Через неделю после разоблачения Станислав сидел в кафе напротив своего давнего приятеля Дмитрия — единственного человека, которому решился рассказать правду о своем семейном положении.
— Не может быть, — качал головой Дмитрий, размешивая кофе. — Двадцать лет, и ты ничего не подозревал?
Начало этой истории читайте в первой части
— Ничего. Представляешь, какой я дурак? — Станислав нервно потер виски. — Все эти годы хвастался перед друзьями успехами в бизнесе, а сам жил на содержании у жены.
— Но она же не требовала ничего взамен? Не упрекала?
— Никогда. Наоборот, всегда поддерживала, гордилась моими якобы достижениями. Создавала иллюзию, что я — глава семьи и добытчик.
— Зачем?
— Говорит, что любила. Хотела, чтобы я чувствовал себя мужчиной.
Дмитрий задумчиво посмотрел на приятеля:
— А ты что сейчас чувствуешь к ней?
— Не знаю. Смесь благодарности, стыда и... злости.
— Злости? За что?
— За то, что не сказала правду раньше. За то, что позволила мне жить во лжи.
— Стас, а ты бы поверил, если бы она сказала в самом начале?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну представь: познакомились вы, она — продавщица в магазине, говорит тебе, что у нее сто тысяч долларов наследства. Поверил бы?
Станислав помолчал:
— Нет. Подумал бы, что фантазерка или мошенница.
— Вот именно. А потом, когда отношения стали серьезными, было уже поздно признаваться — ты бы почувствовал себя обманутым.
— Получается, она попала в ловушку собственной лжи?
— Не лжи, а деликатности. Она хотела сохранить твое достоинство.
— А сейчас что? Решила его растоптать?
— Или решила дать шанс на честные отношения.
Станислав допил кофе и посмотрел на часы:
— Мне пора. Иду на собеседование.
— На работу?
— Да. Решил попробовать зарабатывать самостоятельно.
— И как дела?
— Пока не очень. Оказывается, мой опыт в строительстве не так ценится, как я думал. Предлагают должности менеджера среднего звена с зарплатой в разы меньше наших ежемесячных трат.
— А Виктория знает?
— Знает. Не комментирует, не упрекает. Просто ждет.
— Чего ждет?
— Моего решения. Остаться и попытаться построить честные отношения или уйти и начать самостоятельную жизнь.
Дмитрий покачал головой:
— Сильная женщина. Не каждая так поступила бы.
— В каком смысле?
— Могла бы просто развестись и оставить тебя ни с чем. Юридически она имела право — все имущество ее.
— Имела. Но не воспользовалась.
— Значит, действительно любит.
— Или жалеет.
— А разница есть?
Станислав не ответил. Он и сам не знал ответа на этот вопрос.
Вечером он вернулся домой подавленный. Собеседование прошло неудачно — опыт руководства фиктивной компанией не произвел впечатления на потенциального работодателя. Предложили стартовую позицию с испытательным сроком и минимальной зарплатой.
Виктория встретила его на кухне, где готовила ужин. Как всегда, она выглядела безупречно — аккуратная прическа, домашнее платье, легкий макияж. Но теперь Станислав смотрел на нее по-другому, видя не покорную домохозяйку, а успешную бизнес-леди, которая играла роль ради его комфорта.
— Как прошло собеседование? — спросила она, не поворачиваясь от плиты.
— Провально. Предлагают позицию начинающего менеджера. Зарплата — сорок тысяч в месяц.
— Это хорошее начало.
— Хорошее? Мы тратим больше на коммунальные платежи!
— Мы тратили. А теперь будем тратить по средствам.
Станислав сел за стол:
— Вика, может, хватит этой игры? Ну хорошо, я понял урок. Понял, что жил не по средствам, что зазнался. Но зачем доводить до крайности?
— До какой крайности?
— До нищеты. Если я буду получать сорок тысяч, мы не сможем содержать дом, машины...
— А кто сказал, что будем содержать все это?
— Что ты имеешь в виду?
Виктория села напротив мужа:
— Стас, я приняла решение. Продаю дом.
— Что?!
— Слишком дорогое содержание для семьи с одной зарплатой. Купим двухкомнатную квартиру в городе, одну машину вместо трех.
