Пробуждение было тяжёлым, голова словно свинцом налилась. Всё тело болело так, что каждое лишнее движение доставляло муку.
-О! Очнулся! Сейчас позову кого-нибудь! - прозвучал чей-то радостный голос над ухом.
Скрип двери показался таким громким, что руки непроизвольно сжались в слабые кулаки, а зубы заныли. Причём все сразу.
-Так. Очнулся, паренёк? Считай, как заново родился ты теперь. Еле вытащили тебя с того света, когда остановка сердца была. Думали, что уж всё. Но нет. Видно, не все дела ты ещё на этом свете переделал. Ну-ка, посмотри вот сюда - яркий маленький фонарик больно осветил глазное дно - зовут-то как тебя помнишь?
Помнишь ... Из глубин сознания выплыло имя, и, с трудом разлепив пересохшие губы, он хрипло произнёс:
-Стас ... Меня зовут Стас. Ермолин ... Стас ...
-А ещё что-нибудь помнишь? Тебя случайные прохожие нашли, за мёртвого приняли, но в скорую всё равно позвонили. Избили тебя так, что места живого нет. Мы в милицию сообщили, придут к тебе скоро. Ни документов при тебе, ничего.
-Не надо ... В милицию. Я сам ... Упал. Жена у меня умерла, пил я долго - сипло отвечал Стас, уже жалея, что назвался своим настоящим именем, которое вспомнил этой ночью. Пробивать сейчас начнут, выяснится, что умер он, погиб. Станут дальше копать, узнают про связь с чеченской ОПГ. Из потерпевшего переквалифицируют в обвиняемого, раскручивая цепочку дальше.
-То, что, пил мы и так выяснили. Кровь проспиртована, интоксикация уже пошла. Потому и остановка была по пути к нам, прямо в машине скорой. Оперировать тебя пришлось. Там и ножевое ранение, и гематомы. Ты, считай, в рубашке родился, или повезло тебе. Так что сказки не рассказывай, что сам. Из милиции придут к тебе и разберутся. Хулиганов этих разыскать надо, чтоб других не покалечили. О себе не думаешь, так другим помоги. А то все вот так отмалчиваются, боятся заявление написать, а преступность всё растёт и растёт в городе.
Взгляд старшей медсестры был красноречивее всяких иных слов. Поджав губы, она покрутила колёсико, поставив Стасу капельницу.
-Лежи пока, в себя приходи. Врач Головин Роман Аркадьевич пока на совещании. Как вернётся, сообщу ему про тебя. Золотой человек, врач от Бога. Не он бы, в морге ты сейчас лежал бы.
Стас молчал, сжимая зубы. Разговор со следаком ему точно не нужен. Как и встреча с лечащим врачом. Уйти бы отсюда, да только как? Лежит как овощ без движения. Сколько ещё он в таком состоянии пробудет?
Зажмурив глаза, Стас решил притвориться, что ничего не помнит. Время чтобы потянуть. Имя назвал, а про дату рождения и место соврать можно. Пусть по базам пробивают, он к тому времени немного восстановится и свалит отсюда. Всё он вспомнил теперь и знал, где его дом родной.
Амину не вернёшь, с чеченами он не сможет больше никаких дел иметь. И так ненавидит себя за то, что вообще связался с ними. Оправдывает лишь то, что не помнил ничего.
-Куришь? - всё тот же весёлый голос прозвучал в палате.
Стас с трудом повернул голову. Мужичонка был хилым, всклокоченным. Больничная пижама висела на его тщедушном тельце. Глаза зато были ярко-голубыми и добрыми. Познакомится можно.
-Курю - хрипло выдавил Стас - а есть у тебя?
Сосед по палате хитро подмигнул.
-Скоро сончас. Тогда и покурим. Меня Юркой зовут, на заводе травму получил, вот и шакалюсь тут уже неделю целую. Теперь хоть не скучно будет одному.
-Я знаю, кто тебя так разукрасил. Их почерк. Братка мой так попал полгода назад. Совсем уже шайка та офонарела. Расщенились по всей Москве и беспределят. А крышует их генерал один - Юрка понизил голос, осмотревшись по сторонам - к тебе мент придёт, так ты дурачка вруби. Не знаю, мол. Не помню. А я тебе слинять отсюда помогу.
