Марина пришла знакомиться с родителями жениха и случайно услышала шёпот будущей свекрови: «Сын, выгони её из квартиры». Она была готова всё бросить, но вскоре правда оказалась совсем не такой, как она думала…
С самого раннего детства Марина слышала от матери одну и ту же фразу:
— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Ирина Васильевна произносила эти слова так часто и с такой убеждённостью, что они превратились для дочери не просто в житейский совет, а в неоспоримый закон, почти семейную заповедь, которую нужно хранить и передавать дальше.
Каждое утро, возвращаясь из школы, Марина видела одну и ту же картину: мать у плиты, в окружении кастрюль и сковородок, и отец за столом, с благодарным видом наблюдающий за её хлопотами. Стоило обеду оказаться на столе, как Алексей Павлович неизменно откидывался на спинку стула, вытирал лоб ладонью и, блаженно закатывая глаза, произносил:
— Моя Ирочка — богиня кулинарии!
И после этих слов, даже если тарелка уже пустела, он снова принимался за добавку, словно желудок у него был бездонным. Марина, глядя на родителей, невольно улыбалась. В её сознании прочно закрепилось: именно так и выглядит семейное счастье — довольный муж и женщина, которая умеет кормить своих близких.
Она впитывала в себя всё: запахи борщей и солянок, терпение матери у плиты, её лёгкие движения, когда та перемещалась между духовкой и холодильником, её уверенность в том, что семья держится не на словах, а на еде, приготовленной с любовью. Вечером, лёжа в кровати, Марина ловила себя на мысли, что именно эти ароматы — свежей выпечки, тушёного мяса, горячего хлеба — и есть голос её детства.
К двадцати четырём годам Марина умела готовить всё: фирменный мамин борщ, лёгкую окрошку на кефире и квасе, воздушные сырники, которые таяли во рту, и даже плов, за который её хвалили друзья. Она с лёгкостью лепила вареники и пельмени, знала десятки вариантов гарниров, и каждый её ужин превращался в маленький праздник.
И всё же было одно «но». Торты. С ними у неё с самого начала не складывалось. Сколько ни старалась, сколько ни записывала за матерью каждую мелочь, сколько ни перечитывала рецепты и ни смотрела видеоролики — результат оставался плачевным. Бисквиты выходили сухими, крем растекался, коржи ломались. Казалось, выпечка словно нарочно издевалась над ней, показывая: вот в этом искусстве Марине придётся смиренно признать поражение.
Она огорчалась, но не сдавалась. И всё же каждый раз, когда очередной торт проваливался, в сердце оставался след — лёгкий, но обидный.
С Андреем Марина познакомилась случайно, на работе. Сначала это были лёгкие разговоры у кофемашины, обмен шутками в обеденный перерыв, улыбки, которые задерживались дольше, чем нужно. Потом — походы в театр и кино, неспешные прогулки по вечерним улицам, разговоры о книгах и планах на жизнь. Всё начиналось как дружба, но незаметно для самой Марины превратилось в нечто большее.
Она ловила себя на том, что ждёт его звонков, что проверяет телефон каждые пять минут. И когда экран загорался его именем, сердце скакало к горлу.
Когда Андрей впервые оказался у неё в гостях и попробовал её фирменную свинину под сырной корочкой, глаза его загорелись так искренне, что Марина едва не сдержала слёз.
— Никогда в жизни ничего вкуснее не ел! — восхищённо сказал он, откладывая вилку.
И в тот миг она вспомнила слова матери. Впервые они прозвучали не как строгий наказ, а как подтверждённая истина.
— После такого я обязан познакомить тебя со своими родителями, — сказал он через пару дней. — Только, Марина… испеки медовик. Мама его обожает.
Для девушки эти слова прозвучали как приговор. Всё, что угодно, только не торт! Она умела готовить всё, кроме выпечки.
Она пыталась найти выход. Сначала обзвонила подруг — никто не мог помочь. Потом хотела попросить мать, но та уезжала в командировку. Марина металась и в отчаянии обратилась к частному кондитеру. Так в её жизни появилась Софья — улыбчивая девушка с лёгкой походкой и уверенными руками. Она вынесла из своей кондитерской идеально ровный медовик и сказала:
— Пусть думают, что это вы сами.
