— Какое еще право? — Лена медленно подняла глаза от документов. — Дом купила я. На мои деньги.
— Ты жена моего сына! Значит, все твое — его. А его — мое, пока я жива.
— Интересная логика, Валентина Петровна.
Началось все три года назад, когда Лена впервые переступила порог этого дома как невеста. Тогда свекровь встретила ее с показным радушием, но глаза оставались холодными, как февральский лед.
— Хорошая девочка, — говорила она соседкам, — только слишком самостоятельная. Сыну такая не нужна.
Лена работала инженером на заводе, получала хорошо. Копила на квартиру с двадцати лет, отказывая себе в развлечениях и обновках. Когда встретила Андрея, у нее уже была приличная сумма на первоначальный взнос.
— Зачем тебе ипотека? — удивился жених. — Поживем с мамой, сэкономим.
— Нет, — ответила Лена твердо. — Хочу свой дом.
Валентина Петровна тогда скривилась, будто проглотила что-то кислое:
— Что за мода пошла — молодые от родителей бегут. Раньше семьями жили, друг другу помогали.
Но Лена настояла. Взяла ипотеку, купила небольшой дом на окраине города. Андрей особо не возражал — ему было все равно, лишь бы жена зарплату в семью приносила.
Первый год прошел относительно спокойно. Свекровь приезжала в гости, критиковала ремонт, переставляла мебель по своему вкусу, но открыто не конфликтовала.
— У тебя тут холодно, — говорила она, кутаясь в платок посреди лета. — И сыро. Нехорошо для здоровья.
— Дом новый, еще не прогрелся, — оправдывалась Лена.
— А вот в моем доме всегда тепло. Андрюша там вырос здоровым.
Намеки становились все прозрачнее. Валентина Петровна начала жаловаться на одиночество, на то, что ей тяжело одной в большом доме. Андрей после каждого ее визита становился задумчивым и молчаливым.
— Может, правда к маме переедем? — предложил он однажды за ужином. — Она стареет, ей помощь нужна.
— Твоей маме пятьдесят восемь лет, — сухо ответила Лена. — Она моложе многих моих коллег, которые работают в три смены.
— Но все равно...
— Ничего не все равно. Я не собираюсь отказываться от своего дома ради ее капризов.
Тогда Андрей впервые повысил голос:
— Это не капризы! Это моя мать!
— А это мой дом!
Конфликт назревал медленно, как гроза в душный летний день. Валентина Петровна стала приезжать чаще, задерживаться дольше. Она критиковала Ленину готовку, переделывала уборку, давала советы по ведению хозяйства.
— Ты неправильно стираешь Андрюшины рубашки, — говорила она, перебирая белье. — Они у тебя жесткие становятся.
— Стираю как всегда, — отвечала Лена, стискивая зубы.
— А я стирала руками, с мылом. Вот рубашки и служили годами.
Лена работала по десять часов в день, чтобы быстрее выплатить ипотеку. Приходила домой уставшая, а тут еще свекровь с претензиями. Андрей не заступался — молчал или уходил к друзьям.
— Ты что, не видишь, как она меня достает? — спрашивала Лена мужа.
— Мама просто переживает за нас, — отмахивался он. — Не обращай внимания.
— Как не обращать? Она вчера мои цветы выбросила, сказала, что они пыль собирают!
— Ну и что? Купишь новые.
Лена поняла — Андрей никогда не встанет на ее сторону против матери. Для него мамино мнение было законом, а жена — просто удобное приложение к семейной жизни.
Валентина Петровна чувствовала свою власть и наглела с каждым днем. Она начала приходить без предупреждения, используя запасной ключ, который выпросила у сына.
— Я же не чужая, — говорила она, когда Лена возмущалась. — Я мать хозяина дома.
— Хозяйка дома — я, — холодно отвечала Лена.
— Пока что, — многозначительно улыбалась свекровь.
А потом случился тот разговор, который все изменил. Валентина Петровна пришла с папкой документов и заявила свои права на дом открытым текстом.
— Ты не понимаешь, — продолжала она, видя, что Лена молчит. — Андрей мой единственный сын. Все, что у него есть, должно остаться в нашей семье. А ты... ты можешь уйти в любой момент.
— Могу, — согласилась Лена. — И дом заберу с собой.
— Не получится. Андрей подаст на раздел имущества. Половина дома будет его.
— Дом куплен до брака. На мои деньги. У меня есть все документы.
Валентина Петровна усмехнулась:
— А у меня есть сын, который готов доказать, что помогал тебе с деньгами. Свидетели найдутся.
Лена почувствовала, как холодеет кровь. Значит, они уже все обдумали, все спланировали. Андрей молчал, глядя в пол, но не возражал матери.
— Понятно, — тихо сказала Лена. — Значит, так.
Она встала из-за стола, прошла в спальню, достала из шкафа заранее собранную сумку. Валентина Петровна торжествующе смотрела ей вслед.
— Вот и умница. Сама поняла, что к чему.
Лена остановилась в дверях:
— Да, поняла. Поняла, что выхожу замуж за маменькиного сынка и жадную старуху. Поняла, что три года жизни потратила зря.
— Ключи оставь, — потребовала свекровь.
— Конечно, — Лена положила связку на стол. — Только есть одна маленькая деталь, о которой вы не подумали.
— Какая еще деталь?
— Дом я купила в ипотеку. Осталось выплатить еще полтора миллиона. Ежемесячный платеж — сорок семь тысяч. Андрей, ты же помнишь? Или мама тебе об этом не рассказывала?
Лицо Андрея вытянулось. Валентина Петровна растерянно моргала.
— Как это... полтора миллиона?
— А вот так. Дом ваш, долги — тоже ваши. Удачи вам с выплатами на Андрюшину зарплату в двадцать пять тысяч.
Лена направилась к выходу, но обернулась на пороге:
— Кстати, Валентина Петровна. Завтра отключают свет за неуплату. Квитанция на холодильнике. И да — крыша течет. Мастер оценил ремонт в двести тысяч. Приятного вам наследства.
Дверь закрылась за ней с тихим щелчком. А через окно было слышно, как в доме начался скандал. Свекровь кричала на сына, сын оправдывался, но денег от этого не прибавлялось.
Лена села в машину и улыбнулась впервые за много месяцев. Пусть теперь Валентина Петровна попробует жить в доме, который она так хотела заполучить. Вместе со всеми его проблемами и долгами.