— Ты с ума сошла! Мы же привыкли к этому уровню жизни!
— Я привыкла. А ты жил в иллюзии, что можешь себе это позволить.
— Но деньги же есть! Твои деньги!
— Мои деньги я потрачу на то, что считаю нужным.
— На что?
— На благотворительность. На образование. На путешествия. На жизнь.
Станислав почувствовал панику:
— То есть ты хочешь оставить меня ни с чем?
— Наоборот. Хочу дать тебе шанс заработать что-то самостоятельно.
— А если не получится?
— Тогда будем жить скромно. Но честно.
— Вика, ну это же глупо! Зачем выбрасывать деньги на благотворительность, когда можно жить в комфорте?
— Потому что комфорт, который ты не заработал, — это не комфорт, а золотая клетка.
— Для кого клетка? Для меня?
— Для нас обоих. Я тоже устала быть заложницей собственных денег.
Станислав встал и принялся ходить по кухне:
— Не понимаю твоей логики. У нас есть возможность жить хорошо, а ты хочешь от этого отказаться.
— У меня есть возможность. А у тебя — нет.
— Мы же семья!
— Были семьей. А теперь я не знаю, кто мы.
— Что ты хочешь от меня?
— Честного ответа на вопрос: ты хочешь остаться со мной, потому что любишь, или потому что боишься потерять комфорт?
Станислав замолчал. Вопрос попал в самую суть его терзаний. Действительно, что его больше пугало — потеря жены или потеря образа жизни?
— Не знаю, — признался он наконец.
— Тогда тебе нужно время, чтобы разобраться. А мне — тоже.
— И что ты предлагаешь?
— Временное расставание. Ты поживешь отдельно, попробуешь самостоятельную жизнь. А я подумаю о нашем будущем.
— А дом?
— Дом продам в любом случае. Слишком много в нем лжи и иллюзий.
— Куда я пойду?
— Снимешь квартиру на свою зарплату. Как живут большинство людей.
— Но я же привык...
— Отвыкнешь. Или поймешь, что готов на все ради возвращения к прежнему уровню жизни. Тогда станет ясно, что для тебя важнее — я или мой капитал.
Станислав опустился на стул:
— Вика, но это же жестоко...
— Жестоко было двадцать лет жить во лжи. А сейчас я предлагаю правду.
— И сколько времени у меня есть?
— До конца месяца. Потом дом уходит к новым владельцам.
После ужина они расошлись по разным комнатам. Станислав лежал в спальне и не мог уснуть. За окном шумел ветер в кронах старых дубов, которые жена посадила сразу после покупки дома. Сейчас деревья выросли и создавали уютную тень летом, но скоро их будет видеть кто-то другой.
А Виктория сидела в своем кабинете и разговаривала по телефону с риелтором.
— Да, решение окончательное. Продаем со всей обстановкой. Цену можете сделать чуть ниже рыночной — нужно продать быстро.
— Хорошо, Виктория Сергеевна. А новое жилье будете искать?
— Пока нет. Сначала разберусь с личной жизнью, потом займусь жильем.
— Понятно. А муж в курсе продажи?
— Муж в курсе всего.
После разговора она еще долго сидела у окна, глядя на сад. Завтра сюда приедут оценщики, послезавтра — потенциальные покупатели. А через месяц она покинет дом, в котором была счастлива и несчастлива одновременно.
Утром за завтраком Станислав выглядел осунувшимся и растерянным.
— Вика, а можно вопрос?
— Конечно.
— А что ты будешь делать? Куда поедешь?
— Пока не решила. Может быть, путешествовать. Или займусь социальными проектами.
— Одна?
— А как иначе?
— Может, мы могли бы...
— Стас, не надо. Сначала ты должен понять, кто ты без моих денег. А я — кто я без роли твоей жены.
— А вдруг мы поймем, что не можем друг без друга?
— Тогда встретимся через год и построим новые отношения. Честные.
— Через год? Так долго?
— Мне потребовалось двадцать лет, чтобы набраться смелости сказать правду. Думаю, год на осмысление — не так много.
В тот же день Станислав пошел снимать квартиру. Риелтор показал ему несколько вариантов в пределах его зарплаты — однокомнатные квартиры в спальных районах, с тесными кухнями и видом на соседние дома.