Родители Андрея встретили Марину тепло. Квартира была просторной, с запахом кофе и старых книг. Его мать, элегантная Татьяна Петровна, взяла торт из её рук, осмотрела его, улыбнулась и сказала:
— Ну, если вы печёте такие торты, то сын точно сделал правильный выбор.
Марину кольнуло чувство вины. Она пошла в ванную, чтобы перевести дух, и именно там случайно услышала разговор на кухне.
— Сын, выгони её из квартиры — и всего делов, — шёпотом, но отчётливо сказала Татьяна Петровна.
— Мам, ну я не могу… я уже привязался, — оправдывался Андрей.
Слова ударили её, как холодный душ. Но, вернувшись в гостиную, Марина натянула улыбку.
— Всё в порядке, — ответила она на заботливый взгляд Татьяны Петровны.
Она уже готова была признаться про торт, когда в дверь позвонили. На пороге появилась девушка с коробкой в руках. Марина замерла: это была Софья — та самая кондитер, у которой она утром забирала медовик.
— Познакомьтесь, — с гордостью сказала Татьяна Петровна. — Наша дочь Софья. Юрист в серьёзной организации.
Софья мельком посмотрела на Марину и слегка улыбнулась. Их взгляды встретились — и всё стало ясно без слов.
Позже, когда все сидели за столом и пили чай с «марининым» медовиком, который вызвал настоящий восторг у семьи Андрея, девушки оказались вдвоём на кухне.
Марина помогала разливать по чашкам ароматный чай, а Софья, словно нарочно задержавшись рядом, опёрлась на столешницу и, хитро блеснув глазами, тихо сказала:
— Ну ты и попала. Столько денег за мой торт, а они думают — твой.
Марина вспыхнула, но тут же улыбнулась. В её душе смешались стыд и облегчение: наконец-то можно хоть с кем-то разделить эту маленькую тайну.
— А ты… правда юрист? — не выдержала она, понижая голос.
Софья рассмеялась — легко, искренне, будто речь шла о какой-то детской шалости.
— Для мамы — да. Для себя — кондитер. Это её мечта, чтобы я сидела в кабинете, с папками и печатями. Но на самом деле я чувствую себя живой только тогда, когда держу в руках венчик и запах мёда стоит в воздухе.
Обе девушки рассмеялись уже громче, и напряжение будто растворилось. Софья протянула руку:
— Договоримся? Тайна останется между нами?
Марина пожала её пальцы и кивнула:
— Останется. Но только при одном условии.
Софья прищурилась и с озорством в голосе спросила:
— Каком? Неужели хочешь, чтобы я выдала тебе парочку грязных секретов про брата?
Марина уже собиралась ответить, как вдруг на кухню вошла Татьяна Петровна, держа на вытянутых руках огромную пушистую кошку.
— Марина, ты только посмотри! Андрей опять подобрал. Говорю ему: «Выгони ты её из квартиры, сколько можно!» А он упёрся — ни в какую!
Марина замерла на месте, а потом её прорвало — она рассмеялась так искренне, что даже сама удивилась. Вот оно! То самое «выгони её», что она услышала в ванной. Оказалось, речь шла вовсе не о ней, а о бедной бездомной кошке, которую Андрей притащил в дом.
Татьяна Петровна растерянно моргнула, не понимая, отчего будущая невестка так веселится. Софья же, едва сдерживая смех, наклонилась к Марине и шепнула:
— Ну что, какое условие?
Марина, утирая выступившие слёзы от смеха, ответила:
— Расскажешь мне секрет медовика. Только честно, шаг за шагом.
Софья театрально закатила глаза и подмигнула:
— Легко. Но за это сама посуду помоешь, невестушка. Я этого терпеть не могу.
Марина рассмеялась вновь и кивнула. И вдруг почувствовала удивительное тепло: то ли от смеха, то ли от ощущения, что она впервые не чужая в этом доме. Секреты можно хранить, ошибки исправлять, а с такими родственниками ей действительно могло повезти.