Стас не сводил с Юрки подозрительного взгляда. Откуда это он всё знает? Помочь хочет ... Какой резон ему от этого?
-Да, брат мой, инвалид теперь - зло произнёс Юрка. Глаза его сразу колючими стали, лицо помрачнело - ты бредил ночью. Много от тебя я что услышал. Не дрейфь, помогу. По-человечески помогу. Менты почти все продажные. От них помощи ты не дождёшься.
-Спасибо тебе, если и вправду поможешь - тихо произнёс Стас. Глаза защипало. Домой захотелось, к матери и отцу. Нину вспомнил, Лизу ... А ведь девчонка с рынка это и есть она! Как же ... Как же он сразу не смог вспомнить? Так тяжко ему на сердце, на душе. Мать с отцом помогут с болью справиться, Нина поймёт. Ведь не так уж и много времени прошло...
-Пока не за что спасибо говорить. Ты сил набирайся и помалкивай. Пошёл я на процедуры, не скучай тут.
Юрка легко вскочил с кровати и, чуть прихрамывая, вышел из палаты. Стас хотел бы ему поверить, потому что помощи ему действительно ждать неоткуда. На съёмную квартиру вернуться надо. Документы, деньги там. Чечены его ищут теперь и так просто в покое не оставят. Так что выбора нет. Придётся Юрке довериться.
***
Коновалов Пётр Васильевич по-отечески, а может и не совсем по-отечески, похлопал Нину по плечу. Она сидела в его кабинете, спрятав своё заплаканное бледное лицо в своих холодных ладонях. Тимур мёртв. Под обстрел попал. Сегодня ночью ей об этом Паша сообщил.
А уже утром к себе вызвал Коновалов.
-Крепись, девочка. Тимур был хватким мужиком, деловым. Польза мне от него хорошая была. Но кто мог предположить, что с той стороны такие недобросовестные люди окажутся. На место мы их, конечно, поставим, да только Тимурчика уже не вернуть. Жаль ... Очень жаль ...
Коновалов плеснул себе коньяк, залпом выпил. Нине предложил. Она лишь головой покачала, отказываясь даже говорить. Будто разучилась. В горле стоял ком. Как она без Авдеева будет теперь жить? Как? Столько планов было, разговоров. Все мечты её и иллюзии разбились, рассыпались на мелкие осколки. Она не была к этому готова. Нет.
-Я, пожалуй, пойду, Пётр Васильевич - глухо выдавила из себя Нина, отодвигая стул - вы помогите ... Прошу вас. Тимура похоронить нужно. Не будет мне покоя, пока тело его сюда не доставят.
-Да-да, Ниночка. Конечно ... - Коновалов поспешил к девушке, помог одеться - вы ко мне всегда обратиться сможете. В память о нашей дружбе с Тимуром я вас без поддержки не оставлю.
Нина поёжилась от слов Коновалова. Неприятный мужик. Взгляд скользкий, говорит слащаво. Не верила она ему.
-Спасибо, Пётр Васильевич - схватившись за ручку двери, Нина выскочила из кабинета. Пулей полетела к лестничному пролёту, проигнорировав секретаршу Коновалова. Только на улице она смогла выдохнуть и отдышаться. Никогда она больше не обратится к этому человеку, и Тимур зря ему доверял.
Слёзы душили, не давали сосредоточиться на дороге. Нина шла быстро, глядя себе под ноги. Родители, Шах, ребёнок, теперь Тимур ... Сколько ещё потерь?
-Нина! - окликнул Паша. Джип Тимура стоял на противоположной стороне улицы, и Паша, завидев Нину, выходящую за ворота, усиленно махал ей рукой.
Осмотревшись по сторонам, Нина перебежала дорогу. У Тимура остались незавершённые дела, сделки, бизнес. Нельзя ей сейчас раскисать. После того, как Авдеев будет по-человечески похоронен, она с Пашей собиралась вернуться в Питер. В голове была вязкая каша, и липкий страх окутал всё её существо. Нина будто не свою жизнь жила и наблюдала сама за собой со стороны. Где правда, а где ложь? Чёрт ногу сломит. Одно она понимала точно. Её тянет домой. Нестерпимо, до одури тянет домой. В город, где она родилась и выросла, где началась её расплата за наивные и детские мечты. Она вернётся туда, чего бы ей это ни стоило. Через год, через два, через пять лет ... Она всё равно туда вернётся.