— А что-нибудь получше есть? — спросил он после просмотра третьей квартиры.
— Есть, но дороже. А у вас бюджет ограничен.
— Насколько дороже?
— В два-три раза.
Станислав понял — на свою зарплату он может позволить себе только самое необходимое. Никакого комфорта, никаких излишеств.
— Хорошо, беру эту, — сказал он, показав на однокомнатную квартиру с мебелью советских времен.
— Отличный выбор. Залог и первый месяц вперед.
Станислав расплатился, потратив почти всю зарплату, и понял — теперь ему придется очень тщательно планировать каждую трату.
Вечером он вернулся домой за вещами. Виктория помогала ему собираться, молча укладывая рубашки в чемодан.
— Возьми больше вещей, — сказала она. — В съемной квартире может не быть всего необходимого.
— Спасибо.
— И не забудь теплую одежду. Отопление в старых домах часто работает плохо.
— Ты говоришь так, будто знаешь.
— Знаю. До встречи с тобой жила именно в таких квартирах.
Станислав остановился:
— И как это было?
— Нормально. Сначала казалось ужасным, потом привык. Даже появилось ощущение уюта — когда все заработано собственными руками.
— А не страшно было? Жить на копейки?
— Страшнее было потратить наследство впустую. Поэтому и работала — хотела понять цену денег.
— И поняла?
— Поняла, что деньги — это свобода выбора. Но только если ты их заработал сам.
Станислав закрыл чемодан:
— Все, готов.
— Стас, последний вопрос. Если через год ты поймешь, что не можешь жить без комфорта, не стыдись в этом признаться. Лучше честная правда, чем красивая ложь.
— А ты? Что ты можешь понять за этот год?
— Что двадцать лет игры в счастливую семью научили меня жить для других. Пора научиться жить для себя.
Они обнялись на прощание — не как супруги, а как старые друзья, которые расходятся в разные стороны.
— Увидимся через год? — спросил Станислав.
— Увидимся. Если захочешь.
— Захочу.
Через неделю дом был продан. Покупатели — молодая семья с детьми — были в восторге от сада, бассейна, просторных комнат.
— А почему продаете такую красоту? — спросила молодая мама.
— Пора перемен, — ответила Виктория. — Дом должен принадлежать тем, кто будет в нем по-настоящему счастлив.
В день переезда Виктория стояла в опустевшем доме и прощалась с прошлым. Здесь она провела лучшие годы жизни, но они были построены на лжи. Пора было начинать сначала.
Станислав в это время сидел в своей съемной квартире и готовил ужин на электроплитке. Продукты покупал с калькулятором, считая каждую копейку. Но странное дело — он не чувствовал себя несчастным. Наоборот, появилось какое-то забытое ощущение — как будто он снова стал самим собой.
Телефон зазвонил — звонил Дмитрий.
— Как дела, бедолага?
— Знаешь, лучше, чем ожидал.
— Серьезно?
— Серьезно. Впервые за годы не боюсь, что кто-то узнает правду. Потому что больше нечего скрывать.
— А Виктория?
— Купила билет в Японию. Говорит, всегда мечтала увидеть сакуру.
— Одна едет?
— Одна.
— И ты не против?
— А почему я должен быть против? У нее есть право на собственную жизнь.
Дмитрий удивился:
— Стас, а ты точно тот же человек, который месяц назад считал жену своей собственностью?
— Тот же. Только теперь понимаю разницу между любовью и привычкой.
— И какая разница?
— Любовь хочет счастья для другого. Привычка хочет, чтобы другой был удобен.
— Глубоко. А что дальше?
— Дальше поживу год по-честному. Посмотрю, кто я на самом деле.
— А если поймешь, что никто?
— Тогда стану кем-то. Впервые в жизни — самостоятельно.
Через полгода Виктория прислала открытку из Киото. На ней была цветущая сакура, а на обороте — короткая записка: "Красиво, когда цветение настоящее, а не искусственное. Надеюсь, у тебя все хорошо. В."
Станислав долго рассматривал открытку, стоя у окна своей маленькой квартиры. За полгода жизни в одиночестве он сильно изменился — похудел, перестал носить дорогие костюмы, научился готовить простую еду и ценить мелочи вроде хорошего чая или интересной книги.
