Снег падал тихо, как будто боялся нарушить тишину деревни. Варвара стояла у окна, прижав ладони к холодному стеклу. За окном простиралась узкая улица, замерзшая река, а крыши домов стояли под снегом, будто укутанные в белые одеяла. Воздух был прозрачным, и каждый вдох отзывался жжением в лёгких.
Она держала в руках последнее письмо от мужа, которое пришло в начале осени 1944 года. Бумага уже стала мягкой от частого чтения, края обтрепались, чернила местами размылись от слёз, проливаемых женщиной при чтении.
"Варенька, родная, говорят, что скоро будет наступление. Мы стоим на рубеже, скоро похолодает и дороги размоет. Знаешь, иногда ветер режет лицо, будто ножом. Но я думаю о тебе, о девочках наших, о доме, который ждет меня, и тогда становится теплее. Часто я представляю, как ты сидишь у окна, как греешь руки о чашку чая. Я вижу это, будто смотрю на тебя издалека. Я вернусь. Обязательно вернусь. Целую тебя и наших дочерей Лену и Нину. Передай им, что папа любит их. Что он помнит каждое их слово, каждую их улыбку,
Твой Саша."
Письмо пришло четыре месяца назад, с тех пор ни вестей, ни похоронок, ни уведомлений.
Вдруг она увидела почтальонку. Она шла, увязая в сугробах и плечи её были опущены. Вдруг она подошел к калитке, постояла в нерешительности, затем постучала.
Женщина почувствовала, что душа у нее уходит в пятки. Обычно письмо приносится с радостным лицом, похоронки просто суют меж щелей в калитке, чтобы не слышать пронзительных женских криков.
Она тут же выскочила на улицу, успев сунуть ноги в валенки.
- Захаровна, здравствуй, письмо пришло?
- Нет, Варвара. Уведомление, - покачала та головой.
Варвара побледнела, ноги отказывались слушать, но Галина Захаровна сразу же сделала суровое лицо:
- Не сметь причитать! Может, жив еще. Написано вот - " без вести пропал". Покуда похоронка не пришла, и думать о его погибели не смей.
Получив уведомление, Варвара тихим шагом пошла в дом. Слезы текли по её лицу, обжигая, словно огнем.
- Мама? - голос Лены, шестилетней дочери, раздался из комнаты. - Я замёрзла.
Варвара быстро вытерла щёки и пошла к ней, прижав к себе. Нина, старшая дочь, сидела за столом и читала книгу. Ей было четырнадцать лет - умная, тихая, она уже понимала, что отец, возможно, не вернётся. Но молчала. Молчала, чтобы не плакала мать. А еще боялась, что если это скажет вслух, то будто потеряет надежду.
- Я накрою тебя одеялом, - сказала Варвара, укрывая Лену. - И сделаю чай.
- Мама, а давай напишем товарищу Сталину, чтобы он вернул нам папу. Вот возьми и напиши - верните мне мужа! Напиши, что нам без него очень плохо, холодно и голодно!
- Ты чего, дочка? Разве же так можно? - Варвара еле сдерживалась.
- Я не помню папу, - пожаловалась Лена. - А вдруг я его больше не увижу? Вот у Стёпки папа пришел летом, так у них теперь и дров много, и тепло в доме.
Варвара прижала к себе девочку и тихо произнесла:
- Просто погода плохая. Он не может прийти сквозь снег.
- А когда снег растает? - с надеждой спросила Леночка.
- Тогда и придёт, - утешила Варя младшую дочурку.
Нина подняла глаза и посмотрела на мать. Она не поверила, но кивнула, лишь бы Леночка перестала капризничать - у неё только вчера жар спал, приболела она.
Варвара вышла из комнаты и поставила греть воду на печь. Скоро закончатся сухие дрова и надо идти в лес. Женщина смотрела в окно - снег не прекращался, и в этот снег будто заметал все её надежды.
****
1945 год. Победа! Повсюду раздавались песни, звенели голоса, люди плакали, обнимались, пели. Варвара стояла на площади у сельского совета, глядя на счастливых односельчан. Лена смеялась, бегая с другими детьми, Нина плакала. Варвара же не чувствовала ничего, только пустоту.
Она ездила в военкомат, откуда шли запросы в госпитали и в архивы. Но везде был один ответ:
«Александр Сергеевич Михайлов пропал без вести в октябре 1944 года под Белградом."
Либо были другие два страшных слова: " Нет данных".
Не раз она слышала от начальника военного комиссариата слова, что будто бы ножом резали по сердцу:
- Он мог погибнуть и быть не опознанным.
- Но он мог выжить, - упрямо отвечала Варвара. - Он был сильным.
- Да, - отвечал он, тяжело вздыхая. - Но сколько сильных мужчин сложили свои головы.
И каждый раз, возвращаясь домой, она доставала шкатулку, перечитывала его письма, смотрела на фотографии и нежно гладила своей рукой платок, который Саша подарил ей перед тем, как ушел на фронт.
На стене висела гитара, ждущая своего хозяина, и тогда Варвара брала её в руки, перебирала струнами и напевала песни, которые так любил Саша.
Голос её дрожал, девочки затихали и, прижимаясь друг к другу, слушали её мелодичный голос.
- Мама, давай напишем письмо товарищу Сталину, - просила вновь Леночка, а Нина шикала на неё.
- Маленькая моя, что же мне написать? - горько усмехнувшись, посмотрела на дочь Варвара. - Верните моего мужа, или отыщите его среди тех, кто пропал? Нет, солнышко, не в его это власти. Мы просто будем ждать, слышишь? Подождем. Если папа жив, он обязательно к нам вернется.
***
Годы шли. Девочки росли. Варвара работала в школе учителем русского языка. Она была строгой, но доброй и справедливой. Дети очень её любили за то, что она помимо учебного материала рассказывала им интересные истории, водила их в походы, хотя жили в селе, где всё знали, тем не менее Варвара Ивановна находила такие местечки в округе, что ребята диву давались - как же они раньше о них не знали?
Она никогда не жаловалась, никогда не говорила, что ей тяжело, но плакала ночами, постоянно думая о своём муже и надеясь на чудо. Приходят же мужчины в село, редко, но возвращаются - кто после длительного лечения, кто после плена, попав в фильтрационный лагерь. Может быть и её Сашенька жив?
***
Летом 1948 года Лена сломала руку, а как назло врач уехал в соседнее село принимать роды, пришлось везти девочку в город. Варвара провела с ней всю ночь в больнице, а утром, когда дочь заснула, она вышла в коридор, села на скамейку и вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на неё.
Варя подняла глаза и посмотрела на мужчину, который сидел у окна и курил.
- Простите, - сказал он смущенно. -Просто вы… вы похожи на одну женщину. Из моего сна. А может быть я и наяву её знал, но не помню ничего. Напрочь отшибло память.
Она покачала головой и произнесла:
- Простите, что ничем не могу вам помочь, вы мне не знакомы.
- Жаль, очень жаль...
Тут Варвара замерла, подумав о том, что может быть и её Саша потерял память, и теперь он где-то так же стоит, курит у окна, такой же потерянный, с пустой головой и чужим именем.
Она вернулась к дочери в палату. И впервые за долгое время подумала о том, что вдруг Саша просто не может вернуться?
Но где же тогда его искать?
И вновь началась череда запросов...
Продолжение