ладони у Веры, — думаю, найдешь. Я начальник поезда и сегодня ухожу в рейс. Так что три дня квартира в твоем полном распоряжении. Отоспись, приведи себя в порядок. А когда вернусь — решим, что делать дальше.
Вера безропотно согласилась. Позднее она сама удивлялась такой беспечности — со стороны их обоих. Но тогда она была в отчаянии и безоговорочно доверилась доброму человеку.
Случайная встреча оказалась роковой. Вернувшись, Максим помог новой знакомой с жильем и выручил деньгами. Вера подрабатывала уборщицей на вокзале, а параллельно ходила на курсы парикмахеров. Едва она получила заветную корочку, Максим через знакомую помог ей устроиться в хороший салон.
Вера была очень благодарна за помощь. И сама не заметила, как влюбилась в своего спасителя. Взаимно.
Через полгода отношений Максим сделал предложение. Вера была на седьмом небе! Разве она могла когда-то представить, что будет настолько счастлива?
Вера даже не заметила, как пролетело семь лет брака. Макс оказался прекрасным мужем: добрым, понимающим, любящим. Единственное, что омрачало их счастье — отсутствие детей. Семь лет бесполезных попыток, хождения по врачам и даже знахаркам. А потом случилось чудо! Месяц назад тест показал две заветные полоски! Наконец-то они станут настоящей семьей.
И все было бы хорошо, но Вере стали сниться изматывающие кошмары. Они появились как раз после положительного теста. Гормоны, страх? Ведь где-то в глубине души Вера переживала, сумеет ли стать хорошей мамой.
Рассказать все Максиму? Нет! Он будет волноваться. Вера старалась убедить себя, что сумеет справиться с тревогой самостоятельно. Но получалось плохо.
— Ну, все, солнышко, я собрался. — Максим нежно погладил Веру по животу. — Когда вернусь из рейса, сразу пойду к руководству. Как раз Дмитриевна дорабатывает последнюю неделю. И скоро место начальника вокзала будет пустовать.
— Думаешь, тебя назначат?
— У них нет выбора! Если не назначат, уволюсь к чертям. А что, я мужик с руками, так что с голоду не помрем! Не хочу, чтобы моя беременная жена тосковала, пока я по нашей необъятной Родине разъезжаю.
Вера рассмеялась и с обожанием посмотрела на мужа. Она знала, что у Максима все получится — не привык он останавливаться на половине пути.
* * *
Утро субботы оказалось удивительно приятным. Ночью кошмары не донимали Веру, и она впервые за долгое время выспалась.
Хорошо, что сегодня выходной. Можно еще понежиться в теплой кровати, включить любимый сериальчик или заняться йогой.
Но планы прервала настойчивая трель звонка. Вера нехотя откинула одеяло и направилась к двери. Кто притащился в такую рань?
— Да хватит трезвонить! — Вера открыла дверь… и едва не упала в обморок.
— Здравствуй, внученька!
На пороге стояла Антонина Витольдовна и улыбалась во все тридцать два… или сколько там у нее осталось.
— Вы… вы… что тут делаете? Как вы меня нашли? Что происходит?
— Ой, я тебе слово — ты мне десять. Может, пригласишь в дом?
Вера машинально шагнула назад, впуская ее в дом. зачем? Нужно было сразу хлопнуть дверью! Но… почему она назвала ее внученькой? За долгие годы она не обратилась к Вере так ни разу…
— Я повторю вопрос. Как вы меня нашли и что тут делаете?
— Кто ищет, тот всегда найдет, Верочка! — Антонина Витольдовна по-хозяйски отправилась на кухню и заглянула в холодильник. — Чем угощать будешь?
— Ничем, — Вера едва сдерживала эмоции, — я никого не приглашала. Что вам нужно?
— О, какая стала. Мало я тебя порола, ох, мало… Ну да ладно. Ты пыл свой придержи, есть серьезный разговор.
— Почему мне должно быть интересно с вами разговаривать?
— Выслушай, тогда и скажешь. Знаешь, Верочка, я ведь воспитывала тебя как могла. Может, и неправа была в чем-то.
— В чем-то? Мало того, что меня гнобили все детство не пойми за что, так еще из дома выставили!
— Ну, возможно, где-то и перегнула палку. Растила тебя как умела. И тогда казалось, что все делаю правильно. Хотя смотри, чего ты добилась! Двухкомнатная квартира в хорошем районе. Обставлено все дорого. Машина под окнами твоя? Знаю, что твоя! А если бы осталась у меня на шее, так и сидела бы серой затравленной людьми мышкой! Так что «спасибо» скажи!
— Спасибо? Да я умереть могла!
— Не умерла же! Так! Давай мы старые обиды забудем. Нужно жить настоящим. А настоящее сейчас не ахти.
— В смысле?
— К сожалению, это правда. Мишенька, твой брат, попал в беду. Сел за руль отцовской машины и въехал на полном ходу в дорогущую иномарку. Хорошо хоть — все живы. Но вот другому водителю досталось, до сих пор в больнице. И машина разбита. Требуют деньги с Миши теперь… А где он их возьмет?