Работа тоже изменилась. Сначала он воспринимал должность менеджера как унижение, но постепенно втянулся. Оказалось, у него есть талант к организации процессов, умение находить общий язык с людьми. Через три месяца его повысили, через пять — предложили руководить отделом.
— Станислав Викторович, у вас настоящий дар, — сказал директор компании. — Редко встречаю людей, которые так быстро схватывают суть дела.
— Спасибо. Наверное, с возрастом приходит понимание.
— А опыт руководства большой компанией не хотели бы получить?
— А что имеете в виду?
— Планируем открыть филиал в соседнем регионе. Нужен ответственный руководитель.
Станислав задумался. Полгода назад он бы сразу согласился — должность, статус, деньги. Но сейчас его больше интересовало другое.
— А можно узнать детали?
— Конечно. Зарплата в два раза выше нынешней, служебная квартира, автомобиль.
— Звучит заманчиво. Но можно подумать?
— Конечно. Но долго не тяните — конкурентов много.
Вечером Станислав сидел на кухне и пил чай, размышляя о предложении. Еще недавно он бы не раздумывая согласился. Но сейчас понимал — принимать решения нужно не инстинктами потребителя, а разумом взрослого человека.
А что он хотел на самом деле? Денег? У него их было достаточно для скромной, но достойной жизни. Статуса? После пережитого унижения статус перестал быть приоритетом. Тогда чего?
Телефон зазвонил — звонила незнакомый номер с международным кодом.
— Алло? — осторожно ответил Станислав.
— Привет, это я.
Он сразу узнал голос Виктории, хотя она говорила тише и мягче обычного.
— Вика? Откуда звонишь?
— Из Токио. Получил открытку?
— Получил. Спасибо. Как дела?
— Хорошо. Изучаю язык, путешествую, занимаюсь благотворительностью. А у тебя?
— Тоже неплохо. Работаю, живу.
— И как — жить на собственные деньги?
— Непривычно, но... правильно что ли. Появилось ощущение, что жизнь принадлежит мне, а не кому-то еще.
— Понимаю. У меня тоже появилось это ощущение.
— В каком смысле?
— Всю жизнь я жила для других. Сначала копила деньги для будущей семьи, потом обеспечивала комфорт мужу. А сейчас впервые делаю то, что хочется именно мне.
— И что хочется?
— Помогать людям. Настоящим образом, а не просто переводя деньги на счета фондов.
— Чем помогаешь?
— Построила школу в деревне, где не было образования. Организовала медицинский центр для бедных семей. Сейчас планирую приют для животных.
— Звучит здорово.
— А ты? Чем занимаешься кроме работы?
Станислав рассказал о своих буднях — работе, вечерних прогулках, чтении, редких встречах с друзьями. Простая жизнь, но наполненная смыслом.
— А женщины? — спросила Виктория.
— Пока нет. Боюсь повторить старые ошибки.
— Какие именно?
— Искать удобство вместо любви. Или использовать кого-то для поднятия самооценки.
— А я боюсь начать жалеть мужчину и снова стать его спонсором.
— Значит, оба чему-то научились.
— Значит, да.
Они помолчали, слушая гудки международной связи.
— Стас, а ты думаешь о нашем соглашении? О встрече через год?
— Думаю. А ты?
— Тоже. И знаешь что понимаю?
— Что?
— Что год — это мало. Мне нужно больше времени, чтобы разобраться в себе.
— Сколько?
— Не знаю. Может, два года, может, три. Может, всю жизнь.
— А встречаться совсем не будем?
— Будем. Но не как бывшие супруги, которые решают, сходиться или нет. А как люди, которые искренне интересуются жизнью друг друга.
— Мне это нравится больше.
— И мне. Давление выбора мешает честности.
— Вика, а можно еще один вопрос?
— Конечно.
— Ты счастлива?
— Знаешь, впервые в жизни могу сказать — да, счастлива. Не из-за денег, не из-за комфорта, а просто так. А ты?
— И я счастлив. Тоже впервые.
— Тогда все правильно.
— Да, правильно.
После разговора Станислав еще долго сидел с телефоном в руках. Странно — они развелись, живут на разных континентах, но впервые за годы говорили как близкие люди. Без лжи, без игр, без попыток произвести впечатление.
