Как же впервые возник язык?
Это вопрос, который озадачивал археологов и лингвистов более ста лет.
Хотя мы многое знаем о происхождении письма, проследить истоки устной речи значительно труднее. На самом деле даже самые совершенные лингвистические методы анализа языковых семей перестают работать примерно на отметке 15 000 лет назад.
Учитывая, что язык, вероятно, существует более 100 000 лет, лучшее, что могли сделать учёные, — это выдвинуть гипотезы с причудливыми названиями, вроде «теории пфу-пфу» или «теории гав-гав».
Большинство этих идей было непроверяемым и навсегда оставалось в сфере чистой спекуляции.
Однако за последние десятилетия начала утверждаться новая гипотеза о происхождении человеческого языка. И хотя до научного факта ей ещё далеко, она представляется наиболее тонким и разумным объяснением того, как возникла наша речь.
Но как вообще можно изучать происхождение языка? Возможно ли делать научные выводы о чём-то настолько древнем и сложном?
Чтобы ответить на это, нужно сначала рассмотреть некоторые из самых популярных и распространённых теорий происхождения языка и сопоставить их с новыми данными.
Великий скачок
Язык невероятно разнообразен и сложен.
По всему миру люди используют различные типы словаря, грамматики, звуков и так далее для общения.
Однако в 1950–1960-е годы лингвисты заметили, что, несмотря на эти поверхностные различия, большинство языков подчиняются схожим наборам правил и закономерностей.
Эта идея, предложенная и популяризированная американским лингвистом Ноамом Хомским, получила название «универсальная грамматика».
Суть её в том, что существуют определённые глубинные когнитивные структуры, которые изначально ограничивают и направляют формирование языка у человека, несмотря на культурные и социологические различия.
Для большинства лингвистов эта идея сначала звучала весьма убедительно.
Ведь любой ребёнок в мире способен выучить тот язык, к которому он будет с детства приобщён, независимо от его этнического происхождения или генетики.
Следовательно, утверждали сторонники этой теории, язык должен быть неким «пакетным» явлением: универсальной когнитивной способностью человека, которая возникает целиком или никак.
Именно поэтому лингвисты полагали, что эволюция языка произошла в виде какого-то великого, драматического скачка в истории человечества.
Не как медленный, полный ошибок процесс на протяжении миллионов лет, а как внезапное развитие за несколько сотен тысяч лет (или меньше), причём почти в готовом виде.
Эта парадигма оставалась господствующей среди психологов и лингвистов большую часть века, пока новые исследования нейробиологов и эволюционных биологов не выявили её фундаментальные изъяны.
В частности, учёные стали изучать эволюцию базовых биологических предпосылок, которые делают человеческую речь возможной.
Оказалось, что это был постепенный процесс, занявший как минимум миллион лет. Он не произошёл разом, как утверждала теория универсальной грамматики.
Например, опускание гортани (делающее человеческую речь возможной) произошло примерно 100 000 лет назад, а нейронные сети, которые обеспечивают произвольные вокализации (в отличие от непроизвольных звуков вроде собачьего лая или кошачьего мяуканья), сформировались более миллиона лет назад.
Таким образом, язык не возник в результате «великого скачка».
Но если идея универсальной грамматики была так привлекательна, что же остаётся? Может ли одна лишь биология дать удовлетворительное объяснение того, как развилась сложная человеческая речь?
Язык как счастливый случай
Если вы когда-либо бывали в зоопарке, вы наверняка видели, как шимпанзе чистят друг друга.
Это удивительная черта приматов, которая, вероятно, развилась как способ укрепления социальных связей и поддержания личной гигиены.
Однако британский антрополог Робин Данбар выдвинул шокирующую идею: а что, если язык сам по себе изначально был формой груминга?
Он заметил, что груминг — «социологически дорог». Иными словами, поддержание социальных связей требует от группы значительных затрат времени и энергии.
Следуя этой мысли, Данбар предположил, что когда популяции предлюдей начали расти и превышать несколько сотен особей, потребовалась более «дешёвая» форма груминга для сохранения того же уровня социального сплочения.
И язык, по сути, оказался гораздо более «экономичным», чем физический уход друг за другом.
Таким образом, Данбар предложил рассматривать язык как «груминг на расстоянии».
Иными словами, язык стал простым средством поддержания социальных связей без необходимости тратить столько времени и усилий на физический контакт.
На первый взгляд это может показаться лишь спекуляцией. Но, что любопытно, современные исследования начинают подтверждать эту гипотезу.
Болтовня — дешёвый ресурс
Если язык возник в первую очередь для поддержания социальных связей в быстро растущих популяциях, то чему он должен был быть посвящён?
Скорее всего — отношениям и связям. Иными словами, сплетням.
Удивительно, но исследования показывают, что не менее 65% всей человеческой речи посвящено именно сплетням. Обсуждение личной жизни других, в положительном или отрицательном ключе, составляет значительную часть человеческого общения.
Лингвисты и социологи считают это косвенным подтверждением гипотезы Данбара.
Ведь если бы язык развивался исключительно для координации охоты или передачи жизненно важной информации, мы бы наблюдали гораздо меньше «бессмысленных» разговоров. Но этого не происходит.
Ещё одной линией доказательств в пользу идеи является факт, что размер мозга напрямую связан с численностью популяции.
Иными словами, социальные связи и взаимодействие стали главным фактором в развитии больших мозгов. А большие мозги, в свою очередь, были необходимы для появления сложного языка.
Доказывают ли эти два направления исследований, что язык возник как форма груминга?
Нет.
Чтобы гипотеза превратилась в полноценную научную теорию, необходимо провести ещё десятилетия исследований.
Тем не менее, современные данные делают её многообещающей.
Основные выводы
Верна ли гипотеза «языка-груминга»?
Дать окончательный ответ пока невозможно.
Но независимо от её истинности, гипотеза Данбара предлагает нам полезный способ того, как можно изучать происхождение человеческого языка.
Вместо того чтобы ограничиваться спекуляциями, возможно, мы можем использовать современные человеческие языки и социологию, чтобы понять путь, по которому когда-то развивалась наша речь.
Идея языка как побочного продукта социальной эволюции невероятно интересна и может объяснить множество причудливых человеческих привычек, которые иначе кажутся странными.
Возможно, язык возник не для того, чтобы объяснять мир, а для того, чтобы выживать в нём вместе.