— Так пусть отец все оплатит. Раньше он не скупился на Мишенькины хотелки, вот и результат.
— Нет твоего отца уже два года на этом свете. Рак.
— Как нет? — Вера до сих пор не верила в реальность происходящего. — Почему мне не сообщили, раз знали, как разыскать? Все-таки он был моим отцом.
— Да как-то не подумал никто. В общем, денег брать негде. Я бы все Мишеньке отдала! Да что у меня есть? Пенсия мизерная… Квартира моя в нашем селе тоже почти ничего не стоит. Тогда я подумала про тебя. Навела справки. И, оказывается, ты неплохо живешь. В достатке, замужем. Подсоби брату! Не чужие люди!
— Что? Вот это наглость! Значит, о смерти отца вы не посчитали нужным мне сообщить, а как понадобились деньги — тут как тут!
— Послушай, я тебя подобрала, когда родная мать выкинула, как котенка! Кормила, одевала, обувала! Пришло время расплачиваться.
— Вот уж не надо! Мама спилась, когда отец ее предал! Это его вина! Да и одевалась я в то, что соседи отдавали. Все детство в обносках ходила.
— Но все-таки я не отправила тебя в детдом! — впервые в жизни Вера увидела на глазах Антонины Витольдовны слезы отчаяния.
— Да лучше в детдоме расти, чем с такой бабушкой! Убирайтесь! Еще раз сюда сунетесь, вызову полицию!
— Непутевая! — выкрикнула Антонина Витольдовна и спешно удалилась.
И тут Вера вскрикнула — низ живота пронзила острая боль. Только бы с ребенком все было в порядке! Как кружится голова…
* * *
Глухой звук вывел Веру из транса. Кто-то монотонно разговаривал рядом. Она начала понимать обрывки фраз: «Мы сделали все, что могли», «Состояние матери стабильное…»
— Малыш?.. Как он? — прохрипела Вера — во рту жутко пересохло, и язык, казалось, прилип к нёбу.
— Все хорошо, Верочка! Доктор сказал, что ни тебе, ни ребенку ничего не угрожает.
— Максим? Ты тут? А как же рейс?
— Я вернулся еще два дня назад! Ты в больнице почти неделю. Соседи услышали твой крик и вышли проверить, что случилось. Дверь была нараспашку, а в прихожей лежала ты без сознания. Они вызвали скорую, позвонили мне. Я примчался, как только смог. Врачи говорят — сосудистый коллапс на фоне сильного нервного потрясения. Но теперь угрозы нет. Что произошло?
— Неважно. Сейчас точно все хорошо?
— Да, любимая. Сейчас все хорошо. Даже лучше. Меня утвердили на должность, так что теперь я тебя одну ни на минуту не оставлю!
Вера закрыла глаза и расплакалась. Это были горячие слезы облегчения. Сейчас она самая счастливая женщина на всем белом свете! Максим не даст ее в обиду, и прошлое теперь никогда не догонит настоящее.
Автор: Юлия Олеговна
---
---
Маковые росы
Лена уже привыкла, что дома всем не до неё, поэтому и случившуюся простуду лечила самостоятельно, как умела. Нашла в коробке с таблетками аспирин, погрела чайник и налила себе большую кружку, и морщась от головной боли пошла к себе в комнату.
Лена жила в Серпухове с матерью и отчимом в квартире, которая досталась Лениной матери в наследство от её родителей. Две комнаты были довольно большими, а третья больше походила на… большой шкаф с окном на улицу. Но мать сказала, что детей баловать – только портить, и потому Лене вполне хватит такого закутка. А вот она сама всегда хотела большую спальню, и чтоб в доме обязательно была гостиная. В эту трёшку они с Леной переехали из общежития, после развода Лениной матери с отцом, который куда-то уехал и вестей от него Лена больше никогда не получала. А было ей тогда чуть больше пяти лет.
Может быть мать Лены, Алла Богдановна, получала какие-то весточки, но дочери ничего про отца не рассказывала, только один раз Лена случайно услышала, как мать рассказывает своей подруге Нине, что «Ленкин папаша работает на севере, и алименты приходят от него хорошие, хоть какой-то прок от этого никчёмного мужичонки и его такой же доченьки, которую Алла теперь тянет».
Саму Аллу мать тоже растила одна, довольно рано оставшись вдовой, а когда сама заболела, отписала квартиру единственной дочери, болезнь очень быстро прогрессировала, и вскоре Лениной бабушки не стало. Лена плохо помнила её, добрую старушку, бабушку Валю, но ей запомнилось, как та её любила. Наверное, она была единственным человеком, который Лену любил…
Когда Лене было четырнадцать, в их доме появилась высокая строгая женщина, и Алла Богдановна была таким визитом очень недовольна. Оказалось, что это мать Лениного отца, свекровь Аллы и Ленина бабушка.
- Я приехала забрать вещи сына! – не обращая никакого внимания на внучку, сказала гостья, - И сообщить тебе, что Николай умер. Заработал пневмонию, север никого не щадит… Это ты виновата в его смерти! Вечно гнала его за деньгами и упрекала, всё тебе мало было! И если бы не ты…