На следующий день он пришел к директору:
— Спасибо за предложение, но я отказываюсь.
— Почему? Зарплата не устраивает?
— Зарплата отличная. Но я не готов к переезду и большой ответственности.
— Не понимаю. Это же карьерный рост.
— Не всегда рост означает движение вверх. Иногда важнее двигаться вглубь.
— В смысле?
— Лучше разбираться в том, что делаешь, чем хвататься за все подряд.
Директор пожал плечами:
— Ваше дело. Но предложение останется в силе еще месяц.
— Спасибо. Подумаю.
Но Станислав уже знал ответ. Ему больше не нужны были внешние подтверждения собственной значимости. Достаточно было внутреннего ощущения правильности выбранного пути.
Через год он снова получил открытку от Виктории — на этот раз из Индии. На ней были горы, а на обороте: "Здесь научилась медитировать. Очень помогает понимать себя. Как дела? В."
Он написал ответ: "Дела хорошо. Освоил новую профессию — преподаю в вечерней школе. Помогаю взрослым получать образование. Оказывается, я неплохой педагог. С."
Еще через полгода пришел короткий ответ: "Горжусь тобой. Учительство — благородное дело. Скоро вернусь в Россию. Соскучилась по родине. В."
А еще через месяц она позвонила:
— Стас, я в Москве.
— Надолго?
— Пока не знаю. Хочу открыть здесь образовательный центр для детей из малообеспеченных семей.
— Звучит замечательно.
— А ты не хотел бы посмотреть на мой проект?
— С удовольствием.
— Тогда увидимся завтра. Кафе на Тверской, где мы когда-то ужинали после театра.
— Помню это место.
— До встречи.
На следующий день Станислав пришел в кафе и не сразу узнал Викторию. Она изменилась — загорела, выглядела моложе, в глазах появилась какая-то новая уверенность. Волосы стали короче, одежда проще, но элегантнее. Никаких дорогих украшений, только простые серьги и тонкая цепочка.
— Привет, — сказала она, вставая навстречу.
— Привет. Ты отлично выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже изменился. Постройнел, посвежел.
Они обнялись — дружески, без напряжения. Сели за столик у окна, заказали кофе.
— Рассказывай про проект, — попросил Станислав.
— Хочу создать центр, где дети из сложных семей смогут получать дополнительное образование. Не только школьные предметы, но и творческие навыки, психологическую поддержку.
— А финансирование?
— Часть собственные средства, часть — гранты, часть — пожертвования. У меня есть опыт работы с международными фондами.
— Звучит здорово. А помощники нужны?
— Конечно. Особенно педагоги.
— А бывших бизнесменов берешь?
Виктория улыбнулась:
— Смотря каких. Честных — с удовольствием.
— Тогда считай, что у тебя есть один волонтер.
— Серьезно?
— Абсолютно. Мне нравится работать с детьми, а твой проект — именно то, чем хочется заниматься.
— Но зарплата будет символической...
— Мне много не нужно. Хватит на скромную жизнь.
Виктория внимательно посмотрела на бывшего мужа:
— Стас, а ты не жалеешь о прошлом? О доме, машинах, статусе?
— Знаешь, иногда жалею. Но потом вспоминаю, какой ценой это все досталось, и жалость проходит.
— Какой ценой?
— Ценой честности. И твоей свободы.
— Моей свободы?
— Ты играла роль двадцать лет. Из-за меня. Могла бы жить открыто, заниматься тем, что нравится, не скрывать свои возможности.
— Но я же сама так выбрала.
— Из любви. А я этого не ценил.
Виктория помолчала, размешивая кофе:
— А сейчас ценишь?
— Сейчас понимаю, какой подарок ты мне сделала. И какой подарок сделала, когда решила сказать правду.
— Подарок?
— Возможность стать собой. Настоящим.
— И кто ты настоящий?
— Обычный человек, который хочет приносить пользу. Не деньгами, не связями, а знаниями и временем.
— Мне нравится такой ответ.
Они еще час обсуждали проект, потом прогулялись по центру города. Говорили легко, как старые друзья, которые долго не виделись.
— Стас, а ты встречаешься с кем-нибудь? — спросила Виктория, когда они остановились у метро.
— Нет пока. А ты?
