Татьяна стояла на кухне, прислонившись лбом к прохладному стеклу окна. В руке женщина сжимала небольшую пластиковую карту.
На ней было пятьсот тысяч рублей. Наследство от бабушки Полины Леонидовны.
Она еще не успела осознать эту потерю. Бабушка была ее тихой гаванью. Ольги Романовны не стало две недели назад, и только сегодня адвокат закрыл все формальности и передал Татьяне наследство — неожиданный подарок на отдельный счет.
Бабушка всегда хотела, чтобы внучка могла позволить себе что-то для души, о чем сама Полина Леонидовна, проработавшая всю жизнь библиотекарем, могла только мечтать.
Татьяна мысленно перебирала варианты. Небольшой, но такой желанный ремонт на кухне, который они с Сергеем откладывали пять лет; поездка к морю, в Крым, о котором грезила их десятилетняя дочь Катя, а может, просто отложить, создать подушку безопасности, ведь жили они от зарплаты до зарплаты.
Сергей работал менеджером среднего звена, она — бухгалтером в маленькой фирме.
Денег хватало, но без излишеств. Ключ щелкнул в замке, громко и резко, нарушив тишину квартиры.
Послышались тяжелые шаги в прихожей и звон ключей, брошенных на тумбочку.
— Таня, я дома! — голос Сергея прозвучал как обычно, чуть устало, но сейчас в нем послышалась какая-то напряженная нота.
— На кухне, — отозвалась она, не отворачиваясь от окна.
Сергей вошел, скинул пиджак и ослабил галстук. Он посмотрел на нее, потом на ее руку, сжатую в кулак.
— Ну что, получила? — спросил без предисловий мужчина, подойдя к холодильнику за водой.
Татьяна кивнула и разжала пальцы. На ее ладони лежала серая карта с неприметным логотипом.
— Да. Сегодня. Пятьсот тысяч.
Сергей присвистнул, отпил из бутылки и поставил ее на стол с таким стуком, что Татьяна вздрогнула.
— Отлично. Это как раз то, что нужно. Решаем наши проблемы одним махом.
— Какие проблемы? — удивилась Татьяна.
— Какие, какие? — мужчина фыркнул, как будто она сказала нечто очевидное. — Машина! Моя тарантайка на последнем издыхании. Я уже присмотрел себе кое-что приличное, года три, иномарка. Мужик на работе продает и уезжает. Как раз впишемся в твои пятьсот, может, еще немного добавим своих. Мечта, а не машина.
Он проговорил это быстро, уверенно, будто обсуждал давно принятое и обоюдное решение. Татьяна почувствовала, как в груди похолодело.
— Сергей, подожди, — она сделала шаг назад, инстинктивно сжав карту в руке. — Я… я не планировала потратить все деньги на машину. Мы же хотели кухню сделать, Кате море показать. Ты сам говорил…
— Море подождет! — отрезал он резко. — Катя в лагере отдохнет, кухня и так нормальная, не разваливается, а машина — это необходимость. Я на работе себя уважаемо должен чувствовать, а не на этом позорище ездить. Это вложение в мой статус, в мое будущее, а значит, и в наше общее...
Его тон стал тверже, в глазах вспыхнул знакомый огонек нетерпения, который Татьяна всегда постаралась затушить уступками.
— Но это же наследство от бабушки, — тихо сказала она, и голос ее дрогнул. — Она хотела, чтобы я…
— Что "чтобы я"? — он перебил ее, приблизившись. — Бабушка твоя была старомодной, она не вникала в наши нужды. А наследование — это дело семейное. Наследство твоей бабушки — это наши общие деньги! Ты что, не понимаешь?
Последнюю фразу он выкрикнул и быстрым, резким движением выхватил карту у нее из руки.
Пластик больно поцарапал ей ладонь. Татьяна отпрянула, будто ее ударили. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, не веря происходящему.
— Сергей, отдай, — прошептала Татьяна. — Это не твое.
— Что значит "не мое"? — он рассмеялся, но смех был злой, безрадостный. — Мы же семья. Что твое — то мое, и наоборот. Или ты решила завести свой отдельный кошелек? Тайные фонды? Это что, предательство какое-то?
Он сыпал обвинениями, и каждое слово его больно ранило Татьяну. Она всегда считала их союзом, единым целым. Но сейчас он разрушал это целое одним движением руки.
— Это не предательство, — попыталась возразить женщина, почувствовав, как подступают слезы. — Это память о бабушке. Ее последний подарок. Я хочу распорядиться им… обдуманно. Не вот так, сходу...
— Я и распоряжаюсь обдуманно! — рявкнул в ответ муж. — Машина — это и есть обдуманно. Я уже все решил. Завтра же поедем и посмотрим.
Сергей повертел карту в пальцах и сунул ее в карман джинсов.
— Пожалуйста, — голос ее срывался.
Она почувствовала себя униженной, ограбленной не только финансово, но и морально.
— Давай хотя бы поговорим. Обсудим.
— Обсуждать нечего, — он повернулся к ней спиной и налил себе еще воды.
Тема была закрыта. Татьяна молча вышла из кухни и заперлась в ванной. Горячие слезы покатились по ее щекам.