— Тоже нет. После нашей истории стала очень осторожной.
— В каком смысле?
— Боюсь снова попасть в ловушку жалости или благодарности. Хочу, чтобы следующие отношения были основаны только на взаимном уважении.
— Понимаю. У меня такие же опасения.
— А что если...
— Что?
— Что если мы попробуем построить новые отношения? Не как бывшие супруги, а как два человека, которые заново знакомятся?
Станислав задумался:
— Интересная идея. Но не будет ли это искусственно?
— Почему искусственно? Мы же действительно изменились. Я тебя не знаю нового, ты не знаешь меня новую.
— Правда. И что ты предлагаешь?
— Встречаться, как встречаются обычные люди. Ходить в театры, говорить о работе, узнавать привычки и взгляды друг друга.
— А если не подойдем друг другу?
— Тогда останемся хорошими друзьями и деловыми партнерами.
— А если подойдем?
— Тогда, возможно, создадим семью. Настоящую на этот раз.
— Без секретов и иллюзий?
— Без секретов и иллюзий.
Станислав протянул руку:
— Давай знакомиться. Меня зовут Станислав, я преподаватель и волонтер.
Виктория пожала руку:
— Очень приятно. Виктория, социальный предприниматель и путешественница.
— Не хотели бы сходить завтра в театр? Дают новый спектакль.
— С удовольствием. Но предупреждаю — билеты покупаем пополам.
— Договорились.
Через полгода их образовательный центр открыл двери для первых учеников. Станислав вел математику и физику, Виктория занималась организационными вопросами. Работали много, но с удовольствием.
А по вечерам они встречались как обычная пара — ходили в кино, готовили ужин, обсуждали планы. Никто из них не торопился с серьезными решениями, оба наслаждались процессом узнавания друг друга.
— Знаешь, что самое удивительное? — сказала Виктория однажды, когда они сидели в ее небольшой квартире.
— Что?
— Я впервые в жизни не боюсь, что мужчина захочет жить за мой счет.
— Почему?
— Потому что ты уже доказал, что можешь жить сам. И выбираешь меня не из-за денег.
— А я не боюсь, что женщина будет жалеть меня или считать неудачником.
— Почему?
— Потому что ты видела меня в самый трудный период и не отвернулась. Значит, принимаешь таким, какой есть.
— Получается, мы оба свободны от страхов?
— Получается, да.
— Тогда можем просто любить?
— Можем.
Через год они снова поженились. Небольшая церемония, только самые близкие друзья. Никакой роскоши, никаких попыток произвести впечатление. Просто двое людей, которые прошли долгий путь к честности и друг к другу.
— Теперь-то точно будем счастливы? — спросил Станислав после регистрации.
— Теперь у нас есть все шансы, — ответила Виктория. — Мы знаем друг друга настоящих.
— И не боимся этого знания?
— Не боимся.
А еще через год у них родилась дочь. Маленькая, но очень серьезная девочка, которая с первых дней жизни была окружена искренней любовью родителей.
— Как думаешь, что мы ей расскажем о нашей истории, когда она подрастет? — спросила Виктория, качая ребенка.
— Правду. Что иногда нужно потерять все, чтобы найти настоящее.
— А она поймет?
— Надеюсь, ей не придется проходить наш путь. Мы научим ее быть честной с самого начала.
— И не бояться правды?
— И не бояться правды.
Они смотрели на спящую дочь и понимали — их история закончилась счастливо не потому, что они вернулись друг к другу, а потому, что стали теми людьми, которые способны на настоящую любовь.
А где-то в другом конце города их старый дом по-прежнему радовал новых хозяев. Молодая семья, которая его купила, была счастлива искренне — они заработали на него сами и знали цену каждому квадратному метру.
Иногда Виктория проезжала мимо и видела, как в саду играют дети, как родители вместе ухаживают за цветами, которые она когда-то посадила. И понимала — дом обрел настоящих хозяев, тех, кто ценит его по достоинству.
— Не жалеешь? — спросил однажды Станислав, заметив ее задумчивость после такой поездки.
— О доме? Нет. Жалею только о потерянных годах.
— О каких годах?
— О тех двадцати, когда мы могли быть счастливы по-настоящему, но играли роли.