Она посмотрела на свое заплаканное отражение в зеркале и не узнала себя. Где та уверенная в себе девушка, за которой он когда-то ухаживал?
Куда она делась? Она растворилась в годах быта, в постоянных уступках, в страхе перед его вспышками гнева?
Она вспомнила бабушку Полину Леонидовну, которая всегда говорила: "Танюша, голубок, ты слишком мягкая. Мир не любит мягких. Мир любит тех, кто умеет говорить "нет" с улыбкой, но с железной волей внутри".
Бабушка, пережившая войну, потерю мужа, тяжелые годы, никогда не позволяла никому садиться себе на голову, и свой скромный капитал она скопила именно благодаря этой твердости и уму.
"Она оставила это мне, — подумала Татьяна, вытирая слезы. — Мне. Не нам с Сергеем, а мне, потому что доверяла моему разуму. А я что делаю? Позволяю это отнять".
Вдруг она вспомнила еще одну вещь. Адвокат, передавая карту, сказал: "Пин-код к карте Полина Леонидовна велела передать лично вам. Она его нигде не записывала, говорила, что запомнит только тот, кому он предназначен", и он продиктовал ей четыре цифры.
Это была дата — день рождения Татьяны. Сергей же не знал пин-кода от карты. Он даже не спросил об этом.
Мужчина был так уверен в своей победе, что не подумал о таких мелочах. Татьяна глубоко вздохнула, умылась ледяной водой и вышла из ванной.
Сергей сидел в гостиной перед телевизором, смотрел футбол. Он даже не повернулся.
— Я сходила в аптеку, — соврала она, проходя в спальню.
Она достала свой старый ноутбук, присела на кровать и открыла интернет-банк. Дрожащими пальцами ввела данные карты.
Запрос пин-кода. Она ввела четыре заветные цифры. Доступ открылся. На экране высветилась сумма: 500 000 рублей.
Она действовала быстро, пока Сергей смотрел телевизор. Через пару минут все деньги были переведены на ее старый счет, открытый еще до замужества и благополучно забытый.
Карта была пуста. Со спокойной душой женщина легла спать. На следующее утро Сергей был в прекрасном настроении.
— Ну что, поехали смотреть мою ласточку? — весело спросил он за завтраком.
— Нет, — спокойно ответила Татьяна, отламывая кусочек хлеба.
— Что значит "нет"? Я же вчера тебе говорил, — он посмотрел на нее с недоумением.
— И я говорю "нет", — ее голос был тихим, но твердым. — Деньги я потрачу так, как считаю нужным. Часть — на ремонт кухни. Часть — на поездку для Кати. Часть — отложу.
— Ты что, спятила? Карту все равно не получишь! — Сергей побледнел от ярости.
— Забери ее себе, она все равно пуста, — усмехнулась Татьяна, глядя ему прямо в глаза. — Я перевела все деньги на свой счет.
Наступила тишина. Сергей посмотрел на нее так, как будто видел впервые. Он не мог поверить в ее неповиновение.
— Ты… ты что себе позволяешь? — прошипел он. — Это воровство! Это наши общие деньги!
— Нет, Сергей, — покачала головой Татьяна. — Это были мои деньги. Мое наследство. А вот то, что ты сделал — вырвал карту из моих рук — это и есть воровство и унижение. Я не позволю с собой так обращаться!
— Верни немедленно или ты пожалеешь! — он вскочил с места, стул с грохотом упал на пол.
— Угрозы? — она приподняла бровь. — Серьезно? Хочешь, я прямо сейчас позвоню адвокату, который вел дело о наследстве, и расскажу, как ты пытаешься присвоить себе средства, не принадлежащие тебе по закону? Хочешь, я расскажу все твоим родителям и на работе?
Сергей замер. Он видел, что она не блефует. В ее глазах горела решимость, которой мужчина никогда раньше не видел.
— Ты сошла с ума, — пробормотал он. — Из-за каких-то денег…
— Нет, Сергей, — перебила она его. — Не из-за денег, а из-за уважения, которого ты ко мне не испытываешь и которого, как я теперь вижу, никогда и не испытывал.
Он замолчал, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки. Карта в его кармане была бесполезным кусочком пластика.
— Я не прощу тебе этого, — хрипло сказал Сергей и, развернувшись, вышел из кухни, хлопнув дверью.
Татьяна осталась сидеть за столом. Руки у нее слегка дрожали, но на душе было спокойно.
Женщина подошла к книжной полке и взяла в руки старую фотографию в деревянной рамке.
На ней была изображена она, лет десяти, и ее бабушка Полина Леонидовна. Они сидели на скамейке в саду, и бабушка обнимала ее за плечи.
Татьяна провела рукой по фотографии и улыбнулась. Она смогла оправдать доверие бабушки.
Сергей затаил на жену обиду и решил ее проучить. Он собрал вещи и уехал к родителям, которые встали на сторону сына, утверждая, что Татьяна должна была поделиться с мужем.
Однако вместо того, чтобы пойти на попятную и все исправить, женщина подала на развод.
Ей не нужен был муж, который ни во что ее не ставил и как только увидел деньги, решил обобрать.