— А может быть, те годы были необходимы? Чтобы мы поняли ценность честности?
— Возможно. Но все равно жаль.
— Зато теперь мы точно знаем, что такое настоящее счастье.
— Знаем.
Их образовательный центр процветал. К концу второго года работы там занимались уже полторы сотни детей. Станислав стал одним из самых любимых преподавателей — дети чувствовали его искренность и отвечали доверием.
— Станислав Викторович, а вы женаты? — спросила как-то одна из старших учениц.
— Да, женат.
— А жена красивая?
— Очень красивая. И очень умная.
— А она вас любит?
— Думаю, да. А я точно люблю ее.
— А как вы познакомились?
— Долгая история. Когда-нибудь расскажу.
— Обязательно расскажите! Мы любим истории о любви.
— Хорошо. Но имейте в виду — наша история не очень простая.
— А разве настоящая любовь бывает простой?
Станислав улыбнулся. Дети часто говорили вещи, которые взрослые понимали только через годы проб и ошибок.
Вечером он рассказал об этом разговоре Виктории.
— Мудрые у нас ученики, — сказала она.
— Мудрые. А знаешь, что я понял?
— Что?
— Что мы правильно сделали, рассказав им нашу историю на родительском собрании. Дети должны знать, что семьи бывают разные, что иногда люди расстаются, чтобы потом найти друг друга заново.
— И что главное в отношениях — честность?
— Именно. Честность с собой и друг с другом.
— А еще что главное?
— Готовность меняться. Расти. Не цепляться за привычки, если они мешают счастью.
Виктория кивнула:
— И не бояться начинать сначала, даже если кажется, что уже поздно.
— Нам было по сорок, когда мы начали заново.
— И ничего, получилось.
— Даже лучше, чем в молодости.
— Потому что теперь мы знаем себя и друг друга.
В тот вечер они долго сидели на кухне своей скромной квартиры, пили чай и планировали будущее. Простое будущее — без особых амбиций, но с четкими целями.
— Хочешь, откроем еще один центр? — спросила Виктория.
— В другом районе?
— Да. Там тоже много детей, которым нужна помощь.
— А справимся финансово?
— Справимся. У меня еще остались средства, а ты теперь получаешь неплохую зарплату в школе.
— Тогда давай попробуем.
— Только при одном условии.
— Каком?
— Никаких секретов о деньгах. Все решения принимаем вместе.
— Согласен. И еще одно условие.
— Какое?
— Если один из нас почувствует, что мы снова начинаем играть роли, сразу скажет об этом.
— Обязательно скажу.
— И я.
Они обнялись, и Виктория подумала о том, какой долгий путь они прошли от первой встречи в том магазине до этого момента. Двадцать лет обмана, год разлуки, год притирки, три года новых отношений. Но теперь она была уверена — они наконец-то нашли себя и друг друга.
— Стас, а ты помнишь, что сказал мне в тот день, когда я показала документы на дом?
— Помню. Много глупостей.
— Одну фразу особенно. "Как была нищенкой, так и уйдешь ни с чем".
— Прости меня за эти слова.
— А знаешь что? Ты оказался прав.
— В каком смысле?
— Я действительно была нищенкой. Нищей духовно — жила чужой жизнью, не смела быть собой. И ушла ни с чем — без иллюзий, без ложных надежд, без страхов.
— И это хорошо?
— Это лучшее, что могло со мной случиться.
— А со мной?
— А ты был нищим эмоционально. Жил за счет чужих денег и чужих чувств. И тоже остался ни с чем — зато с чистой совестью и самоуважением.
— Получается, мы оба были правы?
— Получается, судьба дала нам именно то, что нужно было.
— Даже боль?
— Особенно боль. Без нее мы бы так и жили во лжи.
Станислав крепче обнял жену:
— Тогда я благодарен судьбе за все. И за обман, и за разоблачение, и за разлуку.
— И за встречу заново?
— И за встречу заново.
Они так и заснули, обнявшись на кухне, а в детской кроватке спала их дочь — первый человек в их семье, который с самого рождения был окружен только честной любовью.
А утром их ждал новый день, полный планов, работы и простого человеческого счастья. Того самого счастья, которое не купишь за деньги и не получишь обманом, а можно только заслужить честностью и готовностью быть настоящим.